13 мин.

Крутой вираж

217

Есть только один путь выбраться из трущоб Буэнос-Айреса – футбол. Все мечтают играть, как Марадона или Тевес, чтобы уехать подальше. Но есть еще одна возможность – присоединиться к одной из организованных банд футбольных фанатов, которые контролируют спорт в стране. Репортер The Guardian Энни Келли попыталась во всем разобраться, перевод ее материала – в блоге на Sports.ru.

Как и многие из тех, кто живет в Вилла Фиорито, одном из самых опасных районов Буэнос-Айреса, Хосе Мендес не упускает шанса урвать свою минутку славы. Один из таких счастливых дней выдался лет 5 назад, когда он, словно воин-победитель, шествовал с гордо поднятой головой по своему кварталу, небрежно перебросив через плечо футболку извечных соперников. С сигаретой в зубах и баскетбольной майкой, обмотанной, как бандана, вокруг его лысой головы, он с удовольствием вспоминает, как ему достался этот трофей. Все улицы переполнены болельщиками, возвращающимися с дерби, и тут Хосе видит его – одиноко бредущего болельщика команды-соперника в экипировке своего клуба. Тогда Мендес взбирается на ящики из-под лекарств и дешевого пива и прыгает, оглушив того паренька ударом по лицу и повалив на землю. А затем он бьет его до тех пор, пока не удается снять с него футболку. «Я снял с него футболку, небрежно бросил через плечо и в таком виде пошел по улицам, чтобы все видели мой триумф», – говорит он и демонстрирует свой победный марш, пройдясь по грязной дорожке около своего дома. – «И после этого я стал своим, ребята поняли, насколько сильно я люблю клуб. Я стал одним из них». 

Как и для большинства нищих в Аргентине, футбол для Мендеса стал неотъемлемой частью жизни. Он говорит, что футбол – одна из немногих радостей в его жизни, яркое пятно среди бедности, преступности и безработицы, которые окружают его и его молодую семью.  Однако столь сильная привязанность повела Хосе по очень скользкому и опасному пути. После того памятного марша по улицам Мендес он стал «барра брава» – не только самопровозглашенным бойцом за честь своего клуба, но и крошечной частью хорошо организованной мафии, которая сейчас почти полностью контролирует футбольный бизнес в стране.

Практически в любом сколь-нибудь серьезном клубе (в их число входят и клубы с мировыми именами), власть фанатов почти не имеет пределов. Запугивая всех своей жестокостью, аргентинские «баррас бравас» зарабатывают сотни тысяч песо на бизнесе, который включает в себя вымогательство денег и торговлю наркотиками. Естественно, в доле полиция и государственные чиновники, а зачастую – руководство клубов и сами игроки.

Единственный способ понять, как фанаты стали такой грозной силой, – отправиться на стадион и увидеть все своими глазами. Знаменитый стадион «Боки Хуниорс», который называется «Бомбонера», лежит в самом сердце рабочего пригорода Буэнос-Айреса Боки (La Boca). Когда я прихожу на матч, моментально ощущаю движение и дыхание этой разветвленной сети – в реве труб, в танце повсюду разбросанного серпантина…   

По соседству со мной, среди всего этого буйства, сидит мужчина в футболке «Боки Хуниорс» и беззвучно молится, обратив свое лицо в небо. Когда игроки выходят на поле, встреченные звериным ревом трибун, он обращает свою любовь к футболистам. Он кричит: «Бока, Бока, Бока», – из его глаз текут слезы, он протягивает свои руки по направлению к маленьким фигуркам на поле и уже почти мычит: «Я люблю вас, я люблю вас…»  

 

Ниже по трибуне, ближе к полю, располагается La Doce (двенадцатый игрок – прим. Sports.ru) – место самых радикальных болельщиков. Сейчас это масса извивающихся тел, повязавших сине-желтые футболки на головы, поющих, танцующих и стучащих в бубны. Как только начинается матч, они прилипают к сетке, отделяющей трибуну от поля, и начинают скандировать кричалки, призывая свою команду победить.

Во время матча La Doce распевают гимн и другие песни, посвященные клубу, тем самым подпитывая и подгоняя игроков, и когда стадион поддерживает свою команду уже не столь активно, именно «двенадцатые» снова и снова задают ритм. И хотя La Doce справедливо имеют репутацию самых активных и страстных фанатов в стране, параллельно с этим многие из них являются членами «барра брава» – тайной сети, наводящей ужас на всех, кто имеет отношение к футболу в Аргентине. 

