«За деньги от победы над «Барселоной» купил участок на Новой Риге»
В 90-е он был любимцем болельщиков ЦСКА, феерил на «Камп Ноу», а потом надолго пропал из виду. …Сокращённая версия — касаемо ЦСКА.
С Файзуллиным мы условились о встрече при первом удобном случае ещё в апреле 2017-го, но только сейчас этот случай представился. Ильшат завернул в Москву на пару дней по пути из Еревана в Сантандер и, как обещал, вышел на связь. В Испании у Файзуллина дом, семья, в Армении – работа. С актуальной темы и начали разговор за чашкой кофе с одним из самых ярких игроков ЦСКА 90-х.
…— В ФШМ по объявлению попали?— В то время, сами знаете, ни Интернета, ничего не было – кроме писем и телефона. В «Советском спорте» мой тренер Беленков увидел заметку о наборе ребят в ФШМ. Написал письмо по указанному адресу, приложил мои фотографии, характеристики. Тренер Бабков из столицы ответил: «Приезжайте». А так как моя старшая сестра в Москве училась и могла присмотреть за мной, родители не стали возражать. У неё и остановился. Три месяца меня просматривали и в конце концов взяли.
— Как попали в ЦСКА?— Нужно было решать вопрос с армией. Бабков и решил – устроил в ЦСКА. Этому человеку я многим обязан. Владимир Сергеевич научил меня обводке, обманным движениям, наглости на поле – качествам, необходимым для игры в высшей лиге.
— Переход в первую команду ЦСКА отпечатался в памяти?— Сначала подтягивали в запас, как обычно, выпускали на 10-15 минут. А потом случился переломный год для игроков старшего поколения. Многие уехали за рубеж, освободили место молодым. Из дубля тогда меня, Гущина, Минько подняли. Гришин уже в основе был. Тренер Костылев доверял молодёжи, и большинство ребят этим шансом воспользовалось.
— Вы и «золотой» сезон немного застали?— Был в команде. Тренировался с основой, пару раз на замену вышел. Медали не дали – за что давать, если 15 минут сыграл? – хотя в справочниках и прессе пишут: «Чемпион Советского Союза». В списках значился – уже хорошо.
— Что из того сезона запомнилось?— Кубок, наверное. С трибуны игру смотрел. 3:2 наши победили «Торпедо». Впечатлило.
— Были на базе, когда поступило известие о гибели Михаила Ерёмина?— В то утро молодняк забрали на Угрешку, на призывной пункт – отметиться, подписать какую-то бумагу. О трагедии сообщил тренер Кузнецов, приехавший за нами.
— Военную форму сколько раз надевали?— Первый раз – на присягу в роте, второй – для фото с лейтенантскими погонами, на документы. В этом звании и уволился из армии. Служил, получается, только на футбольном поле.
— В советское время за звания полагались надбавки.— Я получал зарплату в футбольном клубе ЦСКА и, честно, не знаю, зависел её размер от погонов или нет. Понятно, что у нас она была выше, чем у лейтенантов, служивших на границе. Про цифры не спрашивайте – не помню. На жизнь хватало. Это у Саши Гришина, Димы Кузнецова память на такие детали феноменальная. Мне только первая зарплата запомнилась, рядового. 220 рублей выписывали на одного человека, чтобы потом разделили пополам. По 110 на брата получалось.
— Первый гол за ЦСКА, «Пахтакору», тоже не помните?— Такое забудешь! Этот гол помог задержаться в ЦСКА, дал толчок карьере. Ничья нас не устраивала – вылетали из Кубка. Павел Фёдорович и выпустил на замену с заданием забить. Олег Сергеев, молодец, сориентировался, сбросил мяч. Мне оставалось расстрелять ворота с пяти метров. Чувства 18-летнего мальчишки в тот момент не передать словами – забить за ЦСКА, ещё и победный… В полной мере счастье ощутил, когда у меня автограф попросили. Впервые в жизни.
