Маррей показал возвращение в спорт с железным бедром: два года боли, слез и больничных коек
И немного бананового хлеба.
На темном экране появляются электронные часы, а затем Энди Маррей в окружении белоснежных подушек.
«В Мельбурне около часа ночи, 8 января 2018 года. Я не могу уснуть, потому что утром у меня операция на бедре. Я не очень-то ее жду, потому что никогда не знаешь, как такие штуки пройдут. Немного нервничаю, но надеюсь, все будет хорошо».
Это документальный фильм цифрового гиганта Amazon с громким названием «Энди Маррей: Возрождение». Камеры фиксировали два мучительных год из жизни сэра Энди – операцию на бедре, восстановление, удручающие попытки вернуться на корт, еще одну операцию, – которые закончились для него легендарным статусом первого игрока, сумевшего вернуться в одиночный разряд с металлическим бедром.
Эта хронология снова доказывает, что у него невероятная работоспособность, стальные нервы – и огромное сердце.
И готовьтесь, вы будете плакать вместе с героем.
Фильм – идея Маррея, поэтому он показал все
При всей закрытости Маррея проект Amazon получился максимально личным. Энди пустил камеры к себе в дом, в тренажерный зал, на все встречи с врачами и даже в операционную.
Фильм вышел почти семейным, потому что режиссер Оливия Каппуццини – жена брата Ким, супруги Энди.
Оливия – справа
«Я знаю эту семью много лет, – рассказывает Оливия. – В 2018-м они спросили, будет ли мне интересно задокументировать процесс восстановления Энди после операции на бедре. Фильм был его идеей, и изначально мы планировали выпустить его к возвращению Энди на «Уимблдон»-2018. Но через три-четыре месяца мы поняли, что изначальная идея уже неактуальна. Мы не знали, сможет ли он вообще вернуться в теннис. Это вывело фильм на другой уровень».
Все начинается с предыстории: проигранный Сэму Куэрри четвертьфинал «Уимблдона»-2017, по ходу которого комментаторы нагнетают: «Это сложное время для первой ракетки мира, он явно не на максимуме из-за травмы, о которой не хочет говорить. Сколько бы команда Маррея ни твердила, что все в порядке, что он всегда так ходил, его явно что-то беспокоит».
После того матча Маррей несколько месяцев восстанавливается, но на корт больше не выходит. А в январе 2018-го в Австралии ложится на операцию.
«Я профессиональный спортсмен и в 29 лет понимаю, что уже не очень молод. Я был готов, что где-то будет боль. Но в матче с Куэрри все было по-другому. Я стоял первым в рейтинге, но не мог нормально ходить. Не мог завязать шнурки, надеть носки. Я думал, что постепенно мне станет лучше, но этого не происходило».
По ходу съемок Энди записывает реплики и в отсутствие съемочной группы. Сразу после процедуры он, не поднимая голову с больничной подушки, сообщает: «Операция только что закончилась. Длилась чуть дольше, чем планировалось, но все прошло хорошо. Надеюсь, восстановление будет быстрым». Таких кадров в фильме много, что добавляет ему обаяния: кажется, что Маррей говорит именно с вами.
После операции Энди восхищается аккуратным швом и убеждает себя: «Хирург сказал, что сустав был в плохом состоянии, но он видел и хуже. Я довольно оптимистичен и сейчас должен как можно качественнее провести восстановление, получить максимум информации о том, когда я снова смогу тренироваться и вернуться на корт. Но сейчас я чувствую себя нормально».
Боль в бедре так и не прошла, а журналисты требовали возвращения к «Уимблдону»
Восстановление проходит в Оксшотте – городке в 35 км от Лондона, где живут Марреи. Здесь Энди много улыбается, играет с детьми во дворе и лепит вместе с Ким снеговика.
Но это лишь небольшая пауза, после которой он возвращается к работе.
«Сейчас мне говорят: как, наверное, здорово, что он дома, – рассказывает Ким. – Это правда хорошо, потому что мы молодая семья с двумя маленькими детьми, а он постоянно в разъездах. Но даже дома он работает целыми днями, стараясь прийти в форму. При этом наша цель не только его возвращение на корт, но и его комфортная повседневная жизнь».
Восстановление после январской операции идет хорошо. Энди быстро прогрессирует в выносливости и мобильности, хорошо проявляет себя на контрольных тестах.
Но боль в бедре не уходит.
Пока что команда считает, что это лишь последствия операции, этап реабилитационного процесса. Если физической силы Энди хватает, чтобы снова бегать и бить по мячу, значит, можно попробовать вернуться на корт. Но малейшее увеличение нагрузок провоцирует новую боль. Тело не справляется со стрессом.
