«Все это было ****** кошмаром» — десятилетие спустя, Патрис Эвра и Луис Суарес
В дни матчей под старой Главной трибуной на «Энфилде» было очень многолюдно. Казалось, каждый сезон приносил очередной указ Премьер-лиги или УЕФА, устанавливающий новые правила в отношении размеров раздевалок и объема пространства, зарезервированного для правообладателей показа трансляции. Наверху лестницы, ведущей на поле, было по-настоящему тесно.
Суббота, 15 октября 2011 года, ничем не отличалась. Правда, в воздухе стоял дополнительный гул, когда «Манчестер Юнайтед» был в городе, и в районе туннеля было еще больше съемочных групп, но что запомнилось игроку, так это то, насколько переполненным и в то же время тихим было после финального свистка в тот конкретный хмурый день.
Когда пыль улеглась после ничьей 1:1 между двумя самыми известными клубами английского футбола — Стивен Джеррард забил первый за «Ливерпуль», а Хавьер Эрнандес под конец матча сравнял счет за «Юнайтед» — в туннеле не было никаких сердитых слов, никаких толчков и зуботычин, которые порой случаются. Там не было места, чтобы остановиться и поболтать. Игрокам просто нужно было плестись медленным, ровным потоком, пока они не доберутся до своей раздевалки.
А затем, после того как вошел последний игрок «Юнайтед», дверь в раздевалку гостей закрылась, и Патрис Эвра в ярости объявил, что Луис Суарес оскорбил его на расовой почве. Он обращался к Антонио Валенсии, Нани и Андерсону, порхая между испанским и португальским, и сказал, что форвард «Ливерпуля» отказался говорить с ним «porque eres negro» («потому что ты черный»).
Другие спрашивали, что случилось. Эвра объяснил, на этот раз по-английски. «Суарес назвал меня нигером (прим.пер.: в источнике написано n*****, но то в политкоректной Англии, а у нас нет никаких запретов на это слово)», — сказал он, явно расстроенный. Его товарищи по команде были в ужасе. Эвра сказал, что сообщил об этом судье Андре Марринеру, но никаких действий предпринято не было. Валенсия и Андерсон сказали Эвра, что он должен сообщить сэру Алексу Фергюсону.
Луис Суарес (слева) обменивается репликами с Патрисом Эвра (Фото: AFP PHOTO / ЭНДРЮ ЙЕЙТС)
Фергюсон был потрясен и сказал Эвра, что тот должен сообщить об этом Марринеру. Эвра согласился. Они вдвоем прошли в комнату судьи и сказали Марринеру, что хотят подать официальную жалобу.
Дверь все еще была приоткрыта, когда Рэй Хоган, офицер по связям с игроками «Ливерпуля», подслушал, как Фергюсон сказал Марринеру: «Суарес пять раз назвал его нигером». Потрясенный Хоган разыскал тренера «Ливерпуля» Кенни Далглиша, помощника тренера Стива Кларка и спортивного директора Дэмиена Комолли и рассказал им о том, что услышал.
И с этого момента, по словам бывшего работника «Ливерпуля», мерсисайдский клуб погрузился в кризис, который длился три травмирующих месяца и, наконец, привел к письменному извинению перед Эвра — от клуба, а не от Суареса — почти девять лет спустя.
Их попытки предоставить контекст были понятны, основываясь на всем, что сказал им Суарес, и на некоторых несоответствиях в деле против него. Но в последующие недели «Ливерпуль» был охвачен осадным менталитетом. Нападки на авторитет Эвра, предполагаемые угрозы убийством, те футболки, которые Далглиш и его игроки носили в знак солидарности со своим товарищем по команде, когда он был дисквалифицирован на восемь матчей комиссией по регулированию футбольной ассоциации. Как недавно сказал Джейми Каррагер, «Мы сильно ошиблись».
Или, как выразился один бывший работник «Ливерпуля» десять лет спустя, «Все это было ****** кошмаром».
Рекламная машина Премьер-лиги говорит нам, что когда «Ливерпуль» принимает «Юнайтед» следует ожидать искр. Но так бывает не всегда, никоим образом. Часто это патовая ситуация. В тот конкретный день в первом тайме была отмечена только одна возможность забить гол: Суарес крутился и вертелся в штрафной, прежде чем пробить прямо в Давида де Хеа.
Такая вот была игра. Суарес был едва ли не единственным игроком, который стремился форсировать ситуацию, будь то с помощью типичной изобретательности или просто подавляя оборону «Юнайтел», извиваясь, поворачиваясь, сражаясь, отказываясь признавать безнадежность своего дела.
