«Футболисты живут в пузыре. Теперь девушка говорит мне: «Отмой дерьмо с машины». Поговорили с бывшим защитником «Ливерпуля»
Виталий Суворов поболтал с бывшим защитником «Ливерпуля», который пережил опухоль мозга и стал агентом.
Хосе Энрике хочет, чтобы вы знали: он счастлив.
В 2018-м у бывшего защитника «Ливерпуля», «Ньюкасла» и «Вильярреала» диагностировали редкую опухоль мозга – чтобы избавиться от нее, Энрике пришлось лечь под нож. С того момента Хосе, которому недавно стукнуло 34, не только успешно поборол болезнь, но и почти целиком изменил жизнь.
Во-первых, испанец стал футбольным агентом. Во-вторых, сделал предложение англичанке по имени Эми, с которой встречался еще со времен «Ливерпуля» (разумеется, она сказала «Да»). Пару недель назад Хосе сменил еще и дом – и сразу же отметил, что въезжает в собственное, а не арендованное жилье впервые в жизни:
«Честно говоря, я не ожидал, что закончу с футболом настолько рано. Мы медленно строили этот дом, но когда я завершил карьеру, он еще не был закончен. Так что пришлось опять жить в съемном, и вот сейчас у нас наконец-то появилось собственное место – в первый раз в жизни. Мы очень счастливы».
Энрике явно взбудоражен всем, что происходит в его жизни сегодня – но без проблем ныряет в прошлое и рассказывает обо всех бедах, с которыми сталкивался в последние годы.
***
– Ваше последние сезоны в «Ливерпуле» явно пошли не по плану: всего около 20 матчей за три года и постоянные травмы. Как вы с этим справлялись?
– Самым сложным было смириться с тем, что я больше не могу играть на том уровне, на котором когда-то играл. Я пытался оставаться счастливым в обычной жизни, конечно, и мне очень нравился Ливерпуль. Но я не был доволен собой. Это было странно, потому что ты хочешь играть, но не можешь – и не потому, что ты недостаточно хорош, а потому что тебе не дает это сделать собственное тело. У меня ушли годы на то, чтобы смириться с этим.
«Ливерпуль» поступил абсолютно правильно, когда не продлил мой контракт. Я уже не мог играть на топ-уровне. Юрген знал мою историю и был очень честен со мной. Тяжело принять подобные штуки, когда тебе говорят их прямо в лицо, но на самом деле я благодарен ему за это. Я такой же. Я люблю говорить правду. Не люблю ходить вокруг да около. Но, конечно, все это казалось очень печальным в тот момент.
Помню, как вышел на кубковый матч с «Мидлсбро» впервые после травмы. Понятия не имею почему, но Брендан Роджерс держал меня на поле все 120 минут! Я отыграл хорошо и чувствовал себя отлично. Но через три дня, когда мы вышли на игру с «Кристал Пэлас», я почувствовал, что колено опухает. В этот момент опять идешь к тренеру по физподготовке, потом тренируешься в одиночестве несколько дней, колено опухает снова, и вот тут-то и начинается настоящий кошмар. Ты понимаешь: «Я больше не способен тренироваться каждый день. Я все еще могу играть на выходных, но я не могу тренироваться каждый день».
Возможно, в другой команде такое могло бы сработать. Но в «Ливерпуле» ты должен работать на тренировках ежедневно – надо убедить тренера, что ты достаточно хорош для основы. Ты не можешь тренироваться дважды в неделю и играть. Тебе нужно всегда быть в лучшей форме, потому что в очереди за тобой полно ребят, которые ждут своего часа. Грустно об этом думать, потому что я верю, что все еще мог бы быть игроком «Ливерпуля». Не основным, естественно – с таким Робертсоном прорваться в основу было бы нереально! Но все же я благодарен за свою карьеру и очень счастлив, что играл за «Ливерпуль».
– Обращались к психологам, когда поняли, что травмы не позволят вернуться на прежний уровень?
