32 мин.

«Деньги – это отлично, когда их зарабатываешь, а не сидишь на лавке, как я». Никита Медведев перезапускает карьеру

376

Большое интервью вратаря «Рубина».

«Смотри, какой у меня вид. 16-й этаж, дочка так обрадуется, когда приедет», – показывает мне панораму из окна 25-летний Медведев, когда уточняю, где он поселился в Казани. Оказалось, уже снял квартиру.  

Последние три года его видом было футбольное поле, на которое он смотрел со скамейки запасных стадиона «Локомотив». Кипер перешел в клуб в июне 2017-го из «Ростова», где за 22 матча пропустил 16 мячей, играл против «МЮ» Моуринью на «Олд Траффорд» и побил рекорд по сухой серии РПЛ – 1034 минуты (рекорд держался с 1999-2000-го, когда Руслан Нигматуллин не пропускал 939 минут). 

Стать основным в Москве сразу не получилось, а когда Семин выпустил в Кубке против «Крыльев» и в Лиге Европы против «Шерифа», Медведев в сумме пропустил пять. Это случилось осенью 2017-го, с тех пор Никита больше не играл за «Локо». Этим летом его вообще перевели в «Казанку», а через две недели разорвали контракт. 17 августа он подписал контракт с «Рубином» до конца сезона. 

Вид из казанской квартиры правда впечатляет: вблизи видно широченную реку Казанку, рядом с ней – много зелени. Ощущение, что находишься не в третьем городе России, а где-то далеко в области. «При этот тут самый центр. Получается, что река как бы делит его на две части: тут – центр и за Казанкой – центр. Мост их соединяет. На том берегу находится Центральный стадион и «Ак Барс Арена». Когда жил в гостинице, шел от арены 40-50 минут пешком. Сюда за 15 минут можно», – говорит вратарь.  

– Правда, что, пока ты принадлежал «Локо», то жил в «Москва-Сити»? 

– Нет. Я тебе больше скажу: в «Сити» я был два-три раза за три года. Первый – когда только приехал и жил там в гостинице. Второй – когда к юристу ездил. Из «Локо» в «Сити» только Крыхо обитал. 

– Это радует, а то мне рассказывали, что ты словил звезду, хотя был третьим вратарем, и там снял квартиру. 

– Не-не. В Москве сначала жил с женой в гостинице, потом надо было уезжать на сборы, плюс травма еще, она беременна. Срочно искал квартиру, чтобы жену заселить, и снял на Кутузовском. Через два месяца вернулся, и переехали уже в «Миракс Парк» на Вернадского. Там для ребенка очень хорошо. Год провели в этом месте, дальше полтора-два года в таунхаусе в Лапино недалеко от базы. 

– Купили его? 

– Тоже снимали. Думал о покупке, даже о цене договорился, но сомневался, есть ли смысл. И видишь, как все получилось. 

Я вообще теперь в любом месте буду искать съем именно дома. В квартире уже не то после загорода. Да у меня всегда была мечта пожить за городом. В какой-то момент жена сказала: «Давай обратно в квартиру, потому что дочка в садик пошла, да и жизнь тут немного не та». Я ответил: «Нет, в город возвращаться уже не хочу, тем более в Москве». 

Когда переехали за город, я в Москву ездил только на тренировки, если в Черкизово занимались. И по мелочи – машину помыть, в «Европейский» сходить, в кинотеатр. В Казани тоже хотел только дом, но они тут слабоватые. Да и цены не скажу, что сильно дешевле московских. А мне скидывали варианты за те же деньги, которые по виду хуже московских. 

– В итоге у тебя квартира, как дом. Сколько тут метров? 

– 200. Маленький ребенок, много вещей, привыкли к дому. И я люблю, когда много пространства. 

Зимой его звали в «Сочи», но не отпустил Семин. Никита считает, что «Локо» не был заинтересован в его развитии 

– Давай вернемся в лето. Ты разорвал контракт с «Локо» в середине августа и сразу перешел в «Рубин». До этого тебя из основы перевели в «Казанку». Как и почему это случилось? 

– Этот момент как бы назревал. Я не играл и понимал, что после сезона со стороны «Локомотива» будет какой-то прессинг. В итоге мне сразу предложили разрыв контракта, не отпустив ни в аренду, ничего. Так я понял, что клуб не заинтересован во мне. 

Получилось как: сыграли заключительную игру сезона с «Уралом», через день звонит Кикнадзе: «Ну что, мы с тобой договоримся или не договоримся?» – «Нет, я хочу играть в «Локомотиве». – «Хорошо, тогда мы тебя с 28 июля переводим в «Казанку» – «Переводите, только этот вопрос со мной больше не обсуждайте и набирайте агенту». 