Через 58 минут Суарес сфолил на Эвра, которому потребовалось помощь с его правым коленом. Пять минут спустя два игрока снова вступили в контакт, толкаясь за позицию в ожидании углового «Ливерпуля». Между ними произошел обмен репликами, когда они двигались вдоль лицевой линии по вратарской. Когда Стивен Джеррард подал угловой, Суарес бросился к ближней штанге, Эвра последовал за ним, а Марринер дунул в свисток, чтобы остановить игру, подозвав обоих игроков и сказав, чтобы они успокоились.
Что касается того, что было сказано, версии двух игроков расходятся довольно резко.
Версия Эвра
Эвра: Concha de tu hermana (что, по его словам, он использовал в контексте «Черт возьми» или нечто подобного, но что буквально переводится как что-то вроде «киска твоей сестры») Por que me diste un golpe? (Почему ты пнул меня?)
Суарес: Porque tu eres negro (Потому что ты черный)
Эвра: Habla otra vez asi, te voy a dar una porrada (А ну повтори. Я сейчас ударю тебя)
Суарес: No hablo con los negros (Я не разговариваю с черными)
Эвра: Ahora te voy a dar realmente una porrada (Теперь-то я реально тебе двину)
Суарес: Dale, negro, negro, negro (Давай, негр, негр, негр)
Версия Суареса
Суарес сказал, что не слышал, что Эвра сказал «concha de tu hermana». Он описал более короткий обмен репликами, в котором Эвра на ломаном испанском спросил, почему тот пнул его, и Суарес пожал плечами, сказав, что это был обычный фол. Эвра сказал, что собирается пнуть его, на что Суарес велел ему заткнуться.
Он сказал, что затем коснулся левой руки Эвра движением типа «щипка» в попытке «разрядить ситуацию». Эвра возразил и, по словам Суареса, предупредил его: «Не прикасайся ко мне, судамерикано». Суарес сказал, что он ответил: «Por que, negro?» (Почему, черный?)
Суарес свободно признал, что использовал слово «negro», но сказал, что сделал это только один раз — и в примирительной, дружеской манере, как это обычно в уругвайской культуре, а не в антагонистической манере, изображенной Эвра. Он также сказал, что Эвра, должно быть, ослышался «Por que?» (Почему?) как «porque» (потому что). «Por que, negro?» и «Porque tu eres negro» — две совершенно разные фразы.
С самого начала, в тот субботний день на «Энфилде», когда Комолли сообщил ему о жалобе Эвра и попросил объяснений, Суарес настаивал на том, что при переводе что-то было потеряно. Поэтому «Ливерпуль» занял круговую оборону от имени своего звездного игрока.
В наши дни существует протокол, которому должны следовать официальные лица матча в случае утверждения о ругани на расовой почве во время матча. Десять лет назад такого протокола не существовало.
Эвра сказал, что он сказал Марринеру, что Суарес назвал его «гребаным черным». В ходе перекрестного допроса на слушании, изучая телевизионные кадры инцидента, Марринер сказал, что не может вспомнить, что сказал ему Эвра, и не принял это во внимание.
Вместо этого, полагая, что игра шла «плавно» до этого момента, Марринер сказал двум игрокам успокоиться и продолжить игру. Эвра сказал, что ответ Марринера был примерно таким: «Успокойся, Патрис. Прекрати давить. Игра идет хорошо».
Марринер сказал комиссии ФА, что только после того, как Фергюсон и Эвра сказали ему в судейской комнате, он понял, что Эвра пытался сказать ему во время той остановки в игре. Фил Дауд, четвертый судья, принял к сведению жалобу, и Марринер заверил Эвра, что включит это утверждение — вместе с ответом Суареса и «Ливерпуля» — в свой официальный отчет.
Судья Андре Марринер беседует с Суаресом и Эвра (Фото: AFP PHOTO / ЭНДРЮ ЙЕЙТС)
Дауд посетил раздевалку «Ливерпуля» и попросил Суареса и Далглиша пойти и пообщаться с Марринером. Далглиш пошутил, что тренерам обычно не разрешается разговаривать с судьями матча в течение по крайней мере 30 минут после финального свистка. Услышав от Комолли версию событий своего игрока, тренер «Ливерпуля» был уверен, что Суарес и клуб находятся в безопасности.
Далглиш прибыл в судейскую комнату без Суареса. По словам Дауда, тренер «Ливерпуля» сослался на то, что Эвра «делал это раньше» — по-видимому, отсылка на инцидент 2008 года, когда помощник тренера «Юнайтед» Майк Фелан сделал заявление (которое было отклонено комиссией ФА) о том, что Эвра подвергся расовому поруганию со стороны игрока «Челси».
