Как не стоит смотреть главное дерби Москвы
Чтобы лучше узнать новый город, в котором вам посчастливилось оказаться, не стоит сразу бросаться посещать бесконечное множество музеев и шагать по туристическим тропам. Прогулка по Красной или Дворцовой площади не позволит уловить истинный дух мегаполиса, это лишь яркие и красивые витрины, за которыми прячется истинный облик столицы. Настоятельно рекомендую первым делом отправиться в бар и провести там остаток жизни пару-тройку часов, дабы узнать о новом месте от его непосредственных обитателей.
Из-за ряда не самых приятных обстоятельств я оказался в Москве, городе, к которому с молоком матери прививается ненависть у каждого уроженца Петербурга. Переезд в столицу — самый отвратительный и ужасный поступок, который когда-либо может совершить петербуржец, куда страшнее этих ваших убийств и терактов. Внезапно оказалось, что здесь не танцуют лезгинку через каждые сто метров, не стреляют из автоматов Калашникова из золотых бентли, а за три месяца я ни разу не попал на допрос к злобным КГБ-никам. Ну, то есть все мои школьные знания о столице оказались ложью.
За 12 недель я посетил несколько футбольных матчей, но вот за дерби всея Руси решил понаблюдать в уютном пабе возле «Тверской». Как истинный гений, я решил забронировать место в день матча, из-за чего мне любезно предложили умереть расположиться у барной стойки. В итоге, за матчем я наблюдал в весьма оригинальной компании: слева от меня сидели два художника, которые вообще футболом не увлекались, справа на стул с большим трудом взгромоздился (трудности доставляла изящная фигура) представитель московской полиции. Дальше сидел его друг, вроде как тоже представитель правоохранительных органов, а за ним расположились невероятно пьяные итальянцы, которые вообще слабо отдавали себе отчет в том, где они находятся.
Перед матчем на контакт не особо шли господа из государственных органов, зато легко удалось наладить контакт с художниками. Я объяснял ребятам, почему через пятнадцать минут все присутствующие в баре начнут прибывать в эмоциональном возбуждении и громко материться, а товарищи поведали мне, что все свои картины (по их словам, пользующиеся невероятной популярностью в «развитых» странах) ребята нарисовали при помощи своих половых органов, так как кисть и руки сильно ограничивают возможности творцов. Я заинтересовался технологией нанесения мазков, но в этот момент команды вышли на поле, и пришлось увлекательный разговор прервать.
Тем временем мощный полицейский влил в себя пол-литра какой-то страшной жидкости, стукнул стаканом о стойку и хлопнул по спине товарища, едва не выбив тому позвонки. После чего он бережно достал из сумки красно-белый шарф, натянул на свою богатырскую шею и выдал поток яркой и весьма эмоциональной речи с изумительными вкраплениями жаргонизма, в которой назвал всех болельщиков ЦСКА, а также их жен, детей и матерей не очень хорошими людьми.
С последним тезисом не согласились джентльмены, сидящие за столиком возле нас, завязалась увлекательная дискуссия. В ходе дебатов участники зачем-то выясняли половую ориентацию своих собеседников, а также обещали сделать какие-то неприятные вещи друг с другом по окончании тайма. Однако столь прекрасную картину нарушил гол Промеса, забитый на 10-ой минуте, что на какое-то время отвлекло участников спора. Эмоциональнее всех гол отметили все те же пьяные итальянцы, один из них в порыве радости умудрился упасть с барного стула. Его коллега через пять минут на ломаном английском все же поинтересовался, какая команда забила.
Спустя какое-то время нашу честную компанию покинул друг полицейского, и за барную стойку на кой-то черт переместился самый эмоциональный представитель армейского столика. Это стало неожиданностью и для самого красно-белого служителя народа, из-за чего он едва не поперхнулся четвертым (пятым, шестым?) бокалом. Далее он смерил своего нового соседа взглядом полным тьмы и ужаса, после чего внезапно повернулся ко мне и выдал очередной яркий монолог с подробным описанием всевозможных поз и способов победы его любимой команды над армейцами.
Полагаю, он искал во мне союзника в предстоящей битве, но все его планы, а также мое мирное существование на это свете нарушил бармен. Он попросил меня предъявить свой паспорт (в 23 года-то!), а тот к несчастью был обернут в зенитовскую обложку. Увидев знакомые сине-бело-голубые цвета, господин полицейский сначала в изумлении уставился на меня, а после резко отвернулся, устремив свой полный молчаливой ярости взор в телевизор. До конца тайма мы не услышали от него ни слова.
В перерыве я помог одному из итальянцев добраться до уборной комнаты (друзья уже помочь был не в состоянии), а когда вернулся, стал свидетелем нового противостояния красно-белого товарища и, на этот раз, художников. Насколько я смог понять, ребята поинтересовались, по какой причине тот обвиняет всех в гомосексуальной связи, но продолжает с упоением наблюдать за бегающими потными мужиками. Делать этого явно не стоило, и все закончилось бы физической конфронтацией, но ситуацию спас барный стул, в котором господин застрял, пытаясь добраться до обидчиков. Да и второй тайм начался, тут не до споров.
Напряжение нарастало, атмосфера с каждой секундой накалялась, думаю, даже итальянцы почуяли что-то неладное, так как на какое-то время прекратили громко хохотать. Но вечер был спасен благодаря второму голу Промеса. То, что могло стать своеобразным спусковым крючком и привести к старому доброму мордобитию, внезапно всех примирило. В порыве радости полицейский зачем-то пообещал заплатить за всю барную стойку, если Спартак удержит преимущество. Я перевел его обещание итальянцам, те в благодарность бросились товарища обнимать и делать селфи на его фоне.
На остаток матча все, включая художников, итальянцев и даже того самого болельщика армейцев стали временными болельщиками «Спартака». А уж когда забил Пашалич, эмоции всей барной стойки были куда ярче, чем даже у главного тренера красно-белых, все бросились обнимать и хлопать по плечу счастливчика. Полицейский оказался человеком слова и потребовал принести ему наши счета. Правда, его радость слегка поубавилась, когда он узнал, что и художники, и итальянцы накачивали себя алкоголем с раннего утра. Но ситуация, вроде, завершилась весьма мирно
Прощаясь со мной, главный герой вечера произнес весьма загадочную фразу: «Обязательно, *%;*, Дзюбе передай, что я на него зла не держу. Он, конечно, *%;№#, но *%;№# крутой. Будет в Москве, пусть мне наберет, бухнем по-человечески». Не совсем уверен, что заслужил звание амбассадора форварда «Зенита», но, пользуясь случаем, передаю просьбу преданного фаната.
История про двух художников-хренописцов больше напоминает мое, московское, стереотипное восприятие Питера.
В целом, история крутая, но очень неправдоподная.
Потому, что за все время просмотра матчей на цветах я даже во время дерби не встречал личной агрессии к болельщикам другой команды.
Потому, что я слабо представляю полицейского, одетого по форме, в фанатской розе и бухающего.
Потому, что уж точно этот полицейский в таком случае желал бы добра Дзюбе. Да еще и через автора.