В ноябре 2012-го я в запасе с «Барсой», через год – уже бармен и разливаю текилу. Открытое письмо вратаря «Спартака»

Как за год может перевернуться жизнь.

В 2012 году «Спартак» играл в Лиге чемпионов, а в Москву приезжала праймовая «Барселона». Месси, Хави, Иньеста, Бускетс, Дани Алвес – все они вышли на искусственный газон «Лужников». В воротах «Спартака» играл легендарный Андрей Дикань, а со вторым кипером было не так очевидно. Сергей Песьяков еще не долечился после травмы, Артем Ребров сломался прямо перед «Барселоной».

На лавку посадили 20-летнего Сергея Чернышука – на тот момент он провел только сезон за дубль и ни разу не попадал в заявку основы. С миссией посидеть на банке с «Барселоной» Чернышук уверенно справился и потом застал еще пару исторических событий. Сидел в раздевалке во время отставки Эмери и наблюдал за тренерским камбэком Валерия Карпина. Когда в основу вернулся Песьяков, карьера Чернышука стремительно полетела вниз.

Следующей весной он получил травму, отказался продлевать контракт со «Спартаком» (не устроило предложение), застрял в поисках нового клуба, пошел подрабатывать барменом и даже пробовал себя журналистом в «Советском спорте». Все это случилось за какой-то год, а в футбол Чернышук так и не вернулся. 

Открытое письмо Сергея – на Sports.ru.

* * * 

Когда позвонили и сказали, что буду в запасе с «Барселоной», дыхание немного участилось. Все-таки первый раз, сразу Лига чемпионов и такой соперник. До матча оставалось полтора дня, а я стал осторожнее ходить. Боялся, что поскользнусь на кухне и получу травму. В понедельник была предыгровая, я поехал в Тарасовку часов в двенадцать, хотя тренировка начиналась только в восемь вечера. Решил, что лучше сразу быть там – не дай бог чего.

На той тренировке Эмери через переводчика сказал команде: «Артем Ребров получил травму, с нами будет Сергей». Билялетдинов посмотрел на меня: «Первый раз и сразу с «Барсой»? Красиво ты подъехал». Больше в центре внимания не был. Во-первых, еще не все потеряно было в той Лиге чемпионов, игроки реально настраивались, а не обо мне думали. Во-вторых, меня более-менее знали, потому что раньше с основой тренировался. Помню, как Макгиди однажды чуть голову мне не проломил на выходе, а Пареха на русском спрашивал, чего не тащу.

После тренировки мы ночевали на базе, а на следующий день время до матча проводили в отеле «Золотое кольцо» на Смоленской. Меня поселили в один номер с Эменике, но мы почти не разговаривали. Он включил ноут, планшет и телефон, обвесился здоровыми наушниками и весь день по видеосвязи общался с семьей и друзьями. Выглядел как настоящий рэпер. Единственное, мы фоном включили телевизор, там шел матч «Сибири» в ФНЛ, за нее играл Антон Ходырев – наш, из «Спартака». Я сказал об этом Эменике, он закивал: «О-о-о, да-да». 

Очень волновался, когда заходил в автобус. Там же за каждым закреплено место, боялся сесть в чужое кресло и нарушить настрой команды перед матчем. Свободное место было за Диканем, туда и сел. Включил Relax FM, погрузился в мысли об игре. В раздевалке – форма с фамилией на латинице (до сих пор сохранилась). Такое раньше мог только в компьютерной игре представить. 

Вратари обычно выходят на разминку пораньше минут на 20-30. До сих пор помню ощущения, как появился внизу чаши. Она еще не была заполнена, только процентов на 60. Прожектора, вечер, темное небо – дух захватило. Только это тоже была разминка. Не представляете, что испытал, когда заиграл гимн Лиги чемпионов, когда мальчики трясли это полотно с расцветкой мяча.