Эвра с тех пор сказал, что был шокирован тем, что его заявление попало в СМИ. Но он убедился в этом, сославшись на этот вопрос в послематчевом интервью французской телевизионной станции Canal+. «Там есть камеры, вы можете видеть его (Суареса), — сказал Эвра. — Он говорит мне определенное слово по меньшей мере десять раз. Я был очень расстроен. Он знает, что сказал, судья знает что, это выйдет наружу. Я не буду повторять то, что он сказал, но это было расистское слово, и он повторил его более десяти раз. Он пытался завести меня. Я не буду придавать этому большого значения, но это очень огорчает и разочаровывает».
«Ливерпуль» быстро опроверг заявление Эвра. Клуб опубликовал заявление, в котором говорилось: «Первое, что мы сделали, как и следовало ожидать, это спросили игрока, и он категорически отрицал использование языка подобного рода». Во втором заявлении позже в тот же вечер была добавлена фраза: «Клуб полностью поддерживает игрока».
Со своей стороны, Суарес объявил, что он «расстроен» обвинениями. «Я могу только сказать, что я всегда уважал и уважаю всех, — написал он в своем твиттере. — Мы все одинаковы. Я выхожу на поле с максимальной иллюзией маленького ребенка, которому нравится то, что он делает, а не для того, чтобы создавать конфликты».
«Ливерпуль» был настолько убежден в невиновности своего игрока, что в своих брифингах для СМИ они заявили, что будут приветствовать любое расследование ФА, поскольку они будут уверены, что те очистит имя Суареса. Кроме того, официальные лица «Ливерпуля» сообщили журналистам, что если, как они были уверены, Суарес будет признан невиновным, то Эвра должен быть дисквалифицирован за то, что навлек на игрока дурную славу. Необоснованное повествование набирало силу.
На «Олд Траффорд» вспоминают, как первоначальное чувство смущения переросло в недоумение, когда подробности дела защиты «Ливерпуля» появлялись в средствах массовой информации день за днем, наряду с энергичной защитой Далглиша своего игрока. ФА написала обоим клубам с просьбой сохранить это дело в тайне до тех пор, пока не завершится расследование ФА.
ФА потребовался 31 день, чтобы обвинить Суареса в использовании «обидных и/или оскорбительных слов и/или поведения». В заявлении ФА добавлено, что это «включало отсылку на этническое происхождение и/или цвет кожи и/или расу Патриса Эвра».
На этом этапе было проведено еще одно расследование ФА в связи с утверждениями о том, что капитан «Челси» Джон Терри подвергал расовому поруганию Антона Фердинанда во время матча Премьер-лиги против «Куинз Парк Рейнджерс» через восемь дней после инцидента Суарес-Эвра. Комментаторы СМИ поспешили объединить эти два случая, несмотря на множество различий между тем, что утверждалось. На эту тему было написано несколько поистине ошеломляющих редакционных статей. И это даже не касаясь реакции на реакцию в социальных сетях, где безраздельно царил трайбализм.
Марина Хайд, пишущая в «Гардиан», попала в самую точку. «Есть ли что-нибудь менее привлекательное, чем абсолютная уверенность, с которой некоторые болельщики «Ливерпуля» автоматически отвергли заявление Патриса Эвра о том, что он подвергался расовому поруганию, а некоторые болельщики «Манчестер Юнайтед» автоматически описали Луиса Суареса как расиста, несмотря на то, что ни одна из фракций не могла знать наверняка, что на самом деле произошло на поле в субботу? — написала она. — На самом деле, да. Есть кое-что менее привлекательное. Это пресса Ее Величества, наполненная намеками на мгновенное суждение, к которому они пришли по этому вопросу».
Хайд указала пальцем на свою собственную газету за проведение опроса с вопросом: «Следует ли дисквалифицировать Эвра, если его заявление окажется ложным?» (81% читателей сказали «да».) Далглиш намекнул на это, сказав, что «кто бы ни был виновной стороной — будь то человек, который это сказал, или обвинитель — (должен) понести должное наказание». В обсуждении было так мало нюансов, что было тем более удивительно, когда к этому моменту уже стало ясно, что доводы защиты были настолько сложными.
Суарес и «Ливерпуль» свободно признали, что он использовал испанское слово «negro». Но журналистам сообщили, что контекст сильно отличается от того, что утверждал Эвра, — что это слово обычно используется среди друзей в Уругвае и других частях Южной Америки и что Суарес произнес его игриво, а не так, как Эвра, француз сенегальского происхождения с ограниченным знанием испанского языка, понял его. Находясь на играх сборных в Уругвае, Суарес сказал: «Я назвал его (Эвра) так, как его называют товарищи по команде в Манчестере. Даже они были удивлены его реакцией».