Проходит время, до возобновления тренировок остается два дня. Помощник или кто-то от Кикнадзе звонит агенту (Андрею Талаеву, другие его клиенты – Дмитрий Чистяков, Евгений Марков и Тимофей Маргасов – Sports.ru), спрашивает, почему мы не выходим на связь. Он отвечает: «Футболист вам все сказал, это вы должны действовать. Прислать бумагу, что переводите в фарм-клуб, указать причину, срок». – «Хорошо, бумагу ждите на почту». 

27 июля бумаги нет, 28-го – тоже. Без нее ехать в «Казанку» нельзя, тогда агент пишет Кикнадзе: «Бумаги нет, Никита едет на свое место работы». Приезжаю в Баковку – вижу, что на меня нет тренировочной формы. Администратор – мой друг – говорит: «Мне сказали, что ты сегодня не тренируешься». Ну хорошо, просто сел в раздевалке. Меня увидел Николич, поздоровался с таким лицом, как будто ничего не происходит. 

Подхожу к Зауру Хапову: «Залимыч, такая ситуация». – «Ничего не знаю, не в курсе». Потом вернулся: «Слушай, я все сейчас узнал, тебе сейчас из клуба привезут бумагу, чтобы ты расписался». Я понял, что это та бумага, которую должны были отправить еще два-три дня назад. 

Привезли, и это было странно. Потому что по ней меня отправляли в «Казанку» с 30 июля. То есть 28-29 июля не дали работать. Я расписался и вышел с базы. 

Так и не понял, зачем надо было так тянуть. Ребята все видели. Может, специально сделали, чтобы они осознали, что такое с каждым может случиться в клубе? Хотя какие ко мне вопросы? Можно у ребят, у любого человека из команды спросить: по тренировкам ко мне никогда претензий не возникало. Если кто-то скажет, что занимался спустя рукава, вообще не тренировался, хоть раз опоздал – для меня это станет удивлением. Такого просто не было. 

– Что случилось дальше? 

– Пока тренировался с «Казанкой», агент работал над вариантами. Когда было награждение, я сомневался, ехать мне или нет. Позвонил Сухине, он ответил: «Да, тебе надо приехать». Приехал, получил медаль, на 6 вечера стояла тренировка с «Казанкой». Пока ждал ее, в раздевалку зашел Кикнадзе после того самого разговора с болельщиками. Я предложил ему подняться в кабинет и обсудить ситуацию. Там мы спокойно поговорили. 

Я сказал, на каких условиях хочу разорвать контракт, объяснил точку зрения. Он услышал и понял, что я не хочу наглеть, не прошу отдать мне деньги за два оставшихся по контракту года. Не так, что «я буду играть в «Казанке», пока все не выбью из клуба». Я выдвинул приемлемые условия для клуба, он согласился. 

– Почему ты не разорвал контракт после его первого звонка? 

– Тогда он выдвинул условия, которые меня не устраивали. Я понимал, что надо договариваться по-другому. 

– Тебе предложили уйти бесплатно? 

– Нет, но сумма была значительно меньше той, что я хотел. 

– Просто как все видится со стороны: ты – третий вратарь, сыграл два матча за три года, точно не станешь основным в новом сезоне. Тебе предлагают уйти, а ты говоришь, что подумаешь и требуешь с клуба деньги. Это красиво? 

– Понимаешь, какой тут момент. Мне просто стало неприятно, как со мной решили расстаться. Я все еще был игроком клуба, а под конец сезона начались высказывания: «Пускай Геркус объяснит, как они подписывали Медведева». Это неуважение ко мне. Плюс меня просто хотели выкинуть из клуба. Можно было сделать нормально: никакие цифры не называть, сесть, поговорить и сказать: «Никит, мы не заинтересованы в твоем развитии в «Локомотиве». 

Если бы они были заинтересованы, они бы предложили аренду. Но я понимал, что этого не произойдет, потому что каждое трансферное окно у меня была возможность уйти в аренду – и меня не отпускали.

– Стоп. Серьезно?

– Серьезно. Этой зимой возник вариант с «Сочи», когда Сослан получил травму. Был реальный шанс перейти, но Палыч не отпустил. В тот момент мы находились в Катаре, я зашел к нему в комнату, а он ответил коротко: «Нет». Дальше спорить было бесполезно. 

– Пошел бы к Кикнадзе – сказал, что есть такой вариант. 

– Хорошо, представим, что он бы одобрил, я бы перешел. Но тогда дорога обратно была бы на 100% закрыта, как бы я ни проявил себя в аренде. Просто потому, что я пошел в обход главного тренера. Я знаю Палыча, он принципиальный человек. Все случилось бы именно так.

– У тебя есть объяснение, почему он отказал? 

– Нет, он просто сказал: «У нас есть три вратаря. Если, условно, Гиля ломается, и ты уйдешь, мы останемся с одним вратарем». Хотя я понимал, что даже если у Гили травма или еще что-то, я играть не буду. Он ответил мне с таким подтекстом, что я буду играть, только если что-то произойдет с двумя вратарями. 

Мне было обидно, что он надеется на меня в последнюю очередь. Что я должен оставаться только на случай форс-мажора, потому что я хотел играть. 

