Даже Бог любит Неаполь. История Лоренцо Инсинье
Прежде чем начать эту историю, я должен попросить прощения у бога.
Под «богом» я имею в виду «D10S» (игра слов, «dios» по-испански – «бог», Марадона играл под 10-м номером – прим. Sports.ru)… мистера Марадону.
Также я хочу извиниться перед своим отцом.
Потому что когда мне было восемь лет, я согрешил. Возможно, для большинства людей это не грех, но когда ты вырос в Неаполе, особенно во времена моего детства, это точно был грех. Я только начал играть за свою футбольную школу, и мне так хотелось нормальные бутсы. У меня их не было, потому что я еще не должен был играть ни за какую школу. Я был слишком молод и слишком мал.
Просто карлик!
Но мне было все равно. Я хотел играть в футбол любой ценой. Однажды вместе с моим старшим братом мы пришли в футбольную школу. Я должен был просто наблюдать за ним. Но у меня были другие планы. Свой путь на поле я проложил через продолжительный плач, плакал до тех пор, пока мне не позволили играть. Чувак, это было очень драматично. Я рухнул на землю и сделал вид, что умираю. И, наконец, один из тренеров сдался: «Хорошо, хорошо. Дайте этому ребенку минуту».
Думаю, что они просто хотели меня заткнуть, но я показал, что могу играть, потому что мне было позволено остаться в школе вместе со старшими ребятами. Я был так счастлив, но теперь мне нужны были настоящие бутсы. Каждый день я умолял отца купить мне пару, но были две проблемы.
Во-первых, моя семья была очень стеснена в финансах. Во Фраттамаджоре, где я вырос, было очень тяжело. Там ничего не было. Работы недоставало, и у моей семьи практически не было денег, потому ни о каких дорогих бутсах не могло идти и речи.
Во-вторых, я хотел определенную пару бутс. Мне нравились R9 [Nike]. Бутсы гения – Роналдо. Вы их помните? Серебряные, синие и желтые. Они были культовыми. Именно в них Роналдо играл на чемпионате мира 98-го года.
«Папа, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, купи мне бутсы Роналдо».
Изо дня в день, изо дня в день.
«Пожалуйста, папа, бутсы!»
Вспоминая это, думаю, что в тот момент он хотел убить меня, потому что единственным игроком, с кем бы когда-либо желал поговорить мой отец, был Марадона. Я рос бок о бок с мифом о El Diego. И, конечно же, он легендарен во всем мире…
Но в Неаполе?
В Неаполе?
Он подобен богу. Мой отец хотел, чтобы у меня были черные черные бутсы, как у Марадоны, понимаете? Но я сказал: «Нет, ты ничего не понимаешь. Роналдо величайший!»
Ха-ха! Прости меня, папа! Прости, El Diego!
Мой отец был большим поклонником «Наполи», а в то время Роналдо играл за «Интер» и постоянно расстраивал неаполитанцев. Но я же был всего лишь ребенком. Я не видел ничего лучше, я был просто одержим теми бутсами. Итак, однажды вечером, совершенно неожиданно, мой отец сказал мне: «Собирайся, мы пойдем по магазинам».
Я спросил, почему.
А он ответил: «Мы достанем тебе твои бутсы».
Определенно у моего отца не было лишних денег. Но так или иначе, он сделал это ради меня. Я не смогу описать словами тот вечер, ту прогулку в поисках спортивных магазинов, где можно найти те бутсы.
В первом магазине их не было.
Во втором – тоже.
В третьем они были, но не моего размера.
Мы обошли весь город.
Мы обошли четыре или пять магазинов, но нигде их не было. Помню, что уже стемнело, и я подумал, что поиски безнадежны. Закрытие было близко и в последнем магазине, в который мы зашли, мои R9 были, причем моего размера.
Я точно знаю, что это воспоминание останется со мной на всю жизнь: отец отдает деньги за бутсы и вот коробка в моих руках. Это лучший подарок, который я когда-либо получал. Знаешь, сейчас забавно вспоминать, потому что сейчас я профессиональный футболист и получаю бесплатно так много бутс, что они быстро теряют всякий смысл. В этом уже нет совершенно никакой магии.
Но те бутсы… ничего себе! Они наделили меня неописуемым чувством: маленький я, совершенно без средств, возможно, что еще недостаточно хорош, но уже в тех самых бутсах, в которых бегает гений Роналдо. И, может быть, однажды я смогу стать также хорош, как он.
