Бетонные мячи, анальные расширители и камеры пыток. Таким был спорт во времена Саддама Хуссейна
За что он уже полюбил Иорданию, так это за кофе. В его родной Японии варили горькую смолу, которая навсегда отбивала желание следовать континентальной моде. Журналист Ицуко Хирата смаковал уже вторую чашку, когда за его столик на оживленной улице Аммана опустилась женщина. Средних лет, но очень симпатичная – с выразительными острыми карими глазами. Об этом его предупредил знакомый из японского посольства. Сказал, мол, придет человек и передаст ему нечто, имеющее чрезвычайную ценность. Но Хирата до конца не верил, что такое возможно.
Женщина не стала ничего заказывать, а только буравила его взглядом. Во взгляде смешивалось недоверие, насмешливое любопытство и еще кое-что. Позже для себя он расшифрует это как «испорченность», «отпечаток порока, который долго оставался безнаказанным». После обмена репликами на английском – у обоих он был так себе – женщина положила на стол толстую зеленую папку с торчащими из нее уголками.
– Это то, о чем мы говорили с вашими друзьями.
Хирата пододвинул папку, предусмотрительно перевернув ее корешком вправо от себя. Текст был на арабском. С ним дела обстояли куда лучше.
– Как я могу быть уверен, что это действительно его книга?
Женщина улыбнулась. Арабский от японца без какого-либо заметного акцента производил впечатление.
– Никак. Но вы можете для начала поверить мне.
Она откинула назад мусульманский платок, чтобы он получше рассмотрел ее насмешливое лицо. Но он и так запомнил бы ее из тысячи.
Придя в отель, Хирата связался с редакцией, а уже через 15 минут рассматривал факсимиле с черно-белым фото властной женщины, как две капли воды похожей на ту, которая передала ему папку в кафе.
Это была Рагад, дочь Саддама Хуссейна.
Для свергнутого диктатора 2003-й стал началом конца. Сам он еще прятался, переезжая с места на место, останавливаясь то на подворье у шейха, то на заброшенных фермах, то у редких друзей семьи. Но в его тридцати дворцах уже играли в бейсбол американские военные, а его золотым статуям уже отрезали золотые головы.
Дочерей – старшую Рагад и младшую Рану – Саддам успел отправить в Иорданию, под крылышко королю Абдалле Второму. Но сыновья решили остаться с отцом. По крайней мере, объявленный наследником 36-летний Кусей Хуссейн. Его старший брат, но уже не наследник, Удей Саддам Хусейн ат-Тикрити, тоже поначалу делал патриотическое и аллахообразное лицо. Перед самым началом войны лично ответил на ультиматум «гнусного захватчика» президента Буша. Американский президент требовал от Саддама сложить полномочия и покинуть страну вместе с семьей. Удей в ответ предложил уйти в отставку самому Джорджу. И пригрозил американским войскам «кровавой баней» – пусть те только сунутся.
После пламенной речи на иракском телевидении Удей в полном соответствии со своим жизненным кредо связался с людьми иорданского короля Абдаллы: мол, не примете ли в изгнание еще одного родственничка? Отец предательство сына раскусил и отправил того под домашний арест – в Тартар, президентский дворец на берегу одноименного соленого озера. Удею ничего не оставалось, кроме как снова поклясться в верности идеалам. Через пару дней его вернули в состав генерального штаба.
Началась короткая и страшная война. Старый привычный мир правящей элиты рушился, а вместе с ним делали ручкой и привычные удовольствия. Удей был садистом-параноиком, и удовольствия у него были соответствующие. Еще в детстве он охотнее играл с боевыми гранатами, чем с игрушечными машинками, а позже хвалился, что убил с одного удара школьного учителя, когда тот поставил не ту оценку его девушке.
Отец неоднократно брал старшего сына в застенки государственных тюрем, где тот не гнушался вовремя подать клещи или включить рубильник с током.
В одном из трех покушений ему отстрелили причиндалы – половая функция полностью так и не восстановилась. В организации покушения Удей подозревал своих родных сестер. Одна из пуль повредила позвоночник. Какое-то время Удей оставался парализованным, но западная медицина и нефтедоллары Хуссейнов творили чудеса. Удей смог ходить, опираясь на трость. Этой самой тростью Удей до смерти забил телохранителя отца, когда узнал, что тот поставлял Саддаму любовниц. Сам при этом до злополучного ранения вел абсолютно беспримерную развратную жизнь. Особенно любил русских – элитных проституток ему доставляли парами прямыми рейсами из Москвы.
