«Худшее, что я мог бы сделать – не принимать никакого решения»
Даррен Филипп своей статьей на сайте ShanklyGates.co.uk бросает взгляд на те обстоятельства, которые привели к невероятным событиям, разыгравшимся 22 февраля 1991.
173-е мерсисайдское дерби – переигровка матча 5-го раунда Кубка ФА – стало, возможно, самым памятным противостоянием между Ливерпулем и Эвертоном, не только благодаря драме, разыгравшейся на поле “Гудиссон Парк”.
В основу “Красных” на этот матч впервые с декабря предыдущего года вернулся Питер Бирдсли, усадив на скамейку Дэвида Спиди.
Ударное трио Ливерпуля, состоящее из Бирдсли, Иэна Раша и Джона Барнса, казалось, проходило сквозь защитные порядки “Тоффиз”, как нож сквозь масло. Лишь поистине героические действия линии обороны Эвертона не позволили их землякам забить в два раза больше того, что они смогли таки забить.
И все же, четырежды выходя вперед в счете, подопечные Далглиша так и не смогли завершить начатое.
Иэн Раш оставил с носом и без мяча Кевина Рэтклиффа и ударом переиграл Невилла Саутхолла. Энди Хитчклифф, находившийся на линии ворот, смог блокировать летящий туда мяч, но Бирдсли был тут как тут и добил мяч в сетку.
В этот момент казалось, что исход матча предрешен – столь убедительным выглядело игровое преимущество “Красных”, открывших счет. Однако вскоре Грэм Шарп ударом головой огорчает соперника, чья защита на мгновение оказалась в замешательстве.
Бирдсли вновь выводит Ливерпуль вперед блестящим ударом с 20 ярдов, против которого Саутхолл бессилен.
Но через две минуты “Красные” пропускают еще один необязательный гол. С длинным забросом должны были справиться либо Брюс Гроббелаар, либо Гленн Хюсен, но защитник с вратарем одновременно предоставили эту честь друг другу. Тот же Шарп, успев к мячу, оказался проворнее пытавшегося помешать ему Стива Никола.
За 13 минут до финального свистка Раш головой забивает свой 24 гол Эвертону, отозвавшись на превосходный кросс Яна Мёльбю.
Игра сделана. Ливерпуль играет по счету, отпугивая хозяев стадиона от своих ворот неприступностью оборонительных рядов. Красная часть трибун призывает арбитра дать финальный свисток. Рэтклифф со свободного забрасывает мяч далеко вперед в отчаянной надежде, что в этих редутах найдется брешь. Она находится: вышедший на замену Стюарт Маккол предоставляет Тони Котти, также вступившему игру со скамейки, возможность пробить мимо беспомощного Гроббелаара.
В экстра-тайме команда Далглиша бросается в атаку с тем же рвением, с каким это делала в течение основных 90 минут. Блестящий гол Барнса просто обязан был поставить точку в этом эмоционально изнуряющем поединке... Очередная неразбериха у собственных ворот заставляет “Красных” в четвертый раз за матч упустить преимущество в счете, когда тот же Котти определяет исход поединка – 4:4.
Сразу после игры Кенни Далглиш признался, что этот был самый непредсказуемый из почти 1300 официальных поединков, в которых он участвовал и в качестве игрока, и в качестве менеджера с момента дебюта за Селтик в 1968.
“Если кто-то когда-то становился свидетелем более невероятного кубкового матча, чем этот, то я прошу прислать мне видеозапись такой игры, - сказал шотландец. – Я в жизни не принимал участия в чем-либо подобном”.
Но, как обычно, менеджер Ливерпуля не раскрыл все карты прессе, отказавшись поднять завесу над своими подлинными чувствами в тот момент.
В то время, как в раздевалке “Красных” звучали слова взаимных обвинений – в основном со стороны форвардов команды в адрес менее успешных защитников – сам Далглиш не принимал участие в этом выяснении отношений и поиске козлов отпущения.
На первый взгляд казалось, что он шокирован обстоятельствами матча, в котором, несмотря на все старания, его команда раз за разом не могла отстоять завоеванное преимущество. Но на деле еще до свистка к началу встречи он принял решение покинуть клуб вне зависимости от исхода игры.
Позже он опишет свои ощущения от тех дней, когда команда проводила матчи – ему казалось, что голова вот-вот взорвется. В от вечер это чувство было сильным, как никогда.
Сам матч, последовавший за ним “разбор полетов”, а – главное – осознанная им самим неспособность принять решение в критический момент игры – все это указывало на то, что пришло время уйти.
Говорят, что миллионы людей до мельчайших подробностей помнят тот момент, когда было сообщено об убийстве американского президента Джона Кеннеди.
У жителей города Ливерпуль, как и у граждан других городов, есть свои моменты, о которых они с точностью могут вспомнить десятилетия спустя.