Тренировки на корте Энди возобновил в марте, и камера зафиксировала его разговор с тренером Джейми Дельгадо после одной из первых.
– Я не могу двигаться в том направлении. Мне больно, и я чувствую слабость в ноге.
– Но вторая подача была ничего, и нога выпрямляется лучше. Это не идеально, но мы постепенно движемся к цели.
– Прогресс такой незначительный, что кажется, что впереди такая долгая дорога.
Еще больше Энди подавляет разговор с Ллейтоном Хьюитом, экс-первой ракеткой мира, который в 2008-м прошел через такую же операцию.
– Я сделал ее после Олимпиады в Пекине, а вернулся на корт через четыре месяца на Кубке Хопмана.
– Когда ты начал играть, боль еще была?
– Нет, нет. Только поначалу. Через три месяца я уже был готов выступать и чувствовал себя хорошо.
Энди удрученно выдыхает, а следом Ким объясняет, что на муже слишком много давления.
«Его тело будто ему не принадлежит. Команда и все окружающие ждут результатов – так же, как и спонсоры, которые становятся все менее терпеливыми, – и медиа, у которых свои ожидания. Тут он сам немного виноват, потому что в начале года публично рассказал, что хочет вернуться к турнирам на траве».
Бесконечные рассуждения о состоянии Маррея его самого крайне раздражают.
«Где тут сюжет? Его нет. Журналисты пытаются заставить меня сказать, что я буду готов к «Уимблдону». Но если я не сыграю, они же превратят это в трагедию и будут вопить: «Какого черта происходит?! Восстановление обернулось катастрофой». Зачем давить, когда у меня и так непростой период? Не понимаю. Мне нечего им сказать, кроме того, что я восстанавливаюсь и надеюсь, что буду готов».
К апрелю становится ясно, что реабилитация затягивается. С последнего матча прошло уже десять месяцев, с операции – четыре, а боль все не уходит.
В команду привлекают спортивного врача Брайна Инглиша: «Я понял, что Энди страдает от этой боли и мы не сможем двигаться дальше, пока не избавимся от нее или хотя бы не уменьшим. Я предложил болеутоляющие таблетки, инъекции кортизона в сустав и блокаду нерва в передней части бедра».
Обезболивающие перестали помогать, а впереди была любимая трава
С приходом нового человека Маррей получает новую программу восстановления и бросается на нее с характерным рвением. Его работоспособность отмечали вообще все, кто с ним работал, – даже Иван Лендл, которого по ходу карьеры считали никогда не устающим роботом. Но особенно красноречиво получилось у Дельгадо.
«Я никогда не забуду первую неделю работы с ним. Мы делали интервальные тренировки, и в конце подхода Энди был на коленях, абсолютно мертвый. Я сказал: «Окей, достаточно». Но он ответил: «Слушай, я не знаю, как это объяснить, но я могу продолжать. Я могу вкалывать через боль. Так что когда тебе будет казаться, что все, ты продолжай меня гонять, потому что я могу больше», – рассказывал тренер.
После инъекций и обезболивающих Маррей входит в «режим супергероя». Впервые за долгое время ему уже не так больно, и он может делать больше. Кроме того, приближается особенный для всех британцев травяной сезон.
Но возвращение не получается. После поражений в первых кругах Queen’s Club и Истбурна Маррей снимается с «Уимблдона».
Экран темнеет, высвечивая лишь надпись: «Аудиозапись, 8 июля 2018-го». Таких сообщений в фильме несколько, и каждый раз где-то в середине голос Энди начинает дрожать, а ваше сердце сжимается от сопереживания.
«Возможно, это прозвучит бессмысленно, но я все равно попробую. О чем я переживаю и чего опасаюсь: я не знаю, чем займусь, если перестану играть. Может, это глупо, но у меня всегда был четкий распорядок дня. Болен я был или травмирован, я никогда не звонил и не говорил, что сегодня не приду. И теперь я переживаю, что у меня не будет этой структуры. Это меня тревожит».
После «Уимблдона» команда решает, что если дать Маррею чуть больше времени и работать над элементами игры, не провоцирующими боль, то улучшения придут быстрее. Ему назначают еще одну блокаду нерва, и в ожидании процедуры Энди в больничной палате рисует Центральный корт «Уимблдона». Но при этом рассказывает: «Настроение сейчас не очень творческое. Своим искусство я занимаюсь в другом месте».
Вторая блокада в итоге оказывается эффективнее первой.
