8 мин.

«Сбегала из школы работать грузчиком. Представлялась мужским именем». Как пробиваются в женском футболе

1 k

Екатерина Ларина – капитан женского «Енисея», клуба высшего дивизиона чемпионата России по женскому футболу. Она рассказала Роману Муну об интернате, где прошло ее детство, тренере, который поднял на нее руку, и своем брате, который сейчас в тюрьме.

– Я выросла в интернате в городе Борисоглебске, это Воронежская область. Моя мама жила в пансионате, она была судом признана недееспособной – инвалид. Отца я не знаю. Он должен был сделать документы, что будет опекуном, но решил сделать по-другому и подбросил меня в интернат. Если меня спрашивают, как я к этому отношусь, то я не могу его осуждать. Я не знаю, чем он руководствовался. Может быть, это был лучший вариант, чтобы я не погибла. Не осуждаю своих родителей.

Сам интернат был очень хороший. Я благодарна, что выросла в нем. Я горжусь, что там выросла. Все что у меня есть, это благодаря ему. Непосредственно там я воспитывала свой характер. Раньше я очень этого стеснялась, потому что у всех стереотип: если человек вырос в интернате, то он плохой или наркоман. Всегда было недоверие к таким людям.

Я считаю себя самодостаточным человеком. Закончится карьера – пойду работать дальше. Думаю, у меня не будет проблем заработать на хлеб. Я живу по минимуму, без пафоса. Мне главное, чтобы хватало на покушать, за квартиру заплатить. В 14 лет я работала в «Макдональдсе»; до этого сбегала со школы, чтобы грузчиком поработать. Представилась там мужским именем, потому что если б я сказала, что меня зовут Катя, меня бы никто не взял. Месяца 2-3 там работала, потом пришли с моего интерната, сказали, что я не мальчик, а девочка. Все вскрылось, но мне и дальше разрешили там работать – только сильно тяжелое не разрешали поднимать.

Футбол, 21-1, рукоприкладство

Однажды к нам в интернат пришла молодая девушка, набрала группу. Она увидела во мне перспективного игрока, начала продвигать. На первых соревнованиях среди школ мы, конечно, были девочками для битья, всем проигрывали.

Потом меня на соревнованиях присмотрел тренер моего тренера, мужчина, тренер старшей женской команды. Прошло месяца 3-4, меня позвали на областные соревнования. Я там была самая маленькая. Был матч, в котором мы проигрывали 20:0, и я забила гол. А мы играли против воронежской «Энергии», которая до сих пор считается самым титулованным клубом в стране. После матча ко мне подошел тренер, говорит: «Хотела бы хорошо зарабатывать, иметь квартиру, машину?». Я, еще маленькая, говорю: «Хотела бы». В итоге тренер помог мне перевести документы из интерната в Воронеж.

В Воронеже все было намного проще. Но мне не очень нравилось грубое отношение к игрокам – мне этого в интернате хватало. А тут еще сам тренер был жесткий. Он мог матом ругаться, а я была ребенком и, конечно, немножко удивлялась этому. Кричали очень сильно. Сейчас в школах такого нет, все более демократично. Может быть, мне в итоге это помогло, но тогда я этого не понимала.

В моей жизни один раз было рукоприкладство. Мне было лет 15-16. На базе воронежской «Энергии» было одно настоящее поле, остальные все искусственные. Нам сказали: если хотите тренироваться на базе, поле сами себе делайте. Мы копали поле, сами стелили газон, тренер привозил семена из Германии. Часа полтора в день ухаживали за своим рабочим местом. И был момент, когда мы стояли, шутили с девчонками, а я держала тележку. Тренер подошел и просто дал мне леща. Мы вроде занимались делом, я считаю, мне не мешал тот смех, за который я получила.

После этого я решила бросить футбол. Со стороны тренера потом были попытки вернуть меня, потому что я ушла буквально за месяц до соревнований, но я сказала: не буду.

Возвращение в футбол, «Химки», «Енисей»

Прошел год. У меня была подруга, тоже с интерната, на два года старше. Она играла в «Энергии», а потом в женских «Химках». Говорит: хочешь попробовать вернуться? Написала официальную бумагу, что несет за меня ответственность. Я поехала на просмотр в «Химки», это был клуб высшей лиги. Пробыла там месяца три, но со мной тогда было сложно подписать контракт, потому что нужно было делать опекунство. Мне сказали: ты возвращайся, заканчивай школу, потом можешь спокойно приезжать, мы тебя на контракт поставим. Мне полгода оставалось учиться, я вернулась в школу. Пока я ее заканчивала, клуб закрылся.

