Рождение Лиги
Major League Soccer, организация, изначально состоявшая из 10 команд без чисто футбольных стадионов, теперь имеет 20 франшиз, 13 команд играют на собственных аренах. Платёжные ведомости лиги увеличились втрое. Идёт 20-й сезон лиги, и ключевые фигуры вспоминают кампанию её запуска.
Авторы – Грэнт Уал и Брайан Страус.
Вместе с получением права на проведение Чемпионата Мира 1994, США получили от ФИФА предупреждение, выглядящее сейчас довольно странным на фоне недавних обвинений ФИФА в коррупции: Соединённым Штатам, стране, несколько раз безуспешно пытавшейся поддерживать профессиональный футбол, придётся основать свою собственную лигу.
Алан Розенберг (президент USSF, глава оргкомитета Чемпионата Мира 1994): Честно говоря, я никогда и не собирался создавать профессиональную лигу. Я полагал, что если Чемпионат Мира пройдёт успешно, какие-нибудь предприниматели скажут: «Пришло время снова создать профессиональную футбольную лигу». Но добровольцев не нашлось. Тогда, во время жеребьёвки Кубка Мира, в декабре 1993-го, в ФИФА нам сказали: «Вам действительно нужно что-то делать».
Джонатан Крафт (совладелец «Нью-Инглэнд Революшн»): Никто из нас [в семье Крафтов] ничего особо не знал об этом спорте; нам было некомфортно участвовать в подготовке к Кубку Мира. Но как только мы увидели всё своими глазами, на высоком уровне, мы пристрастились к этому зрелищу. Это был традиционный американский спорт «на максималках».
Кларк Хант (владелец «Коламбус Крю»): Одним из первых, кому позвонил Розенберг, был мой отец [владелец «Канзас-Сити Чифс» Ламар Хант]. Он очень верил в этот спорт ещё в 60-х и 70-х, и очень хотел снова этим заняться, несмотря на то, что его от этого отговаривали его бизнес-советники.
Крафт: Не было никакого формального документа. Было просто несколько ребят, взявшихся за дело, и, когда завершился Кубок Мира, мы решили, что это то, чем мы бы хотели заняться.
Розенберг: Я позвонил одному из моих партнёров по юридической фирме, который, возможно, был бы заинтересован в этом участвовать. Случилось так, что, когда раздался звонок, в офисе того партнёра, находился [действующий президент МЛС] Марк Эббот. Он ответил: «Я бы хотел это сделать». Вот что значит оказаться в нужное время в нужном месте.
Крафт: Алан тот человек, который привносил многозначительность и энергию для убеждения потенциальных владельцев клубов. Сунил [Гулати] связывался с американскими игроками и международным футболом. А Марк был человеком бизнеса и закона, который собирал всё воедино.
Розенберг: Мы наняли консультанта по экономическим вопросам стадионов НФЛ. Мы попросили его сделать для нас презентацию, показать, содержать чисто футбольные стадионы на 20-30 тысяч мест вполне посильно.
Чарли Стиллитано (вице-президент и генеральный менеджер «Нью-Йорк/Нью-Джерси МетроСтарз»): Сунил и Розенберг приводили всех этих инвесторов, устраивали этот цирк с конями, говоря: «Вы можете построить маленький стадион за 30 миллионов долларов».
Хант: В оригинальном проекте были представлены чисто футбольные стадионы. Это было верное решение, но время было не то. Также, сумма в долларах была завышена в 20 раз.
Крафт: Алан понимал, что мы не получим 10-12 миллионов сразу, а он хотел уже начинать работать над лигой.
Марла Мессинг (старший вице-президент МЛС в 1994-97 гг.): Чисто футбольные стадионы и владение лигой всеми клубами – всё отталкивалось от этих двух составляющих.
Розенберг: В профессиональном рестлинге лиге принадлежит всё, и она подписывает рестлеров. Но, когда дело касается более традиционных лиг, никакого единого владения не было.
Хант: Структура с единым владельцем была важным моментом с точки зрения продаваемости для нас и, честно говоря, для всех, кто присоединился к нам позднее.
Розенберг: Владение лигой клубами вертелось у меня в голове, ещё с 70-х, когда я был молодым юристом в НБА. Я помню, как разговаривал об этом с несколькими юристами: «Парень, было бы умно, если б НБАизначально была единым владельцем всех клубов».
Хант: Лига отчаянно пыталась набрать группу владельцев. Кроме Стюарта Суботника и Джона Клюга [которые будут владеть «МетроСтарз»], Крафтов и моего отца, остальных было очень сложно уговорить.
Айвэн Газидис (вице-президент МЛС): Тем парнем, который ещё не согласился (но если согласится он, то согласятся все) был предприниматель Фил Аншутц. Фил позвонил по конференц-связи из самолёта и сказал, что он в деле, но он хотел того парня, который выполнил удар бисиклетой на Чемпионате Мира в Колорадо. Поэтому нам пришлось достать Марсело Бальбоа. Это были трудные переговоры, потому что Марсело хорошо играл в Мексике. Но не думаю, что Марсело до конца понимал всю важность происходящего. Судьба лиги зависела от этого подписания.
Лига, подписав Бальбоа, привела и Аншутца. Присутствие последнего было необходимым для выживания лиги.
Марла Мессинг: Нам всё ещё было необходимо продать две команды. Позвонила одна семья бизнесменов и согласилась купить либо одну, либо обе оставшиеся команды. В офисе была эйфория, кажется, Алан курил сигару. Всё было замечательно. Двумя днями позже они вышли из переговоров.