Чем стабильнее и богаче клуб, тем на большую часть прибыли претендуют фанаты. По некоторым оценкам, самые могущественные группы «баррас» получают сотни тысяч песо (1 аргентинский песо примерно равен 7 рублям – прим. Sports.ru) от перепродажи билетов и парковочных мест около стадионов. Также они контролируют продажи клубной атрибутики и торговлю едой и напитками во время матчей. Но и это еще не все. Густаво Грабиа, аргентинский журналист, который изучал феномен коррупции в спорте, утверждает, что крупнейшие группировки «бравас» также получают дань в размере до 30% процентов от трансферов игроков и до 20% от зарплат некоторых футболистов.

Для обычных людей вроде Мендеса суть «баррас бравас» заключается в том, что любой может преуспеть, если не боится немножко запачкаться. «Для меня это было как во сне – ходить на матчи каждую неделю, представлять из себя что-то. На играх нас встречают как героев. Мы не проходим сквозь посты охраны, не обязаны отвечать ни на какие вопросы». – Мендес прерывает свою речь и вскидывает руку в приветствии. – «В общем, мы на стадионе можем считать себя королями».

Он соглашается разговаривать со мной только при условии, что в статье я изменю его имя. Если боссы узнают об общении с журналистом, он дорого за это заплатит – Хосе делает из пальцев фигуру, похожую на пистолет, и приставляет руку к виску. «Боссам «баррас бравас», все равно, кто ты такой. Но если ты перешел им дорогу, они пристрелят тебя, а потом придут за твоей семьей».

Футбол в Аргентине всегда сопровождался кровью, однако в последнее десятилетие ситуация усугубилась. По самым скромным подсчетам, за это время в инцидентах, имеющих непосредственное отношение к футболу, погибло не менее 190 человек, а только за последние 18 месяцев – 14 человек. После того, как 2002 году было убито 5 человек, а количество раненых с помощью огнестрельного и холодного оружия не поддавалось подсчету, аргентинское правительство объявило проблему жестокости на стадионе национальным бедствием.

В последние годы жестокость переместилась со стадионов на улицы столицы, где противоборствующие группировки «бравас» делят сферы влияния в кровавых разборках. Несмотря на это, Мендес до сих пор верит, что он участвует в чем-то значимом и нужном. «А чем нам еще гордиться, как не клубом и не принадлежностью к нему?», – спрашивает он.

Мендес злобно указывает рукой на свой дом, на обшарпанные стены, на грязные матрасы, на которых спят его шестеро детей, на вздувшиеся от сырости футбольные постеры и тускло мигающие лампочки. Мы выходим на улицу, и он указывает мне на двух подростков, сидящих около наполовину стершегося настенного портрета самого известного сына Вилла Фиорито – Диего Марадоны. За несколько песо местные могут отвести вас к площадке, на которой он оттачивал свои навыки, хотя теперь это просто труднопроходимый пустырь, покрытый потрескавшимся бетоном, а также покажут вам захламленный двор, в котором в то время жила семья Марадоны.

Оба мальчика стоят, опираясь на стену с потрескавшимся изображением Марадоны, и курят пако (кокаин, предназначенный для курения – прим Sports.ru). Этот наркотик дешев, легкодоступен и быстро вызывает привыкание. Он стал настоящим бедствием для страны, поскольку каждый год уносит жизни бесчисленного количества подростков. «Эти два мальчика раньше гоняли мяч с моими сыновьями», – говорит Мендес и указывает на одного из них – вместо ноги у того короткий обрубок, кое-как перемотанный грязными бинтами. – «Этот паренек однажды обкурился той штуки до того, что пошел и лег на железнодорожные рельсы, и его переехал поезд. Впрочем, какая разница – через год они оба будут мертвы».

Для Мендеса Марадона – доказательство того, что футбол может изменить жизнь к лучшему. Он говорит, что отсюда никто не выбирается, кроме футболистов. «Я помню, как он играл в футбол, и все знали, что он гений. Это был дар свыше. Как только он начал зарабатывать деньги, он сразу вывез свою семью отсюда. Или Карлос Тевес, он такой же. Он поднялся с самых низов, а теперь он суперзвезда», – говорит Мендес.