– Да, но уже после того, как ушел из «Ливерпуля». Мне нужна была помощь, так что я принимал лекарства и ходил к психологам. Я все еще это делаю, если честно. Когда ты перестаешь играть в футбол, тебе нужно адаптироваться к новой жизни – это сложно. Быть футболистом – мечта, ничего круче этого вообще нет. Я занимался любимым делом, а потом все внезапно закончилось. Хотя я очень рад, что до сих пор нахожусь внутри футбола – только теперь в роли агента.
– Помните тот день, когда решили: все, заканчиваю?
– Сейчас буду честным, никогда не рассказывал об этом раньше. В общем, после «Ливерпуля» я оказался в «Сарагосе». Представьте себе масштаб падения. Ты приезжаешь из «Ливерпуля» во второй испанский дивизион. Это не «Кристал Пэлас», «Хетафе» или что-нибудь в этом стиле. Ты во втором дивизионе. До сих пор помню, как подписал контракт, а потом вышел к своей девушке и сказал: «Бог ты мой. Как же изменилась моя жизнь всего за пару месяцев». Полное безумие. Но я решил дать этой истории шанс. Решил поиграть год и посмотреть, что из этого выйдет.
Моей главное целью было вернуться с «Сарагосой» в Ла Лигу и поиграть там еще пару лет. Вместо этого мы чуть не вылетели в третий дивизион! Помню, как где-то в середине сезона поймал себя на мысли: «Все, я больше не могу. Я не хочу больше страдать». У меня болело колено. Кроме того, это был второй дивизион, поэтому мы постоянно ездили на выездные матчи в автобусе по 13-14 часов. У меня с этим никаких проблем не было, но у моего колена – было.
Так что я сказал себе: «Слушай. С финансовой точки зрения, это того не стоит. С психологической – это просто убивает меня. Так зачем же я продолжаю это делать?» Я уже не наслаждался игрой, а когда ты не наслаждается чем-то, нужно это менять. У меня оставался год по контракту, но я пришел к клубу и сказал, что больше не наслаждаюсь футболом. Я не собирался уходить в другую команду, ничего такого, хотя у меня было предложение из Греции. Я просто больше не хотел играть нигде. Сейчас я играю только за команду легенд «Ливерпуля» или за местный клуб моего отца, который помогает детям. На этом все. Я смотрю футбол, но больше не играю в него.
– Тяжело было снова начать смотреть футбол по ТВ?
– Честно говоря, да. Тяжело было смотреть и осознавать, что ты больше не часть всего этого. Но вы знаете, что произошло со мной в тот момент (речь об опухоли – Sports.ru). Это целиком изменило мое сознание. Я стал ценить жизнь еще сильнее. Понял, в каком привилегированном положении нахожусь. Сейчас я футбольный агент и очень рад отношениям со своими игроками. Люди, который меня знают, в курсе, что я честен и говорю все напрямую. В мире же столько лжи. Я был игроком и терпеть не мог, когда мне врали – поэтому и сам не вру. Если такой подход вам нравится, все чудесно. Если нет, значит тебе нужен другой агент, приятель.
– В 2014-м «Ливерпуль» подписал Альберто Морено, что автоматом отправило вас на скамейку. При этом с Морено у вас отличные отношения и вы тогда ему сильно помогали. Почему?
– Уверен, немногие игроки поступили бы тогда так же, как я. Просто такой у меня характер. В первую очередь, ты человек, потом уже футболист. Альберто был новичком, он совсем не говорил на английском – он, кстати, и сейчас не говорит, постоянно подшучиваю над ним из-за этого. Мы до сих пор видимся раз в месяц.
Но да, я не думаю, что многие на моем месте относились бы к нему так же, и он это знает. В тот момент я только начинал осознавать, что больше не буду играть. Понял, что должен действовать в интересах команды. Раз на поле я не мог помочь, надо было помогать вне поля. Поэтому я старался опекать Альберто как мог – это помогло бы команде. Он был молод и приехал в чужую для себя страну. Я знаю, каково это.