Кевин Пэйн (президент, генеральный менеджер «Ди Си Юнайтед»): Нам нужно было 50 миллионов долларов. Изначальный вклад каждого был 5 миллионов, и мы застряли на 40 миллионах. На собрании мы буквально говорили следующее: «Мы не сможем это сделать. Мы не можем идти вперёд. У нас недостаточно денег». Я сказал Стю Суботнику: «Ты говорил, что когда-нибудь тебе бы захотелось иметь и вторую команду. Что если ты купишь опцию на вторую команду и 5 миллионов как залог?» Он думал где-то с минуту и сказал: «Я это сделаю». Потом добавил: «И Фил Аншутц тоже». Толи Марк [Эббот], толи Кларк [Хант] повернулись ко мне и сказали: «Поздравляю, ты только что спас лигу».
Когда разобрались с владельцами, рождающаяся лига начала решать, как всё должно выглядеть на поле. Несмотря на успех Чемпионата Мира, футбол всё ещё был отстающим спортом в США. В ответ на это лига приняла ряд радикальных мер.
Сунил Гулати (заместитель комиссионера МЛС в 1994-99 гг., ныне президент US Soccer): У нас было много собраний, на которых мы обсуждали, как мы можем сделать игру интереснее.
Айвэн Газидис: Конечно, некоторые идеи были сумасшедшими, но в то время было неясно, было ли достаточно целевой аудитории, любившей футбол таким, каким он был. Я не находил те дебаты глупыми.
Даг Логан (комиссионер МЛС в 1996-99 гг.): Все думали, что мы сумасшедшие американцы, а ФИФА держала поводья, но это недалеко от истины. ФИФА решила, что это будет отличной лабораторией. Если эксперименты пройдут удачно – чудесно, если нет – они могли обвинить во всём нас.
Брюс Арена (тренер «Ди Си Юнайтед»): Первое собрание лиги, на котором я был, было открытым скаутским. Нам сказали, что МЛС попросила ФИФА о возможных экспериментах. Затем нам сообщили, что они скажут лайнсменам не фиксировать офсайд, если заступ был небольшим. Я помню, как я спрашивал: «Во что мы, чёрт возьми, ввязываемся?»
Логан: Они также предлагали вводить мяч из аута не руками, а ногами.
Мессинг: Я помню встречу Алана и Зеппа Блаттера. Алан пел ему о воротах большего размера, что приведёт к более крупным счетам. Люди, в особенности вратари, становились всё больше и больше с каждым годом, и забивать им становилось всё труднее. Зепп посмотрел на него и сказал: «Во всём мире людям придётся покупать ворота побольше, ты хоть понимаешь, что говоришь?» Он просто покачал головой.
Джонатан Крафт: Будь ворота на фут больше с каждой стороны, визуально, не думаю, что вы бы заметили. И игроки били бы по воротам по-другому, вратари делали бы более атлетичные и интересные сэйвы.
Кевин Пэйн: У меня было фундаментально другое представление о том, как лига должна была работать. Я верил, что люди хотели видеть что-то, что они видели в Европе или Южной Америке и на Чемпионате Мира. Они не хотели какую-то сумасшедшую, американизированную версию.
Крафт: В ретроспективе, большие ворота стали бы огромной ошибкой. Хочу, чтоб меня правильно поняли и не написали, что я это продвигал, но это действительно обсуждалось. Вот что случается, когда кучка людей сидит за столом, обсуждая спорт, пытаясь представить его стране, которая в то время не совсем его приняла.
Газидис: Мы не просто кидали вещи в стену и смотрели, что прилипнет. Были более философские вопросы. Какова наша потенциальная аудитория? Как далеко мы доберёмся в американской аудитории? В конце концов, мы пришли к разумному решению, имея, в общем и целом традиционную игру с парой фишек, включая буллиты и обратный отсчёт времени.
Но даже эти два изменения правил виделись игроками и болельщиками радикальными. Вместо того чтобы время матча контролировали арбитры, каждый тайм заканчивался сиреной. Вместо того чтобы время считать до 90-й минуты, шёл обратный отсчёт до нуля. И не было ничьих: буллиты пробивались с 35 ярдов, у игрока есть 5 секунд на то чтобы дойти с мячом до ворот и пробить.
Даг Логан: Буллиты очень заинтриговали ФИФА. Им казалось, что если бы они сработали, то на ура.
Джонатан Крафт: Буллиты были ошибкой. Было весело, но это была ошибка.
Эрик Виналда (нападающий «Сан-Хосе Клэш»): Я ненавидел их. Весь остальной мир недоумевал, что они там вообще, чёрт побери, делают. Все мои друзья из Германии просто смеялись над нами.
Брэд Фридель (вратарь «Коламбус Крю»): В одной из моих первых игр мы сыграли вничью 1:1, я ушёл в раздевалку. Менеджер по экипировке сказал мне: «Что ты делаешь? У тебя серия буллитов, тебе никто не говорил?» Я знал об этом. Я просто совсем забыл. Мне пришлось надеть футболку и вернуться на поле.
Виналда: Я на самом деле травмировался! Эта травма пустила мою карьеру под откос, когда я врезался в Гарта Лагерви [вратаря «Канзас-Сити Уиз»] во время исполнения буллита.
Фридель: Я и обратный отсчёт ненавидел. Время должны контролировать судьи. В MLS было просто тянуть время, когда ты выигрываешь в один мяч.