В своем заявлении комиссии ФА Суарес сказал: «Я использовал это слово так, как обычно называл бы темнокожих людей «negro» (черными). Там, где я вырос, слово «negro» используется (и использовалось мной на протяжении всей моей жизни) как дружеская форма обращения к людям, которых считают черными или смуглыми (или даже просто черноволосыми)».
«Чтобы использовать некоторые примеры того, как используется это слово, я был темнее, когда был моложе, и у меня были очень темные волосы, и из-за этого моя жена ласково называет меня «negro», как и многие мои друзья. Точно так же я бы назвал Глена Джонсона «negro» точно так же, как я мог бы назвать Дирка Кюйта «blondie» (потому что у него светлые волосы) или Энди Кэрролла «grandote» (здоровяком — потому что он очень высокий)».
«Там, откуда я родом, нормально так обращаться к людям, ссылаясь на то, как они выглядят. В таком обращении к кому-либо нет агрессии, и, конечно же, в нем нет расовой коннотации. В испанском языке нет слова, которое означало бы «ниггер», и я не знал об этом слове до обвинений, сделанных мистером Эвра».
Эвра, со своей стороны, снял обвинение в слове «ниггер». Во время интервью с членом команды по регулированию ФА он сказал, что использовал это слово, когда объяснял по-английски — некоторым своим товарищам по команде, Фергюсону и Марринеру — что произошло. Он знал, что «negro» по-итальянски означает «черный», и у него сложилось впечатление, что то же самое слово используется в испанском, тогда как «negro» был более оскорбительным термином, отсюда его первоначальное непонимание.
Но, добавил он, по-прежнему неприемлемо, когда тебе говорят, что тебя пнули, потому что ты черный.
Слушание началось 14 декабря, более чем через восемь недель после инцидента, и продолжалось три дня. Прошло еще четыре дня, прежде чем комиссия из трех человек — Пол Голдинг, королевский адвокат, председатель Шеффилдской и Халламширской футбольной ассоциации Брайан Джонс и бывший игрок и бывший тренер «Йорк Сити», «Сандерленда» и «Рексхэма» Денис Смит — вынесли свой вердикт и объявили о своей санкции.
В своей автобиографии Суарес вспоминал этот опыт как «ужасный», каждый день приезжая в отель в 7:30 и проводя долгие утра, дни и вечера в конференц-зале в ожидании звонка. Но ему позвонили лишь однажды. «Время от времени они приносили бутерброды, — сказал он. — Я говорил со своей женой по телефону, и она спрашивала: «Что ты сейчас делаешь?» «Ничего, все еще просто жду здесь». Я не понимал, что я должен был там делать. В чем заключалась моя функция, будучи запертым в том номере?»
Защитой Суареса руководил опытный спортивный юрист Питер Маккормик, который с тех пор занимал пост председателя Премьер-лиги и временного председателя ФА. Согласно официальному отчету по делу, Маккормик предположил, что Эвра «выдумал» обвинение против Суареса в качестве «мести» за предыдущий фол, за который нападающий «Ливерпуля» не извинился. Маккормик привел ряд более ранних инцидентов, в том числе демонстрацию несогласия по поводу броска монеты перед матчем, чтобы попытаться продемонстрировать, что настроение Эвра было неустойчивым на протяжении всего дня.
В показаниях Эвра, безусловно, были некоторые несоответствия. Помимо объяснения того, что Суарес не говорил «ниггер», он сказал, что его предыдущее утверждение «десять раз» было просто фигурой речи.
Но то же самое относилось и к тем, кто давал показания от имени Суареса. Суарес отрицал, что говорил что-либо вроде «porque tu eres negro», но и Комолли, и Кюйт в своих заявлениях предложили что-то близкое к этому. Оба объяснили недоразумение тем, что говорили с Суаресом на разных языках — Комолли на испанском, Кюйт на голландском. Ничто из этого не помогло защите в деле.
«Глядя на это сейчас с более холодной головой, я не думаю, что мы хорошо с этим справились, — сказал Суарес в своей автобиографии «Пересекая черту». — Мы не смогли объяснить, что это слово использовалось в испанском языке и что оно не имеет ничего общего со словом «negro», как оно произносится и используется в английском языке. Этот факт на слушании так никем и не был осознан».
