21 мин.

«Если кто за мной ухаживал, Радулов звонил и угрожал». Гимнастка, которая вышла за хоккеиста

1 k

Интервью недели.

Дарья Дмитриева – гимнастка, серебряная призерка Лондона-2012, ей 24 года. В августе 2015-го, уже после завершения карьеры, Дмитриева вышла замуж за хоккеиста Александра Радулова. Спустя три месяца у них родился сын Макар.

В прошлом году Дмитриева и Радулов развелись. В интервью Sports.ru Дарья рассказывает о серебре Лондона, Винер и Усманове, новой жизни – и, конечно, о Радулове.

Спорт

– Я училась во втором классе, когда к нам в школу приехала тренер Ольга Буянова. У нее из этой школы была Оксана Костина, семикратная чемпионка мира. К сожалению, она погибла в автокатастрофе. Через много лет Буянова еще раз приехала в эту школу. В итоге набрали группу из ста человек с разных школ. Через неделю Буянова оставила двух детей. Так я начала заниматься гимнастикой.

– Почему вы решили серьезно этим заниматься?

– У меня начались успехи, появился азарт. Ты начинаешь общаться с другими девочками, тебе все нравится, привыкаешь. Все дети так – привыкают друг к другу, к тренировкам, медалям, соревнованиям, купальникам. И когда ты занимаешь призовые места, то уже не представляешь жизни без этого.

– У вас были жесткие родители? В плане спорта.

– Конечно. Мне кажется, это нормально. В какой-то момент ты всегда устаешь от эмоциональной и физической нагрузки. Иногда просто просыпаешься и думаешь: «Все, хочу закончить со спортом, больше никогда не ходить в зал». И в этот момент важно, чтобы родители, видя результат, надавили. Пусть это будет в грубой форме, но обязательно надо объяснять, заставлять. Так тренируется сила духа и спортивный характер.

– Помните момент, когда родители надавили?

– Первый раз это было лет в 14, я уже была чемпионкой Европы. Я приехала в Иркутск и, наверное, началась звездная болезнь. Мне казалось, что я слишком много времени провожу в зале. Мне хотелось одну тренировку в день, а не две-три. Я не понимала, зачем так много тренироваться, если и так все хорошо получается. Я начала просыпаться и говорить: «Я не пойду, я не хочу». Тогда мама меня заставляла, тренеры со мной разговаривали.

– Вы часто плакали?

– Почти каждый день. Это не кружок ради удовольствия. Чем ты старше становишься, тем больше нагрузка. В какой-то момент еще и эмоциональный фон падает. Почти каждый день со слезами и перебарыванием. Каждый день мне тренер объяснял, ради чего я это делаю, ради чего надо наступать себе на глотку и идти дальше.

– Вы росли в Иркутске – это наверняка были темные и грязные тренировочные залы?

– Конечно. Мы все тренировались в одинаковых условиях. Может, именно благодаря таким условиями дети добиваются успеха, потому что ты приезжаешь в другие города и страны и видишь, как другие дети тренируются, тебе хочется быть лучше. Понимаешь: ты поднажмешь и будешь так же тренироваться на базе в Новогорске, где лучше ковры, лучше свет. Это даже хорошо, когда ты с низшей ступени поднимаешься на высокую.

– Ковры и свет – это прямо важно?

– Я считаю, это как айфон и нокия. Конечно, комфортнее и больше возможностей с айфоном, чем с нокией, где, грубо говоря, экрана нет. Так и ковер. Есть ковер, где ты не можешь крутить и прыгать. А профессиональный ковер стоит бешеных денег, около миллиона, не каждый город его себе может позволить.

– В художественной гимнастике много травм?