В «Локо» в 2017-м он приходил, потому что слышал, что Гильерме могут продать. На тот момент они находились на одном уровне 

– Отмотаем еще на три года назад. Лето 2017-го, ты переходишь в «Локо» из «Ростова». Слышал, что окружало тот трансфер? 

– Что именно? 

– Ты пришел свободным агентом, но клуб заплатил за тебя 4 млн евро посредникам. 

– Уже 4? Пусть напишут про 15. Каждый день какие-то новые цифры. Наверное, если бы мне заплатили даже 2 или 3, я бы жил припеваючи, но не было таких денег. И мой агент ничего этого не просил и этих денег не заработал. Это могу сразу сказать. 

А кто там был рядом и какие люди зарабатывали – не знаю, надо спрашивать у тех, кто зарабатывал. 

– Сколько подъемных ты получил? 

– Эта цифра даже рядом не стоит с теми, о которых пишут. Вышло плюс-минус как у игрока «Казанки», который переходит в основу. 

– И ты не переживал, что остальная сумма ушла посторонним людям? 

– Вообще не переживал. О своих деньгах я договорился, мое дело – выходить на поле и тренироваться. Кто что получил – пусть хоть еще больше получат, дай бог. Деньги эти не мои, я о них не договаривался, а все мое платили в срок. Что случилось дальше – меня не касается. 

Только обидно, что при любой конфликтной ситуации, например, между Геркусом и Кикнадзе упоминается мой трансфер. Сначала нормально воспринимал, но сейчас ощущение, что в «Локомотив», кроме меня, никого больше не брали. И одно дело, когда я ушел из клуба, другое – когда был там. Это неправильно, должна быть корпоративная этика. Иначе как-то странно: я не могу ничего сказать о руководстве, а про меня говорят. 

Понятно, что претензии шли к Леонидычу [Геркусу], но косвенно они касались и меня, про меня все начинали думать: «Вот, он сидит, не играет, денег заработал». Люди так думают в первую очередь. Я же не пойду каждому объяснять, да и не собираюсь. Пусть думают как хотят. 

– Куда тебя еще звали в 2017-м? 

– Первый вариант – «Рубин». В него тогда уходил весь тренерский штаб, а мне очень хотелось продолжить работу с Бекиичем [Бердыевым] и Виталичем [тренером вратарей Кафановым]. Но они долго не могли подписать контракт, я сидел, ждал, каждый день звонил Виталичу с вопросом: «Еще не подписали?» Потому что он тогда сказал: «Мы заберем тебя и Сослана». 

В это же время меня звал «Локомотив». В какой-то момент там уже начали настаивать, что пора определяться. Я понял, что потяну еще – и предложение пропадет. Позвонил Виталичу, все объяснил. Он ответил: «Честно, не знаю, будем мы в итоге здесь или нет. Лучше поезжай и подпиши контракт с «Локомотивом». Это большой клуб, ты заслужил». 

Я так и сделал, тем более «Локомотив» был моей мечтой, болел за него с детства. Но случается, что мечты сбываются не так, как мы хотим. 

– Ты грустно рассказываешь про «Локо», хотя болел за них еще ребенком, хвалился календарем с Овчинниковым, говорил про две красно-зеленые футболки, которые надевал только по праздникам. Как ты стал фанатом «Локо»?

– Начал серьезно смотреть футбол в 2002 году. Тогда клуб впервые стал чемпионом, находился в топе, играли мощные люди – Лоськов, Пашинин, Маминов, Овчинников, Сычев. Я на них смотрел, равнялся.

– После трех лет в «Локо» есть разочарование? Смотрел на Семина в 2002-м и мечтал играть за него, а реальность оказалась другой.

– Да это с каждым может случиться. Когда смотришь по телевизору – для тебя это кумир, а когда по работе встречаешься – другое. Я не разочаровался. Со всеми остался в хороших отношениях. У меня могут быть вопросы к Семину, но все перекрывается таким: «Никит, мы выиграли чемпионство и два серебра. Результат есть?»

– Спустя три года считаешь, что правильно поступил тогда? Есть мнение, что переходить в «Локо» было бессмысленно: там уже играл Гильерме, который получил российское гражданство и говорил, что мечтает закончить в клубе карьеру. 

– Тогда шли разговоры, что Гилю могут продать. И тут я – молодой вратарь, показавший себя, поигравший в еврокубках, что важно для команды, которая тогда вышла в Лигу Европу. 

Я пошел, чтобы стать первым номером. Когда идешь, не думаешь, что не будешь играть, что все случится так, как случилось. Тем более в начале первого сезона были моменты, когда Гиля играл не лучшим образом. Я ждал своего шанса, но команда выигрывала, поэтому он продолжал играть. Это интересная вещь, которая происходит в командных видах: ты можешь ошибаться, но если вы выигрываете – все нормально. Если отбираешь у команды очки – другое дело. 