Когда я только приехал в «Ньюкасл», Альберт Луке точно так же помогал мне. Хотя делал это всего две недели, потому что потом ушел из клуба, хе-хе. Но он очень помог мне в плане адаптации.
– Сейчас у вас отличные отношения с фанатами «Ливерпуля», но я помню, как еще четыре года назад вас постоянно критиковали за роскошные фотографии в инстаграме – как раз в тот момент, когда вы толком не выходили на поле. Было ли обидно читать такие комментарии?
– Это была моя ошибка. Не следовало публиковать все эти фотографии. Инстаграм – опасная штука. «Ливерпуль» тогда играл так себе, я вообще не выходил на поле, так что все эти фотографии… в общем это было плохое решение. Фанаты были абсолютно правы, когда критиковали меня. Думаю, я выкладывал все это, потому что медленно сходил с ума из-за невозможности играть и мне хотелось сказать людям: «Эй, я все еще здесь! Я существую!» Но это было неверно. Иногда не понимаешь всю силу соцсетей.
– Вы как-то сказали, что футболисты находятся в пузыре, и это «не реальная жизнь». Что вы имели в виду?
– Вообще, когда люди думают о футболистах, в голове сразу же появляются клубы вроде «Ливерпуля», «Барселоны», «Ювентуса» и так далее. Но есть еще второй, третий дивизионы, и там тоже играют футболисты – и жизнь их мало чем похожа на жизнь игроков «Ливерпуля». Так что когда я говорил о «пузыре», я имел в виду игроков из топ-лиг. Я жил в пузыре. Ты занимаешься любимым делом, получаешь хорошие деньги, получаешь кучу внимания и все относятся к тебе отлично. А потом, совершенно неожиданно, все это заканчивается.
Сейчас моя девушка говорит мне: «Хосе, иди и отмой дерьмо с машины». И я встаю и иду отмывать дерьмо. Я и раньше это, конечно, делал, но когда ты игрок – у тебя есть уборщики, у тебя есть другие люди, это абсолютно другая жизнь. Когда карьера заканчивается, пузырь лопается. Я недавно говорил с бывшим игроком «Валенсии» Хорхе Лопесом и он мне сказал ровно то же самое. Ты ведь все еще молод, когда завершаешь карьеру. И внезапно возникает вопрос: «Так, ну и что мне теперь делать?» Именно поэтому я всегда говорю игрокам: готовьте себя к жизни после футбола. Я себя не приготовил.
– Какими были первые несколько месяцев без футбола?
– Мне недавно кто-то сказал: «Если бы я был бывшим игроком, я бы все время жил в отпуске». Слушайте, пройдет один месяц такой жизни – и наступит скука. Окей, давайте дадим отпускной жизни один год. Но что потом? Мне 34. Когда я закончил, мне было 31-32. Чего я хочу? Хочу ли я быть в отпуске до конца жизни? Нет, не хочу. Люди хотят что-то делать. Ты хочешь работать, хочешь делать что-то, чем будешь гордиться. Я горжусь, что я агент. Людям необходимо работать, невозможно быть в отпуске целыми днями. Поэтому обязательно нужно иметь план.
– Сейчас у вас все еще есть люди, которые помогают управлять жизнью?
– Некоторые думают, что футболисты вообще ничего не делают. В каких-то случаях это правда, конечно. Но мы с Эми стараемся все делать сами. Ходим в супермаркеты вместе, я вообще обожаю супермаркеты, потому что люблю есть здоровую еду, покупать свежие продукты. Я стал чаще готовить – иногда мы делаем это вместе. Никаких шеф-поваров у меня никогда не было. Уборщики у нас есть, потому что дом гигантский, но все равно в основном мы все делаем сами.
– Где вы познакомились с Эми?