Хотя, все же он был. Прочитав 115-страничный отчет, там были подробно рассмотрены нюансы испанского слова и южноамериканского употребления. Все, что Суарес сказал об использовании слова «negro», было принято во внимание, и многое из этого было подтверждено независимыми лингвистическими экспертами. Но эти эксперты также ясно дали понять, что это слово может считаться обидным и оскорбительным, если оно используется в антагонистической манере — и поэтому им было предложено изучить видеодоказательства, наряду с показаниями обоих игроков, и попытаться выяснить, где может лежать правда.
«Ко мне обратились вместе с моим коллегой Джеймсом Скорером, который читает лекции по латиноамериканским культурным исследованиям, — вспоминает профессор Питер Уэйд, антрополог, специализирующийся на вопросах расы и этнической принадлежности в Латинской Америке. — ФА предоставила нам видеозапись плюс заявления обоих игроков, которые были в значительной степени диаметрально противоположными, и мы должны были взвесить все это, плюс язык их тела и так далее, и принять решение».
«Луис Суарес был прав, сказав, что это слово может быть использовано в безобидном смысле, но это слово также может быть использовано в оскорбительном смысле, в зависимости от контекста. Судя по языку тела и характеру обмена репликами, было совершенно ясно, что он был провокационным и что разговор перешел в те области, где он, скорее всего, будет оскорбительным».
Комиссия согласилась. И хотя они описали Эвра как «впечатляющего свидетеля», который «продемонстрировал определенную сбалансированность в своих показаниях», положительно отзываясь о Суаресе и подчеркнуто заявляя, что он не считает его расистом, они сказали, что Суарес был менее расистским.
Языковой барьер был признан одним из факторов, но в его воспоминаниях также были несоответствия и противоречия. При перекрестном допросе по его утверждению о том, что он «ущипнул» Эвра за руку в попытке «разрядить» ситуацию, Суарес признал, что это не так. Юридическая команда «Ливерпуля» объяснила это противоречие «плохой формулировкой», но, наряду с различными другими несоответствиями и антагонистическим внешним видом всего обмена репликами, привела комиссию к вердикту о том, что, по всей вероятности, Суарес был виновен в предполагаемом нарушении.
Комиссия пришла к выводу, что Суарес использовал слово «negro» или «negros» семь раз. В каждом случае это слово считалось использованным в оскорбительной манере. «Весь тон обмена репликами игроками во время этого эпизода был враждебным, — заявили в комиссии. — Они вели себя конфронтационно и скандально. Хотя г-н Эвра частично виноват в том, что начал конфронтацию в тот момент, отношение и действия г-на Суареса были полной противоположностью примирению и дружелюбию, в которые он хотел, чтобы мы поверили».
20 декабря комиссия объявила свой обвинительный вердикт и санкцию, с которой столкнулся Суарес: он был оштрафован на £40 тыс. и дисквалифицирован на восемь матчей. «Ливерпуль» опубликовал еще одно заявление, в котором выразил шок и разочарование и заявил, что они считают «невероятным, что Луиса можно признать виновным только принимая в расчет слова Патриса Эвра» и что «обвинение этого конкретного игрока не заслуживает доверия — конечно, не более правдоподобно, чем его предыдущие необоснованные обвинения».
И это был еще не конец дела.
У Суареса было 14 дней, чтобы обдумать, стоит ли обжаловать приговор, поэтому он мог бы сыграть за «Ливерпуль» против «Уиган Атлетик» следующим вечером. В знак солидарности его товарищи по команде выбежали на предматчевую разминку в футболках с его изображением. Далглиш надел одну из них в своем предматчевом интервью, сказав Sky Sports, что «безраздельная поддержка» игроков была «наименьшим, чего он заслуживает».
«Ливерпуль» разминался в футболках с лицом Суареса перед матчем с «Уиганом» в 2011 году (Фото: Джон Пауэлл/Liverpool FC via Getty Images)
Лорд Усли, председатель антидискриминационной группы «Kick It Out», назвал это «ужасной безрассудной реакцией». Говард Гейл, тремя десятилетиями ранее ставший первым чернокожим игроком «Ливерпуля», признает, что изначально был готов принять объяснение Суареса, «но когда кто-то повторяет подобные слова — называя его «negro, negro» — это приобретает другой смысл, и совершенно очевидно, что это было. Игроки носили эти футболки на выезде против «Уигана», и я подумал, что это было очень, очень неправильно. Клуб прибил свои цвета не к той мачте».
Однако даже когда ФА опубликовала 115-страничный отчет по этому делу в канун Нового года, «Ливерпуль» выступил с заявлением, осуждающим «крайне субъективное дело» и «в конечном счете необоснованный» вердикт. «Этот случай, — сказали они, — также предоставил шаблон, в котором соперник клуба может добиться значительной дисквалификации лучшего игрока без каких-либо обвинений».