В империи Саддама старшему сыну была отведена особая роль. Удаи контролировал все государственные СМИ, а также возглавлял «Борцов революции Саддама» – подразделение, занимавшееся охраной отца и контрреволюционной деятельностью.
В 1984-м году Саддам назначил 20-ти летнего Удаи председателем Олимпийского комитета Ирака и футбольной федерации страны. Если свести его деятельность на этих должностях к двум самым красноречивым фактам, то получится примерно следующее:
– в 89-м футбольную сборную Ирака дисквалифицировали на 4 года – за то, что в составе U-19 играли четверо игроков, которым было уже далеко за 25. Удаи назвал решение ФИФА «мировым заговором»;
– на Олимпиаде-80 в Москве Ирак представляли 46 спортсменов. Спустя 20 лет в Сиднее – только четверо.
Баскетбольный тренер Сабах Мухаммед, сбежавший из Багдада в Лондон в 1999-м вспоминал: «Атлеты не хотели участвовать в международных турнирах. Они просто боялись проигрывать, потому что с ними и с их семьями могло случиться непоправимое».
За месяц до начала войны в 2003-м руководство Международного олимпийского комитета наконец решило провести расследование деятельности старшего сына Хусейна, однако инспекторы не смогли связаться ни с одним из спортсменов, заявлявших о пытках и издевательствах. По мнению экспертов, Комитет спустил расследование на тормозах, посчитав обвинения в адрес Удея частью антииракской кампании.
Член иракского олимпийского комитета Джаббар аль-Хадоши – единственный, кто давал комментарии западной прессе по вероятным изуверствам Удея. Он все логично опроверг: «Никаких пыток. Единственное, от чего мы действительно страдаем, так это ваше чертово эмбарго».
В 2001 году Amnesty International получили информацию о том, что Удей приказал отрубить руку одному из работников службы безопасности Олимпийского комитета Ирака, обвинив того в краже спортивного инвентаря. Инвентарь позже нашли. В отличие от доказательств –свидетельствовать против сына Хуссейна означало верную смерть.
Еще раньше, в 97-м, в Ираке побывала делегация ФИФА. Делегатам от Катара и Малайзии предстояло проверить дикую информацию – о том, что нескольких футболистов сборной посадили в тюрьму и жестоко пытали за то, что те проиграли на своем поле Казахстану (1:2) в отборочном матче ЧМ.
Полузащитник Шарар Хайдар, пропустивший ту игру из-за травмы, вспоминает, как его партнеры грустно шутили по поводу неспособности представителей ФИФА докопаться до истины. За пару дней комиссия проверила 12 игроков сборной, но не нашла следов пыток. А были ли это те самые футболисты, которых мучили в тюремных застенках?
«Никто и не собирался ни в чем признаваться», – резюмирует Хайдар.
Военная кампания в Ираке закончилась за месяц, 14 апреля 2003-го. Сыновей Саддама Удея и Кусея расстреляли при штурме особняка в Мосуле. Выдавший их местоположение иракский курд, представитель наиболее дискриминируемого Хуссейном иракского меньшинства, получил от американцев 30 миллионов долларов наличными. Самого Саддама, обросшего колтунами бороды, постаревшего лет на десять, нашли к зиме.
И те, кто боялся признаться, заговорили. Мир содрогнулся еще раз.
«Двойник» Удея, «уринотерапия» и след от бандитской пули
Важный момент. Осторожность МОК в отношении информации из-за иракского «железного занавеса» вполне оправдана. Помимо предположений о том, что мировым (и в особенности американским) СМИ было выгодно распространение антииракской истерии, существовала еще одна опасность. Кто-то начнет эти страшилки придумывать.
Латиф Яхиа стал первым, кто осмелился рассказать миру о зверствах Удея. Он дал интервью крупнейшим мировым каналам. Написал мемуары, по которым даже сняли фильм – «Двойник дьявола».
Как утверждал Яхиа, он учился с Удеем в одном классе. Сверстники уже тогда шутили: похожи, как две капли воды. Когда Удей предложил Латифу стать его двойником, тот отказался. Но после месяца в одиночной камере передумал. Полгода его обучали правильной жестикуляции и мимике. Выровняли челюсть, чтобы добиться еще большего сходства.