— Покрытие в манеже было жёсткое.— Сейчас не понимаю, как мы это выдерживали, в кедах на тонкой подошве, а тогда ни о чём таком не задумывались. Играли и играли. Видимо, сильные были. Не ломались.
— Какой выезд терпеть не могли?— Наверное, в Находку. Но и эти перелёты я нормально переносил.
— Летали рейсовыми самолётами?— Ну что вы, мы же ЦСКА. Летали с Чкаловского аэродрома, военным самолётом, с пропеллерами. В Находку добирались с тремя или четырьмя посадками. Самолётик маленький – часто дозаправку делать надо. А в Германию – на сборы и игры Лиги чемпионов – транспортным бортом – с лавками вдоль стен – добирались.
— Всем места хватало?— Помещались. Когда спать хотели, ложились прямо на полу, на сумки. Внимания на такие мелочи не обращали – в молодости любая поездка в радость. Особенно – за границу. Это сейчас уже, с возрастом, от каждого колыхания самолёта вздрагиваешь, раньше даже не замечал.
— По воспоминаниям Дмитрия Кузнецова, «старички» гоняли молодых, в том числе его, в магазин за едой-напитками. Вас посылали?— Я позже пришёл. Поколения менялись, а вместе с ними взаимоотношения в коллективе. Если кому-то что-то надо было – сами ходили и покупали. Мячи таскали, в квадрат заходили – это нормальное явление, никуда не денешься. У этой банды – Кузнецов, Брошин, Татарчук, Корнеев – мяч отнять нереально было. Дима Харин, хоть и вратарь, ногами играл лучше любого полевого. Там все техничные были, поэтому и играли так.
— Душой компании Гришин был?— Сашка по жизни человек-позитив. Один из главных весельчаков команды 1990-х.
— При вас его Новосадов на сборах гонял?— При мне Андрюха за Карсаковым бегал. Видимо, поиздевался Карсак над ним в игровом плане, разозлил. Инстинкт самосохранения у Димы хорошо работал – убежал. Андрей вспыльчивый, но отходчивый. На самом деле добрый парень.
— Присутствовали при знаменитом обещании начальника команды Мурашко: за проход «Барселоны» — 25 тысяч долларов каждому?— Если не изменяет память, оно в бане прозвучало. Лучше у Олега Сергеева уточнить – он точно присутствовал при разговоре. В нём старшие ребята участвовали – нам, молодым, в такие вопросы не положено было лезть.
— Когда вышли на «Камп Ноу», дух не перехватило?— Когда с поля не видно последних рядов, это, конечно, впечатляет. И очень приятно было сыграть на хорошем травяном покрове. Сами знаете, какие в России были поля в 90-х. «Лужники», Камышин, ещё два-три газона приличных – остальные безобразные. «Венгерка» в «Лужниках» за счастье была. Когда выходишь на такой ковёр, как в Барселоне, хочется творить.
— Вам это удалось.— Допускаю, что, сыграй мы там ещё игр 20 – все 20 проиграли бы. Но в тот вечер всё сошлось – и поле, и командные действия, и индивидуальные. После второго-третьего голов ЦСКА «Камп Ноу» — все 50 или 70 тысяч зрителей – смолк, только наш подсказ был слышен. В такие моменты не думаешь о зарплатах, премиальных – просто наслаждаешься моментом. Нам для ощущения счастья достаточно было мяча и ровной поляны. Наверное, мы чуть больше любили футбол, чем материальные блага.
— Гришин простодушно объяснял свою раннюю замену на «Камп Ноу»: перенервничал, скажем так.— Не думаю, что кто-то там испугался. И уж точно не из-за Сашки два мяча получили. Всей командой пропускали – всей командой забивали.
— Помните установку Костылева – стоять возле Кумана?— А она была? Ну, раз давал, значит, стоял. Он же не забил нам? Получается, выполнил план работы.