– Конечно, у нас травмоопасный вид спорта. Даже растяжка – это несвойственно для человека, мы против природы своей идем. У нас все элементы за счет гибкости, растяжки. Мы каждый день приходим, тянемся на шпагат, гнем спину, причем до невозможности, максимально.Почти у всех гимнасток проблемы со спиной, протрузия. Между позвонками есть какое-то определенное вещество. Из-за того, что мы постоянно гнемся, оно стирается – начинаются протрузии, которые перерастают в грыжи. То же с тазобедренным суставом из-за растяжки и постоянных шпагатов. Раньше гимнастки все элементы делали на одну ногу, из-за этого у всех спины полетели, у всех начался сколиоз на одну сторону. А сейчас в гимнастике сделали элементы на другую ногу.

Гимнастика все время развивается, в элементах нет предела, чем выше ноги, тем лучше. Потом начинаются проблемы. Но так в любом виде спорта – профессиональный спорт калечит.

– У вас есть незалеченные травмы?

– Только хронические. Боли в спине у меня постоянно, я не могу сидеть долго в одном положении, мне суставы не позволяют. Нужно каждый день приводить мышцы в тонус, иначе мои суставы вообще полетят. Нужно, чтобы был корсет из мышц, который держал бы позвоночник.

– Вы рассказывали про травму, когда у вас оторвался от сустава кусок кости вместе со связкой. Из-за нее вы закончили карьеру.

– Это был перелом ноги. Это было уже после Олимпиады, у меня были показательные выступления, по-моему, во Франции. Там был непрофессиональный ковер для художественной гимнастики. Помост был для спортивников, поэтому я на распрыжке не рассчитала фазу полета и вписалась ногой прямо в пол.

Олимпиада

– Правда, что гимнастки сборной России разбивали весы после Олимпиады?

– Слава богу, я не участвовала в этом, в основном это были девчонки-групповички. Перед Олимпиадой было строго с весом, потому что должна быть дисциплина. Это правильно, но нас держали в очень жестких рамках. Нельзя было поправиться даже на 100 грамм. И когда Олимпиада закончилась, мы поняли, что больше не надо взвешиваться по десять раз в день. Я в этом лично не участвовала, но девчонки – да, разбивали весы.

– Расскажите про диету гимнастки.

– У нас такие тренировки, что мы по два килограмма за одну тренировку сбрасывали.

– Так можно было есть что угодно?

– Нет, ну только овощи, все на пару, ничего жирного.

– Правда, что у вас отбирали мобильники? Зачем?

– Чтобы мы не отвлекались, чтобы мы не читали всякую ерунду, чтобы мы высыпались, не переписывались. Ирина Александровна пыталась добиться четкой дисциплины. Как в казарме – подъем, отбой. Чтобы была четкая цель, к которой мы шли.

– Ирина Винер – жесткий человек 24 часа в сутки или давала поблажки?

– Она очень грамотный тренер и психолог. На Олимпиаде я поправилась на 200 грамм за два дня до соревнований. Она меня треснула. Прямо побила за то, что я поправилась на 200 грамм. Для нас это было не то что нормально... Но, по крайней мере, она всегда предупреждает: если что-то нарушите, будет капец.

Это был кнут, но после Олимпиады был и пряник. Все знают ее мужа, Алишера Усманова. Она сделала нам подарок – отправила нас всех на Сардинию. Мы летали на лучших «Боингах», с золотыми унитазами практически, мы ездили на яхтах, она была на одной, мы с девчонками – на другой. Она специально так сделала, чтобы мы себя чувствовали комфортно, раньше же при тренере мы сидели по струнке, а теперь она отдельно. Еще нам дали по десять тысяч долларов каждой, каждая покупала себе все, что хотела.

– С кем вы общались в той поездке?

– С Ириной Александровной, с Алишером Усмановым. Был день, когда он прилетел на вертолете к нам. Наставления говорил, поздравлял нас лично.

– Можете вспомнить, что конкретно он говорил?

– Не могу, это секретная информация.

Работа

– Как появилось ваше свадебное агентство?