Хотя на тот момент психологически и физически я с Гилей находился на одном уровне. Не спорю, что он сильный вратарь, но за эти три года он стал намного сильнее. Еврокубки, победа в чемпионате и призовые места окрылили его. А вспомни его первые годы в России: он пришел в 21-22, сидел в запасе, прошел через большие трудности – через два повреждения крестов, но заиграл и стал основным вратарем сборной. Я смотрел на него и видел перед собой пример. И тоже был готов к трудностям. 

Зарплата в Москве росла каждый год, а в прошлом сезоне Медведев получал плюс-минус миллион евро 

– Недавно у нас вышел пост про твою необычную карьеру, один из самых заплюсованных комментов к нему такой: «Учился вместе с Никитой в школе в Ижевске, не так давно с ним общался на эту тему, он честно сказал, что ушел за деньгами. В «Ростове» он получал 1 миллион рублей в месяц, в «Локо» – 4 миллиона в месяц. Каждый выбирает свой путь». Ты правда такое говорил?

– Нет, никому. Да и в «Ростове» я близко к миллиону не получал. Моя зарплата там – 250 тысяч рублей в месяц. Если вычесть налоги, то получалось где-то 230 тысяч. Минимальные деньги для игрока основы. 

Когда переходил из Ижевска, мне просто сказали: «Такие условия». Я согласился, какой смысл ставить условия, если зовут из второй лиги в РПЛ. 

– Но в «Локомотив» ты правда пришел на 4 миллиона рублей в месяц. Точнее, я слышал так: тебе дали 600 тысяч евро в год, каждый сезон зарплата повышалась на 200 тысяч. То есть в прошлом сезоне ты получал уже миллион евро. Подтверждаешь? 

– По цифрам – плюс-минус да, но точно не больше этого. Повышение – да, было каждый год. 

– Как ты относился к повышению, если вообще не играл? 

– Да нормально относился. Я пришел в «Локомотив» в 22 года после хорошего сезона, поиграл в еврокубках, имел право просить такие деньги. Плюс я должен был прийти на другие деньги: оговаривалась одна сумма, получилась чуть-чуть другая, на которую мы были не согласны – и просто договорились, чтобы каждый год было повышение. К тому же Леонидыч надеялся, что я буду играть, поэтому и согласился. Кто знал, что так получится в итоге. 

Вообще думаю, что из всех заинтересованных лиц в клубе Леонидыч больше всех хотел, чтобы я играл. Он меня приводил, он верил в меня. Если брать всех остальных – во мне никто не был заинтересован. Хотя про Палыча так говорить не хотелось бы. 

Просто смотри, как получилось. В «Ростов» я пришел из второй лиги и понимал, что Сослан проводит лучший сезон в карьере. Что прямо сейчас вместо него в ворота не встать. Я старался на тренировках, Виталич говорил: «Работай, и если тебе сверху дано будет сыграть – ты сыграешь». Так и получилось, я получил шанс. 

В «Локомотив» я пришел уже с амбициями, поиграл, что-то знал. И сложилась такая ситуация. Понятно, что к тренеру есть вопросы, правда, я их не задавал. 

– Почему? 

– Он все выиграл, понимаешь? Его можно любить или не любить, но не уважать нельзя. Чемпионство означает, что он все правильно сделал. Все остальное – моя досада от того, что я мечтал играть в «Локомотиве», но не смог. 

– Но ты мог хотя бы прояснить ситуацию, настойчиво попроситься в аренду, а не как зимой в Катаре. 

– Это правда, первый серьезный разговор об аренде случился с ним только зимой. Но до этого у меня была надежда. Представь, у тебя контракт на 5 лет, проходит всего полгода, ты не играешь. Понятно, что я надеялся: «Хорошо, есть еще половина чемпионата, шанс точно появится». Заканчивается чемпионат, ты все еще не играешь, но думаешь: «Новый сезон – новый шанс». Я работал на тренировках, находился в хорошем состоянии и надеждами убеждал себя остаться и доказывать именно в «Локомотиве». Потому что это большая команда, я хотел играть в ней. 

– Ты сказал, что первое время находился на одном уровне с Гильерме. Понимаешь, что в комментах сразу вспомнят про два твоих матча – с «Крыльями» и «Шерифом»? 

– Возьмем «Крылья». Мы проиграли 2:3, но ко мне претензий быть не должно. «Шериф» – два пропущенных гола, но придраться тоже очень тяжело. Во втором тайме, насколько помню, очень хорошо выручал. 

– Прямо сейчас смотрю пропущенные тобой голы. «Крылья»: идет подача, ты теряешь позицию, тебе из вратарской забивают в ближний угол. «Шериф»: тоже в ближний угол, ты зачем-то заранее сел на колени, хотя пробили под перекладину. 

– С «Шерифом» – да, это единственный гол, в котором я виноват. С «Крыльями» – нужно садиться и обсуждать, но в «Локомотиве» такого никогда не было. Со мной не разбирали мою игру. 