Айвэн Газидис: За двадцать лет многое изменилось, включая уровень знаний футбола американской аудиторией. Когда вы говорите о рассматривавшихся идеях, сейчас они звучат гораздо отстойнее, чем тогда.
То же самое нельзя сказать про большую часть дебютных логотипов, форм и названий команд лиги.
Даг Логан: Когда они меня наняли, я сказал им, что они совершили две огромнейших ошибки: создание команд во Флориде и абсурдно наглое решение включить в название лиги слово «Главная» (“Major”). Как вы можете что-либо начинать, говоря, что вы главные? Дайте кому-то другому прийти позже к такому выводу. И внезапно вам придётся соответствовать имиджу Major League Baseball.
Алан Розенберг: Когда мы объявили это название, МЛБ прислали нам письменное предупреждение о нарушении прав интеллектуальной собственности. Думаю, они немного шли на хитрость, и дело было быстро замято.
Рэнди Бернстин (исполнительный вице-президент МЛС): Если бы они проиграли то дело, это пошло бы во вред для эксклюзивности их собственных лицензий. Так что, да, про это быстро забыли.
Марла Мессинг: Мы устроили шоу под названием “MLS Unveiled”, где мы представляли формы. У нас были музыка и модели, мы были очень возбуждены. Затем нас поливали все.
Представление форм команд на MLS Unveiled
Кевин Пэйн: Одни из худших форм в истории спорта были на той презентации.
Кларк Хант: Лига, с её бесконечной мудростью, позволила производителям одежды сделать значительный вклад в выбор названия и экипировки команд, что было очень необычно.
Бернстин: Команда наших старших исполнительных директоров решила, что нет людей умнее и лучше, когда дело касается брендирования и лицензирования и понимания особенностей стиля определённых рынков – так что мы доверили заниматься этим Nike, Adidas и Reebok.
Пэйн: Они хотели внешний вид, отображающий культуру скейтбординга. Они и в правду считали, что это контркультурный спорт, когда мои чувства были прямо противоположными – это был самый традиционный спорт. Людям в Соединённых Штатах нравилось то, что они видели за океаном.
Айвэн Газидис: Когда я был ребёнком, я проникся футбольной культурой Англии и Европы. Очевидно, это выглядело странно для меня. Но что я знал? Я жил в США примерно год. Я не знал достаточно об аудитории и о том, что ей может понравиться.
Алекси Лалас (защитник «Нью-Инглэнд Революшн»): Если вы пришли не из футбольной культуры и вас попросили одеть футбольную команду, конечно, вы сойдёте с ума. Они и правда сошли с ума.
Пэйн: Я им говорю: «Что за «[Тампа Бэй] Мьютини»? Что за символ? Они говорят: «О, это летучая мышь-мутант». «Так, а причём здесь Мьютини?» «Ну знаете, Mutiny – mutant». Я говорю: «Это два разных слова с абсолютно разным значением, в которых есть лишь несколько одинаковых букв. Что вы делаете?»
Томас Ронген (тренер «Тампа Бэй Мьютини»): Что за #####? Мышь-мутант? Что мы представляем? В Nike должно быть курнули и придумали это сумасшествие.
Стив Рэлстон (полузащитник «Тампа Бэй Мьютини»): Материал формы не впитывал пот. Было похоже на то, что ты играешь в спортивном костюме.
Эрик Виналда: Nike перестарались. Та выездная форма «[Сан-Хосе] Клэш» была как будто… Как будто кого-то стошнило на футболку.
Пэйн: Одним из трёх главных цветов «Клэш» был «цвет сельдерея». У кого вызывает эмоции сельдерей?
Джованни Саваресе (нападающий «Нью-Йорк/Нью-Джерси МетроСтарз»): Футболки «Гэлакси» – вы могли посчитать цвета, которых не было на них, чем те, что были.
Хант: В Канзас-Сити были проблемы с «Уиз». Была действующая компания из другой индустрии с таким же названием, и прошло немного времени, прежде чем они подали на нас в суд по делу о защите авторских прав. («Уиз поменяли своё названия на «Уизардз» после первого сезона по этой причине).
Гарт Лагерви (вратарь «Канзас-Сити Уиз»): Я был тем парнем с косичками и цветными резинками для волос, подобранными под каждый цвет логотипа «Уиз». Для меня всё прошло отлично. У меня было много возможностей проявлять креативность с моей ужасной причёской.
Пэйн: Всем этим занимался офис лиги, и к тому времени, когда всё это показали владельцам, было уже поздно.
Хант: Кроме «Ди Си Юнайтед», у которого было довольно традиционное футбольное название, остальные действительно вызывали недоумение.
Следующий трюк: найти игроков, которые станут носить эти (в основном) уродливые формы. Когда в октябре 1995-го были объявлены названия команд, лига подписала только 53 из 180 игроков.
Джей Тодд Дурбин (директор по найму игроков MLS): На дворе был июнь-июль 1995-го, а запускать лигу мы собирались в марте. У нас не было не только игроков, у нас не было тренеров, президентов клубов… Сунил был во главе процесса по подписанию больших именитых игроков – Этчеверри, Вальдеррамы, Донадони.