Несколько раз Яхиа действительно выступал в качестве Удея – заменял его на митингах. Дальше все пошло прахом. Клинический ревнивец Удей заподозрил свою женщину в связи с двойником. Выстрелил в двойника – ранил. Яхиа пришлось бежать. Попал в плен к курдам. Те вначале приняли его за сына Хуссейна, хотели линчевать, но передумали и отправили на перекладных в Австрию.
Яхиа в интервью утверждал, что лично был свидетелем минимум десяти отвратительных сцен с участием своего экс-босса.
«Удей брал красивую женщину и за месяц превращал ее в едва дышащий кусок мяса. Даже Саддам, как мне кажется, более человечный, чем его сын»
Саддам все видел и обо всем знал, поэтому со временем сделал выбор наследника в пользу младшего сына. Хромой и сумасшедший Удей все понял, стал еще злее. С женщин переключился на спортсменов.
В здании Олимпийского комитета Ирака, по словам Яхиа, находилась внутренняя тюрьма на 30 камер, в которой спортсмены, показавшие недостаточно высокие результаты на международных соревнованиях, подвергались пыткам. Их избивали железными прутами и электрическими кабелями. Чаще всего – лупили по пяткам. Приковывали к стенам, не давали спать и заставляли находится в неудобном положении по нескольку часов кряду. Протаскивали голыми по асфальту, сдирали кожу до мяса, после чего окунали в канализацию – чтобы в раны попало заражение.
Сам Удей, если приходил в камеру к заключенному, иногда мочился ему на голову.
Кадр из фильм «Двойник дьявола»
Проблема в том, что воспоминания Яхиа, скорее всего, выдумка. Российский кинокритик Михаил Трофименков, посмотревший фильм «Двойник дьявола», сличил его первоисточник с воспоминаниями других современников. И он более чем категоричен:
«Об этом [о том, что воспоминания Яхиа недостоверны – прим.авт.] говорят все, кто осведомлен об иракской реальности времен Хусейнов. Человек, поставлявший Удею девок. Личный врач Саддама, написавший свои страшные, но поддающиеся проверке, мемуары. Высокопоставленные перебежчики. Единственное, что известно об иракской жизни Яхиа, это то, что он побывал в тюрьме и, пользуясь сходством с Удеем, как «ревизор» или «сын лейтенанта Шмидта», попался на мародерстве в Кувейте.
Безусловное вранье — все рассказы Яхиа о его жизни после побега из Ирака в 1992 году. О 12 покушениях на него не слышала ни одна полиция. Десять месяцев он провел не в застенках ЦРУ, а в австрийской тюрьме за домашнее насилие. Шрам на лбу — не след бандитской пули: это треснула его по голове жена-ирландка, которую он истязал с изобретательностью, достойной Удея».
Итого. Ко всему, что наговорил Яхиа в многочисленных интервью, стоит относиться со скепсисом. Однако после свержения Саддама недостатка в свидетельских показаниях уже не было. Все они подтвердили сказанное и написанное Яхиа, что касалась изуверств Удея Хуссейна. Большая часть свидетелей испытала все на собственной шкуре.
Фалака, карцер для мотивации и бетонные мячи
В раздевалке сборной Ирака по футболу повисла напряженная тишина. Все ждали, когда откроется дверь, у косяка встанут два мордоворота, а в помещение бодрым строевым шагом войдет невысокий мужчина с аккуратно подстриженной бородой и странной улыбкой на лице.
Они уже привыкли к тому, что играют в вечном страхе. В случае поражения им уже не раз грозили адовыми муками – обещали переломать все ноги, утопить в колодце, бросить голодным псам, заточить на месяц в «красную комнату» метр на метр. Они слышали о том, какие порядки этот человек ввел в своем карманном клубе «Аль-Рашид». Пропуск тренировки карался тюрьмой. Поражения – побоями или чем похуже.
В сборной все пока ограничивалось воплями. Иногда мужчина метал предметы, пару раз попав в кого-то из персонала. Один раз, когда сборная таки проиграла, он оставил игроков в раздевалке на 4 часа после игры. В ожидании худшего кто-то молился, кто-то плакал и мысленно прощался с родными. Но уже за полночь зашел один из мордоворотов: «Босс передумал, все могут идти домой».
Дверь открылась – тишина в раздевалке стала еще тише. Но к косякам никто встал – это был всего лишь делегат матча, пригласивший команду на поле. Пронесло.
Глава федерации футбола Ирака Удей Хуссейн опоздал на традиционную предматчевую «установку», поэтому подошел к главному тренеру Аммо Баба прямо во время матча. Вопросы возникли сразу же – Удея не устроили решения тренера по стартовому составу. «Меняй обратно», – заорал он на Бабу. Баба отказался.
