«Курить я начал в 10 лет». Вратарь из Норильска, который работал на башенном кране (получал молоко за вредность) и доиграл до 45
Жизнь на заводе без зарплаты, Зюганов и бразильцы, которые любили кока-колу.
Андрей Тверянкин – мини-футболист невероятной судьбы. Он родился в суровом Норильске, служил в армии, работал на заводе, клал плитку, играл в волейбол и до 25 лет даже не думал о мини-футболе. Попал в него случайно и в самое безумное время: когда в Екатеринбург приезжали с охраной, чтобы не запугали, а бразильцев привозили с пляжа.
В «Норильском Никеле» Тверянкин провел 13 лет и видел, как клуб, где не платили зарплату, превратился в чемпиона России. Потом в его карьере были еще 10 команд, в том числе сборная Азербайджана (помогла родословная), с которой кипер вышел в полуфинал Евро-2010. Последний профессиональный матч в жизни он провел в 45 лет – говорит, что старше себя игроков не встречал. Кстати, все это время он играл без перчаток.
Александр Головин поговорил с Тверянкиным.
Тверянкин курит всю карьеру, но на сборах был первым даже в возрасте за 40. Из клубов его убирали не потому, что слабый, а чтобы не душил молодых
– Вы родились в Норильске. Про этот город говорят страшные вещи.
– Прогресс туда еще идет, например, оптоволоконный интернет только провели. А так, это все обман, краски, которые сгущают. Я могу рассказать, и какой это прекрасный город, и какой ужасный. Вот в советское время на 100 тысяч населения там было 20 ресторанов. Чтобы в пятницу попасть, надо заказывать заранее. Весь народ гулял и отдыхал, потому что деньги получали сумасшедшие.
– Черный снег помните?
– Конечно. Там металлургические предприятия. Но это просто пыль и газ. Это не Череповец, у нас чище. Даже не чернота, а загазованность больше. Правда, на здоровье все равно влияет. Иммунная система начинает бороться с гадостью на улице. Расположенность к заболеваниям есть. Когда в советское время люди получали 1000 рублей (средняя зарплата по СССР в 1980 году составляла 155 рублей – Sports.ru), оно того стоило. Отработал 5-10 лет и уехал.
– Медведи в город заходили?
– Только олени. Медведи – это в тундре. И то, когда он чувствует запах человека, уходит. Хотя не всегда. Вот у жены отец бывший охотник, его медведь подрал прилично, еле-еле убежал. Палатка разорвана в лохмотья. Но это просто медведь-псих попался. Люди тоже есть дураки – нападают на людей.
– Вы воспитывались во дворе. Во сколько лет первый раз закурили?
– В 10. Сознательно. С тех пор не бросаю. Наверное, уже опаснее бросить курить, чем продолжать. Пачка в день точно уходит.
– А во время карьеры?
– Тоже. Тренеры ругались, штрафовали сначала. Когда постарше стал, просили не собирать в своем номере молодых и не курить вместе с ними. Плюс я пытался убедить, что это мое здоровье. Если я курю и это вредно, значит помру первым или буду плохо работать, и вы меня сами выгоните. При этом всегда все сборы до единого проходил. Уже за 40, но бегу первым.
– Откуда такие способности?
– Поздний футболист, поздно начал (в 25 лет – Sports.ru). Остались невоплощенные идеи, ресурс футбольный. Я же в волейбол играл до этого, а тут футбол. Хотя возраст не помогал. Из клубов убирали с мотивировкой: мешаешь развиваться молодым футболистам, душишь морально, они не растут.
– Прямо так в лицо и говорили?
– Случалось. Но грех жаловаться. У меня за карьеру одна мечта не воплотилась только – Олимпийские игры. Могу себя успокоить, что не я виноват, что мини-футбол не стал олимпийским видом. А так и на Кубок УЕФА съездил, в полуфинале Евро играл. Я доволен. Азербайджан дал последний вдох радости, ту ноту, на которой действительно можно закончить. Хотя я не сказал, что закончил.
