13 мин.

Менье был почтальоном и делал лобовые стекла, а теперь забивает Англии на ЧМ

8

Колонка защитника «ПСЖ» и сборной Бельгии для The Players’ Tribune.  

Работа почтальона гораздо труднее, чем может казаться. На самом деле, когда в следующий раз почтальон придет к вам домой, вы должны открыть дверь и улыбнуться. Предложите ему чашку чая или что-то еще. Потому что у него был тяжелый день.

Наверное, все думают, зачем этот футболист рассказывает мне о моем почтальоне? Что он вообще несет?

Верите или нет, но за три года до моего дебюта в сборной Бельгии, это была моя основная работа.

Я не был футболистом Тома Менье.

Я был почтальоном Тома Менье.

В 18 лет я изо всех сил пытался зарабатывать футболом, но вынужденно устроился почтальоном. Я вставал в 5 утра и начинал свой маршрут еще до восхода солнца. Если вы работаете почтальоном в Лондоне или Нью-Йорке, я полагаю, это довольно легко и весело, потому что все апартаменты находятся близко друг к другу. Так что вы можете просто прогуливаться с большой сумкой для почты и наслаждаться. Ну а я из маленькой деревни в Бельгии, где все дома разбросаны по округе. Позвольте мне кое-что сказать: когда идет дождь, и ты должен припарковать машину, а потом пройти 50 метров до почтового ящика, делая это весь день, ты серьезно устаешь. И ты делаешь это каждые 10 метров!

Останови машину. Выйди из нее. Подойди к почтовому ящику. Рассортируй почту. Возвращайся к машине. Залезай обратно. Поезжай к следующему дому. И давай все заново. Каждые 10 метров!

Когда я возвращался домой, я был так истощен, что потом спал целый день. Я делал это в течение двух месяцев. Затем я получил работу по сборке автомобильный деталей на большом заводе под названием Saint-Gobain Autover. Это тоже было не так давно. В 2010 году. А сейчас, восемь лет спустя, я сыграю за свою страну на чемпионате мира. 

Вы можете подумать, это звучит как типичный голливудский сценарий. Вам может быть интересно, как это возможно. Иногда я задаюсь тем же вопросом. Моя карьера была настолько странной, что даже сейчас я изо всех сил пытаюсь в это поверить. Так что единственное, что я могу сделать, это рассказать историю как можно круче. Как и большинство историй из биографии футболистов, моя началась с моего отца, игравшего в любительский футбол, который был... ну, скажем, он был немного впечатлительным. Думаю, он хотел, чтобы я стал профессиональным футболистом, потому что сам не реализовал все свои мечты о футболе.

Каждое воскресенье мы ходили смотреть, как он играет, – я, моя старшая сестра и мама. Вся моя семья любила футбол, даже бабушки и дедушки. В нашей деревне больше нечем было заняться, понимаете? Она называется Сент-Ода, глухомань, живет там около 2000 человек. Там ты можешь ходить в школу, играть в футбол и заниматься гимнастикой. Ну, хоть что-то. Я играл в футбол просто для удовольствия, но мой отец был очень требовательным человеком. Он всегда ходил со мной на тренировки и заставлял меня быть лучше. Если я не хотел идти на тренировку, он меня непременно уговаривал.

Когда мне было 12, моя жизнь изменилась. Мои родители развелись.

Думаю, это было к лучшему. Мой отец не был нежным. Атмосфера в нашем доме была немного напряженной. Мы с сестрой остались с мамой, и ей было очень тяжело. Она сделала все, чтобы в холодильнике было хоть что-то для нас. Она работала медсестрой с 6 утра до 2 часов дня, а потом убирала дома за дополнительные деньги. Около 9 вечера она возвращалась домой, мои бабушка и дедушка приходили, чтобы посидеть с нами, а она снова уходила работать, но уже в ресторан. Благодаря ей у нас было все, что нужно.

Год спустя, когда мне исполнилось 13 лет, я получил место в академии льежского «Стандарда», одного из ведущих клубов Бельгии. Единственная проблема – их база находилась далеко от нашей деревни, поэтому мне пришлось уехать в интернат рядом с академией. Поначалу я даже не хотел ехать. Я думал, что буду слишком сильно скучать по дому. Но это была отличная возможность выйти в люди: как только я добрался туда, я подружился с другими ребятами, получив неоценимый опыт. Этот период я никогда не забуду. Через два года я уже думал, что, возможно, двигаюсь в направлении «Про-лига» (топовый дивизион чемпионата Бельгии).

Когда мне было 15, мой тренер позвал меня и маму в свой кабинет. Я не знал, о чем будет разговор. Даже не имел понятия.

Мы все сели и единственное, что он сказал, было: «Мы расстаемся с тобой, Тома».

Я был немного в шоке, думал, что на это сказать.

Я помню, как мы с мамой просто посмотрели друг на друга, затем оглянулись на тренера и сказали: «Да, Окей. Это все?».