Сунил Гулати: За один день у меня были встречи в четырёх странах. С утра я встречался в Германии с Анди Бреме, который забил победный гол за Германию на Чемпионате Мира 1990. Затем встреча в аэропорту Милана с [итальянской звездой] Роберто Донадони. Я вылетел из Милана в Лондон, где я встречался с Бобби Хьютоном в Хитроу, потому что «Колорадо» хотели подписать его в качестве трененра. Затем я полетел в Нью-Йорк и ужинал с Аланом Розенбергом и Дагом Логаном.
Марла Мессинг: Мы пытались подписать Хорхе Кампоса, который был огромной звездой в то время. Сборная Мексики играла в Сан-Диего, и мы не могли к нему попасть.
Алан Розенберг: Мы встретились с ним насколько возможно скрытно. Мы прокрались через задний вход стадиона в Сан-Диего. Ощущение было такое, как будто мы торгуем наркотиками.
Мессинг: Команда Мексики выходит, Сунил хватает Кампоса и говорит: «Мне нужно поговорить с тобой об МЛС». Мы буквально остановили его на пути к полю.
Гулати: Это был наполовину хорошо спланированный хаос. Мы писали на доске о том, как команда могла выглядеть. В неё входили пара игроков из сборной США, пара иностранцев. Зарплаты этим игрокам за каждый матч в первом году, думаю, получалось в районе 1,1 миллиона долларов. Мы много раз это делали, думая, как могла бы выглядеть лига.
Розенберг: Мы хотели отправить игроков в подходящие места. Поэтому Хорхе Кампоса – не думаю, что было бы умно тратить на него деньги и отправлять его в Коламбус – мы его отправили в Лос-Анджелес.
Томас Ронген: Я знал, что латиноамериканский игрок будет отправлен в Тампу, потому что мы были самой южной командой. Мы не были первым выбором [для Карлоса Вальдеррамы], но мы убедили Сунила, что для нас это будет хорошо.
Алекси Лалас: Я был одним из тех парней, которым повезло, и кто мог сказать: «Вот туда бы я поехал». Я держал в уме тот романтичный вид на Бостон, в котором я бывал с национальной сборной, где мы гуляли и веселились. Так что я обосновал свой выбор на барах города.
Эндрю Шу (нападающий «Лос-Анджелес Гэлакси», актёр, играл в сериале «Мелроуз-Плейс»): У меня была спортивно-маркетинговая сделка. Я был делегатом Чемпионата Мира и познакомился с такими людьми как Марк Эббот и Алан Розенберг. Я ясно дал понять, что хочу играть в МЛС.
Дурбин: Я отправил контракт по факсу в дом Эндрю, три дня спустя. Он его подписал и отправил мне. Я открываю, смотрю и понять не могу что это. Я читаю: «билл: что ты делаешь сегодня вечером. элисон: пока не знаю». Почему я читаю сценарий «Мелроуз-Плейс»? Переворачиваю, а на другой стороне контракт. Видимо, у Эндрю кончилась бумага.
Шу: Я на самом деле не сказал никому [в «Мелроуз-Плейс»]. У меня не было какого-то официального разговора с Аароном Спеллингом: «О, кстати, я на просмотре в «Гэлакси». Они узнали об этом, когда что-то там написали в газетах. Они забеспокоились. Однажды я пришёл хромая, и они всё поняли. «Слышь, ты мог получить травму. Что будет, если ты получишь синяк под глазом?» Я ответил: «Мы пропишем это в сценарии».
Актёрский состав "Мелроуз-Плейс". Эндрю Шу - в розовой футболке
Дурбин: Ещё была большая группа игроков, про которых никто не знал, смогут ли они стать командой – игроки на дне шкалы заработной платы. Тех парней подписывал я. Дэйв Дир уезжал и довольно агрессивно отсматривал пул местных игроков.
Дэйв Дир (тренер «Даллас Бёрн»): У нас были ребята из Европы, зальных лиг, обычных лиг, канадских лиг. Я разъезжал 51 неделю в том году и наблюдал за всеми. Я смотрел под камни. Это был действительно комичный процесс.
Стив Рэлстон: У меня не было агента. Не было переговоров. Парень из главного офиса [«Тампы»] подвёз меня и я подписал контракт на капоте его машины.
Дурбин: Люди работали ночами, на износ, чтобы подписать всех этих игроков и отправить на Combine.
На MLS Combine впервые столько тренеров лиги имели возможность просмотреть игроков, которые составят первые ростеры клубов.
Томас Ронген: Большинство тренеров утомились спустя два дня. Они просмотрели по 80 игроков и просто говорили: «Что происходит?»
Крис Армас: (полузащитник «Лос-Анджелес Гэлакси»): На Combine была куча игроков. Я просто хотел играть. Просто показать себя и надеяться на то, что кто-то что-то во мне разглядит.
Айвэн Газидис: В первый день один парень подошёл к Сунилу Гулати и ко мне и сказал: «У меня есть игрок». Мы отвечаем: «Нет-нет, только по приглашению». Он говорит: «Слушайте, это беженец из Боснии. Он привёз собственные бутсы, и он играл за сборную Боснии». Он передал нам фото игрока в боснийской газете. Он держал в руках ту пару жалких старых бутс. Мы посмотрели друг на друга и сказали: «Ладно, посмотрим, что можно сделать». Его звали Саид Фазлагич.
Основываясь в основном на результатах выступлений игроков на Combine, клубы MLS провели первый драфт. Первым выбором, который был анонсирован заранее «Крю» Ханта и лигой, стал американский нападающий Брайан МакБрайд. Но затем всё пошло наперекосяк.
Даг Логан: Команды могли выбрать игроков только в первых трёх раундах, а в следующих были никому не известные футболисты.