– Даже сейчас, в 53?
– Ну, профессионально не буду никогда в жизни играть, не готов. У меня живот, подбородок уже. Себя уважаю, не хочу пускать 20 голов за матч, лучше не приду.
Буйное детство: приводы в милицию и полеты с крыши на крышу, прогулки в –40
– Про детство вы вспоминали: «Мы бились до крови, не смог за себя постоять, стая тебя выгонит, ты не человек».
– Не стая – дворовая компания. Воспитывали мужиков, двор на двор дрались. Носили перчатки, боксировали. Кровь – это ерунда в то время. Мы падали, по гаражам прыгали, встал – пошел. Подворовывали немного – конфетки, пряники. Ириски в штаны засовывали, кисель в пачках грызли. Если милиция ловила, ставила на учет по делам несовершеннолетних.
– И вас?
– Ну да. Помню, стояли аппараты – кидаешь 3 копейки, наливает газировку. Мы нашли способ не платить. Нажимали и пили. Подошел дядька: «Нальете, а то мелочи нет?» Нам жалко что ли – налили. Он вжик за шкирку и в милицию – детский приемник. Камер нет, просто закрытое здание с кроватями. Я бастовал, не ел. Телефона дома не было, не дозвониться. Пришлось даже ночевать там. Утром мама забрала. Но после этого остался на галочке.
– Это как?
– Если что-то на районе произошло, шли по алфавиту. Выдергивали на допрос. Там уже в жесткой форме. Руками не били, но уголовным кодексом по голове могли.
– Главная дичь из детства?
– По нынешним временам все кажется таким. Смотря на дочь, говорю жене: «Если бы у Софьи было такое детство, как у меня, я бы уже от разрыва сердца умер». А мы вот жвачку друг за другом дожевывали. Смешно, но даже мысли не возникало, что у человека микробы. От безделья по стройкам лазили, с крыши на крышу прыгали, на кабелях электрических раскачивались. Высота на уровне третьего этажа, но даже не смотрели, как он там прикреплен. Или на улице –40, в школу не шли, зато на улице гуляли.
– Прогуливали?
– Нет, все законно. Утром встаешь, по центральному радио объявление, что отдыхаешь.
– Самая жуткая погода в Норильске?
– Периодически черная пурга случается. Заметает так, что друг друга не видим. Отменяются все виды транспорта, коллапс полный. Как-то в мае даже. Тогда «НТВ-Плюс» еще фильм снимал. Пригласили бразильцев, американцев, немцев, украинцев. Конец сезона, +5+10 градусов. Отыграли на кубок, ложимся спать. Просыпаемся – город белый. Двери гостиницы еле открываются, сугробы, метель жуткая. Плакат напротив гостиницы «Здравствуй, лето» наполовину в снегу.
Четыре дня просидели, не могли доснять. А бывает, что люди по неделе-две остаются, самолеты не летают, дороги закрываются. Автобусы колоннами идут – на завод везут бригады. Там же непрерывное производство. Если нет возможности смениться, люди на вторую смену остаются. Ночуют на месте службы.
– В квартирах хотя бы тепло?
– Очень. Холодно было два раза, когда большие аварии происходили. ТЭЦ вырубило – вот тогда отдельные дома стояли без тепла, разорвало коммуникации. На кухне буржуйку ставили. На улице-то –40.
– Теплая зима для Норильска – это сколько?
– Дело не в градусах, а в ветре. В Якутске и в –50 нормально, но только ветер чуть дунет – ужас. Хотя машины все равно никто не глушит. Вырубил – выкинул. Из-за этого все заведенные стоят.
В армии Тверянкин видел, как красят снег к приезду генерала, в цехе – работал в противогазе в +50 и ходил в отпуск на три месяца
– Вы служили?
– В ракетных войсках стратегического назначения. Мужиком там стал. Знаний никаких, но настоящая школа жизни.
– А дедовщина?
