ВЛАДИМИР РАЕВСКИЙ: ЛЮБИТЬ «УРАЛ»
Футбол Раевского. Урал Раевского. Журналист и ведущий Владимир Раевский рассказывает об уральском футболе на стыке веков
Футбол — уникальный вид человеческой деятельности, в котором одновременно сочетаются сила, интеллект и честность. Поэтому за ним так интересно наблюдать, поэтому вокруг футбола так много жизни. Я футбол не любил и не понимал, наверное, до Чемпионата мира во Франции в 1998 году.
Но по-настоящему все это произошло, когда мы после 10-го класса с друзьями поехали в Петербург, и это был первый раз, когда мы оказались на свободе: не было ни школы, ни учителя, который смотрел за нами. Мы наконец-то оказались вне привычных рамок, и тут началось все: пиво, прогулки, город, непохожий на наш. И был первый футбольный матч — «Зенит» – «Факел». «Зенит» выиграл 5:0, Александр Панов забил гол и уехал играть во Францию. Это была такая мощная инъекция, что она долго еще во мне бродила и действовала.
Когда я вернулся домой в Екатеринбург, пошел на вторую лигу — на матч «Урала». Главным тренером был Олег Кокарев, лучшим бомбардиром — Игорь Палачев. Эти имена уходят в космос, их никто не знает. Мне кажется, что даже Олег Кокарев не помнит Игоря Палачева… Это было специфическое зрелище: конец 1990-х, старенький стадион «Уралмаш» с деревянными трибунами, где можно курить, бухать, есть, что угодно. Я не говорю, что там надо было за билет платить, я бы на их месте тоже не брал деньги за это зрелище. Туалета не было, поэтому в перерыве все шумной толпой стекались вниз холма, на котором стоял стадион. Нравы были как в 1960-е годы. Но это было чуть менее захватывающе, чем «Зенит» – «Факел», который выиграл 5:0 на переполненном «Петровском».
Помню перекличку двух трибун: «Уралмаш» в первую лигу войдет?» И вторая трибуна отвечала: «Войдет». — «Содовик» с собой возьмет?» — «Возьмет». И кульминация: «И куда его денет?» И весь стадион: «На ### наденет!».
Любить «Урал»
В 2012 году мы вошли в Премьер-лигу, и началась другая жизнь. Как раз совпало с тем, что «Зенит» стал окончательно опутанной щупальцами и ядом командой. Из-за этого у меня не осталось к нему никакой симпатии. А «Урал» начал играть в высшем дивизионе, и появилась возможность за него болеть. Вот все ждем, что, может быть, в Лиге Европы хоть раз сыграем.
Любить «Урал» пока особенно не за что. Особенно тем, кто смотрит за ним за пределами Екатеринбурга. Романтики в этом, к сожалению, пока никакой нет, потому что все естественное ушло, а все наносное оказалось нежизнеспособным.
Команда — это не только человек, который выходит на поле. Это все мы, и всё, что я рассказал про «Содовик», «мутант-алкаш» — это очень по-уральски. Это и культовое видео с танцами шмеля — маскота «Урала» и маскотами в костюмах майонеза. Майонез — главный екатеринбургский продукт. Спонсором команды когда-то был Екатеринбургский жировой комбинат.
Все, что люди знают про «Урал» — Григорий Иванов, странные трансферы, приглашение тренеров, тот странный матч с «Тереком». К счастью, подозрений в договорных матчах было не так много, как у других клубов. Но есть вещи за которые стыдно. Я знаю людей, молодых людей, из Екатеринбурга, которые никогда не будут болеть за «Урал». Договорные матчи — это не парадоксально, это убожество и мерзость, а парадоксального и прикольного там видите, как много. Я сказал, что романтика уходит, но ты никуда не денешься, если ты уралец.
Футбол и город
Екатеринбуржцы повернуты на майонезе, они добавляют его в каждое блюдо. У нас действительно уникальный майонез. Не думаю, что он легален в других странах: там радикальное содержание уксуса, жира и всего вредного. Екатеринбуржцы — дикие поклонники этого продукта. Если они живут в другом городе, то все екатеринбуржцы, которые навещают их, привозят майонез. И то, что майонез стал спонсором екатеринбургского клуба, — это очень по-уральски. Мне кажется, что самая главная черта уральской ментальности — парадоксальное мышление, и она проявляется в полной мере.