Несмотря на все усилия, Мендес не смог добиться ничего толкового в составе «баррас бравас». Он болтался где-то на периферии организации и не смог добыть серьезных денег, ведь у него ни мощного телосложения, чтобы быть бойцом, ни головы, чтобы заниматься бизнесом. Теперь он пообещал жене завязать с выпивкой и наркотиками.

Через несколько дней он организовывает мне разговор с тем, кто делает большие деньги на этом поприще. Мы пересекаем город и подъезжаем к заброшенной железной дороге, чтобы встретиться с Пепе Диасом (также ненастоящее имя – прим. автора). По словам Мендеса, Диас может рассказать все про то, как функционирует новая аргентинская футбольная мафия. Когда мы подъезжаем, Диас занят делом. Его телефон звонит каждую минуту, он постоянно отвлекается, чтобы ответить. После одного из звонков он довольно потирает руки: «Мы скоро неплохо наваримся. На большой игре делаются большие деньги».

В отличие от Мендеса, Диас продемонстрировал отличные деловые способности и быстро поднялся в иерархии «баррас бравас». В течение нашего разговора он всячески показывает, что именно такие, как он, и являются настоящими владельцами команды, которая, зародившись в бедняцких кварталах на юге Буэнос-Айреса, со временем стала одной из самых знаменитых в мире. Диас считает, что «баррас бравас» всего лишь берут свое. «Здесь, в Аргентине, футбол принадлежит нам, мы и есть футбол. Игроки и клубы – они всем обязаны нам. Почему мы должны сидеть сложа руки и смотреть на то, как другие богатеют? Мы лишь берем свою долю», – говорит он.

Как и Мендес, Диас родился и вырос в трущобах аргентинской столицы. Теперь у него есть жена и трое детей.  В будни он работает простым картонеро (картонеро собирают картон и бумагу на улицах, в магазинах, в кафе, а потом сдают их на переработку, – прим. Sports.ru). «Я хожу по городу каждую ночь, и люди смотрят сквозь меня, как будто я пустое место. Если ты бедный, то ты не существуешь, тебя для них нет. Но в выходные все по-другому. Люди видят нас. Люди видят меня».

Диас горд тем, насколько эффективно его «барра» ведет футбольный бизнес. «Вы думаете, что английские болельщики, los hooligans, представляют какую-то силу? Но они ничто по сравнению с нами. В Англии только пьют и дерутся. Мы тоже пьем, тоже деремся, но мы еще и неплохо зарабатываем. Мы не просто мартышки, которые распевают фанатские песни на стадионах, а затем убивают друг друга на улицах города. Так что ваши болельщики могли бы кое-чему у нас поучиться».

Присев на корточки, с бутылкой пива в руке, он чертит несколько кругов, один в другом. В центре находится  верхушка системы – полдюжины беспощадных отморозков, власть которых основана на страхе. Каждый имеет доход до 100 тысяч песо в год, и это в стране, где треть населения живет за чертой бедности. В основании пирамиды – обычные люди и фанаты, которым перепадает пиво, амфетамины и доза, их привозят на матч, чтобы они пели песни клуба и выполняли мелкие поручения боссов. Между этими двумя категориями,  в среднем круге, располагаются люди типа Диаса, которые и составляют «баррас бравас», – криминальную силу, с которой стоит считаться. «Сначала я должен был продемонстрировать свою лояльность к клубу песнями, драками – всем, чем потребуется. А когда тебе начинают доверять, ты начинаешь получать какие-то деньги. Вот тогда ты по-настоящему становишься одним из них».

Как и большинство бойцов «баррас», Диас начинал с того, что собирал плату (40-60 песо) с болельщиков, которые парковали машины рядом со стадионом. Таким способом он зарабатывал примерно 2000 песо за одну игру. «Ты почти всегда начинаешь с парковок, затем, на следующей ступени – перепродаешь билеты перед стадионом», – объясняет Пепе и добавляет, что во время матчей ты также продаешь травку и краденые пистолеты. – «Все серьезные дела происходят уже на стадионе, потому что там мы практически неприкасаемые. Мы можем делать, что захотим, это наша территория».