– Эта идея появилась у нас с партнером, Викторией Королевой. Оно не только свадебное, мы работаем с другими мероприятиями – дни рождения, юбилеи, детские праздники. В основном, конечно, у нас крупные проекты. Эта идея у меня возникла как раз когда мы ругались с Александром. Я позвонила Вике, она делала нашу свадьбу, мы тогда вместе придумывали идеи. Говорю: «Вика, найди мне работу». Она: «Даша, давай откроем свое агентство». Я: «Давай». Теперь все сидим и трудимся.

– Какая у вас должность в агентстве?

– Так как я известный публичный человек, то я занимаюсь больше пиаром. Стараюсь везде продвигать агентство, везде говорить о нем, набирать клиентуру. В моем окружении много спортсменов, гимнасток, публичных, медийных людей. Я пытаюсь сделать все, чтобы они обращались ко мне, если нужно сделать какое-то мероприятие.

– Сколько штатных работников в агентстве?

– Четыре человека. Но очень много подрядчиков.

– Сколько у вас проведенных свадеб? На сайте агентства написано только про вашу, в инстаграме – тоже одна.

– (Отвечает Виктория – прим. Sports.ru) Мы только развиваемся, нам полугода нет, с момента открытия агентства было около пяти-шести свадеб и корпоративов. Сайт находится в разработке, еще много надо сделать, чтобы его наполнить, в течение месяца материалы появятся. И было несколько мероприятий, где люди не хотели, чтобы такие материалы появились.

– Какая из свадеб, организованных вашим агентством, вам больше всего запомнилась?

– Моя. Мне кажется, более подробно об этом сможет рассказать Вика, она работала. У меня был судебный процесс, развод, мне, к сожалению, было не совсем до этого.

– Что самое сложное в этом бизнесе?

– Ничего сложного нет. Если это твоя любимая работа, какие могут быть сложности? Единственное, жалко, что пока у нас мало клиентуры. Но это нормально, мы только-только открылись, еще полгода не прошло, но все равно хочется, чтобы все было быстрее. Хотелось бы, конечно, сделать свадьбу известным личностям.

Мне кажется, сейчас у нас кризис в стране. Нет денег, никто их не хочет тратить, если свадьбу делают, то стараются сделать максимально бюджетно.

– Сколько стоит организовать свадьбу в вашем агентстве?

– От 500 тысяч до бесконечности стоит сама свадьба, мы берем 5-10 процентов.

– Вы проводите мастер-классы по гимнастике. Как это устроено?

– Собирается школа в любом городе России или за рубежом, мне пишут на почту, что хотят провести мастер-класс или сборы. Я начала так активно ездить где-то с прошлого года, когда начался развод и мне нужна была работа. Около года выстраивала график городов, куда меня приглашали, на следующий год они тебя в основном автоматически приглашают еще раз. В месяц – один-два сбора.

– Сколько это стоит?

– Сборы идут несколько дней, стоят от 12 до 15 тысяч рублей с ребенка, не меньше 20 детей, сумма лавирует. Мастер-класс – это 1-2 дня с неограниченным количеством детей, стоит 100 тысяч рублей. Это мой личный гонорар.

– Расскажите про свою работу в юридической компании «Эльман Групп».

– Туда я вступила совсем недавно, это произошло по моим определенным семейным обстоятельствам. Я руководитель департамента по связям с общественностью и СМИ. У нас представительства в Баку, Праге, Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Лондоне, Осаке, в 2018-м планируется открыть филиалы в Турции и Иране. Компания оказывает юридическую помощь в гражданских делах, арбитражных делах, уголовных делах, защите прав потребителей и семейных вопросах. Мне кажется, это самое важное, так как именно Эльман занимался моим разводом.

– То есть он занимался вашим разводом, а потом пригласил вас на работу?

– Меня никто не приглашал, я сама. Пришла к Эльману, говорю: «Я хочу работать, хочу попробовать себя в новой сфере, изучать юридические науки, мне это необходимо». Он сказал: «Даша, ты, конечно, извини, ты молодец, но ты должна пройти определенный этап. Я должен посмотреть, хотя бы увидеть твое желание, рвение». Пришлось очень много перечитать литературы, учить какие-то законы. Честно, очень тяжело находиться в этой сфере. Но мне необходимо в ней находиться и мне стало это очень нравиться. Мы обсуждаем семейные дела, разводы, убийства. Это очень интересно.