В присутствии 50 тысяч зрителей на главном стадионе страны Удей влепил тренеру затрещину.
Аммо Баба: «Он нес какую-то чущь. Я тогда и сказал ему прямо – ты ни черта не смыслишь в футболе. Убирайся в ад! Как я выжил после такого? Полагаю, меня спасла народная любовь».
Легендарный тренер, в 70-х сделавший из слабенькой команды чуть ли не сильнейшую сборную в регионе, очевидно, лукавит. Ничья любовь не могла остановить психопата. Просто у Бабы были влиятельные заступники. Да и личное знакомство с самим «отцом нации», чай, не хухры-мухры.
Максимум, что удалось Удею – скрипя зубами, отстранить тренера от работы с командой сразу после победы в Кубке стран Персидского залива. Удивительным образом результаты сборной в следующие пару лет не ухудшились – даже наоборот.
В 85-м сборная Ирака победила на Панарабских играх (победа над Марокко в финале 1:0) и взяла еще один кубок – Арабский (Arab Cup). Этот турнир, не проводившийся уже 20 лет, был срочно реанимирован по настойчивой просьбе Саддама. В коротком розыгрыше Ирак оказался сильнее пяти весьма средних команд, сразив в финале Бахрейн, – 1:0.
Но главное – и действительно беспрецедентное – достижение случилось в ноябре того же года. Очухиваясь от последствий Ирано-иракской войны и играя все матчи в гостях и на нейтральных полях (Кувейт, Индия), сборная под руководством бразильца Хорхе Виейра сумела отобраться на ЧМ. Впервые и в последний раз в своей истории.
В Мексике под руководством уже нового тренера Эду Коимбра, брата легендарного Зико, сборная проиграла все три матча, но смотрелась достойно. Заковыряла исторический первый (и единственный) мяч – бельгийцам, которые через неделю выбьют из турнира, вероятно, самую сильную сборную СССР в истории (4:3 с хет-триком Беланова).
Той сборной, добившейся легендарного успеха, можно сказать, повезло. Удей только входил во вкус, ограничивался угрозами на предматчевых «установках», и больше увлекался кубинскими сигарами, дорогими машинами и свежими поставками из Москвы.
Например, полузащитнику Базилю Коркису позволили эмигрировать в Канаду уже в начале 90-х, когда Удей так просто никого за границу не отпускал. Всех, кому поступало предложение из-за рубежа, он инструктировал лично.
«Он построил специальную комнату, полтора метра в высоту, – рассказывает представитель американского Госдепа, – туда обычно отправляли волейбольную команду перед важными матчами. Десять человек в комнатке, где невозможно стоять в полный рост. Удей считал, что это способствует укреплению боевого духа. Часто к волейболистам запускали кого-то из футбольной сборной. Того, на кого приходил запрос из-за рубежа. После двух часов в тесной компании игрока отправляли прямиком к Удею на ковер. И тот прямым текстом ему говорил: «Отпущу тебя за границу, но твоя семья остается здесь. И да. С тебя 60 процентов от твоего ежемесячного оклада. Сболтнешь лишнее, просрочишь платеж – больше никогда не увидишь своих родных».
Еще одно исключение из правил – Ахмед Радхи, автор того самого гола бельгийцам. Он вообще считается лучшим иракским футболистом всех времен. На родине ему, как и тренеру Аммо Баба, удалось вполне безбедно и при почестях дотянуть до свержения Саддама. На рубеже 90-х Удей руководствовался уже другим подходом: чем лучше играл футболист, тем больше ударов палкой тому доставалось.
«Меня четыре раза пытали после матчей, – вспоминает Шарар Хайдар, сбежавший из Ирака в Лондон в 98-м, – однажды мы проиграли товарняк в Аммане (0:2 Иордании), и нас всех отправили в тюрьму. Там нас отвели в отдельное помещение – мы называли его «рецепшн». С нас стащили рубашки, стянули лодыжки и кисти рук веревкой, пропустив под коленями металлическую перекладину. Выволокли на улицу и потащили голыми спинами по бетону. Потом катали по песку и окунали в чан с нечистотами. На следующий день издевательства продолжились. Началась фалака. Я был звездным игроком, поэтому мне было положено по 20 ударов в день. Остальным – по 10. Я спросил своего мучителя, сможет ли он когда-либо простить себя. Охранник лишь засмеялся и сказал: «Если я не сделаю этого с тобой, Удей узнает и сделает фалаку уже мне самому». Удей сделал из нас кумиров нации. А наказание кумиров, по его мнению, помогало держать в страхе уже всю нацию целиком».