– На самом деле я встретился с ней в Манчестере, ха-ха. Она жила рядом с Манчестером. Когда мы встретились… у меня такого никогда в жизни не было. Я увидел ее и моментально влюбился. Вау! Абсолютное сумасшествие. Конечно, она очень красивая, но речь не только о внешности. Я сразу пошел с ней знакомиться, хотя никогда так не поступаю. Сказал: «Мне нравится твоя улыбка». И она мне улыбнулась! Мы начали болтать, и в какой-то момент я подумал: «Она – та самая». И смотрите, недавно я сделал ей предложение, а сейчас мы переехали в наш новый дом!
– Расскажете, как делали предложение?
– О, я планировал это дело недели две. Очень сильно нервничал, но ей все понравилось. Мы тогда в первый раз пришли в новый дом. Планировали устроить пикник в честь будущего переезда – плюс это как раз был ее день рождения. Так что я все хорошо спланировал!
Я вообще довольно романтичный парень, честно говоря, люблю обниматься и все такое. Всегда дарю ей цветы, и она поступает так же. Эми была со мной в один из самых страшных отрезков моей жизни, это показывает, насколько она меня любит. Куча людей на ее месте просто сбежали бы, а она всегда была рядом. Я обязан ей своей жизнью. Знаете, иногда она не очень хорошо себя чувствует и говорит: «Как хорошо, что ты рядом и заботишься». А я отвечаю: «Мне еще очень-очень далеко до тебя».
– Правда, что другим человеком, который сильно помогал вам во время лечения, был Хонас Гутьеррес?
– Да, особенно в самом начале. Я знал, что у него тоже была опухоль, но у нас было разное лечение. Думаю, операция у меня была более сложной, а само лечение более сложным было у него. Он проходил через химиотерапию, а у меня была протонная терапия. После химиотерапии ты обычно становишься очень слабым, у меня же было более-менее терпимо. Но да, я задавал ему вопросы и очень ему благодарен. Я вообще многим благодарен: девушке, семье, доктору, который меня оперировал. Он по-прежнему регулярно нам помогает.
***
– Ваша первая встреча с Клоппом: как это было?
– Ты смотришь на него и думаешь: «Да он же сумасшедший!», ха-ха. На самом деле все видят, что он лучший тренер в мире прямо сейчас. Игра «Ливерпуля» невероятна. Быть тактиком важно, но помимо этого он на топ-уровне общается с игроками, они его обожают. А когда ты любишь тренера, ты естественно выкладываешься на 100 процентов. Как я говорил, со мной он был честным с самого начала. Так что я очень рад за него и за «Ливерпуль», они этого заслуживают.
И посмотрите, что Юрген сделал для меня! Он знал, что я ухожу, но позволил мне сыграть в центре защиты и дал капитанскую повязку в кубковом матче. Помню, когда он мне об этом объявил, я сразу же позвонил Эми и сказал: «Я буду капитаном!» Клопп объяснил, что я был самым возрастным игроком и заслуживал повязку. Я все еще храню ее дома. Быть капитаном «Ливерпуля» – даже если всего в одной игре – это воспоминание, которое останется со мной навечно. Это был очень тяжелый период, но в тот день я был счастливым человеком.
– Самое неожиданное, что Клопп когда-либо делал для команды?
– Куча всего. Например, появилась традиция петь Happy Birthday на всех языках, на которых разговаривают игроки «Ливерпуля». Недавно ребята сделали такое для Стивена Джеррарда. Вышло очень красиво, Стиви плакал дома. Теперь хочу попросить, чтобы сделали такое же для меня, хе-хе.
Когда Клопп только пришел в «Ливерпуль», он организовал встречу для всех сотрудников Мелвуда. Никто толком не понимал, что происходит. А потом мы, игроки, начали аплодировать каждому работнику. Все это продолжалось минут пятнадцать, а затем Клопп сказал: «У этих людей, работников, такой же вес в клубе, как и у меня. Они делают вашу жизнь проще каждый божий день, чтобы вы могли не думать ни о чем, кроме футбола». Я никогда ничего подобного не видел. Уверен, все сотрудники почувствовали настоящую гордость.