– Расскажите подробнее про ваш испытательный срок.

– Эльман относится ко мне как к дочери. Но он сказал: «Даша, это очень серьезная работа, почитай хотя бы определенный список литературы. Ты должна переключиться, это абсолютно другая сфера. Ты должна общаться с людьми, помогать им в разрешении проблем. Ты должна подучить законодательство, чтобы не казаться дурочкой». Я в принципе редко когда читала, но мне надо было срочно перезагрузиться. Мне сильно помогли сотрудники «Эльман Групп» – они показывали, и рассказывали, что надо делать.

– Как устроен ваш рабочий день в «Эльман Групп»?

– Я приезжаю, получаю отчет от своего отдела и даю указания по корректировке деятельности. В течение дня я присутствую на переговорах, вникаю в запросы клиентов, запоминаю особенности ведения дел Эльманом, встречаюсь с партнерами, курирую работу зарубежных представительств.

– Как именно ведете переговоры? Можете конкретный пример привести?

– Нет, не могу, потому что это все конфиденциально. Не дай бог, человек услышит, что я рассказываю о его проблеме. Ни в коем случае.

– Чем вы занимаетесь, кроме работы, ребенка и тренировок?

– У меня даже на личную жизнь времени не хватает, хотя очень хотелось бы.

Радулов

– Есть стереотип, что хоккеисты женятся именно на гимнастках. Как вы к нему относитесь?

– Это, наверное, придумали гимнастки и хоккеисты, которые между собой женаты. Сама я такого прямо не замечаю. Хотя в моем окружении Женька Канаева и еще одна моя подруга... Не знаю, гимнастки с бизнесменами – то же самое, мне кажется.

 

- Правда, что в Новогорске у хоккеистов и гимнасток базы близко?

– Конечно. База состоит из двух объектов. В одном – в основном гимнастические ковры, когда я тренировалась, там еще были фехтование, батут, борьба, что-то еще. Другой объект – там хоккей, фигурное катание и так далее. Мы на базе жили, а хоккеисты то приезжают, то уезжают, их собирают там, например, перед чемпионатом мира.

– Как вы познакомились с Радуловым?

– Мне было 16 лет, я была совсем маленькая, это было мимолетное знакомство. Нормально мы познакомились и начали общаться, когда мне было 19-20. Я понимала, что он какой-то крутой хоккеист, девочки ходили с ним в кино. Но кто он именно, я не осознавала.

– Как ухаживает Радулов?

– Ой, сначала у него были с этим проблемы. У нас не было такого, что он задаривал меня цветами или какими-то подарками. Он мог подарить какие-то серьезные вещи на день рождения или Новый год. Не могу сказать, что он меня прямо обделял. Если я просила, нуждалась в чем-то, он мне помогал. Но чтобы дарить подарки, как мы это все представляем, что-то дарить на день влюбленных – такого не было.

У него это началось, когда мы начали ругаться. Ругались перед разводом, даже перед свадьбой. Уже тогда начались недопонимания, неполадки в семейной жизни. Тогда он начал проявлять себя больше. Честно признаюсь, после развода мы пытались сойтись. К сожалению, безуспешно. Тогда он меня задаривал подарками, цветами – когда уже развелись. Когда он уже понял, что потерял и хотел вернуть меня. Тогда он проявил себя очень неплохо.

– Самый большой букет от Радулова?

– 501 розу мне подарил как-то.

– У вас было любимое место для свиданий?

– Мой дом.

– Что лучше всего запомнили со свадьбы?

– Самое яркое – как бы не разрыдаться – это поздравление наших родителей. Я тогда плакала, Саша плакал. Потом мне запомнилось выступление наших звезд, Сашин близкий друг Баста выступал – незабываемо. Вообще у нас была свадьба очень большого масштаба, около ста человек.

