27 марта 2021, 06:33 18 мин.

«Год не мог играть на турнирах из-за отсутствия документов. Это могло меня сломать, но сделало сильнее»

Автор

Игорь Рабинер поговорил с защитником «Спартака» и сборной России.

В предыдущий раз мы подробно общались с Георгием Джикией осенью 2017-го. Он уже был чемпионом России и основным защитником сборной, но ему только предстояло перенести боль и разочарование от разрыва крестообразной связки колена и неучастия в ЧМ-2018; сыграть в Лиге чемпионов во всей ее амплитуде от 5:1 над «Севильей» до 0:7 от «Ливерпуля»; превратиться из новичка в капитана «Спартака» и вице-капитана сборной; пережить развал команды Массимо Карреры и нынешний подъем при Доменико Тедеско...

О «Спартаке», впрочем, вы прочитаете во второй части нашей беседы, которая прошла в Сочи на следующий день после матча Мальта — Россия. Сегодня же — о самом Джикии и переменах, которые в его жизни за эти годы произошли; о сборной и новых интереснейших знакомствах, включая Хабиба Нурмагомедова.

Нам на руку, что хорваты проиграли

— Мальту сборная России обыграла, но со скрипом. Как сами оцените игру нашей команды на острове? — спрашиваю Джикию.

— Самое главное, что победили после длительной безвыигрышной серии и начали новый турнир с трех очков. Если посмотреть на результаты других отборочных матчей, то видно, как и другие команды уровнем ниже цепляются, борются. А вот качество игры, согласен, в следующих играх нам надо улучшать. Конечно, есть на что обратить внимание, чем и занимаемся. Нужно сделать работу над ошибками и показать ее результаты со Словенией и Словакией.

— Словенцы обыграли Хорватию, действующего вице-чемпиона мира. В плане стратегии отборочного турнира для сборной России это хорошо или плохо?

— Мы должны отталкиваться прежде всего от своей игры и результатов. Но Хорватия — фаворит нашей группы. И то, что она проиграла, — не буду скрывать, нам на руку.

— А есть желание взять реванш за одно из самых громких и болезненных поражений в истории сборной России — в стыковом матче от словенцев в Мариборе, когда мы сенсационно лишились поездки на ЧМ-2010?

— Конечно, знаю, что такая история была, но она произошла уже давно. Даже не помню, где я смотрел тот матч. Марибор давно позади.

— С единственным человеком в нынешней сборной, который в нем участвовал, Юрием Жирковым, об этом не вспоминали?

— Нет. Эту тему пока в сборной вообще никто не поднимал. Она закрыта.

— А закрыта ли тема 0:5 в Сербии?..

(Не дает задать вопрос до конца) — Я уже об этом забыл. Даже не буду до конца вопрос слушать! Все, что касается прошлого года, мы спокойно оставили в прошлом году. Потому что этот начали с чистого листа. Хорошо подготовились на сборах к возобновлению сезона, начали отборочный турнир чемпионата мира, готовимся к Евро. Но то, что 0:5 и в жизни нашей команды, и в моей личной истории были, — это никуда не денешь. Как и 0:7 с «Ливерпулем». Через такое тяжело проходить, но и это в карьере любого футболиста тоже бывает.

— В начале сбора в Сочи был какой-то разговор со Станиславом Черчесовым о той игре — ведь она была в прошлом году последней, и ее даже не разбирали?

— Нет. Разбора не было и сейчас. Я даже ни от кого не слышал разговоры на эту тему и самих этих цифр. И неудивительно — здесь нет даже половины людей, которые были там.

— Насчет того, что прошлый год там и оставлен, — вы же в 2020-м сами перенесли коронавирус. Как это было?

— Да, как раз до Сербии. Уехал с предыдущего сбора национальной команды, пропустил игру с «Химками», сыграл два матча и поехал на ноябрьские игры сборной. В первые дни болезни было тяжело, но в больницу не попадал, перенес все дома в Балашихе. Отсидел 14 дней карантина. Раньше, как многих, не выпустили, поскольку состояние колебалось туда-сюда.