Если Диас говорит правду, то все эти вещи могут происходить только с позволения клубов, игроков и полиции. Об этом много писали как в самой Аргентине, так и за ее пределами. «Баррас» появились в 1950-е, тогда они были просто группами приближенных к клубам владельцев сезонных абонементов, которым раздавали футболки и бесплатные билеты в обмен на их голоса на выборах правления клубов. Однако со временем требования болельщиков только росли. А поскольку фанаты были готовы применить насилие в любой момент, они стали серьезной обузой для клубов. Проблема в том, что слишком много людей получали выгоду, поэтому движение только росло и крепло.

Карлос де лос Сантос представляет новый «Комитет обеспечения безопасности спортивных мероприятий», который был создан правительством для борьбы с насилием на стадионах.  Когда я задаю ему вопрос, почему же успехи в борьбе с насилием так скромны, он устало отвечает: «Коррупция – вот настоящая причина происходящего, поэтому «баррас бравас» и стали столь сильны. Проблема в том, что каждый имеет свои барыши с этого. И не помогут даже аресты главарей, мы уже пробовали. Чтобы разрушить всю систему, необходимо обрубить все их политические связи, а также заставить полицию перестать прикрывать их. Сами понимаете, это трудно, почти невозможно. На сегодняшний день я не вижу, как это можно осуществить».

Поскольку власти, по сути, не принимают никаких мер, за борьбу с «баррас бравас» взялись те, кто лично столкнулся с жестокостью этой мафии. Передо мной Лилиана Суарес де Гарсия, спокойная женщина, с мягким голосом, ей под 70. На ее груди приколот бейдж с фото ее сына Даниэля, который был убит в Уругвае после одного из матчей Копа Америка в 1995 году. Многие годы она думала над тем, как заставить виновных в смерти сына понести заслуженное наказание, а потом с удивлением обнаружила, что таких семей достаточно много. Она создала свою собственную организацию «Семьи жертв насилия в аргентинском футболе», и она одна из немногих, кто открыто призывает к решительным мерам.

«Каждый день я просыпаюсь, слыша во сне крик моего ребенка», – говорит она, вытирая слезы. – «Его гибель стала для меня шоком, но никто не помог мне, и не было никакой справедливости, поскольку тех, кто убил Даниэля, прикрывает полиция и чиновники. Этому надо положить конец, убийцы должны быть наказаны».

«Они используют нас, мы используем их, так все и делается», – говорит Диас, пожимая плечами. – «Мы платим полиции, платим политикам, и все остаются довольны. Когда клубу нужны бойцы, готовые отстаивать его интересы, он получает их, а когда нам нужны деньги и доступ к игрокам, они нам это обеспечивают. Если клуб считает, что игрок работает не достаточно усердно или не платит дань, то мы можем надавить – сначала в ход идут словесные угрозы, а если он не понимает, то мы можем похитить его девушку или кого-то из родственников».

– То есть вы физически давите на игроков?

– Только при необходимости. Чтобы не забывали, кто здесь главный.

Но жизнь в качестве «барра брава» имеет свою цену. Когда денег становится больше, начинается дележка. В прошлом году враждующие группировки в составе La Doce устроили настоящую войну в даунтауне Буэнос-Айреса, ранив несколько случайных прохожих.

Теперь Диас всегда спит с пистолетом за поясом. «Конечно, чем больше зарабатываешь, тем больше становится опасность, но такова уж цена за риск. Я уже задумывался, чтобы покончить  с этим, но, знаете, как только наступают выходные, и я сажусь в автобус, чтобы поехать на игру, а там выпивка, травка, бубны, песни… – это самое крутое ощущение на Земле».

Мендес думает по-другому. Такой образ жизни надоел ему, и он хочет с ним покончить. «Одно дело брать плату за парковку и спекулировать билетами, а другое – все эти наркотики и войны», – говорит Мендес.

В прошлом году он с семьей оказался в самом центре бойни за контроль над торговлей наркотиками в Вилла Фиорито, где с одной стороны оказались наркоторговцы, а с другой – бойцы «барра брава». «Мой сын играл на улице, и тут началась стрельба. Я бросился туда и прикрыл сына своим телом. Я слышал, как над головой жужжали пули. Да, когда ты «барра брава», ты представляешь из себя что-то, а без них – простой бедняк, которому нечем кормить свою семью. Но, по крайней мере, так я останусь жив».

Материал Энни Келли на сайте The Guardian

 

Другие темы в блоге The "Guardian":