– Вы сначала хотели свадьбу в стиле «Игры престолов», потом выбрали стиль греческих богов. Почему?

– Подумали: мы два спортсмена, я выступала на Олимпиаде, Саша выступал на Олимпиаде. Олимпиада пошла из Греции, греческие боги. Мы думали, что сделать, чего еще не было? Решили: будет свадьба богов. На Олимпе поклялись друг другу в верности и вечной любви до гроба.

– Когда начались ссоры?

– Нервы у меня начали сдавать буквально перед самой свадьбой. Пришел какой-то предел. Он меня обидел. Это было стечение многих обстоятельств. Как снежный ком все накапливается, а потом лавина. Даже не обстоятельств – поступков, которые были неуместны. Я прощала-прощала, а в какой-то момент у меня все начало взрываться. Мы принесли друг другу очень много боли. Сначала он мне, потом я ему. Все по швам треснуло и мы разошлись.

– Вы говорили еще до свадьбы, что ругаетесь пятьдесят раз в день и что вы два раза в день от него съезжаете.

– Да, два дня не ругаться для нас было просто праздником. Но такой наш стиль общения, отношений, это нормально. Для некоторых это дико, они не понимают, как такое может быть. Но у нас это было даже где-то в шутку. Так мы выплескивали эмоции. Может, это и хорошо, а то многие в семейной жизни молчат-молчат. А итог-то один.

Единственное, мы не слышали друг друга. Вместо того, чтобы устранить ошибку в себе, каждый пытался предъявить друг другу, но сам не исправлялся. На этом и закончилось.

– Чем конкретно провинился Александр?

– Не буду говорить, это очень личное. И для меня и для него. Это прямо наши личные взаимоотношения. Просто есть моменты, которые для меня недопустимы. То, чего я бы не хотела, чтобы мужчина делал.

– Правда, что он вам изменял?

– Про это писали, но я же про это не говорила.

– Вы намекали на это в инстаграме.

– Ну мало ли на что... Я могу намекнуть на что угодно. Это моя личная жизнь. Это его личная жизнь. Произошел конфликт. Да, я могу где-то намекнуть, что у нас произошло недопонимание. Конкретную ситуацию я говорить не буду, но еще раз повторю, из-за чего мы разошлись. Из-за того, что каждый не делал работу над собой. Если меня что-то не устраивало, ему было, грубо говоря, все равно. Да, он извинялся, мог подарить мне цветы или машину. Но сама суть проблемы не уходила.

Так же потом начались проблемы с моей стороны. Я так же его не слышала, не хотела исправляться, мы не шли на компромиссы, не слушали друг друга. Даже когда мы пытались примириться, у каждого уже были свои тараканы, мы сделали много ошибок, много боли, сойтись был очень тяжело.

– Брачный контракт – как это устроено?

– Он подписывается перед тем, как вы ставите штамп и подписи. Он содержит, что кому принадлежит в случае развода. Либо это какой-то процент от зарплаты, либо что-то материальное, любые рамки, которые будут устраивать обе стороны.

– Вы говорили, что по контракту вам не причиталось почти ничего.

– Не почти, а вообще ничего.

– Как вы подписали такой контракт?

– Знаете, многие, наверное, Сашу осуждают: как так можно было? Для меня это тоже было удивлением. Просто когда я подписывала этот контракт, я была беременна. Он мне сказал: «Даша, это просто формальность, я просто не хочу, чтобы у нас потом были какие-то разногласия. В жизни всякое может быть». У него квартиры, машины, но я не хотела претендовать на 50% того, что он имеет.

Короче, мы договорились, что он мне сам от себя что-то даст в случае развода. Я говорю: нет проблем, я подпишу. Я боялась, что Саша подумает, что мне нужны от него деньги. Реально боялась этого больше всего. Я же любила его больной любовью. И он меня любил больной любовью. Я даже не представляла, что мы можем разойтись. Я думала, что мы как паззл друг для друга созданы.