В первой после болезни игре с «Краснодаром» сильно устал. Отыграл, по-моему, 75 минут, больше не мог. Но никаких последствий не было. Да, первые матчи в физическом плане дались тяжело, однако восстановился быстро и полностью.

В том, что Дзюба нужен сборной, нет никаких сомнений

— В Белграде, в частности, не играл ваш обычный партнер по центру обороны сборной — Андрей Семенов. Вас уже можно назвать сыгранной парой? Можно ли сказать, что вам его в Сербии не хватало?

— Думаю, что можно. А то, что мне его не хватало, — сто процентов. Мы отыграли вместе всю квалификацию Евро, провели с ним максимальное количество игр. Поэтому, конечно, мне с ним сейчас надежно. Нормально чувствуем друг друга, никаких проблем нет.

— Еще два кандидата в первую сборную на вашей позиции, Игорь Дивеев и Роман Евгеньев, сейчас играют на молодежном Евро. Они провели по тайму в Сербии. Как думаете, эти 22-летние парни уже готовы играть за национальную команду?

— Если бы были готовы, думаю, находились бы сейчас здесь. Но Дивеев с Евгеньевым постоянно играют в своих клубах, у них хорошие данные и качества. Не каждому центральному защитнику в ведущих командах страны доверят регулярное место в стартовом составе в таком возрасте. Я всегда за здоровую конкуренцию. Пусть стараются! А каждый из нас с Семеновым, Кутеповым, Нойштедтером, Жировым, которые вызваны на этот сбор, не захочет уступать место в команде. Впереди большой турнир, и все хотят там быть и играть.

— В первую сборную тем временем вернулся фигурант громкого скандала и штатный капитан команды — Артем Дзюба. Как вы восприняли ту ноябрьскую ситуацию вокруг него?

— Не хочется обсуждать личную жизнь, а та история к ней и относится. Дзюба вернулся в сборную, и он — ее капитан. Так было, так и осталось. И я об этом тоже всегда говорил. Потому что, когда Артема не было в сборной, и меня начали называть капитаном, я сразу сказал, что не нужно делать на этом акцент. Личная жизнь есть личная жизнь. Кто как считает, тот так к этому и относится. А в том, что он — классный футболист и нужен сборной, нет никаких сомнений.

— Как думаете, если бы в ноябре Дзюбу все же вызвали в сборную, она смогла бы лучше сыграть?

— Возможно. Понятно, что сейчас бессмысленно рассуждать, что могло бы быть, а что — нет. Этого уже не произошло. Но у нас ведь не только Дзюбы тогда не было, но и Головина, и Семенова, и Зобнина, и многих других. Помню, когда мы до игры с Сосланом Джанаевым вышли на разминку, то поняли, что 11 или 12 человек из заявки ни разу не сыграли за сборную 90 минут. Понятно, что, если бы у нас был оптимальный состав, то мы выглядели бы намного сильнее.

— Ряд болельщиков считает, что Дзюба не заслуживает носить капитанскую повязку в сборной после той истории. Что вы им можете сказать?

— У каждого — свое мнение. Сегодня мы находимся в сборной — и, как правильно сказал Станислав Саламович, делаем одно дело для команды и страны. Поэтому у нас разговоров на эту тему нет. Кто-то про себя может думать что угодно. Но такого, чтобы мы что-то подобное обсуждали и решали, нет и быть не может.

— А спартаковско-зенитовских пикировок у вас с Дзюбой нет?

— Нет, мы в сборной такие темы особо не обсуждаем. Потому что прекрасно знаем: у нас здесь в сборной другая цель. Да и вообще, так здесь время проводим, что встречаемся на тренировках, теории, завтраках, обедах и ужинах. Остальное время все отдыхают и восстанавливаются.