Джей Тодд Дурбин: Фазлагича в последствие выбрал «Ди Си Юнайтед» [в 11 раунде], и он даже играл в первом матче МЛС. Это был боснийский беженец, появившийся на Combine с парой бутс, другом и какой-то фотокопией газетной статьи.
Эрик Виналда: [Генеральный менеджер «Клэш»] Питер Бриджуотер был одержим идеей задрафтовать мексиканского игрока, и выбрал пацана, который снимался в рекламе «Кока-Колы». Это и было причиной, по которой он был с нами в команде… Хотя он и не вписался в команду. Очевидно, он был недостаточно хорош.
Брюс Арена: Игроки, которых мы взяли, очевидно, не соответствовали необходимому уровню. Спустя 4-5 недель я избавился от шестерых или семерых игроков и привёл тех ребят, которых я знал.
Джованни Саваресе: Пара парней из основного состава были исключены спустя одну неделю. Та же ситуация была и в других командах. Неделя за неделей были постоянные просмотры игроков. Было постоянная борьба за место в команде.
Изменения в составах продолжались даже когда начались официальные матчи.
Марла Мессинг: Я была главной на матче-открытии в Сан-Хосе [между «Клэш» и «Ди Си Юнайтед]. Всё было очень серьёзно. Мы сделали открытки, которые вы открываете, и записанный голос произносит: «Оле, оле, оле, оле…». Сейчас такие открытки обычное дело, но тогда, в 1996-м, они были очень дорогими, некоторые люди думали, что мы сумасшедшие. Это и правда взбудоражило людей, то глупое приглашение.
Даг Логан: На первую игру приезжал [тогдашний президент ФИФА] Жоао Авеланж. За две недели до этого Марла сказала: «Он приземлится в Международном Аэропорту Лос-Анджелеса». Не знаю, что на меня нашло, но я спросил, на чём он полетит из Лос-Анджелеса в Сан-Хосе. Она смотрит свои бумаги, и говорит, что на самолёте компании Southwest. Я представил, как Авеланж садится в свой самолёт, место номер 47, понимаете? Она смотрит на меня и говорит: «###!» Мы нашли кого-то, кто заплатит за частный самолёт, чтобы он только не летел компанией Southwest.
Слева направо: Жоао Авеланж, Алан Розенберг, Даг Логан
Фил Шоен (комментатор ESPN): Фонари на «Спартан Стэдиум» были установлены между трибунами и полем, и когда камера двигалась влево и вправо, изображение бликовало. Мы заставили их покрасить каждый из фонарей в зелёный цвет, чтобы они не мешали камерам, и это за день до игры. Где-то за три часа до начала, они всё ещё сажали растения и цветы, просто украшали всё. Всё происходило в спешном порядке, и казалось, что действие происходит медленно, но в замедленной съёмке.
Эрик Виналда: Я помню почти всё: как подъехал автобус, как нервничали мои партнёры. Некоторые из тех ребят впервые играли под камерами. Они нервничали, и если вы смотрели игру, так она и началась.
Брюс Арена: Эта игра остаётся одной из худших из когда-либо сыгранных в МЛС игр.
Шоен: Много ребят из МЛС были в будке рядом с нами, и мы могли видеть, как они скрещивают пальцы и кусают ногти одновременно. Матч был не очень красивым.
Сунил Гулати: Мы надеялись на что угодно, только не ничья 0:0, что скептиками воспринималось, как наблюдение за сохнущей краской.
Айвэн Газидис: Мы надеялись увидеть отличную игру, вместо этого – отсутствие голов. Наш худший кошмар: ничья и серия буллитов. Я очень хочу в туалет. Я бегу в туалет…
Боб Брэдли (помощник тренера «Ди Си Юнайтед»): И Эрик [Виналда] забивает очень хороший гол, и все счастливы по итогам первого матча. Какая ирония.
Газидис: Я работал над МЛС 18 месяцев, подписывал игроков, ожидая этой игры. Я стою у писсуара и слышу рёв толпы снаружи и понимаю, что кто-то забил. Я бегу наружу и вижу, как все сходят с ума, и кто-то швырнул в меня своё пиво.
Шоен: С дамокловым мечом над головой видеть это начало атаки, как мяч доходит до Виналды на левом фланге… Он обманным движением уходит в одну сторону, потом в другую…
Гулати: Если я правильно помню, он пробросил мяч между ног Джеффу Эйгусу.
Джефф Эйгус (защитник «Ди Си Юнайтед»): Я вроде как спас лигу от провала. Ничья 0:0 в первой игре на пользу ей не пошла бы, поэтому что-то нужно было делать.
Шоен: А затем, в моей памяти это ещё медленнее, он пробил кручёным ударом в дальний угол.
Виналда: На предсезонке мы играли с «Ди Си» и у нас был похожий момент. Я оказался на том же месте и [Джефф] Кози был на воротах. Я подумал: «О, я могу пробить ему в ближний». Я пробил мимо. Кози посмотрел на меня так, будто говоря «Стой, ты пытался пробить мне в ближний?». В тот момент матча-открытия, когда мяч прошёл между ног Эйгуса, я понял, где я нахожусь, вспомнил предсезонку, и если вы смотрели, я немного наклонился влево, своим видом показывая, что я собираюсь сделать всё то же самое. Когда я смотрел запись, я верил, что Кози думал, что я собирался сделать всё так же, как в Сан-Диего.