– Больная любовь – это как?

– Это когда ты себя ведешь неадекватно. Когда ты вообще не воспринимаешь информацию. Мне надо было как мудрой женщине где-то закрыть глаза, где-то промолчать, где-то он сам бы понял. А я как ненормальная его ревновала. Писала и звонила всем бабам, которые ему писали. Он же известный крутой хоккеист. Все хотят такого хоккеиста, как он. А он моим парням звонил, угрожал расправой, если кто начинал ухаживать. Когда нормальный человек любит, он не лезет в телефон, не следит. У Саши тоже больная любовь: он следил за мной, за мной ездили. Мы что только не делали друг другу. Это, конечно, очень смешно и весело, но это веселье закончилось. Надеюсь, он сейчас меня оставит в покое, и я его оставлю в покое.

Главная наша задача – жить ради сына, воспитывать его. Что бы он ни сделал мне, что бы он ни хотел сделать, все равно у него какая-то обида сидит на меня. Но он прекрасный отец. То, как он любит и воспитывает сына, это ему большой плюс. Я вижу, как Макар его любит, как он любит его. Может, мы не сошлись, как муж и жена, но отец он прекрасный.

– Вы прямо тайно ездили друг за другом?

– Ну конечно. Я за ним следила, он за мной следил. Мы как два дурачка. Над нами все смеялись, это выглядело очень смешно.

– Когда вы последний раз общались с Александром?

– Ну у нас ребенок. В течение месяца мы общались. Мы сейчас не то что недолюбливаем друг друга, но у нас пауза в плане общения. Потому что мы, опять же, не слышим друг друга, не хотим слышать и не хотим видеть пока что. Такой у нас сейчас период общения. Но я надеюсь, что мы наберемся мудрости и сил это отрегулировать, какой-то контакт ради сына поддерживать. Это ребенок, он ни в чем не виноват.

– Радулов смотрит ваши сториз в инстаграме?

– Не знаю, спросите у него, откуда я знаю.

– Ну вы же видите, кто смотрит сториз.

– Ну вы же знаете, что много левых страниц. С личной страницы – не смотрит.

– Я впервые зашел в его инстаграм, когда готовился к этому интервью. Там нет фото с вами, потому что их не было или он их удалил?

– Не знаю, не помню.

– В вашем инстаграме тоже почти нет фото с ним.

– Все удалила.

– Как у вас поделено время с ребенком?

– Когда мы развелись, мы подписали в суде мирный договор. Там до часов написано, сколько с ним времени проводит отец. Суд присудил, что ребенок живет со мной. И есть определенное время и моменты, которые он проводит с папой.

– Когда вы жили с Александром, это была роскошная жизнь. Вы боялись, что когда-нибудь это все исчезнет?

– Никогда. Что за страх? Страх, что я буду жить хуже, чем сейчас? У меня никогда его не было. Я очень просто отношусь к вещам. Даже если б у меня сейчас была нокия, мне было бы все равно: что нокия, что айфон. Если у меня есть возможность иметь айфон – конечно. Я стремлюсь ради себя, ради ребенка, максимально не допускаю возможности, что я буду жить хуже. Я не могу себе позволить жить хуже, потому что у меня есть определенные заслуги, определенный ранг. В конце концов, у меня есть сын, ради которого я не могу опуститься на ступень ниже. Мой ребенок будет в лучшую одежду одеваться и лучше питаться. Но то, что у меня есть сумка Dolce&Gabbana, а не Hermès – это не имеет никакого значения, у меня ценности другие.

Куда пропали зубы Радулова? Сравните фото за один вечер

Фото: instagram.com/busia_22; instagram.com/radulov22; РИА Новости/Владимир Федоренко; facebook.com/cska.hockey; REUTERS/Mike Blake; Global Look Press/x99/ZUMAPRESS.com

logoДарья Дмитриева
светская хроника
logoИрина Винер
logoАлександр Радулов
logoЛондон-2012