Я лет в 14-15 ходил на матчи ЦСКА в Лиге чемпионов, там тоже играл гимн, тоже были мурашки. Только здесь особенные мурашки. Да, ты всего лишь в запасе, но ты не зритель, а реальный участник этого матча. Это просто непередаваемо. Спустя много лет понимаю, что, по сути, у меня не было футбольной карьеры, но в ней поместился момент, о котором более успешные игроки мечтают всю жизнь. Можно годами играть на высоком уровне, но так и не попасть в Лигу чемпионов и не услышать ее гимн. Это мелочь, но считаю, что мне очень повезло испытать эти эмоции.

Когда увидел Месси, Хави, Иньесту и всех остальных, удивился, что они очень маленькие, невысокие. По телевизору они мне казались больше, а тут – просто какие-то обычные ребята. Смотрю на них и понимаю: только что ими играл в фифу на приставке, а теперь они передо мной – настоящие! Когда посматривал на их разминку, бросилось в глаза, что вратари там ногами играют лучше, чем половина полевых из нашей премьер-лиги. 

В игре был момент, когда Дикань в штрафной зацепил то ли Хави, то ли Иньесту. У меня в мыслях пронеслось: «Вот же ситуация будет, если его удалят, а я встану. Надо все-таки готовиться». Потом даже рисовал себе картину, что Диканя удаляют, я выхожу, беру точку от Месси, весь мир у моих ног. Еще запомнил, как Хави оценил удар Эмина Махмудова. Мы заканчивали разминку в перерыве, а команды уже выходили на поле. Махмудов сделал последний удар – залетел бешеный гол от крестовины. Хави выходил первым и увидел этот удар. Покачал головой и показал Эмину большой палец – типа молодец.

Я с лавки много следил за Месси. Здесь он как раз выглядел так же, как и по телевизору. В тот день убедился, что в футболе бегать вообще не обязательно. Месси весь первый тайм стоял в центральном круге, сделал рывков пять от силы и забил два мяча (к перерыву было 3:0 – Sports.ru). Просто за счет отлаженного взаимодействия с Хави, Иньестой и другими партнерами. Суть такая: он шагом вымеривал себе зону, потом в нужный момент делал рывок, получал передачу и бежал дальше с форой два метра. Просто благодаря пониманию, куда и когда надо рвануть.

Запомнился и его дриблинг. У Месси, по сути, один финт: просто резко убирает влево, все это знают, но никто ничего не может сделать. Моя версия такая: он выбирает момент, когда соперник стоит на двух ногах, когда нет переката с ноги на ногу, чтобы можно было оттолкнуться. За счет этого так легко и уходит. Еще дико понравился Бускетс: его не было видно, но тыр-пыр, перехват, тактический фол – он просто один центр перекрывал, а у всех остальных были развязаны руки. Эмери просил не оставлять Месси одного – около него всегда должны были быть двое. Еще просил больше двигаться, чтобы хоть как-то противостоять их прессингу. 

Когда игра с «Барселоной» закончилась, не было мыслей, что все, стал футболистом, карьера удалась. Я, конечно, не просто так в заявку попал, но без травмы Реброва вряд ли бы там оказался. Здраво оценивал происходящее: этот случай просто показывал, что большой футбол ближе, что надо старательнее работать и тянуться на этот уровень. И особенно радовало, что родители смотрели матч, что про меня там сказали, что им приятно. На следующий день ехал с базы на электричке, взял «Спорт-Экспресс» и сразу открыл составы команд. Вот он я, в запасе, действительно присутствовал на матче.

В заявку с «Барселоной» попал, конечно же, с зарплатой дублера. У меня был оклад 18 тысяч рублей. Премиальные в дубле – 500 долларов за победу. Если сидишь в запасе, то 250. Это очень сильно выручало. А за одну победу в запасе основы получил бы 5 тысяч долларов. Но все три матча со мной в запасе «Спартак» проиграл, поэтому ничего не получил.

После «Барселоны» был матч с «Динамо» (1:5) – тот самый, когда сняли Эмери. Про тренеришку Дзюба уже на выходе со стадиона сказал, а в раздевалке после матча было непонятное состояние. Эмери стоял очень бледный, пришли Карпин с Асхабадзе и довольно буднично объявили: «Результаты команды не устраивают. Руководство приняло решение сместить главного тренера. Спасибо за работу». 