И когда хочется найти причину, ты найдешь ее во всем, в любом моменте. Если бы те игры мы выиграли даже с такими пропущенными голами, думаю, моя карьера в «Локо» сложилась бы по-другому. Когда команда выигрывает, ошибки сглаживаются, забываются. Поражение – и они на поверхности, запоминаются надолго. Или если бы я сыграл за «Локомотив» хотя бы 20 матчей, то «Крылья» и «Шериф» мне даже не вспомнили бы. Когда есть всего лишь две игры, конечно, о них будут разговаривать. 

– Ты почувствовал, что после них отношение к тебе изменилось? 

– Конечно. Уже в следующем матче с ЦСКА играл не я. Тогда понял, что из-за одной ошибки больше шансов не дадут. В этом-то и разница. 

Понимаешь, это вопрос доверия. Я не говорю, что Гиля много ошибался. Но он ошибался в начале того сезона, когда я пришел. Только с ним команда выигрывала, а у меня вышло так, что проиграла. 

Иногда Никита впадал в депрессию и даже не выходил на улицу целый месяц. Деньги не спасали от этого состояния 

– Ты сказал, что этой зимой тебя не отпустили в аренду в «Сочи», Куда еще не отпускали?

– В 2018 году в «Арсенал», когда из него ушел Габулов. В «Ростов» – сначала там говорили об аренде, потом меня хотели выкупить обратно, но Виталич сказал: «Все-таки аренда будет правильнее». Я ответил, что хочу, был готов сильно потерять в зарплате, чтобы играть, уже говорил жене, что переезжаем в Ростов, но снова не получилось. Даже Заур Хапов говорил: «Нет, в аренду ты не пойдешь, все будет нормально, будешь играть здесь». 

Но как время показало, 3 года я не играл. 

Зимой, кроме «Сочи», звали в Европу: Голландию, Бельгию. Хотели взять в аренду на полгода, но это сложно. Если в Европу и идти, то надо основательно. А так – ты придешь, только освоишься, и уже пора обратно. Поэтому в аренду надо уходить в России. 

– А как же Смолов? За полгода забил «Барсе» и «Реалу», помог команде не вылететь. 

– Он знает язык, ему гораздо проще. А я не знаю, плюс у нас разные позиции. Одно дело приехать нападающим, другое – вратарем. То есть мне надо приехать и завоевать место, потому что в середине сезона во всех командах и есть основной вратарь. Чтобы играть, уже времени не останется.  

– Перед интервью я говорил с источником из клуба, он рассказал такое: «Медведеву даже Гильерме и Коченков говорили, что ему надо уйти в аренду, что он в отличном возрасте, но три года сидит на лавке. А ему было комфортно, он отказывался от всех вариантов». Подтверждаешь? 

– Такого никогда не было. У нас сложились хорошие отношения с Гилей и Антоном, но это бред. Ты веришь, что конкурент может подойти и сказать: «Слушай, не хочешь ли ты в аренду пойти?» 

– Еще одна цитата источника: «Смотри, какая разница между Медведевым и Коченковым. Коченков, когда понимал, что шансов нет, уезжал в аренду – в «Краснодар» и «Томь». Никита никуда не хотел». 

– Я бы с радостью ушел, но меня не отпускали. Поэтому этот источник не совсем знает подробности. 

– Другой источник говорит, что как-то – еще года два назад – тебе предложили сыграть за «Казанку» в ПФЛ, чтобы не сидел без практики, а ты отказался, потому что не по статусу. 

– Тоже неправда. Если было, я бы тебе спокойно рассказал, в этом нет ничего страшного. Но таких разговоров никогда не велось. 

– Последняя цитата: «Никита – классный парень, очень добрый и щедрый, про которого вообще не скажу ничего плохого. В первые два сезона он действительно хотел играть в основе, старался на тренировках. Но в последний год потух, понимал, что на поле уже не выйдет и постоянно повторял: «Из этого клуба я выбью все до копейки». Настрой и правда так сильно изменился?  

– Скажу так: я был зол на клуб, но даже в команде не высказывался об этом. Наверное, по моему поведению было видно, что недоволен, но я никогда не переносил недовольство на поле. И выкладывался до последней тренировки. Я понимал, что мы делаем общее дело, а тяжелая ситуация – только у меня, что это мои проблемы. Ребята рядом не виноваты, я наоборот должен им помогать. И я помогал, поддерживал молодых, которые пришли из «Казанки». Во многом потому, что помню, как в Ижевске меня самого поддерживали старшие, мужики, которым по 30-35 лет. Я же из того поколения, когда во второй лиге играли дядьки, крутые мужики. 

Мое мнение: молодым всегда надо помогать. Если только пихать, то человек не раскроется даже на 30%. Поэтому я помогал тому же Дане Куликову – он хороший и перспективный парень, будущее «Локомотива». Когда у него возникали вопросы или требовалась помощь, я всегда откликался. 