Когда был в Перми, «Локомотиву» оказался не нужен. Услышав об этом, забил им на Кубок, и они вылетели

— Когда вы только дебютировали в сборной России, один из журналистов назвал вас надеждой национальной команды. Вы отреагировали, на мой взгляд, великолепно: «Я не Надежда, я — Георгий».

— Помню такое, да.

— Теперь вы вице-капитан сборной и капитан «Спартака». Могли представить, играя в «Химике» из Дзержинска или даже в «Амкаре», что дорастете до такого статуса?

— Если честно — нет. Конечно, очень рад тому, как все сложилось. И сильно этим дорожу, понимая, сколько во все это вложено труда. В детстве, когда ты играешь во дворе, всегда мечтаешь выйти на какой-то большой стадион, при полных трибунах, чтобы болельщики кричали твою фамилию. Это было моей мечтой, и я давно ее осуществил.

— А о чем мечтаете теперь?

— Мечтать, наверное, уже не мечтаю, но цели перед собой ставлю и стараюсь их добиваться. Сегодня, если мы говорим о сборной, в которой я сейчас нахожусь, то это достойно выступить на Евро.

— Что значит — достойно?

— Занять как можно более высокое место. Дипломатично, да? (улыбается)

— Рады ли, что в свое время не поддались соблазну перейти из «Спартака» в «Зенит» на гораздо большую зарплату? И, если честно, сколько в Санкт-Петербурге предлагали?

— Суммы, понятное дело, озвучивать не буду. Но такое предложение было. После нашего чемпионского сезона, когда была возможность меня выкупить за фиксированную сумму. Рад, что не ушел и остался в «Спартаке». Никаких колебаний не было.

— Это предложение действительно было в несколько раз больше вашей тогдашней зарплаты в «Спартаке»?

— По сравнению с моим первым спартаковским контрактом — да.

— Были ли в жизни моменты, когда бы вы разуверились в том, что все сложится так благополучно? И в детстве, и уже на подходе ко взрослому футболу?

— Сложные периоды были. Когда действительно не получалось, когда люди не верили в меня. Кто-то преследовал свои задачи в клубах, в которые меня не брали, кто-то просто не доверял. Но моя самооценка от этого не падала. Наверное, это и помогло чего-то достичь.

Самым тяжелым был момент, когда закончился контракт с «Локомотивом-2», а первая команда «Локо» ничего не предложила. Нужно было принимать решение, что делать дальше, и я отправился в «Химик» из Дзержинска, где и начал профессиональную карьеру. Да, до этого был в «Спартаке» из Нальчика — но это была аренда из «Локомотива», то есть у меня был контракт, основа, почва под ногами. А тут ничего этого не стало.

Так же сложно было и в детстве, когда я занимался в «Локомотиве», но у меня не было документов (родители Джикии — беженцы из Абхазии, откуда во время войны начала 90-х уехали в Россию с Георгием в животе мамы, оставив два дома в Сухуми, — Прим. И.Р.), и я не мог участвовать ни в каких турнирах. Были, например, поездки в Польшу, в которые не ездил из-за отсутствия загранпаспорта. Это было очень обидно, но, наверное, укрепило мой характер. Тогда важно было психологически не сломаться. Пропустил из-за этого целый футбольный сезон, в том числе и чемпионат Москвы по моему возрасту. Но выдержал и, когда документы оформили, пошел дальше.

— Три года назад вы говорили, что никак не можете доехать до Сухуми и посмотреть на разрушенные дома, которые пришлось оставить вашим родителям. Так там и не побывали?

— Пока не получилось.

— Правду ли сказал бывший руководитель академии «Локомотива» Владимир Кузьмичев, что из «Амкара» вы могли вернуться в Черкизово, но вашу кандидатуру «завернул» тогдашний спортивный директор Кирилл Котов — мол, клуб рассматривает только топ-футболистов?

— Было такое, да. Подробности надо спросить у Вадима Шпинева, моего агента. Не знаю, кто именно все решал, но руководство «Локомотива» высказалось, что такой им не нужен. Это, конечно, запомнилось. В ближайшей игре на Кубок я за «Амкар» им забил, и они вылетели из турнира.