– Не без этого. Тебе взбивали разум для того, чтобы стал злой, жесткий, потом воспитывал молодых. Один раз я получил прилично – три раза за одну ночь. По роду деятельности у меня была возможность не ночевать в казарме. Молодой, а уже не ходит на разводы. На меня зуб точили. Как-то ночью уснул спокойно, проснулся разукрашенный.
– Самый глупый приказ в армии?
– На территории располагался красивый учебный корпус. Техника, ремонт – все на уровне. Планировал приехать генерал. Перед этим нам сказали, что генерал любит шаровый цвет – это такая серая сталь. И приказали перекрасить весь корпус к утру. Всю ночь красили, все в кумаре от запаха. Проснулись, встретили генерала, он уехал, и начали перекрашивать обратно. Другие солдаты даже снег красили.
– Зачем?
– Его много, он грязный. Убирать долго, легче перекрасить в белый. Генерал прошел – все красиво, аккуратно, как должно быть в армии.
– Из армии вы пошли на комбинат?
– На стройку помощником паркетчика. Отработал два дня. Увидели пацаны: «Давай к нам в бригаду, плитку класть». Так я стал плиточником-мраморщиком. До сих пор в ресторане «Норильск» моя плитка на стене. Провел полгода на стройке. В это время пошел с товарищем в зал волейбол посмотреть. Встретил бывшего тренера: «За кого играешь?» – «Ни за кого» – «За управление торговли будешь?»
Согласился, хоть и полумертвая команда. Но мне лишь бы двигаться. Как-то приехали против медного завода – они чемпионы города. Перед встречей пошли размяться в зал с товарищем. Я подал, попал по тросу – сетка сложилась и упала. Замдиректора завода по технике безопасности увидел: «Не хочешь к нам?» Перешел – выступал за сборную города и команду.
– Работу бросили?
– Нет-нет, числился на самом заводе – на мостовом кране. Не на большом башенном, а на том, что в цехе поперек ездит. На башенном только практику проходил в строительном училище, которое до армии закончил.
– Знания пригодились?
– Конечно. Взять ремонт. 90% всего на даче построено мной. Сейчас с родственником жены пытаемся запустить свой бизнес. Делаем скамейки, столы, стулья ручной работы. Поздновато начали, все-таки сезонная продукция.
– Дорогая?
– Конечно. Все-таки эксклюзивные, не серийные. В нашем случае все по договоренности. За такой стол, например, как в этом кафе, некоторые по 80 тысяч рублей готовы отдать.
– До завода вы волейболом занимались?
– С 10 лет. Я же кандидат в мастера спорта по нему и баскетболу. Неожиданно умения приходились. Руководство команду поддерживало. Если выигрывали на чемпионате города и пробивались выше, оплачивали перелеты. На работе можно было дать слабину – выйти в цех раз в неделю, пораньше уйти, чтобы на тренировку успеть.
– Чем занимались в цехе?
– Грузы поднимал краном. Это же вредное производство первого списка. Отпуск 89 дней в году, молоко выдавали. Обычно талоны на месяц – шел в буфет и сразу затаривался.
– Что самое сложное в такой работе?
– Вовремя убежать, когда пожар. Там ведь перепад температуры, сера. Аварии разные случались, взрывы. Действовали с нарушениями техники безопасности, даже привыкли к этому. Раз был забавный случай. Сдали смену за 15 минут до конца, все нормально. Пришли на следующий день – стен нет. Читаем документ: на нашей смене произошел хлопок, шарахнуло. Стены из металлических конструкций сложились как карточный домик.
– Чем вообще занимался цех?
– Переработкой отходов медного завода. То, что в трубу должно было уходить, приходило к нам. Мы оттуда добывали серу. Мы – очистные сооружения. Я работал наверху в противогазе, суконной одежде, которая не горит. Температура стояла под полтинник.
Первые сезоны в «Норильском Никеле» не платили зарплату: игроки все еще работали на заводе, перепродавали видаки и телеки. «Дине» проигрывали 1:10, зато про них писали в газетах
– Если бы остались в волейболе, до какого уровня доросли бы?