— Кто-то из каталонских звёзд запомнился?— Лаудруп. Я поэтому и хотел с ним футболками поменяться. К сожалению, человек был в расстроенных чувствах. Что-то мне сказал, показал: «Там». Я ничего не понял и пошёл в свою раздевалку. Конечно, им больно было проиграть команде, на 70 процентов состоящей из молодых, неизвестных пацанов. Тем более – в статусе действующего победителя Лиги чемпионов. Для «Барселоны» это был тяжёлый удар.
— На тренировках такие комбинации – прострел, удар пяткой – у вас с Карсаковым проходили?— Это нацеленность игрока атаки: получая мяч, нужно идти к воротам по диагонали, кратчайшим путём, а не как сейчас некоторые – к угловому флажку бегут. А там уже принимать решение – бить в дальний угол или простреливать. Задача партнёров – набегать из глубины, предлагая себя для паса. Естественно, все эти варианты отрабатывались на тренировках. Вышло красиво.
— Два голевых паса на «Камп Ноу» — самый яркий миг карьеры?— Много памятных матчей было: с «Ротором» дома – 2:0, с «Марселем» на нейтральном поле в Берлине. Я сравнял счёт, 1:1 закончили. Французы в том сезоне и «взяли» Лигу. Игры против мадридского «Реала», «Сарагосы» за «Расинг» приятно вспомнить.
— Йохана Круиффа в раздевалке ЦСКА видели?— Честно? Нет. Но если говорят, что заходил, значит, был. Наверное, я в это время отмечал победу в джакузи (смеётся). После наших стадионов раздевалка «Камп Ноу» показалась хоромами. Все условия для комфортного восстановления.
— Как отмечали?— Отметили (улыбается). Под Барселоной, в Бланесе. Обойдёмся без подробностей.
— Обещанные 25 тысяч долго получали?— Поскольку схема выплат не была отрегулирована и деньги в клуб поступали частями, нам тоже премиальные выплачивали порционно – что-то на сборах, что-то в России.
— Это было больше годичной зарплаты?— Для меня – намного. За 20 тысяч можно было купить однокомнатную квартиру на «Аэропорте». Я земельный участок взял – по Новой Риге.
— Мурашко сильно жалел о сказанном?— Не думаю. Всё-таки получил он намного больше, чем отдал – премиальные от федерации, от УЕФА плюс доходы с «домашних» игр в Берлине.
— Каково было принимать соперников в Германии?— Со временем понимаешь: неправильно это было. Надо играть дома. А молодым, наоборот, прикольно было – едешь в Германию, живёшь в пятизвёздочном отеле. Немцы к нам нормально относились – никакой неприязни не заметил.
— Со слов Василия Иванова, «Марсель» пытался подбить ЦСКА на проигрыш в три мяча. Вы отказались – и получили шесть. Небыль?— Одно могу сказать: разговоры о том, что нам что-то подмешали в воду и из-за этого мы проиграли – бред. «Марсель» банально был сильнее. Иногда бывает, что команда добегает до ворот семь раз и забивает шесть голов. У них тогда всё залетало.
— Как вам работалось с Садыриным?— Ой, отлично. Один его совет надолго запомнил. В первом тайме мне крепко досталось. В перерыве Пал Фёдорыч сказал: «Ильшат, по ногам получать надо возле или в штрафной». Дал понять, что не следует водиться в центре поля. Я всё понял и благодаря этому большой шаг вперёд сделал. Перестал брать мяч и пытаться обвести всю команду.
— Кузнецов со смехом вспоминал, как Садырин однажды застал игроков после матча в коморке «Лужников» за распитием шампанского. Сначала наорал, «козлами» обозвал, а остыв, тоже стаканчик махнул.— Показательный эпизод. У них очень хорошие отношения были. Поэтому и выиграли чемпионат и Кубок Союза. Меня Садырин подтянул к основе, но больше я работал с Костылевым, Тархановым. Поэтому и баек о Пал Фёдорыче у меня нет, и комнатушку эту я не застал.