Все обычно говорят о футболистах и тренерах, но огромное количество людей работает в тени. Даже сейчас, когда я играю за команду легенд «Ливерпуля», работники клуба относятся ко мне так, будто я все еще игрок основы, это невероятно. Этот клуб… знаете, когда говорят «Красный однажды – красный навсегда» – это действительно так. Если ты играешь за «Ливерпуль», ты никогда не перестанешь за него болеть. Я люблю и «Ньюкасл», например, они очень хорошо ко мне относились, но все-таки ты не можешь контролировать свои чувства. Я люблю свою девушку и не могу это контролировать. Такая же история с «Ливерпулем».
Если мы будем совсем уж честными, то меня нельзя поставить в один ряд с легендами клуба. Но они все равно приглашают меня играть за команду легенд. Когда у меня обнаружили опухоль, «Ливерпуль» поддерживал меня как ни один другой клуб. Стиви, Кенни Далглиш, все самые известные люди в клубе.
И, конечно же, болельщики. Помню, как приехал на матч с «Барселоной» на «Камп Ноу» и перед игрой фанаты начали петь мне песню. Не игрокам, которые разминались, а мне. Вау! Вот почему я влюбился в «Ливерпуль». Ты не выбираешь, за кого тебе болеть.
– Раз уж мы заговорили о болельщиках… Правда ли, что ваш брат болеет за «Барселону»?
– Старший, да. Он живет в Ливерпуле, так что был на ответной игре. Когда матч закончился, я позвонил ему и рассмеялся в трубку. Но он ответил: «Хосе, буду откровенен. Я люблю «Барсу», но это лучший матч, на котором я когда-либо был! Атмосфера была настолько крутой, что мне плевать, что «Барса» проиграла. Я счастлив за «Ливерпуль».
***
– Вы переехали в «Ливерпуль» одновременно с Джорданом Хендерсоном. Могли представить, что он превратится в настолько важного игрока?
– Люди забывают, что он перешел в «Ливерпуль» в 21 год. Конечно, Тренту сейчас тоже 21, и он уже победитель Лиги чемпионов, но это редкая ситуация, обычно так не происходит. Когда мне был 21, я перешел в «Ньюкасл» и у меня года два ушло, чтобы как следует адаптироваться. Хендерсон уже был игроком АПЛ, но «Сандерленд» не «Ливерпуль». Главным человеком, который всегда верил в Хендо, был Джеррард. С первого же дня он видел в нем будущего капитана. Стиви постоянно давал Джордану советы, отдавал ему капитанскую повязку. Он увидел в нем что-то, чего не видел в других игроках.
Хендерсон невероятно много работает. Все, что вы сейчас видите в его исполнении на поле – я видел это на тренировках целыми днями. Когда он выиграл ЛЧ, он наконец-то смог скинуть немного груза с плеч. Все постоянно сравнивали его со Стиви, а теперь никто не сможет ему ничего предъявить. Потому что он капитан, который выиграл Лигу чемпионов и вот-вот выиграет АПЛ.
– Кто были вашими лучшими друзьями в «Ливерпуле?»
– Вообще, когда я еще играл за «Ньюкасл», у меня был так себе английский, поэтому я в основном общался с Гутьерресом, Колоччини, людьми, которые говорили на испанском. А в «Ливерпуле» я уже отлично знал английский, поэтому общался со всеми. Деян Ловрен, например, жил в соседнем доме, так что часто зависали у него. Или ужинали с Мамаду Сако, как-то раз даже ездили вместе в Париж.
Ну и, конечно, Коло Туре! Он вообще был со мной каждый день. Прозвучит странно, но мы даже в душ вместе ходили и болтали пока мылись! С Хендо и Лалланой у нас до сих пор отличные отношения. Так что да, тяжело назвать кого-то одного.