– Если либеро, то в Суперлиге играл бы. Но в то время такой позиции не существовало. Приходилось сложновато – роста не хватало. Так что перспективы оказались не самые радужные. А потом и поездки закрылись. У предприятия закончились деньги. В 25 лет возник вариант с мини-футболом. В большой я умел – летом в него играл, бегал нападающим. Вот в мини не очень.
– Вы вспоминали, что сначала он был похож на регби.
– Именно. Без аутов, бортов, шел физический контакт. Рубились так с боксерами. Потом вдруг узнали, что есть какие-то правила. Нельзя толкать, подкатываться. Сначала не понимали, потом привыкли.
– Кто организовал вашу команду?
– Дмитрий Федосеев. Значился директором завода, сам играл. Стал инициатором создания клуба «Норильск». Химичил, с кем-то договаривался по поводу гостиниц. «Трансаэро» обеспечивала авиабилетами. Потом подтянулся «Газпром», но зарплаты первые годы мы все равно не получали.
– На что жили?
– Так продолжали работать на заводах. Плюс коммерция – купил в Москве, в Норильске продал подороже. Возили видаки, телевизоры, спортивные костюмы. Все это продолжалось до второго попадания в Суперлигу. А то первый раз вышли, сказали, что теперь команда профессиональная: премиальных 100% не будет, зарплата – может быть. Дали день на раздумья.
Некоторые отказались. Какой еще футбол, когда семья, дети. Я согласился – как откажешь, когда предлагают играть против Белого и Еременко. Конечно, нихрена не платили. Только талоны на специфическую еду давали – белое вино, арахис, сервелат, но без хлеба и молока. Зато показывали в новостях, передачах.
– Стали городскими звездами?
– Еще какими. Помню, играли с «Диной». Слава Филоненко получил желтую, влетели 1:10. Но про него на первой странице написала газета «Футбол Ревю», как бы дебютант спорит с лидером. Так в киосках не могли найти номер – все раскупили. Заводы нами гордились. Отпускали на неделю. Тогда же туровая система была – приехали команды в один город и играют между собой.
– Идеальная ситуация для загула.
– Все в пределах разумного. Хотя и не без этого. Коллектив рабочий. Брали упаковку пива или коньяка, могли всю ночь сидеть, общаться.
– В какой город добирались дольше всего?
– Якутск. Сначала четыре часа летели до Москвы, оттуда еще шесть. Но это нормально. Вот во времена волейбола летали на самолетах грузовой авиации. Места – откидушки по бортам, болтало так, что страшно. Пилот непонятно, свежий ли. И еще груз везли.
– Двигатели не отказывали?
– Проблемы только из-за погоды возникли. Не получилось сесть в Норильске. Сделали несколько кругов и развернулись обратно в столицу.
– На жуткие условия в городах насмотрелись?
– В Нижнем зал очень странный – 50 метров в длину, 10 в ширину. В Подмосковье наоборот шикарный, но без отопления – на скамейке сидели в пледах.
– Зрители приходили?
– Мало. Вот в Норильске народ ломился. В чемпионский сезон билеты делали по 500-600 рублей, но люди приходили за ними в 5 утра. Полный зал – на лестницах и в проходе сидели. Мы были очень популярными.
– Круче атмосферу помните?
– Если только в негативном плане. Поехали в Испанию на товарищеские матчи. Сыграли вничью – пенальти. В этот момент за воротами стояли пацаны, которые водой обливали, монетами швырялись. На полуфинал чемпионата с ВИЗом в Екатеринбург вообще приехали с охраной, чтобы не запугали. Выиграли в один мяч – на площадку стеклянные бутылки полетели.
В 2007-м Тверянкин играл одновременно за три команды. Это случилось после «Спартака», где ему недоплатил Ловчев, а бразильцы открыто пили кока-колу
– Вы сказали, что в Норильске долго играли без зарплат и премиальных. Когда появились первые деньги?