«Через несколько дней мы провели тренировку, – вспоминает тренер по физподготовке Мэтт Литтл. – Он вышел на корт и сказал – я помню это очень отчетливо: «Парни, сегодня я реально хорошо себя чувствую». После всего, через что мы прошли, такие слова мгновенно меняют энергетику.
Был момент, когда я спросил, не хочет ли он пробежать несколько спринтов? И он пробежал их на скорости, которую я уже и не надеялся от него увидеть. Наш оптимизм мгновенно пробил крышу. Наконец-то он мог тренироваться, нагружать себя на полную, а боль ушла. Он мог играть».
Но тело все же не справлялось. После 3-часового матча в Вашингтоне Энди рыдал перед камерами
В начале августа на Citi Open в Вашингтоне Маррей проходит три круга, показывая теннис, представить который несколько месяцев назад было невозможно.
Проблема лишь в том, что все матчи затягиваются на три часа, а к таким нагрузкам Маррей еще не готов: чем больше он играет, тем быстрее возвращается боль в бедре. В третьем матче против Мариуса Копила со стороны видно, как ему больно. Даже Дельгадо не знает, как именно Энди вырвал тот матч.
Победив, Энди в голос рыдает на скамейке.
В своем ночном включении он объясняет: «Сейчас 5:09 в Вашингтоне. Удалось обыграть Мариуса Копила за три часа, на решающем тай-брейке. Я абсолютно измотан, все тело болит. В конце матча нахлынули эмоции, потому что (голос дрожит)... Я чувствую, что это конец. Организм просто не хочет больше этим заниматься, а я больше не могу делать это через боль. Я надеялся, что после 16-17 месяцев буду чувствовать себя лучше. Но сейчас я чувствую, что приближаюсь к концу, и поэтому это был такой эмоциональный вечер. Мне очень грустно, потому что я хочу продолжать, но тело отказывается».
«Он был истощен, морально и физически, – подтверждает Ким. – Не осталось никаких сил. Мы понимали, что, возможно, он никогда не избавится от боли, и вопрос был в том, как сильно он хочет продолжать играть, как сильно ему нужен теннис. Какую цену он готов заплатить.
Я помню, что убедила его еще постараться до конца года. Я чувствовала, что он еще не готов закончить, но все уже были измождены. Нужен был кто-то новый, кто мог бы перезапустить ситуацию».
За новой реабилитацией Маррей поехал в Филадельфию. Там он танцевал брейк и занимался гимнастикой
Глотком свежего воздуха стал американский специалист по восстановлению Билл Ноулз. Он занял Маррея сумасшедшими вещами вроде гимнастики, каякинга и даже брейк-данса. «Не знаю, как это выглядело, но это был мой первый раз, и вообще-то у меня бедро больное», – смеялся Энди над своими танцами.
Ноулз объяснял свои почти детские упражнения просто: «Я начал карьеру как физрук и сознательно сохраняю свою программу очень простой – на уровне движений, которым учат маленьких детей. Если ты профессиональный спортсмен, это не значит, что базовые вещи ты делаешь хорошо. А когда спортсмены возвращаются к азам, это часто помогает им снова почувствовать силу и забыть о травме».
Но решить проблему Ноулз не помог. Как и все остальные новые эксперты и способы восстановления, он дал ощущение улучшения и надежду, но только на время.
На декабрьском сборе в Майами Энди заговорил с командой о завершении карьеры
К декабрю 2018-го, спустя почти год после операции, бедро все так же болит. Постепенно приходит осознание, что эту боль, похоже, не победить.
Камера фиксирует разговор Энди с командой после тренировки с Фернандо Вердаско.
– Как ты себя чувствуешь?
– Удовольствия вообще не получаю. А главное, что я не вижу конца. Допустим, я вернусь на корт. Очевидно, что боль вернется тоже. И получается, что, вместо того, чтобы нормально готовиться к возвращению на корт, я пытаюсь защитить бедро, хотя в этом ни хрена нет смысла.
Маррей рассказывает, что в Австралии, скорее всего, закончит: «Я могу сыграть, затем взять паузу и вернуться на «Уимблдоне», чтобы закончить там. Так, по крайней мере, я буду знать, где финиш».
Отчаяние и опустошенность, с которыми Энди рассказывает о своем решении, вновь разбивают сердце.
«Может, так говорить по-мудацки, но я этого не заслуживаю. Потому что я сделал все, что мне говорили. Когда я на корте, со мной бывает сложно, но работать со мной как раз просто. Я всегда делаю что мне говорят. Если тренер скажет мне играть четыре часа, я буду играть четыре часа. Наверное, я буду гундеть, но и выкладываться тоже буду на все сто. И так же с моим восстановлением: сколько бы раз ни повторялось одно и то же, я делал все, что мог. Поэтому я чувствую, что заслуживаю лучшего результата.