Эмери стоял, понурив голову, и не знал, куда деть взгляд. Когда услышал решение руководства, покачал головой (типа «окей, согласен») и быстро вышел. Мне было его жалко: Эмери мне очень импонировал, он реально выкладывался и отдавал всего себя в «Спартаке». Над Дзюбой потом шутили на первых тренировках после отставки: «Ну что, слил тренера?».

Мой третий и последний матч в заявке – с «Зенитом». Тогда тоже проиграли (2:4), а мне запомнилась речь Валерия Георгиевича. После игры Карпин говорил: «У меня такое чувство, что вы вообще не хотели играть. Вы понимаете, что соперники из Питера берут и тупо ваши деньги забирают? Представьте, что вы идете по улице, а к вам подходят: «Дайте мне 10 тысяч долларов». И вы спокойно отдаете. Такое возможно? Нет, вы будете сопротивляться. Так и здесь надо сражаться. Видите, Инсаурральде получил красную карточку. По мне лучше кого-нибудь на поле вот так ######### [ударить] и уйти, чем играть безвольно как вы». 

Конечно, много воспоминаний осталось о той команде. Например, как меня на самой первой тренировке за основу (когда все разъехались по сборным) впечатлил Ибсон. Человек очень быстро думал, очень технично все делал. Дикань – добрейший парень без какого-либо пафоса, всегда был рад со мной пообщаться. Пушку Эменике никогда не забуду – после его серии понял, что такое удары в премьер-лиге.

Кто еще? Кариока – тот еще тип, меня немного подбешивал. Вечно ходил недовольный, хотя бразильцы могли его развеселить. Часто Ари его подначивал, как-то цеплял, любил чуть ударить – тогда Кариока смеялся и улыбался. Чельстрем – очень мощный парень, скандинав в чистом виде. Он ругался матом на французском! Я понял, что это мат на французском, потому что в школе немножко язык учил и туристом во Францию ездил. Франкоязычных игроков у нас не было: Чельстрем ругался не в адрес кого-то, а на какие-то свои неудачные действия реагировал. Ударит мимо и выдает что-то. 

В команде, конечно, обращали внимание на метросексуальность Деми Де Зеува. Он же всегда держался красиво, да и сам красивый. Зубы еще такие белые – как первый снег. Была с ним забавная история. Я же ездил в Глазго на последний матч Лиги чемпионов, но в заявку там не попал – Песьяков тогда уже восстановился. Вторым пассажиром вроде меня поехал Кутепов. И когда нас распределяли по номерам, Илюху поселили вместе с Де Зеувом. Русские шутили: «Кутеп, ты давай с ним ночью поаккуратнее».

На матче мы с Кутеповым сидели на трибуне за нашей скамейкой. Когда забивал «Селтик», шотландские болельщики на нас показывали и кричали то ли «аааа», то ли «уууу». Атмосфера просто бешеная: я до этого никогда не был в Британии, тем более на стадионе. Это еще родной город Макгиди – его в аэропорту узнавали и встречали как Бекхэма. Когда ехали в автобусе, он нам рассказывал про места, которые проезжаем. Все, кто по-английски понимал, его слушали. Та поездка очень понравилась, получилось взглянуть на Шотландию, увидеть Британию вообще. 

Вряд ли тогда мог представить, как все сложится дальше.

Меня вернули в дубль, провел зимние сборы. Когда начался чемпионат, получил травму на тренировке. Прыгали через барьеры, упал на левую сторону и услышал звук такой – трык. Особой боли не было, внимания не придал. Таких моментов на тренировках полно – вратари же постоянно падают. Ночью обнаружил, что рука начала интенсивно болеть. Утром проснулся – вроде все прошло. Был небольшой дискомфорт, если поднимал руку выше головы, может быть, чуть-чуть при падении, но не критично. Я даже отыграл матч дубля против «Локомотива» – моя последняя официальная игра.