«Ливерпуль» подтвердил, что Суарес не был расистом. Но комиссия ФА никогда не утверждала, что это так. На самом деле они — и даже Эвра — заявили, что не верят в это. Они сказали, что он упомянул цвет другого игрока в манере, которая казалась скорее враждебной, чем, как он первоначально утверждал, примирительной. Независимо от характера игрока, это представляло собой нарушение правила E3 ФА.
Несмотря на их явное возмущение, «Ливерпуль» не стал обжаловать вердикт или санкцию, потому что «продолжение борьбы за справедливость в этом конкретном случае после сегодняшнего дня только затмит тот факт, что клуб всем сердцем поддерживает усилия Футбольной ассоциации, Футбольной лиги и Премьер-лиги, направленные на то, чтобы положить конец любой форме расизма в английском футболе».
Отбыв свою дисквалификацию и заплатив штраф, Суарес совершил сдержанное возвращение, выйдя на замену в матче против «Тоттенхэм Хотспур» 6 февраля. А затем у обеих команд появилась возможность подвести черту под этим делом, когда во второй ответной игре «Ливерпуль» отправился на «Олд Траффорд», чтобы пять дней спустя сразиться с «Юнайтед».
В ходе подготовки было много разговоров о том, пожмут ли Суарес и Эвра руки. «Что касается Луиса, мы поговорили с ним, и я знаю, что он пожмет руку Патрису Эвра и другим игрокам «Манчестер Юнайтед» перед игрой», — сказал Далглиш за день до игры.
Но он так и не сделал этого. Вместо этого он прошел прямо мимо Эвра, который по пути попытался схватить его. Рио Фердинанд отреагировал тем, что сам убрал руку. «Увидев, что произошло, я решил не пожимать ему руку, — сказал Фердинанд впоследствии. — Я потерял всякое уважение к этому парню. У него нет уважения, которое ему необходимо, чтобы признать, что он совершил ошибку, извиниться и двигаться дальше. Это могло бы быть решено между двумя игроками сегодня. После этого, это не круто».
Суарес отказался пожать руку Эвра перед матчем Премьер-лиги «Ливерпуля» против «Манчестер Юнайтед» в 2012 году (Фото: Мэтью Питерс/Manchester United via Getty Images)
Фергюсон был возмущен. «Я не мог в это поверить», — сказал тренер «Юнайтед» после победы своей команды со счетом 2:1. — Я просто не мог в это поверить. Мы поболтали сегодня утром, и Патрис сказал: «Я собираюсь пожать ему руку. Мне нечего стыдиться. Я сохраню свое достоинство». А он (Суарес) отказался. Учитывая историю этого клуба... и он делает подобное. Это могло вызвать беспорядки. Это было ужасное начало игры, ужасная атмосфера, которую создала эта ситуация».
Фергюсон пошел дальше. «Для клуба с их историей я бы избавился от него, я бы реально это сделал, — сказал он. — У «Ливерпуля» дисквалифицировали игрока на восемь матчей... и они пытались обвинить Патриса Эвра? Это его, черт возьми, они должны винить. Его поступок мог бы стоить им места в Европе. Он позорит футбольный клуб «Ливерпуль». Этому игроку не должно быть позволено снова играть за «Ливерпуль»».
Так ли отреагировал сам Фергюсон в такой же ситуации? Он, конечно, не избавился от Эрика Кантона, когда форвард был дисквалифицирован на восемь месяцев в 1995 году за нападение на зрителя на выездном матче против «Кристал Пэлас», что, возможно, стоило «Юнайтед» титула чемпиона Премьер-лиги. И он яростно защищал Петера Шмейхеля в 1996 году на фоне обвинений в том, что вратарь расистски оскорбил Йана Райта из «Арсенала». «В тот день я потерял к нему немного уважения», — сказал Райт в своей автобиографии «Жизнь в футболе».
Однако Фергюсон был не одинок, думая, что Суарес опозорил себя и свой клуб.
Во время финального свистка в туннеле произошла драка — Эвра пытался добраться до Суареса, Мартин Шкртел стоял между ними, обе группы игроков толкались, — и репортер Sky Sports Джефф Шривз сказал Далглишу, что Суарес задал тон неприятному дню, отказавшись пожать руку своему противнику.
Далглиш ответил, сказав Шривзу, что он «вышел из канвы» из-за того, что было поставлено под сомнение поведение Суареса. В лагере «Ливерпуля» высказывались предположения, что Эвра, а не Суарес, убрал руку. В своей автобиографии, опубликованной два года спустя, Суарес повторил это утверждение, сказав: «У меня было полное намерение пожать ему руку», но Эвра «опустил руку, когда я подошел к нему. Моя рука оставалась вытянутой на том же уровне, но как только он опустил свою, я подумал: «Ладно, он не собирается пожимать мне руку», и я продолжил движение дальше. Если это была ловушка, то я в нее попался».