Возможно, люди думают: это же просто спорт, что такого? Подумаешь, теннис. Для кого-то – может быть, но не для меня, Для меня это намного больше».
Для тех, кому кажется, что грустнее уже не станет, – еще одно аудиосообщение:
«Наверное, теннис так важен для меня из-за того, что случилось в Данблейне. Мне было девять. Всем, кто там оказался, было очень тяжело. Но мы знали этого мужчину, ходили в его секцию. Он ездил в нашей машине, мы подвозили его до вокзала.
Энди Маррей был в школе, где в 1996-м расстреляли младший класс
А год спустя развелись наши родители. Для детей это тяжело, потому что они видят, что что-то происходит, но до конца не понимают, что именно.
Примерно тогда же мой брат уехал из дома в теннисную академию (плачет). Мы всегда делали все вместе, и когда он уехал, мне было тяжело.
В то время и еще примерно в течение года у меня были приступы паники во время игры в теннис. На соревнованиях у меня были достаточно серьезные проблемы с дыханием. Для меня теннис – своего рода спасение. Потому что все эти заморочки я держал в себе. Не знаю, о таких вещах говорить не принято. Обычно их не обсуждают».
За два часа до пресс-конференции на Australian Open Энди сомневался, что́ хочет сказать
Борьба заканчивается той самой душераздирающей пресс-конференцией перед Australian Open, но фильм показывает предысторию. За два часа до встречи с репортерами Энди в гостинице.
«Сегодня я точно что-нибудь скажу. Но я постоянно меняю решение. Я должен что-то сказать, должен… Уф… Или нет. Или я не должен ничего объявлять?
Я очень, очень нервничаю. Меня трясет от страха. И тогда я встаю и начинаю ходить и думаю: «О, а бедро-то не так уж и болит» (улыбается). Готовясь к такому объявлению, я хочу, чтобы нога реально болела, мать ее. Иначе начну думать: «Черт, я что… это правильное решение?» Скорее всего, да. Скорее всего, да.
Можно еще бананового хлеба?».
По сравнению с этим монологом сказанное журналистам уже не выглядит так жутко. После Энди обнимает свою команду, а затем проводит тренировку на «Мельбурн-Арене» – третьем по величине корте турнира.
– Он меньше, чем центральный. И сюда не нужно покупать отдельные билеты – сюда можно пройти по входному на территорию турнира. Поэтому здесь собираются настоящие любители тенниса, а не богатые люди, как на центральном. И атмосфера тут намного лучше. Надеюсь, меня поставят сюда.
Видел сегодня в инстаграме, что я выиграл 48 матчей в Австралии. Было бы здорово дотянуть до 50.
Тогда это сделать не получилось: Маррей проиграл Роберто Баутиста-Агуту в пяти сетах, а забившие «Мельбурн-Арену» зрители провожали его стоя.
«Ему всегда казалось, что против него очень много негатива, – сокрушается Ким. – Но сейчас я надеюсь, что он понимает, как много и любви тоже».
Кажется, что именно в этот момент, когда Маррей прощается с австралийской публикой, по экрану должны поползти финальные титры. Но тут улыбается Джейми Маррей: «В его ДНК нет такого – сдаться. Нет и все тут. Поэтому он и прошел весь этот путь – потому что не мог сказать: «Все, я проиграл, эта боль сильнее меня».
Энди решил сделать операцию по замене тазобедренного сустава в надежде вернуться на корт
После Австралии Маррей возвращается домой.
«Мне теперь приходят веселые письма от людей, обещающих вылечить бедро: «Пишу вам узнать, пробовали ли вы альтернативные методы лечения. Я получаю невероятные результаты от гомеопатических средств».
Ким рассказывает, что Энди еще в декабре решил, что с теннисом заканчивает. Но потом передумал.
«Он стал изучать операцию по замене сустава. Мы и раньше обсуждали ее как перспективу после тенниса. Но потом он начал думать, а не сделать ли ее раньше. Но если он хотел проститься с теннисом на «Уимблдоне», то, сделав операцию сейчас, он почти наверняка не успевал бы восстановиться к «Уимблдону». И тут он начал думать: «А может, я смогу сыграть на «Уимблдоне» с железным бедром?».
Маррей заинтересовался Бобом Брайном, который вернулся в парный тур после замены сустава. Он следил за его матчами, узнавал, как он двигается, как все это выглядит – пытался получить всю информацию. Связался с его хирургом и начал обсуждать конкретику.