Может, прозвучит смешно, но для меня это не стало катастрофой. Это было не так, как если бы футбол был моей единственной радостью в жизни. Поэтому я подумал: «Вот и все, с меня хватит. Сейчас я пойду в обычную школу. Буду делать нормальные вещи. Ходить в кино. Просто наслаждаться жизнью».

И я сказал родителям, что бросаю футбол навсегда. У меня просто не было больше страсти в глазах. Моя мечта умерла.

Вы можете представить себе, что чувствовал мой отец. Мы перестали говорить о футболе. Это стало проблемой, ведь футбол был нашей жизнью. Он был так разочарован. Он выражал свою страсть к футболу через меня, понимаете? Поэтому когда моя мечта разрушилась, его тоже.

Я ожидал, что моя мама будет более понимающей. Но это оказалось не так.

Она не согласилась с моим решением. «Нет, нет, нет, – сказала она. – Футбол – это твоя жизнь. Ты должен играть». Поэтому она позвонила тренеру из очень маленького клуба под названием «Виртон», и сказала: «Да, мой сын играл в «Стандарде», и он свободен. Может ли он прийти на просмотр? Он очень хорош, я обещаю!».

Думаю, она увидела во мне что-то, чего не видел я. Может быть, это потому, что я так привык играть в футбол и уже не понимал, насколько это важно для меня. Каждое воскресенье, когда мы смотрели, как играет мой отец, я бил по мячу. Я даже не думал об этом, для меня это стало таким естественным. Мяч был там, ну что мне с ним еще делать, в самом деле?

Моя мама знает меня лучше, чем кто-либо. Поэтому я дебютировал в молодежной команде «Виртона». Мы выиграли 15:3, а я забил 10 голов. Тренер подошел ко мне после игры и сказал: «Какой номер ты хочешь?».

Конечно, тогда это не казалось моментом, который изменит мою жизнь. «Виртон» играл в третьем дивизионе, а зарплата в главной команде была около 400 евро в месяц. Недостаточно, чтобы жить нормально.

Но если бы моя мама не позвонила тренеру, умоляя посмотреть, как я играю... Я даже не хочу думать, что делал бы сейчас. Моя жизнь точно была б другой.

Забавно, что мой отец перестал со мной говорить о футболе, когда я ушел из Льежа. Он сказал, что не приедет на мои игры за «Виртон». Казалось, что эта глава завершена. Но во время одного из первых матчей за новую команду я посмотрел на трибуны и увидел, как он один сидит в углу, наблюдая за моей игрой.

Это было странное время – когда я закончил школу, я застрял как бы посередине. Я не зарабатывал достаточно денег, чтобы быть полноценным футболистом. Но и времени на поступление в университет у меня не было.

Вот почему я отработал четыре месяца почтальоном. Честно говоря, не могу сказать, что мне понравилось. К счастью, я получил работу на автомобильном заводе – и все стало намного лучше.

Я просыпался в 5 утра, завтракал, потом полчаса ехал на работу. Завод был настолько велик, что мне приходилось ехать, чтобы добраться до другой стороны. Я наливал себе кофе и начинал смену в 6 утра, мое место было в цеху по производству лобовых стекол. Мы сделали их для «Мерседеса», «Рено», «Ситроена», «Опеля». Мне надо было поместить их в гигантский грузовик, прежде чем их отправят в Китай, Францию и Румынию. Еще я принимал заказы от клиентов. Я делал это каждый день до 2 часов. А потом шел на тренировку.

Я никогда не забуду своих коллег на фабрике. Мы стали большими друзьями. Они были огромными футбольными фанатами. На самом деле они знали, кем я был, еще до того, как устроился туда на работу. Они следили за «Виртоном» и видели мои игры. Так что если мы проигрывали, вы можете себе представить, какое дерьмо ждало меня в понедельник утром.

«Черт возьми, ты был ужасен!»

Но эй, это часть работы, правильно?

На поле со мной происходили странные вещи. Я играл нападающего и начал забивать невероятные голы. С левой ноги, с правой, головой; с 10 метров, 50 метров. Это было безумием. И я даже не понимал этого, но люди снимали мои мячи и выкладывали их в ютубе. Некоторые стали вирусными – и вскоре все в Бельгии говорили об этом парне из третьего дивизиона, забивавшем сумасшедшие мячи.

Они, наверное не были в курсе, что он работает на автозаводе.

Забавно объяснять, но знаете, почему я забивал эти голы? Потому что чувствовал себя свободным. Я больше не играл из-за обязательств. Я сбежал с «фабрики талантов» в «Стандарде». Больше не было того, кто мне говорил бы: «Ты должен сделать это, иначе у тебя не получится».

Я играл ради удовольствия, страсти, ради любви к футболу.

Внезапно, некоторые большие клубы начали интересоваться мной. Я стоил около 100 тысяч евро – в общем-то я не стоил ничего. Поэтому они подумали: «Ему 19 лет. Он дешевый. Почему бы не рискнуть?».

Я никогда не забуду, когда мой агент позвонил и сказал: «Брюгге» хочет тебя. Это произошло».

