«Пуля прошла в сантиметрах от головы». Однажды Фуркада чуть не убили на тренировке
В ноябре вышла автобиография Мартена Фуркада Mon rêve d’or et de neige.
Во второй главе лучший биатлонист мира рассказывает, как его старший брат Симон уехал тренироваться в Виллар-де-Ланс, и он мечтал последовать за ним. Мартен долго уговаривал родителей, пока они наконец не разрешили. В 15 лет Фуркад уехал из родных Пиренеев в Альпы, где была самая сильная школа биатлона. Там с ним произошел случай, едва не стоивший ему жизни.
Перед лицом смерти
Летом я ездил на стажировку в Севенны, где быстро подружился с Жан-Гийомом Беатриксом и Мари-Лор Брюне, которая, как и я, была родом из Пиренеев.
В сентябре переехал в Виллар, и там мне потребовалось время, чтобы найти свое место в коллективе. В интернате я жил в одной комнате с тремя горнолыжниками, и, по счастью, атмосфера была дружеской. По выходным я уходил в семью, которая меня приняла, и в которой до меня жил Симон, пока не снял отдельное жилье. Это были Шанталь и Бруно Дюсер, я учился в одном классе с их дочерью Марин. С ними я чувствовал себя почти как дома. Шанталь была родом из Пиренеев, а Бруно работал в «Россильнол». У нас было много общих интересов.
В остальном я был такой же спортсмен, как остальные. Тренировок становилось больше, я прогрессировал. Ничего не предвещало, что я снова окажусь перед лицом смерти, второй раз за несколько недель (первый раз был, когда Мартен с другом врезались на машине в дерево – прим.)
В октябре мы поехали тренироваться на первый снег в Альп-д-Уэз. Тьерри Дюссер (тренер) запланировал для нас стрелковую тренировку, но непогода вынудила перенести занятие в зал. Мы отрабатывали движения при стрельбе, но без пуль в магазине. Это называлось «стрельба всухую». Мы должны были до автоматизма отработать наши жесты: зарядить винтовку с закрытыми глазами, сделать все движения, как на соревнованиях.
Помню, как Тьерри сказал: «Представьте, что это первая гонка сезона, у вас идет отбор на Кубок Европы, вы приходите на стрельбище, вы дышите, готовите винтовку, вставляете магазин и когда вы готовы, стреляете». Мы стояли перед зеркальной стеной в три ряда, чтобы видеть свои движения. За мной, немного слева, стояла одна из девушек нашей группы. По сигналу Тьерри, мы взяли винтовки, вставили магазины, прицелились и выстрелили перед своими отражениями в зеркале. Обычно мы должны были слышать только щелчок пустого магазина. Сухой «клик». Мне это показалось дурной шуткой, когда я услышал «БАХ». Но подняв глаза, я увидел перед собой разбитое зеркало. Немного выше отражения моей головы.
Я тут же подумал, что я сделал глупость и забыл пулю в своем магазине. Мне уже приходилось допускать такую ошибку. Самая первая вещь, которой тебя учат в биатлоне, это техника безопасности при обращении с огнестрельным оружием. Когда после окончания тренировки ты вынимаешь магазин, ты должен убедиться, что внутри не осталось ни одной пули. Очень быстро это становится рефлексом, и наши тренеры добивались от нас этого автоматизма.
Я думал, что мои рефлексы дали сбой. Но когда я открыл затвор, там не было гильзы. Значит, выстрел был не из моей винтовки. Я обернулся. Девушка за мной как раз проверяла свою винтовку. Я помню это, как замедленную сцену фильма. Гильза, которая падает на пол и отскакивает…
Она забыла вынуть пули из магазина, когда мы уходили с открытого стрельбища, не заметила, что стреляет из заряженной винтовки, и пуля 22 калибра прошла в нескольких сантиметрах от моей головы.
Возвращение в исходную точку
Не считая инцидента с заряженной винтовкой, который я запомнил на всю жизнь, год прошел очень хорошо. Спортивные результаты превзошли мои ожидания. Я достиг призовых мест в биатлоне и вошел в пятерку сильнейших по беговым лыжам. В лицее все было сложнее, мне плохо подходила система интерната, и если бы не мои товарищи по комнате, мне было бы сложно пережить этот год. Другие биатлонисты учились по системе экстерната, постоянно ездили домой, и мне хотелось так же.