– Вы всегда говорите, что Луис Суарес – ваш лучший партнер всех времен. Почему?
– Я еще упоминаю Джеррарда, потому что Стиви это Стиви. Но все же я не застал его на пике. Хотя даже когда он был старше, он все равно играл на высочайшем уровне. А Суарес… Он никогда не травмировался, он играл через любую боль. Среди моих партнеров были Рикельме, Форлан, много больших игроков, но Суарес – это нечто. Тут штука в психологии.
Скажем, если говорить о Даниэле Старридже, то он мог бы приблизиться к уровню Суареса в плане качества игры, если бы не травмы. Но когда речь заходит о психологии, я не видел вообще никого вроде Луиса. Как он справляется с давлением – это потрясающе. Мы готовимся к матчу с «МЮ», сидим в раздевалке – и он безумно расслаблен. Я не могу сказать, что я прямо нервничал, но вы понимаете, о чем я: ты весь такой: «Камон, камон, вышли-собрались!» А он абсолютно спокойно сидит в углу, играет в Football Manager на телефоне. Проходит пять минут, он выходит на поле – и превращается вообще в другого человека. И, конечно, он дико трудоспособен. Он бегает, прессингует, пинает, все на свете. Луис – лучший игрок, которого я когда-либо видел в футболке «Ливерпуля».
Это, конечно, абсолютно мое мнение, но я думаю, что в «Ливерпуле» он наслаждался процессом больше, чем в «Барселоне». Да, «Барса» была его мечтой и находилась в лучшем положении в тот момент, поэтому он ушел. Он приглашал меня на «Камп Ноу», у нас были некоторые разговоры, о которых я не буду рассказывать.
Но когда я смотрел матчи «Барсы»... Понимаете, на «Энфилде» фанаты пели его имя на протяжении 80 минут. В «Барселоне» у него такого нет. Да даже у Месси там такого нет! Они поют Лео раза два-три за весь матч, а он лучший футболист в истории.
А потом вы смотрите на «Энфилд», где поют целый матч. И, учитывая, что Суарес тогда был нашим лучшим игроком, ему вообще пели без перерыва. Поэтому я уверен, что если вы его спросите, где он наслаждался футболом больше – в «Ливерпуле» или «Барселоне», я уверен, он скажет, что в «Ливерпуле». Несмотря на то, что сейчас он играет с лучшим в мире и берет трофеи.
– Если Суарес ваш самый крутой партнер, кто был самым крутым нападающим среди соперников?
– В «Ньюкасле» я играл против Криштиану. Он, правда, вингер, а не форвард. Я любил Дрогба, он был невероятным. Но обычно я играл против вингеров, так что да, наверное назову Криштиану, второго лучшего футболиста в мире, хе-хе. А вообще было много крутых ребят: против Бен Арфа было дико тяжело играть, против Уолкотта и Аарона Леннона, когда тот был в «Тоттенхэме». Он был супербыстрым.
Было ли страшно играть против них? Нет, если вам страшно, вы не готовы играть за команду уровня «Ливерпуля». Вы должны хотеть играть против звезд. В возобновившейся АПЛ некоторые игры хуже обычного – нет фанатов, нет достаточного уровня давления, потому что ты играешь как бы сам по себе. Я обожал играть против звезд и бросать себе вызовы.
Я всегда говорю молодым игрокам: если вы играете против кого-то типа Роналду, вам нечего терять. Если он обыграет вас 1-в-1 – ну, это же Криштиану. А если вы справитесь, то выстоите против одного из лучших игроков мира! Так что надо быть экстра-мотивированным. Вы обязаны любить играть в таких ситуациях.
– Если бы «Ливерпуль»-2013/14 с Суаресом, Старриджем, Джеррардом, Стерлингом и Коутинью встретился с сегодняшней командой, кто бы выиграл?