После нее боль стала усиливаться, сделали МРТ. Показало, что у меня типичная травма для спортсмена – повреждение длинной головки бицепса. Сейчас, когда я работаю в реабилитации, понимаю, что можно было не делать операцию и позакачивать, позаниматься. Но у меня заканчивался контракт в мае, а я хотел поскорее быть здоровым.

Тем не менее пару недель попробовал позакачивать, но в конце апреля все-таки решился на операцию. Когда восстанавливался, реабилитолог дубля спросил: «Не хочешь познать спорт с другой стороны? Быть реабилитологом, работать со спортсменами». Я сказал, что еще все-таки хочу в футбол играть, но в голове засело, что такой вариант есть.

За месяц до окончания контракта «Спартак» предложил продление – с зарплатой 30 тысяч рублей. Понятно, что в 2013-м курс доллара был меньше, тогда это были другие деньги, но все равно. При этом уже создавали «Спартак-2», а туда парней подписывали на 80 тысяч. Кого-то, кто под основой сидел, вообще на 150. Мой агент (не знаю, работает ли он сейчас) говорил, что никаких 100 тысяч ни у кого нет, что дают 30, надо подписывать. Я ни в какую: все-таки провел классный сезон в дубле, тренировался с основой много, вроде доказал, что могу играть в футбол. Пошел второй этап переговоров, на этот раз предложили 50 тысяч рублей.

Я в тот момент понял, что меня тут особенно не ценят. Ведь как говорят: тебя ценят настолько, насколько ты получаешь денег. Я знал, что люди, которые выполняют такую же работу, как я, имеют зарплаты больше. Потому что у них другой агент. Это еще со школы началось: например, когда нас из академии брали в дубль, мне дали зарплату 18 тысяч рублей. А тот, кого привезли через какого-то агента из Тольятти, получал сразу 40. Я тогда для себя решил: если подпишу этот контракт на 50 тысяч, то перестану себя уважать. Хотя сейчас понимаю: подпиши его, думаю, до сих пор профессионально играл бы в футбол. 

Я отказался, агент расстроился, контракт закончился. Еще тренироваться не мог, но начали искать клуб. Сначала агент называл варианты вроде «Амкара» и «Ростова», но говорил, что с травмой не вариант. Периодически он еще пропадал куда-то. 

В это время произошла другая неприятная история со «Спартаком». Я сыграл половину матчей сезона за дубль и должен был получить премиальные за чемпионство – тысячи две долларов. Думал, контракт закончится, а эти деньги на лето станут моей подушкой безопасности, пока ищу клуб. Пытался узнать, когда деньги придут на карту, а мне говорят: «Сказали, тебе давать премиальные не нужно». Я удивился: «В смысле, я же провел игры». Потом, когда ходил забирать справки 2-НДФЛ, спросил, кто этим занимается. Мне сказали, что руководство, они распределяют. Премиальные – они нигде не прописаны, это просто поощрение. Поэтому мои деньги расписали среди тех, кто остался. Было очень неприятно.

Время шло, агент говорил, что есть варианты где-то в Новокузнецке в ФНЛ, зарплата тысяч 80, можно побороться за первое место. Прошел июль, так и не сдвинулось, я уже восстановился и начал искать сам. Нашел себе вариант в Мытищах в КФК. Зарплата 15 тысяч, премиальные 5, можно форму поддерживать – хоть что-то. Но тут звонит агент и говорит, что есть «Биолог-Новокубанск» во второй лиге, все схвачено. В итоге отказался от Мытищ, а от агента как обычно – ничего. 

Попросил его найти мне хотя бы тренера вратарей. Он нашел какого-то, потренировались два раза, все хорошо. На третьей тренировке его нет – звоню-звоню, не берет. Оказалось, тренер в запой ушел. Потом агент предложил потренироваться в «Подолье». Там попробовал, но ко мне подошел человек оттуда и сказал: «Я все понял. Мы тебе наберем». Конечно, никто не набрал. Уже конец августа, агент молчит, трансферное окно закрывается. Еще же надо понимать, что все запасы денег закончились, а просить у родителей не хотел. Жил я с ними, но содержал себя давно сам. И опять же – геморрой создал себе тоже сам. Мог бы получать спокойно 50 тысяч в месяц, а я отказался. Поэтому решил сам выбираться из всего этого.