Шоен: Хоть и игра быстро стёрлась из памяти, гол был невероятным.
Виналда: Я пытался катнуть мяч в угол низом, но нога пошла под мяч. Если б я целился в то место, куда попал, я бы пробил выше ворот.
Шоен: В МЛС были голы и лучше, но я не знаю, был ли хоть один более значимым. Это был не гол в пустые ворота. Мяч не отскочил от чьего-то колена. Это был не пенальти и, хвала небесам, не буллит. Это был удар мирового класса, решивший самую первую игру, забитый в самой концовке. Драма, облегчение, 10 лет копившихся невзгод – если вы были фанатом футбола в этой стране, вы просто взорвались. Думаю, у нас в комментаторской будке, было то же чувство, что и у остальных.
Гулати: Спасибо Богу за Эрика Виналду.
Алан Розенберг: Я никогда не любил Эрика Виналду так сильно, как тогда. Скажите ему это! В национальной сборной он не был тем парнем, с которым просто вести дела. Но я любил его, когда он забил тот первый гол.
Шоен: Я работал на матчах Чемпионата Мира, Лиги Чемпионов, Копа Америка, Классико. Но я не знаю, был ли я более рад видеть какой-либо ещё гол, кроме этого. Присутствовать там лично в такой момент и видеть этот решающий гол – это, вероятно, одно из самых запоминающихся мгновений моего комментаторского опыта.
Арена: Я думаю, что тот страх ничьи 0:0 исходил от недостатка зрелости и понимания этого спорта. В 2007-м, с «Ред Буллз», мы победили 5:4, но сама игра была ужасной. И до сих пор, мы, официальные лица лиги и владельцы клубов, до сих пор беспокоимся из-за нулевых ничьих. Но такова жизнь. Таков спорт.
Кевин Пэйн: Я помню, как я говорил игрокам, что нас запомнят не как команду, проигравшую первый матч, а как команду, выигравшую первый сезон. Мы использовали то поражение, чтобы сосредоточиться на победе в сезоне любой ценой.
В то время как в первом матче в истории лиги можно было наблюдать проблески технического мастерства игроков, в первом домашнем матче «Гэлакси» против «МетроСтарз» можно было увидеть намёк на потенциальную популярность футбола.
Коби Джонс (полузащитник «Лос-Анджелес Гэлакси»): Нам сказали, что на игру придёт где-то 15-20 тысяч человек. Помню, мы едем на автобусе и думаем, почему такие пробки? Что там происходит?
Эндрю Шу: Они задержали начало игры почти на час, потому что было очень много людей, пытающихся попасть на стадион.
Питер Вермес (защитник «Нью-Йорк/Нью-Джерси МетроСтарз»): Один из секторов за воротами был огорожен и накрыт брезентом, потому что они там хотели запускать фейерверки в конце матча.
Джонс: Когда игра должна была вот-вот начаться, я оглянулся на Кампоса. Внезапно брезент сорвало. Фанаты сказали: «На хрен это!».
Джей Тодд Дурбин: Каждого игрока объявляли во время выхода. «Центральный защитник Дэн Каличманн», и немного аплодисментов. «Робин Фрэйзер», чуть-чуть аплодисментов. Затем был объявлен Хорхе Кампос и стадион просто взорвался.
Джонс: Люди забывают, что после того, как мы победили, люди выбежали на поле, многие понеслись туда, где Кампос убегал к выходу. Его вывела охрана.
Дурбин: После выходных Хорхе говорит: «А что вы, ребята, думаете об игре?» Он прямо этого не сказал, но основная мысль была такая: «На стадионе было 69 тысяч зрителей и только 2 тысячи знали моих партнёров по команде, остальные 67 тысяч знали меня. Если хотите, чтоб я вернулся на поле, я хочу «Феррари».
Марк Эббот (первый работник МЛС, создатель бизнес-плана лиги): Я позвонил в Beverly Hills Ferrari и сказал: «Меня попросили купить «Феррари» от имени Хорхе Кампоса. Я никогда не покупал «Феррари». Мне нужно провести кое-какое исследование рынка». Они отвечают: «Не надо никаких исследований. Мы называем цену, вы столько платите». Я говорю: «Это возможно, но я полагаю, есть место неким переговорам». Они говорят: «Не совсем». Я заявляю: «Слушайте, я понимаю, что вы не обсуждаете цены, но есть и другие дилеры «Феррари», с которыми мы можем работать». Он говорит: «Вы вроде бы хороший парень, поэтому мы вот как поступим: я бесплатно поставлю магнитолу». Надо мной потом долго издевались в офисе.
Дурбин: Это был мой первый урок использования рычагов воздействия в переговорах.
Алекси Лалас: Это был очень Дикий Запад, на поле и вне его. Мы только и пытались понять, что к чему. Сегодняшнее поколение американских игроков, не понимают, каково нам было тогда, и я не хочу, чтоб они поняли.
Эрик Виналада: Большинство из тех ребят не зарабатывали ничего! Я помню, после тренировке мы с Эдди Льюисом пошли в «Тако Белл», он на меня так посмотрел, мол, «Ты платишь, да?». Каждый доллар был на счету.
Лалас: Мы не знали, выживет ли лига вообще. У нас не было тренировочных баз. Мы играли на стадионах для американского футбола.
Брюс Арена: Лига не знала, как должно выглядеть поле. У нас было выпуклое поле в Тампе, где стоя на одной боковой линии, вы не могли видеть у стоявшего на другой человека ноги ниже колен. В Сан-Хосе и Коламбусе были очень маленькие поля.