– Думаю, в одной игре могло бы произойти что угодно. Но если мы говорим о серии из десяти матчей, например, то сегодняшний состав точно выиграл бы больше матчей. В конце концов, мы не выиграли ничего, а они выиграли все.
***
– Теперь вы работаете агентом. Каково это?
– Я смотрю очень много футбола. Сейчас мы не можем путешествовать, но продолжаем общаться с игроками. Знаете, сколько времени нужно, чтобы заполучить игрока? Годы! Это нелегко. Люди смотрят на Мендеша или Райолу, но это нелегкая работа. В одной только Испании работают тысячи агентов. Кроме того, есть агенты без официальной лицензии вроде меня, лицензия есть у моего брата. Так что конкуренция сильная. Само собой, у меня есть преимущество, потому что я бывший игрок, а брат уже много лет в этом бизнесе. И, конечно, я ни на что не жалуюсь, ничего такого, в мире полно гораздо более сложных работ. Просто говорю, что куча времени уходит на разъезды, отсмотры матчей, разные встречи.
Ну и сами трансферы. Это не происходит в стиле «кто-то позвонил тебе, сказал, что хочет купить игрока, и дело в шляпе». Очень много работы на заднем плане. Ты приходишь говорить с клубом, упоминаешь футболиста. Потом они смотрят на две тысячи разных вещей, потому что у них на радаре куча игроков. Так что ты пытаешься их убедить. Но мне очень нравится эта работа! Я смотрю много футбола и путешествую почти в том же ритме, как и раньше.
Главное: я чувствую себя важным, и я по-прежнему нахожусь в мире футбола. Хочу быть парнем, про которого никто не сможет сказать ни одного плохого слова. Даже если получу меньше денег – плевать, я хочу, чтобы люди хорошо обо мне думали. Чтобы клубы открывали двери, потому что знают, что я честный. Вот моя цель. Быть честным, получать удовлетворение от работы и становиться лучше. До остального нет дела.
– У вас уже были крупные трансферы?
– Мы помогли Джефферсону Лерме перейти из «Леванте» в «Борнмут» за 30 миллионов. Мы были посредниками, и основную часть работы делал мой брат, потому что я тогда лечился. Потом еще был трансфер Гонсало Вильяра из «Эльче» в «Рому». Но тут снова надо уточнить: он не наш игрок, мы были посредниками. У нас отличные отношения и с ним, и с его агентами, остаемся на связи. Та сделка заняла семь месяцев, так что можете представить, сколько работы происходило за кадром.
– Если бы вы могли привезти в «Ливерпуль» любого игрока, кого бы вы выбрали?
– Очень тяжело подобрать игрока именно для основы. Но если надо выбрать одного, разумеется, я выберу переход Лео Месси в качестве свободного агента, ха-ха. Я бы использовал его на позиции десятки и сказал: «Тебе даже двигаться особо не надо! Просто отдавай мяч атакующему трио и все!»
***
– Слышал, вы никогда не менялись футболками после матчей. Почему?
– Я попытался однажды! Хотел обменяться с Роберто Карлосом. Мне было 19 лет, он пообещал, что принесет в раздевалку, но не принес. Тогда-то я себе и сказал: больше – никогда! Хотя, честно говоря, слегка об этом жалею. Было бы здорово иметь большую коллекцию футболок. Я все еще могу их достать, потому что у меня есть контакты, но это уже не то.
А Роберто Карлоса я с того момента никогда больше не видел. Скорее всего, он тогда просто пошел в свою раздевалку, заболтался с кем-то и забыл. Но ничего, у меня есть две лучшие футболки в мире – Стивена Джеррарда и Луиса Суареса. Другие мне и не нужны.
У Хосе Энрике нашли очень редкую опухоль. Он чуть не потерял зрение
Фото: East News/AFP PHOTO / PAUL ELLIS; REUTERS/Phil Noble; instagram.com/joseenriquee3
И глубокое уважение Хосе и за игру, и за победу над болезнью, и за то, что нашел себя после завершения карьеры.