В плане учебы я работал недостаточно усердно. С приходом весны жизнь испортилась. Окончание соревнований, впереди долгие месяцы подготовки, восемь месяцев до ближайших гонок. Все больше стало не хватать старых друзей и подруг из Фон-Роме. Я вспоминал прошлое лето, которое провел на берегу озера… Меня охватило уныние. Мне стало казаться, что я напрасно трачу юность.
В спортивной группе возникли сложности. Тьерри уже планировал будущий сезон, в то время как мы хотели немного сбросить напряжение. Быть может, меня парадоксальным образом напугал титул чемпиона мира среди юниоров, который завоевал Симон. Я знал, сколько работы и жертв потребовал от него этот титул, и если я все-таки мечтал быть как он, я пока не был готов столько же вкладывать.
Майские каникулы позволили мне вернуться домой, обрести друзей и мою прошлую жизнь. Вместо того, чтобы поднять мне настроение, эта поездка убедила, что я сделал ложный шаг, уехав в Виллар. Мне хотелось стать обычным подростком, не ставить больших целей и спокойно жить в окружении друзей. Хотел снова работать на водной базе на озере, получить права на управление катером. Я не мог согласиться на все жертвы, которые нужны, чтобы подойти к осенним сборам в нужной форме. Я хотел летние каникулы! А это было несовместимо с высокими требованиями моего спорта и высокими целями, которые перед нами ставили. Я отдавал себе отчет, что существовал разрыв между тем, кем я хотел стать, и жертвами, которые я пока был готов принести.
Сложнее всего было сказать о моем решении Симону и тренеру Тьерри Дюссеру. Симон был тронут, когда я ему признался. Он не пытался меня переубедить, наверное, потому, что это чувство было ему знакомо. Весенняя депрессия – это явление, с которым сталкиваются многие лыжники. Шесть месяцев без снега, шесть месяцев одиноких тренировок, когда ты знаешь, что должен тяжело работать для того, чтобы получить первые плоды своих усилий только в декабре, и то, если все пойдет хорошо. Такое положение вещей обескураживает многих, и Симон тоже проходил через это. Что до меня, то в 16 лет я не мог стиснуть зубы и пережить эти шесть месяцев.
Оставался разговор с тренером. Тьерри Дюссер посвящал всего себя биатлону. А я больше не хотел быть вовлеченным в спорт настолько, насколько был вовлечен он. Я не мог представить себе, как я останусь в его группе осенью, не предприняв летом необходимых тренировок. Я хорошо знал, что это будет видно на первой же осенней тренировке на лыжероллерах: спорт высоких достижений беспощаден к тем, кто вкладывает в него недостаточно. Я не хотел его обманывать, но я также не чувствовал ни сил, ни желания следовать плану летней подготовки. У меня было ощущение, что я его предаю. Я хотел все бросить в то время, когда у меня были очень хорошие результаты. Я чувствовал себя виноватым, что у меня больше не было желания. Я хотел бросить биатлон…
Наконец, я нашел в себе мужество ему об этом сказать. Тьерри попытался меня переубедить, но я уже принял решение. Он хорошо знал, насколько я упрям. Он сказал только: «Я надеюсь, что ты потом не будешь жалеть».
Я никогда об этом не пожалел, даже если после перерыва мне пришлось нагонять упущенное. Но это был шаг, в котором я нуждался в тот момент жизни. Возможно, это позволило мне вернуться позже с теми же целями, но с готовностью вкладывать больше. По-новому понять, что я действительно люблю свой спорт и соревнования. Да, возможно, тогдашний уход помогает поддерживать мою любовь к спорту до сих пор, спустя много времени, когда я уже достиг детской мечты – стать чемпионом.
Martin Fourcade: Mon rêve d’or et de neige (купить книгу можно здесь); перевод с французского
Фото: facebook.com/fourcademartin; Gettyimages.ru/Alexander Hassenstein/Bongarts