Брэд Фридель: Если ваша команда забила, было легко защищать преимущество, потому что не было необходимости пробегать больше чем на 10-15 ярдов, чтобы кого-то накрыть.
Гарт Лагерви: В Канзас-Сити не существовало концепции раздевалки, как личного пространства команды, не говоря уж о тренировочной базе или полях. Алан Майер был у нас тренером вратарей, и он работал по совместительству. Он продавал страховки, а потом приходил на тренировки, когда была возможность. И, вероятно, у нас ситуация была лучше, чем во многих других командах.
Чарли Стиллитано: Я настоял на том, чтобы у нас был менеджер по экипировке. МЛС хотела обсудить то, чем он будет заниматься. Что он делает? Он стирает форму. В МЛС говорят, что игроки должны сами стирать себе форму. У нас есть такие ребята, как Таб Рамос, Роберто Донадони, Питер Вермес, Тони Меола, и я должен просить их стирать свою форму? После первой тренировки Донадони сказал: «Как будто я сходил поиграть в парке с друзьями в воскресенье».
Дэйв Дир: В первый год мы арендовали школьное поле, а также у нас было два трейлера из трейлер-парка, которые мы использовали, как раздевалки. Но к тому моменту, когда мы закончили сезон, мы переехали в переносной дом.
Тони Меола (вратарь «Нью-Йорк/Нью-Джерси МетроСтарз»): Донадони и Стиллитано, они хотели, чтобы мы учились профессионализму. Проблема была в том, что мы забывали о самом футболе.
Джованни Саваресе: Донадони был жутким перфекционистом, всё время ел правильную еду. Он постоянно говорил парням: «Видишь свою тарелку? Вот поэтому ты «Фольксваген». Видишь мою тарелку? Вот поэтому я «Феррари».
Джефф Брэдли (директор по связям с общественностью «Нью-Йорк/Нью-Джерси МетроСтарз»): Мы надевали костюмы Энрико Ковери с двумя рядами пуговиц на пиджаке – они могли быть тройками, и они были льняными. Мы были единственной командой лиги со спонсором производителем костюмов, и Чарли завёл правило, по которому вся команда будет надевать костюмы, отправляясь на матч. Мы прилетели в Коламбус и люди смотрели на нас, мол, это очень важные ребята. Затем мы садились на школьный автобус. Всё что могли себе позволить наши противники это школьный автобус.
Эдди Поуп (защитник «Ди Си Юнайтед»): Я пропускал тренировки, летал туда-сюда, ходил в колледж, чтобы получить степень. Это было важно для меня, и это было не так как сегодня. Тогда не было онлайн-уроков. Я прилетал в Вашингтон в четверг или пятницу и улетал обратно после игры.
Алекси Лалас: Я собрал в Бостоне группу, и мы через пару лет выпустили альбом. Я играл в футбол и делал музыку. Я выступал по будним вечерам, либо после игры. Сейчас бы так точно не получалось.
Алекси Лалас
Айвэн Газидис: [Защитник «Даллас Бёрн»] Леонель Альварес отказывался выходить на поле, если только мы не дадим ему конверт с деньгами – так обстояли дела в Колумбии. Ему потребовалась пара месяцев, чтобы поверить, что выплаты приходят на его банковский счёт.
Стив Рэлстон: Отель для гостевых команд [в Тампе] располагался прямо через дорогу от стриптиз-клуба. Это было довольно-таки умно – надеялись, что противники будут там зависать ночами.
Брайан МакБрайд (нападающий «Коламбус Крю»): Доктор Кумало был прекрасным человеком, но он, должно быть, был аллергиком. Он играл 10 матчей с носовым платком в руке. Он бегал, то и дело высмаркиваясь в платок. Меня это убивало.
Лалас: Я помню, как я получил красную карточку, но всё равно играл в следующей игре. У нас тогда были игры на западном побережье, сперва Лос-Анджелес, потом Сан-Хосе.
Ричард Мотцкин (агент Лаласа): Он получил её из-за какой-то фигни, не помню, он пнул мяч в трибуны, или что-то вроде того.
Лалас: Говорилось примерно следующее: «временно отстранён до следующего рассмотрения». Что дало мне право играть в следующей игре, из-за коммерческих соображений.
Питер Вермес: Помню одну тренировку. В то время начали появляться мобильные телефоны.
Таб Рамос: (полузащитник «Нью-Йорк/Нью-Джерси МетроСтарз»): Тренер попросил [защитника Николу Кариколу] встать в стенку, чтобы отработать штрафные удары. Он не хотел вставать в стенку, ему нужно было звонить кому-то.
Вермес: Мы такие: «Нико!» Он такой: «Scuse!» Он говорил по телефону с кем-то в Италии.
Рамос: Когда ты стоишь в стенке, тебе надо прикрывать себя. Так вот он прикрывал себя одной рукой, а в другой держал телефон. Невероятно.
Лагерви: После домашних побед я краудсёрфил. Мы выиграли одну игру, я пошёл за ворота, и фанат протянул мне пиво, которое я выпил до конца. Вот что мы делали тогда. Не было тренеров по физподготовке. Не было специалистов по питанию. Мы импровизировали.
