День, когда не стало Давиде

Воскресный полдень, ленивый бранч, отличное настроение. Потом я села за компьютер – почитать материалы к предстоящему матчу с «Удинезе», и... Сначала я подумала, что это чья-то злая, тупая шутка, а потом... потом были слёзы. День, два, три – я постоянно возвращалась в мыслях к Давиде и плакала снова и снова.

Весь итальянский (и не только) футбольный мир был в шоке. Чуть ли не впервые на моей памяти мы позабыли о вражде с «Ювентусом», потому что оказалось, что они в таком же шоке, в таком же горе. Причём не только те, кто был связан с Давиде в сборной, хотя слёзы таких суровых бойцов, как Буффон и Кьеллини, дорогого стоят. Организованный перед похоронами срочный рейс в Италию из Англии (где был тогда «Юве») не мог вместить всю команду, а попрощаться хотели все, и я помню, как сокрушался Дибала, что ему не хватило места.

Федерико Бернардески, ненавидимый флорентийцами за свой уход в «Юве» полутора годами ранее, тот, кому в городе не рады ни при каких обстоятельствах, но который любил Давиде как старшего брата, в Англию с командой не летал и прибыл во Флоренцию ещё с утра. Его можно увидеть на видео и фото – осунувшегося, бледного, ушедшего в себя, находящегося будто в прострации. Он бродил по пустой площади один, в чёрном пальто... как человек, потерявший опору.

Потом помню, как обнял одного из матёрых пожилых заплаканных ультрас такой же заплаканный Джорджо Кьеллини. Помню красные глаза, окаменевшее лицо, сжатые губы и приветственный жест Джиджи. Фиолетовый дым файеров. Белые и лиловые цветы. На многих, пришедших попрощаться – тёмные очки, чтобы скрыть следы слёз. Помню, как Милан Бадель читал срывающимся голосом прощальное письмо-обращение к своему Капитану. «Ты навсегда – наш свет».

Помню памятную «стену» с цветами, футболками, вымпелами, шарфами, плакатами, которых становилось всё больше и больше. Помню потрясающий гол Витора Угу, взлетевшего над полем чуть ли не на метр – забитый в 13 часов 31 номером, инверсией номера 13, навсегда закреплённого в «Фиорентине» (и в «Кальяри») за Давиде Астори. Помню его воинский «салют капитану». Арбитра, обнимающего обуреваемого невыносимыми эмоциями Баделя.

Помню, что руководство клуба посмертно продлило контракт Астори навечно – он не успел продлить его, хотя намеревался. Помню, что когда в Серии А унифицировали капитанские повязки, «Фиорентина» запросила у руководства лиги разрешение на индивидуальный дизайн в память о Давиде. Кристиано Бираги сказал тогда: «Мы всё равно будем выходить с этой повязкой, разрешит нам лига или нет. Если клуб будут штрафовать за это – значит, мы все будем выплачивать этот штраф». И лига разрешила. Это единственная персонифицированная капитанская повязка в чемпионате. Потому что забыть Давиде Астори не то что нельзя – невозможно.

Три года прошло, но сейчас я пишу эти строки – и снова реву, как тогда, и не могу успокоиться. Мы, конечно, склонны немного романтизировать ушедших, тем более что я не была знакома с Давиде лично, но, собирая воедино крупицы воспоминаний знавших его и свои собственные, я понимаю: это был исключительный человек. Талантливый, умный, благородный, светлый, красивый – идеальный герой. Таким он и остаётся в памяти – моей, нашей, общей.

Твой свет и твоя улыбка всегда со мной, мой Капитан.