— Знаменитые посиделки у Татарчука в Строгино тоже мимо прошли?— Там более старшее поколение заседало. Мы своей компанией тоже на шашлыки выходили. На базе в Архангельском отличные места были – рядом река, озерцо. В свободное время собирались. Никто никого не заставлял, но приходили практически все. Что характерно – большинство с жёнами. Тренеры на эти пикники спокойно смотрели – мы же не в рабочее время отдыхали. Если выходной, почему не пообщаться, не покушать вкусно?
— «Барселона» в самом деле проявляла к вам интерес после игр с ЦСКА?— Думаю, после Барселоны скауты больших клубов не только на меня обратили внимание – на всех ребят, которые выходили на поле. На Машкарина, Гришина, Карсакова… Харин потом уехал в «Челси». Победа над «Барселоной» сразу подняла наш статус. Уже играя в «Расинге», слышал об интересе «Барсы», но они так разговорами и остались.
— В 22 года вы уехали в Испанию. Не поторопились?— Нет, что вы! Нужно было раньше уезжать. Формироваться, играть профессионально в футбол тогда лучше в Европе было, чем в России. После Лиги чемпионов появилась возможность уехать во Францию – клубы не договорились. В итоге в 1995-м поехал в Испанию.
— Люди из «Расинга» изначально кого-то другого из ЦСКА просматривали?— Вот видите, вы всё знаете. Приехали за другим нападающим, а я в том матче вообще не играл – травмирован был. Проиграли «спартаку». Испанцы остались ещё на несколько дней и после следующего тура поменяли планы. У них на глазах я отдал голевую, забил, 3:0 победили. После матча подошли Хуан Бергара, Иньяки Уркихо – агенты, которые многим русским помогли. Познакомили с тренером «Расинга», обрисовали ситуацию. В Сантандере тогда целая русско-белорусская «банда» сформировалась – Радченко, Попов, Зыгмантович. Этот фактор тоже сыграл свою роль. Я никуда не рвался из ЦСКА, но испанцы согласились со всеми моими условиями и тем подкупили. Хотели на пять лет контракт – я настоял на трёхлетнем, финансовая сторона тоже устроила.
— В материальном отношении ощутимо выиграли?— В разы.
— ЦСКА сколько на вас заработал?— Говорили о миллионе долларов. По тем временам приличные деньги – вспомните 1995 год, и сами всё поймёте. Футболисты из России тогда были в цене. Троица Радченко – Попов – Зыгмантович делала погоду в «Расинге». По уровню мастерства наши соответствовали испанской лиге. Было много индивидуально сильных исполнителей, способных решить игру. Это важный нюанс при подписании зарубежного игрока. Мы давали результат, которого от нас ожидали.
— Как испанцы к вам относились?— Отлично. Очень гостеприимный народ, а в то время мир ещё был не так глобализирован, как теперь. Сейчас люди с опаской друг на друга смотрят, а раньше были рады гостям. Мы все для них ruso были.
— В Испании с Сергеем Шустиковым сдружились?— Да. Тренировались в одной команде, в гости друг к другу ходили, в ресторан, на пляж. Дети вместе росли. Сантандер – город маленький. Шустиковы буквально через улицу от нас жили. Даже когда футбольные дороги разошлись, связи не теряли: то мы к ним в Москву приезжали, то они к нам в Испанию. С его женой и дочкой до сих пор поддерживаем отношения. Сергей — мой лучший друг. Был… и остался.
— Его так увольнение из ЦСКА подкосило?— Я не спрашивал. Никогда. Не стану выпытывать у друга такие вещи. Мы разговаривали о своих делах, о футболе, а не о том, что обсуждают на ток-шоу. Жизнь, здоровье – всякое бывает. Серёжа сделал многое для ЦСКА, и ещё мог бы сделать многое для футболa. Случившееся с Серёжей для меня и сейчас необъяснимо. Если бы таких людей было больше, мы все лучше жили бы. Человек с большим сердцем.
— Его уход стал полной неожиданностью?— Когда тебе ночью звонят с такой новостью, не передать словами, что в голове происходит.