Нужна была такая работа, чтобы иметь и деньги, и время для тренировок – от футбола и не думал отказываться. Я тогда жил на Арбате, а около моего дома был ресторан. Мне нравилась атмосфера в нем, поэтому устроился туда и начал работать барменом. Вообще не жалею – проработал месяца три с графиком 2/2. В выходные бегал кроссы, тренировался и играл в футбол. 

Как-то на смене подходит мужик: «Можешь выручить? Налей водки, пока жена не видит». И счет отдельный. Я ему налил 100 граммов, дал лимон. Он выпил залпом, оставил мне рублей триста чаевых и, видимо, пошел обратно к жене.

Работа в том ресторане – хорошая школа жизни. Я тогда понял цену деньгам. Ведь когда ты играешь в футбол, ты не особо это осознаешь. Занимаешься любимым хобби, а тебе за него платят. Здесь же были смены с 10 до 22, а я выходные оставался до 2 часов ночи, потому что жил ближе всех. Было смешно, когда в ресторане увидели мою трудовую. Спрашивали, а что такое, а что случилось, ты же профессиональный футболист. Забавно, конечно: в ноябре 2012-го был в запасе с «Барсой», а в ноябре 2013-го – разливал текилу. Реально как в голливудском фильме.

Агент мне не звонил с августа, а 1 декабря у нас заканчивался договор. Вдруг он мне звонит в декабре: «Серега, привет, как дела? Поедешь в Новокузнецк биться за первый номер?». Я в шоке: «Ты вообще знаешь, что со мной? Как живу? В форме или не в форме?». Он выдает: «Я так понял, что не в форме?». В общем, даже не стал с ним продолжать общение. 

Начал через знакомых искать агентов, узнавать, что и как с другими клубами. У меня был вариант поехать в Сербию, в «Спартак» из Субботицы, но за меня надо было платить компенсацию московскому «Спартаку». Из-за нее не взяли и в «Долгопрудный». Сказали, что ты не хуже и не лучше других, но другие без компенсаций.

Чем дальше шло, тем чаще вспоминал про предложение спартаковского реабилитолога – у него была своя клиника, туда можно было устроиться на 45 тысяч. В марте 2014-го мне позвонил агент и предложил вариант с «Орехово-Зуево». Говорил, что зарплата 25 тысяч, премиальные – 5-7, но точно буду играть. Но там ни тренера вратарей, жить на базе надо, как-то меня все это не впечатлило. Плюс боялся за плечо, что сейчас снова сломаюсь. 

Мне не хотелось уходить из футбола, поэтому через друзей вышел на Сергея Егорова из «Советского спорта». Объяснил, что закончил с футболом, учился на связях с общественностью в РГУФКе, а теперь хочу попробовать себя в журналистике. В «Советском спорте», конечно, все прифигели.

Егоров меня переправил к другому редактору – Андрею Бодрову, а тот сказал, что подумает. В итоге начал писать в блог и в народную газету. Про «Барселону», Карпина, Гунько. Спустя годы даже не хочу перечитывать: там и грамматические, и орфографические ошибки. Это было не очень стабильно, но за материалы мне платили гонорары. Как-то сижу с друзьями, пью пиво. Звонит Бодров: «Серег, перечитал тут твои материалы. Прикольно, давай ты попробуешь на «Спартак» – «Урал» сходить с Артемом Локаловым, сделаете репортаж, на пресс-конференции вопросы зададите».