Лучшая команда Бельгии. Я действительно не мог в это поверить. Я продолжал спрашивать его: «Это реально? Вы уверены?».

Перед тем как подписать контракт, я кое-что осознал. Я был обычным парнем. Почтальон, работник фабрики, игрок в третьем дивизионе. Я все еще был им. Но теперь у меня появился шанс, который получает только один на миллион. Я вспомнил маму – все это произошло благодаря ей. Теперь я мог что-то дать ей взамен. Все, что мне нужно было, – это играть в футбол.

И я подписал контракт, моя жизнь изменилась. Лучшим моментом было, когда мой отец позвонил мне. Он сказал: «Черт возьми! Да! Мой сын играет в «Брюгге»! Он сделал это».

Другой важный момент – когда я сообщил об этом дедушке. Хотите верьте, хотите нет, но «Брюгге» всегда была его любимой командой. Он поддерживал их всю жизнь. Я подошел к бабушке и дедушке и сказал: «Дед, угадай, какой какой клуб хочет меня подписать?».

Он не колебался ни секунды: «Брюгге».

Я сказал: «Да, «Брюгге».

Он даже не удивился. Как будто знал, что это моя судьба. Это было так важно для меня, потому что бабушка и дедушка помогали растить нас с сестрой, пока мама работала все время.

После того как у меня появился шанс сыграть за «Брюгге», я уже никогда не выпадал из стартового состава. Первые два года я играл нападающего, потом меня перевели на позицию правого защитника. В 2013 году меня впервые вызвали в национальную команду. Мой дебют был особенным. Помню, как мама говорила мне, что все из деревни звонили ей.

Они говорили: «О, Тома в телеке! Он играет за Бельгию! Это безумие! Это невероятно!».

Она была так горда. А я был так благодарен ей. Без нее я был вообще не играл в футбол, понимаете?

Я знаю, насколько важна сборная для людей. Я никогда не забуду ЧМ-2002, когда Марк Вильмотс открыл счет в четвертьфинале против Бразилии. Судья не засчитал его, хотя гол был правильным. Я плакал у себя в комнате. Это было так несправедливо.

Прошло много лет, но я помню, как кое-что случилось. Главный тренер Марк Вильмотс вызвал меня на первый большой турнир. Когда объявляли команду на Евро-2016 в прямом эфире, мы с семьей сидели напротив телевизора, наблюдая за этим процессом, готовые с пивом и шампанским. Потом на экране высветились эти волшебные слова.

«… Тома Менье …» – это был замечательный момент. Я никогда его не забуду.

Конечно, мы проиграли в четвертьфинале, но я надеюсь, что этим летом на чемпионате мира мы пройдем, как можно дальше. Это будет удивительным опытом для меня, что бы ни случилось, потому что это первый чемпионат мира для другого члена нашей семьи.

В декабре 2015 года у меня родился сын. Это новое начало моей жизни. Лучший момент, который можно испытать. Только представьте: в декабре родился сын, потом я с «Брюгге» стал чемпионом Бельгии, сыграл на Евро-2016, подписал контракт с «ПСЖ».

Все это за шесть месяцев.

Скоро у нас будет еще один ребенок. Этим летом я хотел бы повторить: взять чемпионат Франции с «ПCЖ» (уже), хорошо выступить на чемпионате мира с Бельгией и еще один ребенок.

Оптимистично? Возможно. Но я уверен, что это станет еще одним замечательным годом.

Мой сын до сих пор точно не знает, чем я занимаюсь. Когда мы едем в Париж, он видит логотип «ПСЖ» и говорит: «Это папа, это папа!». На стадионе то же самое: все с футболкой «ПСЖ» – папа. Все-таки он что-то понимает. Может быть, через год или два он скажет: «Мой отец – футболист».  

Надеюсь, он не попросит меня объяснить, как это произошло. Потому что я не могу. Я все еще также удивлен этим, как и вы. Иногда я лежу на диване со своей женой Деборой, смотрю на нее и говорю:

«Дебора, а ты понимаешь, что я играю за «Париж»?

Дело не в том, что я не уверен. Нисколько. Если вы играли в футбол, вы помните того парня в вашей команде, про которого все говорили, что у него получится, да?

Так было и в льежском «Стандарде». Никто из тех парней уже не играет в футбол.

А теперь посмотрите на меня. Посмотрите, где я. Почему я?

Что я здесь делаю?

Я все еще задаю себе этот вопрос. И единственный ответ, который я нашел, – это судьба.

Пить кофе на автозаводе, чтобы потом играть с Неймаром. Не-не, в жизни такого не бывает.

🇧🇪 🇧🇪 🇧🇪

Фото: globallookpress.com/Panoramic (1,3); instagram.com/thomas12meunier; globallookpress.com/Bruno Fahy/Belga Photo (4,6,9); revirton.be; Gettyimages.ru/Christopher Lee; twitter.com/ThomMills

logoТома Менье
logoЧМ-2018 FIFA
logoПСЖ
logoСборная Бельгии по футболу
logoМарк Вильмотс
logoНеймар