— Это не тогда ли прозвучали слова Юрия Розанова, которые вы привели в посте памяти телекомментатора в Инстаграме: «"Ох ударище! Мама дорогая! Как знаете, самолет: он сначала низко-низко, а потом уходит. Как мяч этот влетел в дальний верхний угол! Вот это удар! Вот это левая нога!»

— Тогда. Это один из любимых мячей, которые я забил. Смотрел это видео, наверное, тысячу раз. На том, что тот матч комментировал Розанов, тогда акцента не делал. Но когда его не стало, и по телевизору транслировали игры с его комментарием, я вдруг понял: его голос напоминает мне что-то, что сидит глубоко в сердце. Все эти ни на кого не похожие слова и фразы, которые у него были. Тогда я снова включил видео с матчем «Амкар» — «Локомотив» — и понял, что это он комментировал ту игру. И не мог не высказаться. Царствие ему небесное.

Акинфеева в сборную, видимо, уже не вернуть

— Кому-то все еще доказываете, что они были не правы по отношению к вам?

— Сейчас уже никому. Можно сказать, что я состоялся как футболист. Теперь самое главное — доказывать не кому-то, а себе, ставить перед собой новые цели. А на то, что когда-то в меня не верили, уже не обращаю внимание. Это осталось позади.

— Как вообще за последние годы изменилась ваша жизнь — после того, как у вас появилось достаточно громкое имя, деньги?

— Понятно, что и в финансовом плане, и в медийности я немного прибавил. Но стараюсь оставаться таким же простым человеком из Балашихи, каким был. И среди моих друзей по-прежнему большинство составляют те же люди, которыми не перестаю восхищаться.

Это мои обычные друзья, с которыми я рос и провел рядом больше двадцати лет. Они не смотрят на то, что я играю в футбол и зарабатываю, как вы сказали, большие деньги. Те, кто остаются со мной, — всегда рядом. Они даже про футбол не спрашивают, за что, если честно, очень их уважаю. Потому что не люблю в выходной день разговаривать о футболе.

Кто-то из моего круга общения, конечно, выходит, кому-то просто не удается в него войти. В моей ситуации всегда находятся люди, которым по тем или иным причинам хочется стать моими друзьями. Но я прекрасно научился контролировать, кому можно открываться, кому — нет.

— Трудно жить, понимая, что вообще нельзя «косячить» в публичном пространстве?

— Конечно, понимаю, что, если куда-то иду, то должен быть аккуратен и понимать, с кем нахожусь. Допустим, если нахожусь с людьми из нефутбольной компании, то обязан следить за тем, что стоит и лежит на столе. Потому что бывают разные ситуации. Потом ты не докажешь, что делал и чего не делал. Но опять же — те люди, с которыми я общаюсь, тоже это понимают и за этим следят.

— Вот и Игорь Акинфеев у КраСавы сказал, что глупых поступков с вашей стороны не видел. И дал вам такую характеристику: «Жору знаю с той стороны, что он всегда за своих ребят, всегда будет с тобой честен, всегда справедлив. Футбол — это эмоции, но человек остается адекватными показывает высочайший уровень игры». Круто, когда капитаны двух команд — злейших врагов так относятся друг к другу.

— Мне очень было приятно слышать такие слова. Мы с Игорем на связи, и недавно я ему написал, поздравил с пополнением в семье. Очень рад за него и всегда желаю ему удачи. При этом очень хочу обыгрывать его команду — как и он мою. Но это не влияет и никогда не повлияет на наши отношения. А глупые поступки я, может, и совершал — любой человек иногда их делает. Только какие именно — в голову сейчас не приходит.

— Вы же звали Акинфеева обратно в сборную. Бесполезно?

— Думаю, да. Турнир все ближе, но он, к сожалению, так и не надумал возвращаться. Его полное право.

