«Я четко видел, что шайба пересекла ленточку». Как канадцы бились кулаками за незасчитанный гол во время Суперсерии-1972
«Самое большое значение этой серии в том, что она дала толчок в развитии мирового хоккея, что признали и канадские хоккеисты, и европейское сообщество. И хоккей стал развиваться по-другому. Канадцы переняли те лучшие качества европейского хоккея, которые продемонстрировала сборная СССР, а европейцы взяли некоторые черты канадского хоккея: силовое единоборство, броски, умение работать на пятачке. Эта серия останется в памяти не только тех, кто ее видел, но и более молодого поколения», — говорил о Суперсерии-1972 легендарный советский игрок Александр Якушев, который имеет в своём послужном списке статус самого результативного игрока того турнира.
Ровно так же считает и Владислав Третьяк, который заявлял:
— Мы открыли окно в Северную Америку для европейских хоккеистов. Сегодня, как результат, в НХЛ уже не играют так, как в те годы. Тогда были одни броски, драки, а сегодня там играют в хоккей канадский, смешанный с европейским. Я считаю, что в этом заслуга прежде всего нашей сборной. Она показала техничную, дисциплинированную игру, игру в пас и постоянное движение. Это все канадцы отметили, сказав, что ранее не видели такой красивой игры.
Суперсерия-1972 действительно стала прорывом для мирового хоккея, который перестал быть уделом Северной Америки и стал общемировой игрой. Тем не менее, не обошлось без эксцессов. Во время финального матча серии произошла занимательная драка, после которой представители канадской делегации боялись наказания тюрьмой.
Вся история закрутилась вокруг Алана Иглсона, который в хоккейной истории числится инициатором проведения первой канадско-советской Суперсерии.
«В 1969 году я приехал в Швецию на чемпионат мира. Я был ярым канадским болельщиком, и меня задевало, что на мировых первенствах регулярно побеждала сборная СССР. На том турнире в составе нашей сборной играли Кен Драйден, Уэйн Стивенсон и еще семь хоккеистов калибра НХЛ, но мы заняли лишь четвертое место. Именно тогда и начались переговоры с русскими о серии матчей с командой НХЛ. Шли они довольно долго, но в итоге закончились успехом.
Советские представители полагали, что соперником их команды будет обычная канадская сборная. Они верили владельцам клубов, которые заявляли, что своих звезд в эту команду не отдадут. Но я, как руководитель ассоциации игроков НХЛ, был уверен, что мы соберем всех сильнейших. Я знал, как разговаривать с хозяевами», — признавался Иглсон, которому сборная СССР обязана своим дебютом против профессиональных хоккеистов из Канады.
Начавшаяся 2 сентября 1972 года Суперсерия складывалась для советских хоккеистов вполне удовлетворительно. Они смогли одолеть родоначальников хоккея в трёх из пяти встреч, а ещё одну сыграли в ничью. Однако канадцы на то и канадцы, что просто так турниры не отдают: для победы им нужно было выиграть все оставшиеся встречи, которые проходили на советской территории, и они с этим справились отменно. Шестой и седьмой матчи в исполнении канадцев были великолепны, но запомнился всем матч под номером восемь, во время которого и случилась злополучная драка.
«В это сложно поверить. Счет был 5:3, мы проигрывали, шел последний период… Александр Краско — мой коллега, главный в проведении переговоров со стороны СССР… Я встретил его в перерывах между вторым и третьим периодами… Я сказал ему: «Алекс, было бы здорово, если бы мы забили 2 гола, все бы вернулись домой счастливыми». Я никогда не забуду, как он посмотрел мне прямо в глаза и ответил: «Алан, вы устали, вы проигрываете, а мы забьем еще больше». Тогда я рванул в раздевалку, зашел туда впервые за всю серию матчей и закричал: «Ребята, надо срочно забить гол. Нам нужно победить, потому что поражение — это плохо». И мы начали сражаться», — вспоминал создатель турнира много лет спустя.
Возвращение в игру начал известнейший канадский мастер Фил Эспозито, который сначала забросил сам, а потом организовал голевой момент для сокомандника Ивана Куруайе, который стрельнул по воротам Третьяка и забил. Однако гол не был зафиксирован: лампочка в руках советского арбитра Виктора Домбровского просто-напросто не загорелась. По его словам, это было лишь делом техники, однако в этом их мнения в Иглсоном разделились:
«Я считаю, это нонсенс: в таких важных матчах посадить за воротами русского арбитра Виктора Домбровского. Представьте картину: третий период, счет 5:4 в пользу ваших, и Иван Курнуайе забивает чистейший гол в ворота Третьяка! Я четко видел, что шайба пересекла ленточку. Но Домбровский и не думал зажигать красный свет! Я ужаснулся: что подумают канадские телезрители? Будто нашу сборную надули?
И тогда я буквально прыгнул с трибуны на арбитра, который вел счет на табло, — благо он сидел прямо подо мной. Но тут внезапно появились солдаты. Много солдат. Это сейчас кажется забавным, но тогда я испугался не на шутку. Думал, сидеть мне теперь в советской тюрьме до скончания века — они меня, что, за террориста приняли?
Мне заломили руки, тащат к выходу. Слава богу, это увидел Пит Маховлич — наш игрок, здоровенная детина, под два метра ростом. Он подкатывает к нам: одному солдату — раз, клюшкой по руке, другому — бац, по спине! Я вырываюсь, выпрыгиваю на лед», — описывал события Алан.
Всё, по правде говоря, было несколько более прозаично. Так, оппонентами в драке, которых Иглсон величал солдатами, были лишь представителями советской полиции, а страшным возмездием Канады стали лишь неприветливые жесты и гол в исполнении Пола Хендерсона, который принёс Канаде победу во всей Суперсерии.
С этим, впрочем, не согласился Третьяк, который уточнил:
«Проигравших в этой серии нет. Да, канадцы вырвали победу на последних секундах, но я считаю, что выиграли все: и мы, и канадцы, и хоккей. Канадцы считают эту Суперсерию самым популярнейшим событием столетия. Выиграли и болельщики, увидевшие этот хоккей, который не забудется никогда».