Самое главное — это не сувениры правильно сделать, а правильно строить работу в целом. Взаимосвязь между городом и клубом никак не проводится. Мне кажется, что когда клуб управляется директивно, вертикально — ничего хорошего не будет. Когда один или несколько человек принимают решение, отвечают за сувениры, пиар и за все интервью футболистов — это очень по-советски, а мир-то уже совсем другой. Я был бы очень рад дать хоть один совет — заняться публичным образом клуба, подчеркнуть его интересную историю. «Урал» — один из старейших клубов страны, тесно связан с поколениями уральцев, связан со всей нашей жизнью.
В России футбол до сих пор тесно связан с коррупцией, преступностью, с государственной преступностью, бюджетными деньгами и всякой собачьей хренью, которая его отравляет. Она же его поддерживает на плаву. Я так понимаю, что другой модели существования пока, за редкими исключениями, нет.
Я живу в Москве уже 12 лет. Знаю, что к московским стадионам много вопросов с архитектурно-краеведческой точки зрения, но надо признать, что поход на футбол стал комфортным занятием. Я был на старом стадионе «Динамо», построенном в 1920-е годы, и это было кошмарное мероприятие.
Идеальный день — сходить на футбол и потом пойти в паб, но по пабам я ходить почти перестал. Я помню старые заведения: «Джон Донн» на Никитском бульваре, где мы часто смотрели футбол. Еще мне нравится «В другой комнате» на Чистых прудах. Очень английский. Наверняка есть еще какие-то классные места, и вот там бы выпить штук шесть пива… Вот идеальный день! А на следующий день прочитать все про этот матч. Раньше мы покупали «Спорт-Экспресс», чтобы посмотреть, какие оценки поставили игрокам за матч, а сейчас столько всего — и Telegram-каналы, или какой-нибудь классный обзор на sports.ru. Столько всего, можно целый день жить в этом!
Хорошо помню интервью с Валерием Карпиным. За этим материалом стоит классная история: один его знакомый поехал в Испанию, выпил там сидра, и заболел им. Он понял, что ему очень хочется заниматься сидром всю жизнь. Он отовсюду уволился, поскольку мог себе это позволить, поехал в Испанию, проработал там год на разных фермах и фабриках по изготовлению сидра, все изучил, вернулся сюда и открыл производство. А поскольку он давний болельщик «Спартака» и знаком с Карпиным, в его московском заведении мы и встретились с Валерием Георгиевичем
Понятия не имею, как модернизировать детскую футбольную школу. Есть, благо, опыт других стран. Мне кажется, что самое главное — сделать так, чтобы система была не как в николаевской армии, когда палочная дисциплина, муштра, и надо было двух солдат загонять на плацу, чтобы они инвалидами остались, а один маршировал так, как нужно. Эта система в проекции работает во всех школах, когда нужно, чтобы один человек попал в сборную, а остальные...
Детям должно быть в кайф выходить на поле, играть в футбол. Они в первую очередь должны получать удовольствие от того, что они делают. Это не значит, что с ними надо сюсюкать, но они должны получать удовольствие от того, что они этим делом заняты, что у них получается, что они команда, что они могут друг на друга рассчитывать. Эти вещи вообще обсуждаются в таком контексте? Их же нет даже в дискурсе. И это отношение к человеку, в том числе к маленькому человеку, это надо изменить.
Разговор про футбол в России — всегда разговор про страну. Это самый популярный вид спорта, это проекция того, что происходит.
В футболе ты никого не обманешь. Даже если ты Черчесов, ты можешь понты гнуть, хамить кому-то, а потом ребята на поле выходят, и там нельзя обмануть. Можно пыли в глаза напустить. Если президент, то на конференции ежегодной, если ты главный тренер, то это общение с журналистами — можно сколько угодно врать, результаты выборов подтасовать... В футболе, за что я его уважаю, очень сложно кого-то обмануть.
Карпин не был комфортен в общении. Он и не должен быть комфортным. Он показался человеком с собственным взглядом на вещи. Не знаю, получится ли у него с нашей сборной. Наверное, это не самый худший и не самый лучший вариант, но точно лучше предыдущего. Предыдущий тренер был хамом, а Карпин не такой — он на ты не переходит. Разговор с ним состоялся вежливый и интересный. Он ершистый, резкий, но не советское хамло, как Черчесов, что, кстати, уже победа.