По поводу моего состояния. Знаю, что люди говорят: «Никогда не хотел в аренду, деньги зарабатывал». Послушай, я был готов очень серьезно упасть в зарплате, в «Сочи» я бы потерял колоссальные деньги. Но меня не отпускали. 

Просто у меня нет социальных сетей, поэтому люди и пишут, а я не могу ответить. У нас вообще страна такая: народ сам по себе злой, есть агрессия против тех, кто хоть что-то зарабатывает. Многие думают, что человек для этого не прикладывает никаких усилий. 

То есть люди не понимают, сколько у меня было переживаний за эти три года. Об этом знают только семья – родители, жена. Она столько вытерпела. 

– Объясни, каково это – не играть три года. 

– В последнем сезоне я находился уже в тяжелом состоянии. Приходишь домой после матча или тренировки – и просто молчишь, потому что весь в себе. Это своего рода депрессия на самом деле. 

Прошлым летом у меня не сложилась очередная аренда, я снова не играл, плюс изменилось отношение клуба. Я полностью отдавал себя футболу, каждый день приезжал на базу и работал. А что шло взамен? Взамен я получал очень хорошие деньги, да. Но этого мало. Все-таки охота идти выше и выше, но шансов никаких. 

Наверное, я мог сказать: «Ну ладно, не играю, зато зарабатываю, все хорошо». Но люди разные – я вот другой. Кто считает, что обманываю – пусть, я не хочу оправдываться, у меня своя правда. 

– Как сильно три года на лавке бьют по мужскому эго? 

– Сильно. Жена как ни старалась вывести на эти разговоры, я не поддавался. Хотя она объясняла, что когда выговоришься – становится легче. Но я отвечал, что все нормально. Хотя она знала правду – каждый день рядом. Спасибо, что вытерпела это, каждый день находилась со мной. 

Понятно, что приходилось гнать плохие мысли, чтобы не грузить ее. Если постоянно думать об этом, можно с ума сойти. Поэтому, кстати, я на каждый матч настраивался, как будто выйду в основе. Если так не делать, ничего хорошего не произойдет. Вдруг ты все-таки выйдешь, если вратарь получит травму. 

– Те, кто не признают депрессию, – считают, что это выдуманная штука. 

– Она и есть выдуманная. А что это значит? Что ты сам себе внушаешь: сейчас все плохо. Не понимаешь, как справиться с этой ситуацией, что делать, чтобы что-то у тебя поменялось. В голову тебе не приходит никаких решений. 

То есть понимаешь, что на футбольном поле делаешь все по максимуму, но не знаешь что сделать еще, чтобы тебе сделали основным. И в этот момент понимаешь, что даже через полгода будет такая же ситуация, потому что в аренду не отдали. 

Я не говорю, что подобное состояние длилось весь год, оно приходило периодами: одно время ходишь нормально, потом месяц накрывает. Нет настроения, никуда не хочется. Даже гулять не выходил. Единственное, что хотел – приехать домой и там посидеть. 

Когда перешел в «Рубин», Викторыч Козко спросил: «Как сейчас психологически состояние?» – «Не поверите! Великолепное. Первый раз за долгое время с женой 40 минут по телефону разговаривал на разные темы». 

– И деньги на состояние вообще никак не влияют? Даже когда два раза в месяц падает смс с шестизначной суммой? 

– Никак. Возьми богатейших людей планеты. Им каждый день капают миллиарды, но при этом они продолжают заниматься своими профессией, продвигают бизнес, им это нравится. Когда у них что-то получается – они от этого зарабатывают еще больше. И удовольствие получают уже не от денег. 

Деньги – это, конечно, отлично, когда ты их зарабатываешь, а не когда сидишь на лавке, как я, и понимаешь: «Деньги деньгами, но через два года закончится контракт – и что потом?» Ну, просижу я еще два года в «Локомотиве» – что хорошего-то? Ничего. 

– Как строились твои дни в «Локо»? 

– Утром тренировался, часа в 3 приезжал домой. Проводил время с семьей. Любили с женой сходить в кино, в ресторан. Очень нравится русская баня, мог даже один в нее съездить. Часто парились с переводчиком Муратом Сасиевым. Старался ходить раза два в неделю. 

Люблю с веничками, запахами, чтобы подышать, прогреться. Поставишь какую-нибудь полынь – и дышишь ею. 

– Про переводчика – я слышал, что он был твоим лучшим другом, а с игроками ты не особо общался. 

– Почему? У меня были со всеми хорошие отношения. С Владом Игнатьевым близко общаемся, я знаю его родителей. С Борей Ротенбергом на связи, он недавно звонил, спрашивал, как дела, а я у него – как нога. Тарас Михалик – мой друг, мы с ним созваниваемся. Часто до сих пор общаемся с Виталиком Денисовым. 

В Москве он купил Porsche себе и жене, но больше ни на что не тратит. На курсах финансовой грамотности его учат откладывать как можно больше 

– Ты сидишь в майке «Чикаго Буллз». Следишь за баскетом? 