Никто в «Ливерпуле» больше не верил в это объяснение. Они потратили бо́льшую часть четырех месяцев, до конца его защищая, и теперь казалось, что Суарес бросил эту поддержку им в лицо. В раздевалке и по всему клубу царило чувство гнева из-за положения, в которое Суарес поставил Далглиша.
У Fenway Sports Group, которые чуть больше года владела «Ливерпулем», были другие проблемы. «Дерьмо попало в вентилятор, — говорит один бывший работник «Ливерпуля». — У владельцев подгорело вместе со всеми нами, ведь все были убеждены, что Луис невиновен. Но потом, когда Луис не пожал Эвра руку, а потом Кенни защитил его, все было кончено. Весь мир выстроился в очередь, чтобы критиковать клуб, включая одного из спонсоров, и владельцы были в ярости».
На следующий день «Ливерпуль» опубликовал униженное заявление Суареса, в котором он извинился и выразил сожаление за то, что не пожал руку Эвра. Он сказал, что подвел Далглиша и клуб. Далглиш тоже выразил раскаяние, сказав: «Все мы несем ответственность за то, чтобы представлять этот клуб надлежащим образом, и это в равной степени относится ко мне как тренеру «Ливерпуля»».
Иан Эйр, управляющий директор, сказал, что совет директоров был «крайне разочарован» Суаресом за то, что тот ввел их в заблуждение перед предматчевой болтовней, и ему «было абсолютно ясно», что «его поведение неприемлемо».
Так много раскаяния, так много извинений. И все же никакого выражения поддержки Эвра, которого клуб изобразил ответственным за все это дело. И этого не случится еще много лет.
Через две недели после игры на «Олд Траффорд» «Ливерпуль» выиграл Кубок Лиги, свой первый трофей почти за шесть лет, но Далглиш потерял работу в конце того сезона. Результаты были решающим фактором — они заняли восьмое место в Премьер-лиге после неудачной второй половины кампании — но на уровне правления также было ощущение, что тем летом дело Суареса было симптомом необходимости модернизации. Комолли также потерял работу, и в юридическом и коммуникационном отделах клуба произошли изменения.
Суарес провел в «Ливерпуле» еще два сезона — первый из них был ограничен дисквалификацией за укус Бранислава Ивановича из «Челси», второй — annus mirabilis (прим.пер.: чудесный год с лат.), который так близко приблизил клуб к тому неуловимому титулу Премьер-лиги. Несмотря на всю негативную рекламу и весь багаж, его коллеги-игроки выбрали его Игроком игрока в его последнем сезоне в «Ливерпуле». И среди тех, кто голосовал за него, был и Эвра.
В 2015 году, перейдя в «Барселону» и «Ювентус» соответственно, Суарес и Эвра оказались на противоположных сторонах в финале Лиги чемпионов. На этот раз они заранее пожали друг другу руки в туннеле. «Я прощаю очень быстро, — сказал Эвра впоследствии. — Но я просто не понимаю, когда кто-то становится жертвой, почему СМИ или даже окружающие люди говорят: «Перестань плакать». Я не плачу. Мне не нужно плакать».
Был октябрь 2019 года, и Эвра, завершивший карьеру игрока тремя месяцами ранее, был в футбольной студии Sky Sports на передаче Monday Night Football вместе с Каррагером. Он оглядывался на свою блестящую карьеру, особенно на восемь лет, проведенных в Манчестере, и в комнате витал животрепещущий вопрос.
Каррагер и ведущий Дэвид Джонс, перевели разговор на дело Суареса, и Эвра, желая еще раз заявить, что он не считает уругвайского форварда расистом, ясно дал понять, что не верит в то, как «Ливерпуль» справлялся с этой ситуацией. По его словам, ему угрожали смертью фанаты «Ливерпуля», которые были убеждены, что он солгал, чтобы добиться дисквалификации Суареса.
«Я такой, типа, это смешно, это невероятно, — сказал Эвра. — И даже с точки зрения клуба, я думаю, ты же подвергаешь опасности свой собственный клуб, когда делаешь такие вещи. Я понимаю, что вы всегда должны поддерживать своего игрока, потому что он из вашей команды. Но это было уже после дисквалификации. Если бы это было до дисквалификации, ожидая санкции, я бы четко понял. Но он получил дисквалификацию. И какое послание вы посылаете миру, если делаете это, поддерживая кого-то, кого они дисквалифицировали за использование некоторых расистских слов?»