Фалака – самое популярное наказание, которое применялось к футболистам по указанию Удея. Палками или кабелями человеку разбивали подошвы ног. Кости крошатся, чудовищный отек не сходит месяцами, ходить практически невозможно. Став практически инвалидом после пыток, Хайдар логично решил завязать с футболом. Но однажды ночью за ним пришли.
Хайдар: «Мои родители сразу начали плакать, потому что в Ираке, если за тобой приехали в полтретьего утра, ты обычно больше домой не возвращаешься. Меня отвезли в олимпийский комитет, один из телохранителей вручил мне рацию. Удей был на другом конце. «Мне тут сообщили, что ты не любишь играть за великий Ирак?» «Позвольте, но я не играю за сборную уже пять лет. У меня кровоточащая язва, болят ноги, и я просто не могу». Удей попросил меня вернуться к тренировкам на следующий день – команда как раз готовилась к отборочным матчам чемпионата мира в Штатах. Я набрался смелости и предложил: «Пускай ваш врач осмотрит меня. И если он скажет, что я могу играть, я приду завтра на тренировку». Удей зашипел в трубку: «Я покажу тебе, что ты можешь, а что нет».
Что было дальше, Хайдар уже рассказывал. Сборная Ирака без него так и не отобралась на ЧМ. В наказание Хусейн-старший заставил футболистов месяц играть бетонным мячом.
Взорванный самолет, ловля мух и Михаил Фоменко
Бывший капитан сборной Ясир Абдул Латиф рассказывал, как в одном из матчей получил красную карточку и был отправлен в лагерь для военнопленных на окраине Багдада. Сначала его побрили, затем приказали отжиматься в течение двух часов. Трое охранников хлестали его кусками электрического кабеля. Пытки продолжались два часа, а когда футболист начал уставать, избиения ужесточались.
О лагере для военнопленных, где как и в здании Комитета пытали спортсменов, есть и другие свидетельства.
Хабиб Джаффа, игрок сборной Ирака: «Нас не кормили, один раз в день приносили воду с ломтиком лимона. Спали мы максимум по полчаса в сутки. Однажды они разбудили нас и сказали: «Мы хотим, чтобы ты поймал для нас муху, и чтобы она была при этом мужиком, а не бабой». Я поймал одну муху и показал охранникам. Те заржали: «Не, это самец. А нам нужна баба». И все начиналось по-новой».
В 90-м Ирак ожидал принципиальный матч против Ирана в гостях. Традиционная накачка перед игрой вышла на новый уровень. Удей пообещал взорвать самолет на обратном пути – если команда проиграет. Иран оказался сильнее, но самолет с зелеными от ужаса футболистами долетел в Багдад без происшествий.
Ту сборную, пролетевшую Ирану и над Ираном, тренировал россиянин Юрий Морозов. Его уволили, когда команда прилетела домой. А вакантную должность предложили будущему тренеру сборной Украины Михаилу Фоменко. Он на тот момент уже месяц тренировал карманный клуб Удея «Аль-Рашид».
«Первый прием у сына Хуссейна запомнился. Усадил перед собой во дворце. Вопросы, ответы. Перевод. Я смотрю на переводчика – на него будто ведро воды вылили. После собеседования я у него спрашиваю: «Чего ты такой мокрый?» Переводчик мнется, говорит, мол, Удею не понравилось, что вы отвечаете коротко, а я перевожу как-то слишком длинно. Попросил говорить поменьше», – вспоминал Фоменко.
Фоменко провел со сборной только два товарищеских матча – оба выиграл у неслабого Китая. А потом Саддам решил повоевать с Кувейтом, и футбол в стране накрылся медным тазом. На тот момент в раздевалках домашнего стадиона в Багдаде уже был установлен телефон с динамиком. Отсутствуя по делам «Борцов Революции», Удей теперь чаще звонил с угрозами, чем приходил. А иногда – звал к себе.
Рассказывает все тот же Хайдар: «Удей относился ко всем иракским спортсменам, как к своей собственности. Были ночи, когда моих товарищей по команде вызывали в его дворец – просто потому, что ему захотелось отточить свои футбольные навыки в компании лучших игроков страны. Даже до всех покушений и проблем со здоровьем Удей играл плохо – эти смешные кривые ноги... Но все были в ужасе, все время ему пасовали. Сложнее всего было тем, кто играл против».