– Нет, просто так купил. В основном смотрю хоккей. Но когда погиб Кобе Брайант, хотел купить его майку. Сразу приехал на Кузнецкий (там находится флагманский магазин Nike), там ответили, что за сутки все разобрали. А эту купил дома ходить. Но недавно посмотрел «Последний танец» и понял, что не зря выбрал «Чикаго Буллз». 

Еще кроссовки люблю. У меня целая коллекция – штук 25-30. 

– Какие самые редкие? 

– Сейчас покажу тебе. Вот эти – Nike в коллаборации с Off-White. 

Самые любимые – высокие «джорданы», у меня их четыре-пять пар. 

– А самые дорогие? 

– Не знаю, как называются, но эти Nike. 

Покупал где-то за 80 тысяч. Раньше стоили дешевле, но сейчас их мало осталось, поэтому такая цена. Из обуви и одежды это моя самая дорогая покупка. Есть еще три-четыре пары дорогих, остальные – сильно дешевле. Так, иногда балую себя. 

– Ты рассказывал, что в целом больше всего потратил на машины – себе и жене. Что купил?

– Porsche Cayenne. Жене – Porsche Macan. Просто понравились, была возможность, порадовал себя и жену. 

Больше особо ни на что не трачу. На самом деле мне даже жалко зайти в Gucci или Dolce&Gabbana. Обычно одеваюсь в простое. 

– Простое для тебя – это что?

– Джинсы Dsquared, например. Думаю, они есть у каждого жителя Москвы, не такие дорогие по московским меркам. Хотя я в основном в спортивном хожу. Жена недовольна, но мне так комфортнее. Джинсы надеваю редко, рубашку вообще только на праздник.

– Спортсмены по-разному вкладывают деньги. Хоккеист Панарин мне как-то рассказывал, что инвестирует в акции и облигации и проходит какие-то курсы. Как у тебя с этим?

– Тоже прохожу. Знаешь вратаря Андрея Сидельникова? Он закончил карьеру и создал такие курсы, где учат юристы и менеджеры, которые разбираются в инвестициях. Они сделали курс именно для спортсменов. Там простым языком, чтобы все ребята могли понять, объясняют, что делать с деньгами. Не как в заумных книжках, а практические советы.

Называется Sport Business School. Мне Виталич посоветовал. Он в зрелом возрасте тоже хочет пройти обучение. Думаю, никогда не поздно.

Основная идея: нужно откладывать 50% зарплаты. Или лучше вообще по максимуму. И ты должен сам распоряжаться деньгами. Когда к тебе подходят с предложением заработать, то они в первую очередь хотят заработать сами.

Курс делится на две части. Половина – о том, как сохранить деньги, чтобы жить на них после завершения карьеры. Вторая – о том, как и куда инвестировать. Чтобы понять это, ты смотришь уроки, читаешь, потом созваниваешься с человеком и обсуждаешь полученную информацию. Когда все понятно, можно созвониться на 15 минут: преподаватель задает наводящие вопросы, понимает, что ты все усвоил. Но бывают темы, о которых общаемся полтора-два часа.

Лучший вратарь РПЛ – Джанаев, мира – Облак. Объясняет, что сыграть на ноль, когда когда ударили 1-2 раза за матч, сложнее, чем отбить 8 из 10 ударов 

– Как-то ты сказал, что кумиров среди вратарей нет, но следишь за Буффоном. Почему?

– Когда я был ребенком, он считался самым топовым вратарем. Его стиль, стабильная игра – просто вышка. Тот же Касильяс мне не настолько нравился. Понятно, что Буффон сейчас не в тех кондициях, но тот факт, что в таком возрасте он все еще остается в «Ювентусе», заслуживает уважения.

Сейчас для меня номер один в мире Облак. Особо за ним не слежу, но иногда смотрю тренировки, какие-то видео с ним нахожу, изучаю, как все проходит, что-то беру оттуда. Он нравится мне по стилю.

– Как оценишь Нойера?

– Не люблю такой авантюрный стиль. Плюс его нельзя скопировать, так умеет только он. Был случай: один тренер – не буду называть кто – говорил мне: «Надо выбегать из ворот, смотри, как Нойер играет, наблюдай за ним». Отвечаю: «Слушайте, смотреть – это одно, а вы научите меня так играть. Смотреть я могу и как Роналду голы забивает, но это же не значит, что я так же забивать буду».

Так, подожди, Тара [Дмитрий Тарасов] пишет… Спрашивает: «Ты в интервью про меня сказал?»

– Вы прямо кореша с ним?

– Теперь да. Ха-ха.

Про вратарей – почему Облак. Мне нравится его надежность и статус. Я понимаю роль вратаря в «Атлетико». Все говорят: «Оборона, очень хорошая оборона». Так с подобной обороной сложнее. Когда перед тобой пусто и за матч возникает 10 сумасшедших моментов, из которых ты вытаскиваешь 8, все сразу говорят: «Вот это вратарь!» Гораздо труднее, когда есть 1-2 момента – и в них тебе нужно пропустить ноль. Это сразу показывает уровень.