Энди смотрит видео эндопротезирования и даже находит в нем юмор: «Забавно, что они лечат сломанный сустав молотком».
Операцию назначили на 29 января 2019-го. В разговоре с женой и тренерами в палате сквозит если не оптимизм, то бешеное облегчение: наконец-то эта боль закончится.
– По пути сюда я думал: каково это будет – ходить и не чувствовать боли? Я уже не помню, как это: ходить нормально. А если оно будет скрипеть? (Изображает скрип голосом, Ким смеется).
Съемочную группу пускают даже в операционную. Следующие кадры не для слабонервных.
После операции Энди прямо спрашивают, сделал ли он ее для того, чтобы вернуться на корт. Он отвечает через паузу, но решительно:
– Нет. Совершенно не ради того, чтобы соревноваться. Но я буду очень рад, если получится.
Маррей вернулся на корт через пять месяцев после операции. Хирург спрашивает, покупать ли ей шляпу на «Уимблдон»
Начинается еще одна сложная реабилитация. Энди постепенно встает на ноги и рассказывает о прогрессе своему хирургу Саре Мюрхен-Аллвуд.
– Если я снова начну играть одиночку, на сустав будет большая нагрузка. А я не хочу через пять лет снова его менять. Но сейчас боли нет, и судя по тому, как я себя чувствую, я могу вернуться на корт.
– А если я скажу: вероятность того, что за первые семь лет в элитном теннисе бедро снова будет разрушено, – 15 процентов? Ты пойдешь на такой риск?
Следующий кадр – Энди в тренажерном зале.
После операции Маррей все еще сомневается: «Я работаю упорно, и я всегда так работал. Но это в том числе привело к тому, что к 29 годам у меня было полностью разрушенное бедро. Так что сейчас теннис не очень-то мотивирует меня вновь тренироваться, вновь восстанавливаться. Я всегда думал, что счастливым меня делает теннис. Но сейчас я счастлив просто жить без боли. Спорту высоких достижений нужно отдавать все, что у тебя есть. А я не уверен, что хочу снова это делать».
Зато в возвращении Энди уверена его мама: «Моя интуиция говорит, что у него еще есть незаконченные дела в теннисе. Он следит за всеми, знает все результаты, в курсе происходящего в Совете игроков. Тот, кто готов уйти, так не делает. Так что меня не проведешь».
В мае 2019-го, через четыре месяца после операции, Маррей вновь в кабинете хирурга – рассказывает, как быстро может разогнаться.
– Моя лучшая скорость – 7,6 метра в секунду. В прошлом году я не мог бежать быстрее 6,5-6,6. Сейчас – 6,9.
– Тогда продолжайте. Удачи. Мне покупать шляпу на «Уимблдон»?
В июне Маррей вернулся на корт на парном турнире в лондонском Queen’s Club. После победы в первом матче он приехал домой со словами: «Никакой боли».
У Маррея новый тазобедренный сустав, и он снова играет. Это же чудо!
«Я счастлив, что у меня ничего не болит. И неважно, что кто-то хочет увидеть меня на «Уимблдоне» или ждет возвращения в одиночку. Если у меня получится, будет здорово. Если нет – тоже ок. Но было здорово сегодня выиграть».
Когда в конце недели Маррей и Фелисиано Лопес взяли в Queen’s Club титул, Ким заключила: «Сейчас Энди максимально опасен. Он счастлив, ему не надо ничего доказывать, на него нет давления. В таком состоянии он способен на все, что угодно».
Что не вошло в фильм
В середине августа Энди провел первый одиночный матч после операции, а десять недель спустя в Антверпене обыграл пятерых более рейтинговых соперников, в том числе трех – в решающем сете. Последним из них в финале был Стэн Вавринка, другой трехкратный чемпион «Шлемов», после встречи с которым в полуфинале «Ролан Гаррос»-2017 сустав Энди окончательно отказался сотрудничать.
Маррей победил за два с половиной часа и стал первым одиночным чемпионом ATP с металлическим бедром.
Через девять месяцев после установки металлического сустава Энди Маррей – 126-я ракетка мира, а через пять недель он вернется на Australian Open.
Все-таки надо дотянуть до 50 выигранных матчей.
Маррей нереальный! В январе поменял тазобедренный сустав, в октябре – выиграл титул
Фото: кадры фильма Amazon; Gettyimages.ru/Gareth Cattermole
Дочек впервые увидели, хоть и со спины.
Вся Англия в одной фразе.
Искренне желаю здоровья.