Каждый день я чистил эти бутсы – и я не шучу. Мы играли на далеких от совершенства полях. Много грязи и камней. По приходу домой я брал тряпку и чистил бутсы, потому что я знал, как многим пожертвовал отец, купив их мне. Они служили мне так долго, что магазины перестали их продавать. И в тот день, когда они наконец развалились, я плакал. На самом деле ревел, потому что очень сильно заботился о них. Они были для меня священны.
Я не знаю, возможно, я сумасшедший. Но, по словам моей семьи, я всегда был таким. Моя мама рассказывала историю, что когда я был в детском саду, они приехала забрать меня. Все дети играли с блоками Lego, строили замки и другие здания, в общем вели себя, как нормальные дети. А я был в углу комнаты бил ногой о ногу и бегал. Она не сразу поняла, что я делаю, пока не подошла ближе и не увидела, что я сделал мячик из какой-то бумаги и игрался с ним.
Вероятно, что на этой бумаге я должен был выполнить домашнее задание, но в моей голове была только одна мысль: футбол.
Моей мечтой всегда было играть в майке «Наполи» на Сан-Паоло. Не было другой мечты. Никакой другой вид спорта. Я не думал ни о чем, кроме футбола. Но когда я вырос и проходил просмотры в разных молодежных командах – «Интер», «Торино» и «Наполи» – скауты твердили одно и то же.
Ладно, на самом деле говорили не мне. Они сказали моему отцу, а потом он сообщил мне. И каждый раз был один и тот же вердикт.
«Он нам нравится, но он мелкий».
Итальянцы честны. Они не взяли меня из-за моего роста. Когда в 14 лет в «Торино» мне сказали то же самое, я больше не хотел играть. Я сказал своей семье, что все бесполезно. Я был слишком невысоким. Техника, сила, скорость – все это ты можешь наработать и усовершенствовать. Но рост? Что ты можешь сделать? Каждое утро я просыпался с надеждой, что за ночь немного подрос. Но ничего. Поэтому я сказал отцу: «Невозможно, я заканчиваю».
Но он ответил мне: «Хорошо, но чем ты будешь заниматься, если не футболом?»
Я задумался и сказал: «Черт, действительно, что я буду делать?»
Потому я продолжил играть за местную футбольную школу, и, наконец, «Наполи» дал мне еще один шанс. Мне было 15 лет. На тренировке было очень много детей. Очень много. Но по какой-то причине скаут выделил именно меня и сделал выбор в мою пользу. То, что я оказался в молодежной команде, было невероятным. Ведь, как вы помните, моя семья болела за «Наполи», но когда я был ребенком, мы не могли себе позволить ходить на большое количество матчей клуба. Попав в молодежную систему клуба, я просил быть боллбоем, чтобы оказаться на Сан-Паоло.
Чувство присутствия на стадионе и ощущение всей это неаполитанской энергии.. Словами не выразить. Я подумал: «Черт, если мне выпадет шанс хоть раз сыграть за «Наполи», я смогу умереть счастливым».
Забавно, что свою первую игру в первой команде я провел в 2010 году в Ливорно. Для моей семьи это было важно. Такая честь, ребенок из Фраттамаджоре играет в футболке «Наполи». И я помню, как после матча мы улетели домой, а мой отец встретил меня в аэропорту, а по дороге я сказал: «Кто-нибудь дома ждет меня?»
И мой отец ответил: «О, нет, нет, нет. Уже очень поздно. Все очень гордились тобой, но сейчас так поздно, что все уже легли спать».
Я сказал: «Да ладно».
Он сказал: «Нет, на самом деле, извини, но я не хочу тебя разочаровать. Тебя никто не ждет».
А потом мы приходим домой, а на улицу высыпал весь квартал. Они пели, стреляли из фейерверков, сделали специально для меня большой торт. Это было невероятно. В этот момент лицо моей матери было лучшим подарком. Она более сумасшедшая в плане футбола, чем все мужчины. Приходя домой, я находил ее за просмотром повторов матчей «Наполи». Она кричит на телевизор, а я говорю: «Мама, что ты делаешь? Это же уже было!»
«Наполи» в нашей крови. Я обязан всем клубу, потому что они дали мне руку помощи в трудные времена. После того, как я дебютировал в 2010 году, я провел два года в аренде в «Фодже» и «Пескаре» (Серия С и Серия Б).