– Когда вспоминают твою сухую серию, постоянно говорят: «Да это заслуга Бердыева и оборонительного футбола. Они 6 матчей на 0:0 сыграли».

– Так рассуждать неправильно. У Буффона в лучшие годы плохая оборона была, что ли? Нет, отличная, плюс он тащил в те моменты, когда за матч возникало по одному-два удара.

– Кто лучший вратарь России прямо сейчас?

– Наверное, Сослан.

– Неожиданно.

– Просто он играет в ту игру, в которую научил его Виталич. Сейчас в «Рубине» я работаю именно по этим требованиям. А Сослан держал уровень и в «Ростове», и в «Рубине», и в «Сочи». И за счет него попал в сборную.

– В «Локо» было по-другому?

– Конечно. И что еще я не понимал. Вот в «Ростове» и «Рубине» ко всем вратарям одинаковые требования, все вратари должны делать одинаково. Тренер требует одно и то же от всех, говорит, как правильно выходить в этой ситуации, какое решение есть в этой. Одно решение, не два или три. Поэтому при выходе один на один, я знаю, как именно действовать, при угловом – тоже.

А в «Локомотиве» было как: Гиля делает так, Антон – так, я – так. Общего не было, Хапов этого не просил. К Залимычу нет претензий, он тренирует как тренирует, хороший человек, много меня поддерживал. Но именно в плане тренировок сейчас они близки к идеалу.

– Почему у Хапова не так?

– Потому что у него есть Гиля, основной вратарь, которого просто нужно грамотно подвести к игре. Он делал это хорошо, Гиле все нравилось. Вот и все.

Выбрал «Рубин» из-за Козко – он ученик Кафанова и советовал Никиту в «Ростов». После «Локо» потерял в зарплате больше, чем в 5 раз 

– Куда тебя звали этим летом, кроме «Рубина»?

– Были варианты в ФНЛ, но туда бы точно не пошел. В РПЛ только «Ротор» и «Ростов». Про Волгоград сейчас расскажу, Ростов – все понятно: там три квалифицированных вратаря. Пришлось бы ждать, пока кто-то уйдет в аренду уйдет, или кого-то продадут. Ждать я не мог, потому что начинался сезон.

В «Ротор» не пошел, потому что выбрал «Рубин». Все – из-за тренерского штаба и тренера вратарей. Не сомневаюсь в тренерах «Ротора», но Викторыча Козко поставлю в один ряд с Кафановым. Он его ученик, я знаю его требования, я знаю, чего он хочет от вратарей. Здесь от каждой тренировки ты получаешь пользу. Понимаешь, какое упражнение делаешь, для чего, и если не так – что нужно исправить. Для меня это совсем другой уровень.

Перед переходом, конечно, советовался с Виталичем. Как только он узнал про «Рубин», сказал: «Даже не думай, поезжай». Я с ним вообще много о чем советуюсь, раз в месяц стабильно созваниваемся.

– Понимаешь, что в «Рубин» ты пришел, как тогда в «Локо» – вторым-третьим вратарем?

– Прекрасно понимаю. И куда бы меня сейчас ни взяли, никуда я бы не пришел первым номером. Но здесь есть Козко – я давно мечтал с ним поработать. Ты в курсе, что путевку в РПЛ дал мне он?

Когда я играл в Ижевске, он хотел забрать меня оттуда в «Рубин»-2. Я даже приезжал в Казань, разговаривал с ним, летом должен был перейти, но команду закрыли. Переход не состоялся, зато он посоветовал меня Виталичу в «Ростов».

– Круг замкнулся.

– Да. Поэтому не скажу, что поехал сюда за деньгами. Нет, я поехал за качественным тренировочным процессом. И я уже его получил на 100%. Я безумно доволен каждой тренировкой. Команда – супер, амбиции есть.

– Поехал не за деньгами. Во сколько раз упала твоя зарплата по сравнению с «Локо»?

– Ой, давай не будем про деньги. Уже столько раз их обсуждали сегодня.

– Но больше, чем в пять раз?

– Пускай будет так.

Фото: rubin-kazan.ru; instagram.com/nataliya_medvedeva_; РПЛ/Константин Рыбин; vk.com/fclokomotiv; East News/GABRIEL BOUYS / AFP; РИА Новости/Александр Вильф, Алексей Филиппов, Рамиль Ситдиков, Григорий Сысоев, Виталий Белоусов, Сергей Пивоваров

logoСергей Козко
logoИлья Геркус
logoКурбан Бердыев
logoВасилий Кикнадзе
logoНикита Медведев
logoРостов
logoЛокомотив
logoЮрий Семин
logoСослан Джанаев
logoВиталий Кафанов
logoРубин