Лондонский эмигрант Шарар Хайдар вспоминал о наказании спортивных кумиров как части стратегии по запугиванию населения. Мол, бьешь неприкасаемого – тебя боится вся нация. Но план, как ни странно, был другим. Саддам, когда поручал старшему сыну Олимпийский комитет и федерацию футбола, руководствовался иными соображениями. Об этом пишут практически все его биографы. Желание диктатора подарить нищей и разорванной бесконечными войнами стране большой спорт как отдушину – было одним из немногого, что сложно поставить ему в вину.
«План Саддама не сработал», – резюмирует Иссам Тамер-Аль Диван. Бывший член сборной Ирака по волейболу уже 20 лет живет в Соединенных Штатах и утверждает, что по меньшей мере 52 спортсмена были убиты и замучены в багдадских застенках.
«План не мог сработать – иракский спорт погрузился на самое дно. Наши команды должны были выигрывать. Играть за свою страну – это огромная гордость. Но Удей не понимал, как работает гордость – только страх. Удей никогда не был спортсменом. И он провалился – вместе со своим отцом-садистом».
Вместо национальной гордости Саддам подарил Ираку еще одну войну – последнюю на своем веку.
Американцы начали бомбить Багдад 3 апреля 2003-го. Большую часть спортсменов на тот момент уже мобилизовали под ружье. Тренер сборной по футболу – будущий тренер днепропетровского «Днепра» Берндт Штанге – пережил покушение и, уволившись, успел сесть на самолет за пару дней до того, как это перестало быть возможным.
Одна из бомб разорвалась рядом со зданием Олимпийского комитета Ирака. Золотая статуя Саддама лежала на полу в холле с отпиленной головой. Спустившись в подвал, солдаты обнаружили пыточные камеры со стенами, выкрашенными красным. В одной из камер стояла кровать с электрошокером. На полу валялись острые наконечники и анальные расширители.
Дальше по коридору были и другие комнаты. Кровь застыла в жилах даже у бывалых бойцов. Железные шлемы, в которых невозможно дышать. Приспособления для подвешивания жертв для порки и ударов током разной интенсивности. Стальная шкатулка с ржавыми гвоздями, куда вставлялись конечности несчастных. Крышка захлопывалась – и гвозди пробивали плоть насквозь.
***
«Обжился шайтан в разного рода вещах и приводит в движение всевозможные рычаги, чтобы разжигать зло. Раскинул свои сети повсюду, повсеместно распространил свое влияние, когда возросли способности людей и умножились в их руках средства. Изменился его архаичный облик, который прежде рисовался в воображении и на изображениях: глаза выпучены, растрепанные волосы торчат во все стороны, не желают ниспадать на плечи и уши, как у человека. Проник шайтан в человека так глубоко, что даже дервиши и знахари не в силах изгнать его из тела, чьей душой он решил поиграть, пусть тысячи раз ударяют они посохом в землю рядом с тем, в кого вселился шайтан, пусть даже ему по затылку, выкрикивая столь необходимые прежде слова: «Изыди, проклятый!»
Это цитата из той рукописи, которую получил в амманском кафе японский журналист Ицуко Хирата. Рукопись действительно принадлежала Саддаму Хуссейну, который все еще был самым разыскиваемым преступником на земле. И уже был автором трех романов.
Книга Саддама Хусейна «Танец дьявола» (в оригинале – «Уходи, проклятый!») разошлась в Японии сумасшедшими тиражами. Гарри Поттер со своим философским камнем нервно курил у Хагрида на огороде.
Пребывая, видимо, в угаре от нежданного успеха книги, Хирата признавался CNN в искреннем очаровании литературным гением диктатора. И даже высказал мнение, что по произведением Саддама пора ставить мюзикл на Бродвее.
«Люди думает, что он необразованный и грубый тиран. Но книга показывает Саддама деликатным и нежным. Кажется, его просто неправильно поняли».
В этом до своей казни, кажется, был убежден и сам Саддам. Но кого-кого, а Удея, старшего сына Саддама Хуссейна, отмороженного садиста и психопата, мы все поняли правильно.
Человек нес откровенный бред для хайпа, который активно разгонялся авторами сотрясания пробирки в ООН. В отличии от автора, мне 12 выдуманных покушений кажутся на много правдоподобнее остальной идиотии.