— В «КраСаве» меня еще поразило ваше признание, что вы порвали «кресты» из-за переживаний, когда вас после шутки про шоколадки обвинили в расизме.

— Так и было. Такие вещи могут выбить тебя из колеи и лишить мечты. Но это в жизни тоже бывает. И это надо пройти и преодолеть.

— Вам ли не знать, что у других людей бывают в жизни куда более сложные проблемы. Читал историю, как вы помогли 14-летнему мальчику из Новочеркасска Паше Дроботу, оплатили ему протез и пригласили с мамой на «Открытие Арену».

— Очень приятно было помочь Павлу в исполнении его мечты. Запомнился его подарок. Сразу отвез его домой, к родителям, у которых есть небольшой музей моих наград. Он занял там почетное место.

— Казачья шашка?

— Шашка, которая рубит коней. Прикольная!

— Что у вас с Павлом был за интеллектуальный батл?

— Я составил ему вопросы на футбольную тематику. Он увлекается музыкой и плаванием и расспрашивал меня об этом. На удивление, я достойно отвечал.

— Заводящий «Спартака» Валерий «Амиго» Бевз рассказывал о том, что именно вы стали двигателем акции болельщиков красно-белых по помощи спартаковским ветеранам во время пандемии. И в Инстаграме вы об этом написали, после чего пошла цепная реакция, и сами вместе с Александром Соболевым в штаб приехали, продукты рассортировывали.

— Не скажу, что двигателем. Но, конечно, когда я от Валеры узнал, что они проводят такую акцию, то с удовольствием в ней поучаствовал.

Считаю вполне реальным, чтобы Хабиб сыграл за «Спартак»

— Появились у вас в последние годы и знаменитые знакомые — например, Хабиб Нурмагомедов. Он хочет сыграть за «Спартак», просил вас, чтобы клуб его подписал. По-вашему, это возможно? Получился бы фантастический пиар красно-белых на весь мир!

— Думаю, это возможно, более того, вполне реально при желании двух сторон.

— Он действительно на футбольном поле в порядке?

— Да, хорош! Учитывая, что он профессионал в другом виде спорта. Футбол очень любит, играет в атаке, и понимание игры у него есть.

— Кто лучше знает историю футбола — вы или Нурмагомедов?

— На сто процентов — он. У меня против Хабиба в этом нет ни одного шанса. Он наизусть знает всех обладателей «Золотого мяча», всех финалистов чемпионатов мира и Лиги чемпионов любого года, авторов голов в финалах...

— А историю «Спартака»?

— Может, XXI век и наши составы в нем по годам он помнит не так хорошо. Но если углубиться в историю, там у меня тоже шансов против него примерно столько же, сколько в октагоне.

— Нурмагомедов — мировая звезда спорта. Наши футболисты за границей не особо востребованы, но кое-кто появился. С Алексеем Миранчуком вы дружите еще с локомотивской школы. Часто ли общаетесь после его отъезда в Бергамо?

— Да, созваниваемся. А после игр, в которых он забивает или отдает голевой пас, стараюсь ему писать, поздравлять.

— Как сами чувствуете по общению — трудно ему освоиться? Джан Пьеро Гасперини — тренер в высшей степени требовательный и жесткий.

— Гасперини очень хвалят. Думаю, он прекрасно знает свое дело и аккуратно, постепенно подводит Лешу к стартовому составу. Это его стратегия. А за то, что Леша, имея не так много времени на поле, все равно забивает и отдает, — огромное уважение Миранчуку. Думаю, все идет своим чередом. И придет к тому, что хотят и тренер, и игрок. Думаю, Леше в «Аталанте» хоть и непросто, но комфортно.

— Три с половиной года назад вы говорили мне, что не испытываете играть за границей никакого желания, потому что в «Спартаке» еще многого надо добиться. А теперь?

— За это время ничего не изменилось. За границей я с тех пор был много раз и отношусь к этому очень спокойно. Мне уже не 20 и не 22 года. 28 лет — солидный возраст для того, чтобы принимать хорошие, взвешенные решения.