Один из таких для мерсисайдцев – момент, когда сообщили о смерти Джона Леннона. Другой – день, когда Кенни Далглиш объявил о своей отставке с поста менеджера Ливерпуля.
На день, последовавший за матчем на Кубок ФА, была назначена встреча с участием председателя клуба Ноэля Уайта и секретаря Питера Робинсона.
В ходе заседания, на повестке дня которого стояли рутинные вопросы, Далглиш попросил слова и объявил о своем решении уйти в отставку немедленно.
За этим последовали секунды мертвой тишины, пока остальные участники встречи осознавали произошедшее.
Последовали вопросы. У Далглиша спрашивали, уверен ли он в своем решении и не хочет ли он подумать еще раз. Звучали предложения взять перерыв, “перезарядить батарейки” и вернуться летом. Но шотландец был непреклонен: его 14-летние отношения с Ливерпулем подошли к концу.
Никто не обсуждал происходящее вслух, и все ждали чрезвычайное собрание членов правления, к которому готовились морально. В тот день руководство все же собралось. Когда стало известно о том, что происходит, каждый, кто так или иначе относился к клубу, был шокирован известием.
Люди задавали друг другу вопрос, что теперь предпримет руководство, какие альтернативы им будут предложены, и почему они не смогли убедить менеджера остаться на своем мостике, однако ответа не находили.
Все были удивлены таким поворотом событий, ведь минувшим летом Далглиш продлил контракт с клубом, несмотря на то, что уже тогда думал о свое отставке. Все знали, что он хотел уйти в период межсезонья, но чувствовал, что долг перед клубом, болельщиками и игроками не отпускает его именно сейчас.
Но футбол, в целом, и задача вести вперед такой гигантский клуб, как Ливеруль, причиняли Далглишу боль.
Есть еще один фактор. После трагедии на "Хиллсборо" он практически в одиночку повел за собой не только клуб, но и весь город.
Кенни Далглиш был уважаемым футболистом, им восхищались, когда он стал менеджером, но во время своей карьеры он стал непосредственным участником трех самых страшных трагедий в истории британского футбола.
Он находился на "Айброксе" 2 января 1971 года, когда во время матча Селтика и Рейнджерс погибли 66 человек. Затем были "Эйзель" и "Хиллсборо".
Пресс-конференция была назначена на 11 часов утра дня следующего дня.
Многие новостные службы и телекомпании были удивлены тем, что, казалось бы, обычное событие превращается в своего рода пресс-конференцию, к которой приковано внимание тысяч. Многие не могли понять, что сообщат им на этой встрече, ведь на другой день команде предстоял рутинный выезд в Лутон на матч лиги.
Питер Робинсон объявил всем, что клубу необходимо сделать важное заявление и присутствие большинства представителей средств массовой информации необходимо.
Некоторые опытные и известные журналисты после признались, что изначально не было никакого намека на всю серьезность ситуации. Никто не мог и предположить, что же в ближайшее время объявит Ливерпуль, потому как, если бы подобную пресс-конференцию собрал менее именитый клуб, большая часть информационных агентств никогда не отпустило бы своих представителей на нее.
Краткое сообщение было зачитано Ноэлем Уайтом, который сказал: "Спасибо всем, кто в такой короткий срок откликнулся на наше приглашение и пришел сюда. Я собираюсь зачитать вам краткое заявление".
"С большим сожалением вынужден заявить, что Кенни Далглиш обратился с письменной просьбой в правление клуба, в котором изъявил желание уйти в отставку".
Вопросы от прессы были не предусмотрены. Никто из представителей Ливерпуля не хотел затягивать происходящее. Далглиш самым последним из всех прокомментировал ситуацию, объяснив причины своего решения всего в 157 словах: "Впервые с момента появления в этом клубе, пришел день, когда я ставлю интересы Кенни Далглиша выше интересов Футбольного Клуба Ливерпуль".
"Это решение не стало внезапным. Худшее, что я мог бы сделать, – не принимать никакого решения. Можно, конечно, утверждать, что сейчас не самое лучшее время для таких решений, но какое время может подходить для подобного".
"Главная проблема – давление, которое я испытал в результате своего же собственного желания добиться успеха, и напряжение, которое не отпускало меня до, во время и после игры.
"Некоторым, возможно, трудно понять и принять мое решение, но оно остается в силе. Я бы стал предателем, если бы обманул вас и не сказал правду о том, что действительно чувствую".
"Я пришел в большой футбол в 17 лет. Двадцать лет я отдал двум самым успешным клубам Британии – Селтику и Ливерпулю. Все эти годы я без остатка отдавал себя любимому делу, но теперь пора положить этому конец".
Авторы: AnfieldHeart & Artemonius
Подробнее про ФК Ливерпуль на Liverpoolfc.ru