– В 1999-м, когда стали пятыми в Суперлиге.
– Тогда же пришли первые бразильцы?
– Позже – после Руднева (обладатель Кубка УЕФА-2007 с «Динамо», в 1999-2000 тренер «Норильского Никеля» – Sports.ru). Всех привозил переводчик Гильерме. В «Никель» он завез человек 10.
МФК «Норильский никель» Сезон 2000/01. Андрей Тверянкин стоит крайний справа, рядом с ним стоит Гильерме
– С пляжа?
– Разные попадались. Один приехал с чемоданом, который выше, чем он сам. Но без формы и кроссовок. Спрашиваем: «А чемодан-то зачем?» – «Я же контракт заключаю, жить здесь буду». Дали ему кроссовки. Вышел на тренировку – на следующий день отправили домой. Вообще нулевой.
– Гильерме стал агентом?
– Соединял две должности. Потом нахимичил прилично. Бразильцы вдруг перестали играть. Директор понять не может: вроде зарплату платит, премиальные тоже. Взяли другого переводчика, оказалось, что тот переводил неправильно. Но главное, что получал одни деньги, а игрокам отдавал другие.
– К чему бразильцы дольше всего привыкали?
– Если хотят, ко всему адаптируются. Одна проблема – без кока-колы не могут. А у нас в клубе с этим было жестко. Вот в «Спартаке» на обеде у Сержао и Биро стояла бутылка. А русским нельзя. Ловчев вообще к ним по-особенному относился.
– Какой он тренер?
– Да ему надо директором работать и спонсоров находить.
– Вас вроде обманул.
– Не заплатил за два месяца – пришлось судиться, через год выплатили. Какая-то странная ситуация вообще. Переодеваюсь перед матчем в межсезонье, он заходит: «Андрей, в ваших услугах мы больше не нуждаемся. Можешь не переодеваться». А у меня контракт. До сих пор не понимаю, почему так поступил. Но зла не держу – нормально общаемся на ветеранском турнире в Турции. Тот случай не вспоминаем.
– После «Спартака» вы оказались в «Мытищах» и «Каспии».
– Причем одновременно. В первом случае тренировал, во втором играл в первой лиге. Даже не тренировался с ними. Приезжал, проводил игру, получал зарплату и премиальные и обратно. Еще и за «Обьнефтеремонт» успевал по второй лиге – непрофессиональной. Если матчи накладывались, Нижневартовск переносил.
График сложный, зато всегда в тонусе и зарплата с премиальными шла в трех местах. Только светлые воспоминания от того времени.
– Выходило больше 10 тысяч долларов в месяц?
– Меньше. Столько никогда не получал даже в «Норильске». Просто там условия хорошие были – поездки за границу, суточные. Помню, как одевали перед Лигой чемпионов. Повели в бутики. Каждому набрали одежды на 5 тысяч долларов. Но большие деньги уже после нас пошли – в 2010-м. Легионерам и по 20-25 тысяч платили. Плюс премиальные, подъемные – в контракт много всего пишется. Суммы росли нереально. Сейчас времена другие – в Суперлиге люди и за 10 тысяч рублей играют. Да чего говорить – даже в ЛФЛ сейчас стабильнее и надежнее, чем в профессиональной лиге мини-футбола.
В России извинились, что ни разу не взяли Тверянкина в сборную. С Азербайджаном он чуть не вышел в финал Евро
– Когда пригласили в Азербайджан, там знали про ваши азербайджанские корни?
– Потом сам сказал. Изначально вышли через «Каспий» – приезжал с командой на турниры в эту страну. Они говорили, что беда с вратарями, их нет. И тут я – незаигранный ни за какую сборную. Поставили на ворота, вышел шеф в туфлях, галстуке. И разбегается. Смотрю по сторонам – может, шутка. Но никто не смеется, все серьезно. Отбил, говорят: «Ты нам подходишь». Так попал в клуб, потом в сборную.
