2 мин.

Дзагоев помог девочке, пострадавшей в Беслане. Дал 1 млн рублей на реабилитацию в Германии и просил не разглашать

15 лет назад случился главный теракт в истории России. 1 сентября 2004 года террористы захватили школу в Беслане – в заложниках оказались 1128 человек. Через два дня спецподразделения решились на штурм. 

Погибло 334 человек, в том числе 186 детей. Выжившие получили ранения и травмы. Одна из них – Фатима Дзгоева (на момент теракта ей было 10 лет). 

У нее сквозное ранение черепа, задето правое полушарие головного мозга. В лобной части почти нет кости – вместо нее поставили титановую пластину. Операцию провели в 2005 году в Германии. Теперь каждый год Фатиме необходимо летать на обследование и реабилитацию.

Государство выделяет деньги, но только на обследование – около 6-7 тысяч евро. Реабилитация стоит еще 40 – такую цифру в последний раз выставили за 2 месяца реабилитации с проживанием родственника. На это семья ищет деньги самостоятельно. 

Чтобы оплатить первые поездки, пришлось продавать недвижимость. Сначала продали квартиру, которую дали Фатиме после теракта. Потом вторую – ее получили за погибшую сестру, Залину.

Семья уже продала все, что могла продать. Деньги собирают по благотворительным фондам и другим организациям. Летом 2019 года деньги собирали с помощью журналистов. 

Почему именно в Германию? В российских клиниках девочке выделяли по 30 минут на массаж, ЛФК – в зарубежной с ней занимаются с 7 утра до 5 вечера.

Когда деньги на реабилитацию собрать не получается, Фатима с тетей Ланой летают просто на обследование. 

В 2016 году Фатиме было особенно плохо. Благотворители провели концерт, на котором собирали деньги на реабилитацию.

«Приносили кто сколько мог, – рассказывает Лана в выпуске вДудь, посвященном трагедии. – И тут нам объявили, что сбор закрыт».

Всю сумму – около 1 млн рублей – дал Алан Дзагоев. Родственников Фатимы попросили не разглашать имя, но тетя не удержалась.

Суммы хватило на неделю реабилитации в Германии. 

«Стреляли с 3 метров. Все мертвые, я один остался живой». Открытое письмо сотрудника «Алании» про Беслан