Виналда: После той первой игры я встретил старого джентльмена – он был очень-очень пьян, а охраны много не было. Когда я уходил с поля, он сделал мне лучший комплимент, из всех которые я когда-либо получал. В пьяном ступоре он сказал, что я напомнил ему старые времена, напомнил Джорджа Беста. Я схватил его и сказал: «Ты идёшь со мной». Я использовал его как оправдание, чтобы уйти с поля, прийти в раздевалку и отпраздновать. Я привёл его в раздевалку, как будто это был мой пропавший дядя, и дал ему пиво. [Тренер Лори] Каллоуэй входит в раздевалку, и я слышу крик: «Ты был никчёмным игроком, и ты и сейчас никчёмный, Каллоуэй!». Я поворачиваюсь, а этот мужик сидит в моей раздевалке и орёт на моего тренера. Я сказал: «Ладно, всё. Тебе пора». Каллоуэй спрашивает: «Кто это, твой папа?» Я такой: «Извините, он показался хорошим парнем».
Рамос: Сейчас это хорошие воспоминания. Тогда они таковыми не были. Это просто обычные шаги любой профессиональной лиги, которая неизбежно будет непрофессиональной вначале, потому что сама по себе она такой не станет.
После 160 сыгранных матчей регулярного чемпионата и плей-офф момент настал: первый чемпионский матч MLS между «Ди Си Юнайтед», который сильно изменился, по сравнению с первым матчем сезона, и «Лос-Анджелес Гэлэкси», считавшимся фаворитом.
Даг Логан: Финал был как сон, просто восклицательный знак в конце сезона.
Кевин Пэйн: Пришёл мощный северо-атлантический циклон. За день до игры я сидел в ресторане в отеле и смотрел в окно на гавань, куда пытался войти огромный грузовой корабль. Несколько буксиров пытались завести его в гавань в течение часа, но ветер был слишком сильным, и судно просто развернулось и уплыло.
Эдди Поуп: Нам объявляли о том, что мы не будем играть, потом, что мы сможем играть. Мой мозг не мог сосредоточиться из-за этой неопределённости.
Джефф Эйгус: Я поверить не мог, что матч таки состоялся. Но было воскресенье – они и правда не могли перенести матч на следующий день. Никто бы не пришёл на финал в понедельник.
Коби Джонс: Было нелепо играть в таких условиях. Но таков наш спорт, матч состоится в любую погоду.
Поле во время финального матча
Пэйн: Они накрыли поле брезентом в ночь перед игрой, но воды было столько, что работники стадиона не могли его потом поднять. В итоге они слили большую часть воды прямо перед одними воротами, её было невозможно контролировать.
Боб Брэдли: Ребята закончили разминку насквозь мокрыми. Они даже поменяли гетры.
Джонс: Мяч застревал по всему полю. Из-за дождя было сложно видеть. Вы открывали глаза, и они заполнялись водой. Я чётко помню отличный гол Криса Армаса, его красивый проход по центру.
Крис Армас: Мы почти это сделали. Нужно отдать должное «Ди Си». Они выгрызли победу. Мы вели 2:0, и, казалась, дело было сделано.
Эйгус: Затем забили Тони Санне и Шон Медвед. Эти игроки врывались в штрафную и забивали, и вывели матч в дополнительное время.
Армас: И потом победа просто ускользнула от нас.
Логан: Основное время закончилось, началось дополнительное. Был назначен угловой в пользу «Ди Си». К тому времени Сунил и я вышли к полю, мы были в 12 метрах от него. Марко [Этчеверри] берёт мяч, устанавливает его у углового флажка, у которого образовалась лужа. Он ставит мяч в воду. Великолепно навешивает под проливным дождём из лужи прямо в голову Эдди Поупу.
Поуп: Промахнуться было сложно. Поэтому я и ударил так сильно.
Армас: Ребята были очень расстроены [в раздевалке]. Стояла гробовая тишина. Было очень странное чувство. Как это случилось? Что я мог сделать по-другому? Что могли вы?
Логан: Я зашёл в раздевалку «Ди Си» и поговорил с Марко на испанском. Я сказал: «То, что ты сделал, было великолепно». Он ответил: «Наш тренер в конце каждой тренировки заставлял носить вёдра воды. У него там была небольшая ямка в земле, и мы практиковались выбивать мяч из лужи, потому что он говорил, что когда-нибудь вы выиграете чемпионат, если сможете выбить мяч из неё». Может он и врал мне, но это была история того вечера.
Пэйн: Было общее чувство «вау» от того, что мы были свидетелями чего-то особенного. Нечто, создавшее такую выдающуюся и драматичную историю в конце успешного первого сезона. Все были на седьмом небе от радости. Эта была одна из величайших чемпионских игр, которые я когда-либо видел, в любом виде спорта.
Поуп: Когда мы вернулись, в аэропорту нас встречало огромное число людей. Как будто мы играли в другой стране.
Джонатан Крафт: 36 тысяч человек присутствовали на стадионе в условиях хуже метели. По ощущениям была температура в 0 градусов, с морозным ветром и проливным дождём. Из этого мы все поняли, что к этой игре есть аппетит в этой стране.
Алекси Лалас: Мы делали что-то новое, и, оглядываясь назад, мы можем гордиться тем, что мы решили стать частью этого. Тем, что мы ещё здесь, и тем, что МЛС будет жить ещё гораздо дольше, чем мы. Не так часто вы можете сказать в своей жизни, что вы были где-то с самого начала пути. Через все эти истории и всё их безумие, навевает гордость за всех, кто был причастен к этому с самого начала.
Фото: AP Images, Getty Images, Hollywood Reporter, Sports Illustrated.