– Понимаете, почему не вызывали в сборную России?
– Гендиректор «Норильского Никеля» Русяев спрашивал в федерации: «Как так, лучший вратарь страны и не в команде?» Там сказали, что нет футбольной школы. Прошли годы, извинились, что были не правы. Про себя подумал: Вы не правы, а человеку, может, карьеру сломали». Но не жалуюсь – провел отличное время в Азербайджане.
– Какой там уровень мини-футбола?
– Слабый. Сейчас вообще катастрофа – денег нет. Тогда выручали бразильцы. В основном играли они, местных выходило один-два человека. Столько же на замене.
– В Баку считались известным человеком?
– В метро фотографировались. Помню, приехал кто-то из наших русских, спрашивал, как там. Поехали за продуктами. Ко мне подходят: «Можно фото?» Говорю: «Теперь ты понял, как здесь?»
– Наверное, продукты бесплатно отдавали?
– Нет. Только однажды скидкой воспользовался. Приехал в Москве на Киевский вокзал жене за цветами на день рождения. Дали что-то непонятное. Говорю: «Ты что своим продаешь? Играю за сборную Азербайджана, а ты это дерьмо подсовываешь». Скидку сделал.
– На дороге азербайджанцы некультурные?
– Просто сами по себе безобразно катаются, как турки. Могут нарушить правила. Но на красный никогда в жизни не проедут. Только желтый загорается – все останавливаются. Вот развернуться через две сплошные вообще не проблема.
– Из-за религии проблемы возникали?
– Не касался этой темы. Делали намаз и делали. Обычно перед тренировкой. Бывало, что и в номере. Я сразу телевизор выключал, выходил. Человек говорил: «Ты мне не мешаешь абсолютно, все нормально».
– Азербайджан – это же нефтяные деньги. Подарки в стиле Кадырова сваливались?
– Никогда. Разговор только шел, что если выйдем финал Европы, примет президент. Тогда милость могла упасть. В итоге проиграли в полуфинале португальцам по пенальти. Самый обидный матч в карьере. Если и есть один, который хотел бы переиграть, то его.
В 2012-м получилось тоже обидно – проиграли сербам 8:9 и не вышли из группы. А меня вообще удалили за две желтых. И попросили выйти из зала – даже как зритель сидеть не мог.
В КПРФ его каждый год принимал Зюганов и вручал награды. Даже за «какое-то непонятное место»
– Почему покинули Азербайджан?
– Из-за денег. В стране начались проблемы с финансированием. Поехал в КПРФ, но меня там не сильно хотели. Начали брать бразильцев-вратарей. Плюс столько геморроя было, чтобы заявить как россиянина.
– Почему?
– Смысл в том, что если бы так сделали, и я сыграл бы за Азербайджан, меня дисквалифицировали бы. Сказали бы, что легионер, нарушил правила. А если бы вышел как азербайджанец, то не проходил бы по лимиту. Еще пришлось бы платить деньги в ассоциацию, решать проблемы с регистрацией.
– Отказаться от сборной не хотели?
– Нет, планировал играть. Но как назло на стыковой матч к Европе выпал жребий: Азербайджан – Россия. В КПРФ звонит президент российской ассоциации Алиев: «Как Андрей относится к такому матчу?» – «Положительно, с удовольствием». Потом перезванивает: «Если сыграет за Азербайджан, мы его дисквалифицируем». Из-за одной игры решил не рисковать. После этого за сборную уже не выходил. Хотя второе гражданство осталось.
– КПРФ имел какое-то отношение к партии?
– Только Зюганов принимал каждый год, вручал награды. В последнем моем сезоне заняли какое-то непонятное место, он пригласил всех, дал медаль.
– Сколько вам было лет?
– В 44 еще играл на Европе. Установил там рекорд по возрасту. Закончил, получается, в 45. Честно, не знаю даже человека, кто продолжал бы в более позднем возрасте.
– Не хотели уйти раньше?