Мне кажется, переживал даже больше, чем перед «Барселоной». Понятно, что там Месси, но в футбол с пяти лет играю, а тут совсем новое ремесло. Самый большой прикол случился на пресс-конференции. Я сел на первый ряд, а тренером был уже Гунько, у которого я еще полгода назад в дубле играл. Пресс-атташе спросил, есть ли вопросы. Я представился – Сергей Чернышук, «Советский спорт» – и задал первый вопрос. Что-то в духе: «Что было не так в атаке и почему бы не дать шанс Обухову?». Надо было, конечно, видеть глаза Гунько.

Потом мне Обухов написал. К нему Гунько подошел на тренировке и спросил: «Это ты его подослал ко мне на пресс-конференцию?».

Конечно, все это было клево, но вопрос опять же в деньгах. Полоса (газетная страница – Sports.ru) стоила две тысячи рублей, колонка – тысячу, за два месяца заработал тысяч 11. В штате, понятно, были бы другие деньги, но уже май, а все никак. Там уже Крым, Украина – в «Советском спорте» начались сокращения, штат набирать передумали. Продолжать внештатником меня не устраивало.

Я еще тогда окончательно не попрощался с идеей быть футболистом, но с каждым днем хотел этого всего меньше. Все эти агенты, склоки, пропихивания своих, тренеры в запое – вообще как-то потерял веру в людей в футбольном мире. Эти поиски клубов, ехать куда-то в Новокузнецк, там платят копейки за то, что умираешь на тренировках и плечи себе ломаешь. Наверное, я просто не так сильно любил футбол, как его любят остальные.

Поэтому плавно шел к тому, чтобы окончательно со всем этим попрощаться. Решил, что пока молодой, еще не поздно переучиться на реабилитолога, надо действовать. В 28 лет после шести сезонов в ПФЛ все это будет делать сложнее. Я же знаю таких ребят – они заканчивали и оставались не у дел, потому что кроме футбола у них нет ничего. Футболисты – это на самом деле бедные люди, далеко не все миллионеры. 

Думаю, морально конец был в тот день, когда подписал договор с клиникой и вышел первый день на работу. Я еще подумал: «Мое футбольное поле переместилось в реабилитационный зал». Мне, кстати, продолжали писать, предлагали куда-то в Астрахань поехать, в Кострому. Но я отказывался, а играл только в высшей лиге ЛФЛ. Ушел только через три года, потому что плечо снова стало беспокоить. Ну и чувствовал, что без постоянных тренировок сдаю и тяжелею. Не хотелось быть смешным. Теперь во второй лиге ЛФЛ в поле бегаю – чисто в удовольствие.

А работаю реабилитологом в Москве – оказываем различные мануальные услуги. Нам дают пациента, а мы ему подбираем программу и работаем с ним. Приходят и бывшие партнеры – Обухов, например, делал уколы у нас. Такой он – на расслабоне. Дай бог он выстрелит сейчас, слежу за ним. 

Грусти, что у меня не получилось выстрелить, нет. Уйдя в реабилитологи, впервые почувствовал, что стою плотно на ногах, что могу планы на жизнь строить. И когда смотришь, с какими травмами и проблемами (например, задержки зарплаты) приходят к нам люди из второй лиги, то только убеждаюсь, что все сделал верно. Плюс профессия у нас востребованная, постоянно обучение идет, мне очень интересно.

Мне вот говорили, что Дикань контракт со «Спартаком» подписал только в 31 год. Не знаю, может быть, если бы не этот вариант с клиникой, если бы был глупее, если бы более ориентирован на футбол, наверное, еще бы играл.

Но футбол иногда снится. Недавно был сон, как вышел на поле, как запустил и как Гунько мне напихал.

«Когда постоянно живешь с солнцем, настроение всегда хорошее». Открытое письмо Торбинского о переезде в Майами

«Я больше толстым не хочу играть. Это просто стыдоба». Лучший игрок сборной Колыванова – о том, как все потерять и в 30 лет начать заново

Фото: Gettyimages.ru/Claus Фото: spartak.com; globallookpress.com/imago sportfotodienst, Nataliya Kondratenko/Russian Look, Dmitry Golubovich/Russian Look; РИА Новости/Алексей Филиппов Александр Вильф; vk.com/id51566360