В «Фодже» я попал к тренеру с характером. К Зденеку Земану. Я знал, что он сильный тренер и много требовал от своих игроков. Было забавным найти некоторое сходство с кем-то из старых фильмов. Он заставлял всех игроков приходить к нему в офис и каждый день взвешиваться на старых металлических весах. Он постоянно курил как паровоз. Ты открываешь дверь и весь как в тумане. Там было невозможно дышать. Ты как в Милане. Однажды я вошел и сказал: «Мистер, может вы не будете курить, когда мы здесь?»
Он на секунду задумался, сделал еще затяжку и выдал: «Тогда вы можете убираться отсюда».
Мне он нравился. У нас были отличные отношения. Он действительно верил в меня, и, возможно, что для такого человека, как я, нужен был такой человек, как он. В том сезоне я забил 18 голов и когда Земан ушел в «Пескару», «Наполи» позволил последовать за ним. Этот момент был очень важен. Тот год был очень, очень важным, потому что именно тогда я встретил свою жену Дженни.
Если вы хотя бы что-то знаете о южной Италии, то вас не удивит, что с Дженни я познакомился через её двоюродного брата, с которым я учился во Фраттамаджоре. В моем городе все друг друга знают. Мне хватило мгновения, чтобы понять, что я хочу быть с ней. Проблема была в том, что я жил в 250 километрах в Пескаре.
Я сказал ей: «Едем со мной».
Но опять же, если вы хотя бы что-то знаете о южной Италии, то вы уже поняли, что на это сказали ее родители. Они не собирались давать ей разрешение на это. Потому в том сезоне у меня была двойная мотивация. Я должен был убедить «Наполи» вернуть меня, чтобы я одновременно мог жить со своей мечтой игры в футбол и быть вместе с Дженни.
В тот сезон меня было не остановить. Я забил 19 голов, а после окончания сезона я провел встречу с Мадзарри, тренером «Наполи». Он сказал: «Если тебе нужно место в команде, то ты должен его завоевать».
И я помню, что ответил: «Без проблем. Никто и никогда мне не давал ничего бесплатно».
И я сделал этот. Я заработал себе место. В матче против «Пармы» на Сан-Паоло я забил свой первый гол. Особенный момент, потому что в тот же день я узнал, что моя жена была беременна нашим первым сыном. Я схватил мяч и засунул его под майку в качестве посвящения ему. Я помню, как трибуны пели мое имя.
Об этом невозможно писать. Это то, что ты можешь почувствовать сердцем.
Прошло шесть лет с тех пор, как я впервые надел майку «Наполи» и когда я забиваю, то испытываю все те же эмоции. Это многое значит для меня, потому что я горжусь тем, что представляю свой город. Знаете, я слышал, что некоторые люди плохо отзываются о Неаполе, и это очень неприятно, потому что они не знают города. Это лучший город для меня. И если вы не верите мне, просто посмотрите на моих товарищей по команде. Посмотрите, сколько игроков остается здесь, а не переходят в большие клубы. Часть из них провело здесь три или четыре сезона, и они не хотят уходить. Наш капитан, Марек Хамшик, парень из Словакии, уже одиннадцать лет здесь. Когда я спрашиваю своих одноклубников, почему они остаются здесь, они говорят: «Мне нравится город, мне нравится жить здесь, я люблю фанатов».
Поэтому, возможно, что людям, которые плохо говорят о Неаполе, нужно проснуться. Даже сам бог любил его. Под богом я, конечно же, имею в виду Марадону.
Сейчас я сфокусирован только на Скудетто. Было больно не попасть на чемпионат мира вместе с Италией. Нет слов, которыми можно выразить мое разочарование. Это все еще меня расстраивает. Но я должен закрыть эту главу и сосредоточиться на выигрыше первого моего Скудетто с «Наполи». Я хочу сделать это ради моего города, моего квартала, друзей, семьи и детей.
Каждый раз, выходя на Сан-Паоло, по моей коже идут мурашки. Потому что я думаю о том, что все это значит для моей семьи. Я думаю о том, на какие жертвы долгие годы шел мой отец. Я не знаю, на что он пошел, чтобы заработать деньги на те бутсы, но я знаю, что ему было тяжело. Эта жертва ради мечты. И теперь я выхожу на поле в своем родном городе, по спине мурашки, а я думаю: «Именно здесь играл величайший игрок в мире. Здесь играл Марадона».
При всем моем уважении к Роналдо, но теперь, когда я стал старше, и знаю историю, я должен покаяться и сказать, что Марадона – величайший из всех, кто когда-либо жил.
Мистер Роналдо, у тебя были шикарные бутсы. Ты был гением. Ты был моим вдохновением. Но я неаполитанец, и поэтому я должен сказать, что есть только один король, и его зовут Диего.
