«Третьяк категорически не хочет». Как прославленного голкипера оставили без шансов на карьеру в НХЛ
«Монреаль», который по ходу плей-офф выбивал клуб за клубом и в итоге сенсационно добрался до финала, можно по праву считать самым обсуждаемым клубом последних недель. Но в этом материале мы обратимся не к его настоящему (хотя поводов для обсуждения уйма), а к делам давно минувших дней. Одним из таких была сделка канадского клуба с Третьяком, которая, увы и ах, не состоялась.
Величие Владислава Третьяка, который держал на своих плечах советскую команду и родной ЦСКА, признавали без преувеличения на всём белом свете. Лучшим вратарём мира его называли даже принципиальные соперники сборной СССР канадцы, которые жаждали перевезти голкипера в провинцию Квебек, где у него к тому моменту уже собралась личная фан-база:
«В Монреале были замечательные традиции, а публика по-настоящему разбиралась в хоккее. После матча первой клубной суперсерии, когда мы перед самым Новым годом сыграли 3:3 с ЦСКА, Третьяк уходил со льда, а весь «Форум» провожал его стоя и аплодировал. Этого я не забуду никогда», — вспоминал о любви болельщиков к советскому мастеру Ларри Робинсон.
В 1983-м вратарь попал на драфт: «Канадиенс» забрали его в 7-м раунде и ждали приезда Третьяка в Северную Америку. О нём же грезил и сам спортсмен:
«Да, я очень этого хотел! Тем более что по стилю «Канадиенс» были к нам ближе всех клубов НХЛ. Интеллигентная команда. «Монреаль» и ЦСКА были похожи»
Однако в СССР так было непринято. Отпустить одну из главных звёзд сборной — по меньшей мере сумасшествие.
«Пять-семь лет назад Серж Савар, в ту пору генеральный менеджер «Канадиенс», рассказал мне историю. В начале 1980-х канадцы хотели меня взять. Но главный идеолог ЦК КПСС Суслов сказал, что мой отец — генерал армии, Герой Советского Союза Третьяк категорически не хочет, чтобы сын ехал за океан. А Владислав не желает расстраивать папу. При том что генерал Третьяк не имел ко мне никакого отношения!», — вспоминал прославленный игрок.
Отказ стал настоящим шоком для заокеанской стороны, ведь они предложили Владиславу полтора миллиона долларов за три года выступлений в форме «Монреаль». Это было чуть ли не в 10 раз больше стандартного расчёта.
«Конечно, хотелось бы сыграть, потому что я 10-кратный чемпион мира, четыре Олимпиады, 13 раз выигрывал чемпионат страны. Все, больше нечего было выигрывать. Мотивация должна быть тоже. Например, сыграть на высоком уровне. В Канаде много играл против НХЛовцев. Они ко мне относились с уважением, и хотели, чтобы у них такой вратарь играл. Мне хотелось бы тоже, было бы интересно. Но Советское правительство запретило мне», — высказывал своё недовольство вратарь.
Впрочем, в НХЛ Третьяк всё-таки попал — уже по окончании игровой карьеры он стал тренировать. Молодым специалистом заинтересовались в чикагском клубе:
«Ко мне подошли Кинэн с вице-президентом «Чикаго». «Владислав, ты не можешь нам помочь в работе с вратарями? У нас их семь человек — нужно выбрать, с кем идти дальше. Советником будешь». А я возьми да брякни: «С удовольствием!» — «Да ладно! Нам сказали, тебя взять вообще невозможно, и никогда ни у кого это не получалось». Я расхрабрился: «Да я готов!»,— вспоминал советский голкипер.
К слову, тогда же он за малым не дебютировал за команду как игрок:
«Я приехал. Языка не знаю. Поэтому одел хоккейную форму и встал в ворота — показывать упражнения. Мне игроки «Чикаго» бросают, я показываю, как отбивать. Все ловлю. Кинэн со скамейки смотрит. А после тренировки говорит: «Слушай, оставайся! Сколько тебе миллионов надо? Сам напиши в контракте. Через три месяца у нас уже первая игра — против «Монреаля». Я сперва обрадовался — неужели все-таки сыграю в НХЛ? Мне тогда 38 лет было. А потом подумал — семь лет перерыва… Так и не решился. Имя в хоккее очень трудно завоевать. А потерять его можно за несколько секунд. Сказал, что жена не хочет, чтобы я возвращался на лед. Кинэн: «Ну раз жена не хочет, тогда не надо». Так и не подписал контракт».