Каррагер признал, что «мы совершили огромную ошибку». Он предположил, что идея с футболками пришла от некоторых ближайших товарищей Суареса по команде, «которые действительно хотели поддержать своего товарища и своего друга», и что он, вместе с остальной частью команды и тренерским штабом, с этим согласился. Он критиковал себя за то, что у него не хватило «мужества» выступить против этой ошибочной демонстрации солидарности.
Джордан Хендерсон, единственный игрок «Ливерпуля», оставшийся в команде десятилетней давности, также сказал, что он и его товарищи по команде ошиблись — как и Джонсон, который сказал talkSPORT, что чувствовал себя «неловко» из-за всего этого, как чернокожий игрок, который дружил с Суаресом.
Джонсон утверждал, что ему все еще «очень, очень трудно поверить», что Суарес сказал то, что утверждалось, и что они не остались бы друзьями, если бы он считал его расистом, но что он чувствовал, когда раздавали футболки в раздевалке в Уигане, «Это был один из тех моментов, когда вы думаете: «Я надеюсь, что я не ошибаюсь»». Как Каррагер и Хендерсон, он признал, что они ошиблись, поэтому он тоже извинился перед Эвра.
Каррагер с сожалением объяснил, что послужило причиной реакции «Ливерпуля» на протяжении всей саги. «Как футбольный клуб, ваша первая реакция, независимо от того, что кто-то делает — поддержать его, даже если вы считаете, что он неправ, — сказал Каррагер. — И это неправильно. Я никоим образом не оправдываю то, что мы сделали по поводу Луиса Суареса. Это неправильно. Но клубы, независимо от того, что это за инцидент, независимо от того, что происходит, это первая реакция. Мои извинения. Мы сильно ошиблись».
Два месяца спустя Эвра сообщил, что получил письмо с извинениями от Питера Мура, тогдашнего исполнительного директора «Ливерпуля». Он сказал, что письмо «по-настоящему тронуло мое сердце» и что, будучи так разочарован их действиями в 2011 году, «теперь я вижу настоящих людей, честных людей, работающих в этом клубе». «Это было действительно важно для меня, — сказал он. — Среди наших клубов большое соперничество, но это показало, что «Ливерпуль» — клуб высшего класса».
Примерно в то же время Комолли выразил свое сожаление в интервью The Athletic. «Я сожалею почти обо всем, — сказал он. — Сожалею о нашем отношении, сожалею о том, как мы подошли к этому, сожалею о своих действиях в трибунале ФА. Я плохо отреагировал, когда они вынесли приговор, потому что в то время я не был согласен».
«Это был, наверное, худший момент в карьере из-за разочарований. Я думаю, что мы как бы изолировали себя от остального мира, и это было неправильно. Мы должны были воспользоваться советом извне, воспользоваться... нет... может быть, юридической консультацией, но советом по связям с общественностью и (выслушать) кого-то, кто не попал в этот ураган (кто мог) сказать: «Погодите-ка минутку. Вы должны проснуться, потому что реальность снаружи — это не то, что вы видите или чувствуете внутри»».
«Я думаю, что тот факт, что это был игрок из «Манчестер Юнайтед», почти сделал ситуацию для нас в 1000 раз хуже, чем она должна была быть, и мы отреагировали в 1000 раз хуже из-за соперничества. Мне было жаль и я чувствую, что мы не защищали и не заботились о Луисе так, как должны были. Мы не дали ему той защиты, которую он должен был получить. Мы не дали ему того совета, который он должен был получить. Обычно я смотрю на игроков как на своих детей (...), и это впервые, когда я чувствую, что подвел игрока».
Но это выходило за рамки любого сожаления, которое он испытывал от имени Суареса.
«Мы подвели клуб, — сказал Комолли. — Мы подвели футбол, вероятно, также потому, что действовали неправильно».
«Единственное оправдание, если я смогу его найти, заключается в том, что никто из нас никогда раньше не сталкивался с чем-либо подобным, и мы просто не знали, как с этим справиться. От владельца и дальше — и вы должны были видеть реакцию владельцев на все это, они были более чем на нашей стороне и хотели, чтобы мы были на стороне Луиса. Даже на уровне совета директоров, где вы думаете и знаете, что эти люди далеки от ситуации и могут помочь, они были эмоционально захвачены бурей так же, как и мы. Так что все это было неправильно. Все это было неправильно».
(Фото обложки: Getty Images; графика: Сэм Ричардсон)
Автор: Оливер Кей (источник)
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости
https://youtu.be/t4LoExDUE_4
и на нём чётко видно, какой манёвр гуталин совершает перед Суаресом))))