– Да как-то получал удовольствие. Но и за работу цеплялся. Сначала было рано заканчивать, потом азербайджанский период выбил из колеи. Люди забыли. Половина встречала и удивлялась: «А что ты в Москве делаешь? Ты же в Азербайджане». Так же пролетел с тренерской работой. Знакомые закончили в 35, уже 5-10 лет стажа. А я если и приду куда: опыта почти ноль. Только в «Мытищах» немного и год в Азербайджане. Там перешел на тренерскую работу с сохранением условий контракта. Президент подошел: «Слушай, возвращайся на площадку». Так что даже в 50 я молодой тренер. Работаю сейчас в центре физической культуры ЦАО. Организую мероприятия.
– Дальнейшие планы есть?
– Пока без вариантов. Понятно, что идеально куда-нибудь в команду. Но кто пригласит. Им человек со стороны не нужен. Тем более такой имидж сложился, что я дракон. Приду тренером, через год всех сожру, стану директором. Видите, я даже не в «Никеле», где играл 15 лет. Хотя единственный норильчанин, который остался со дня основания до Суперлиги. Меня в Баку встречают роднее, чем в Норильске. О чем тут можно говорить.
– А другие клубы почему не зовут?
– В свое время задался вопросом. Как так – 15 лет проиграл в одном месте: такой преданный или больше никому не нужен? Знакомые сказали: «А смысл тебя приглашать? Хороший контракт дома, все равно никуда не уйдешь».
– В бизнес успели вложиться?
– Был совладельцем такси в Норильске вместе с другом. Он погиб – уснул в гараже, задохнулся. После этого компания развалилась – его родственники начали делить. Если бы все продолжилось, мог на эти деньги жить. Мы развивались, хотели автосервис открыть.
– Из мини-футболистов кто-то стал успешным вне футбола?
– В основном все играют на ветеранских турнирах. Хотя был Слава Филоненко. Компьютерный гений. Среди футболистов лучше всех в технике разбирался, программы составлял. Всегда хотел уехать за границу. Сейчас в Канаде. Я когда брата ездил навещать – встретились, пообщались. В то же время есть знакомый, который привлекался в свое время в сборную СНГ и России. Считался звездой. Сейчас работает обычным курьером. Мой нынешний подчиненный Олег Дорошенко играл в «Дине». После карьеры трудился охранником в гостинице. Так что супруге говорю: «Если разобраться, мы еще не в худшем положении».
***
– Вы сказали про имидж дракона. Откуда такой?
– Может, судился много. Со «Спартаком». С «Никелем» почти начал. Вовремя подошли люди из клуба: «Потерпи, рассчитаемся».
– Ушли после конфликта?
– Да не было его. Капитанил всю жизнь. Но возникла ситуация, как между двух огней. Игроки от тебя хотят узнать, когда зарплата, премиальные, говорят: «Ты же капитан, иди, узнай». А руководство: «Че сюда входишь, футболом занимайся». Получается, что для одной части ты все равно скандальный человек, негодяй. В итоге руководство сказало: «Ты уволен». Открываю кредитную карточку, там ноль. Хотя прошел все сборы, претензий не возникало. Даже контракт новый подписал.
Сам предлагал на год. Говорил: «Ребят, я уже не молодой. Чтобы вас не обязывать, давайте на сезон». Уговорили на два. Первая часть прошла – увольняют. Решил, что пусть платят полностью.
– Всю карьеру вы играли без перчаток. Тренеры не ругались?
– Им по барабану. А мне так удобнее, комфортнее. Во-первых, рука маленькая, пальцы короткие, и мяч держать в перчатках неудобно. Да и не больно – сколько лет в волейбол играл. Привык.
Русская теннисистка в Египте: 93 финала, асфальтовый корт, жизнь в долг и $3000 за договорняк
Фото: globallookpress.com/Denis Kogevnikov/Russian Look, Komsomolskaya Pravda/Global Look Press; vk.com; mfcnornik.ru