Я решила пойти в «Энергию». Пришла и меня взяли после одной тренировки. Перевезла вещи, жила на базе. Прожила так две недели, поняла, что это не мое. Я всю жизнь жила в интернате, эти закрытые рамки… Чтобы в магазин пойти, надо был ходить отпрашиваться, хотя девчонки уже взрослые. Мне так не хотелось.

Через полгода поехала в «Азов», это Ростовская область, я знала там тренера. Еще когда я там играла, поступило первое предложение от «Енисея». Я не рискнула, не знала, что такое Сибирь. Через полгода они приехали к нам на турнир в Азов. Говорят: Катя, у нас есть стабильность, хорошая инфраструктура. Они в высшую лигу планировали выйти, меня это подкупило. Еще официальное трудоустройство и так далее.

Я поиграла в «Енисее» три года, поняла, что высшей лигой пока и не пахнет, а первая лига – уровень, который я переросла. Год поиграла в Белоруссии, чтобы поднять профессиональный уровень. Потом вернулась в «Енисей» и через год мы в высшей лиге. Хотя это не только от нас зависело, но и от руководства. Четыре года подряд женский «Енисей» получал спортивное право выхода в вышку, занимая 1-2 места в первой лиге, но нас не пускали в элиту. Год назад в клубе сменилось руководство, этой зимой они нашли возможность заявить команду в высший дивизион.

Пресс-служба нашего клуба в этом году тоже очень большую работу сделала. У нас в Красноярске на женский футбол приходит человек 700-800. Для многих, в том числе для нас, это шок. Если знаешь, что приходит 700 человек, надо оправдывать надежды. Но сама популяризация женского футбола в России очень маленькая. Например, в этом году был чемпионат Европы. «Матч ТВ» транслировал в прямом эфире один полный матч, второй – в записи, третий – тогда ЦСКА доиграл, и я думала, что сейчас будут в прямом эфире показывать, а они снова в записи транслировали.

Хочется, чтобы уделяли большее внимание. Все-таки была историческая победа над Италией. Наша женская команда до этого никогда не выигрывала матчи группового этапа. Первая победа на чемпионате Европы.

Зарплаты, брат

В клубах высшей лиги вроде Рязани, ЦСКА, Перми, средняя зарплата, думаю, около 50-60 тысяч в месяц. Легионеры получают больше. На зарплату футболистки в «Енисее» можно прожить. Жилье, опять же, снимают. Если на отдых ездить – кредит тот же взяли. Машина? У меня немного другие приоритеты, у меня есть брат Рома, которому я помогаю.

Я на два года его младше. С братом мы всю жизнь жили в разных интернатах. Не знаю, почему так получилось. Когда он выпустился, то приехал ко мне в интернат, мы более-менее познакомились. Я была очень рада, что мы нашлись. Спустя какое-то время он опять пропал, не видела его лет 7-8. Потом он нашел меня через «Одноклассники», я узнала, что он сидит в тюрьме. И я начала ему помогать, потому что у него никого нет.

Дальше он вышел, все было хорошо, но потом – рецидив. Я говорила ему: «Мне не важно, чем ты занимаешься, мне главное, чтобы ты туда не попадал». Его, походу, ничего не учит, но не помогать я не могу. Если бы у него жена была хотя бы, то я бы подумала. Но нас только двое осталось. Больше некому помогать.

Сейчас он сидит четвертый раз. У него все ходки были за кражи. Не убийство, ничего серьезного. По три-четыре года сидит. Ничего не меняется. Сейчас он уже полтора года по новому делу отсидел, ждет суд. Мы пока не общаемся, потому что он в следственном изоляторе, там сложно найти связь, там нет телефонов. Когда его конкретно посадят, в тюрьме все будет намного проще: созваниваться можно чуть ли не каждый день. Он же и начал со мной общаться буквально в последние полтора года.

Может быть, он и раскаивается, но если человек уже не первый раз туда попадает, то либо он по-другому жить не может, у него зависимость, либо… У него почему такая ситуация сложилась? Когда он закончил школу, то хотел поступить в семинарию. Он был очень сильно верующим человеком, служил при церкви лет в 7 или 8. И когда он выпустился из интерната, оказалось, что чтобы в семинарию поступить, нужно быть совершеннолетним. Ему надо было где-то год перекантоваться. Он поступил в училище, жил в общежитии, а там люди разной категории. Еще он начал играть в игровые автоматы, появилась зависимость. И еще надо деньги, чтобы жить, двигаться. Вот засосало его в такую беду.

Я его люблю и он мой брат. Теоретически я, конечно, осуждаю его. Но я его сестра и все равно буду поддерживать во всем. По-другому – никак.

Фото: vk.com/Katya Larina; пресс-служба ЖФК «Енисей» (4)

интервью
женский футбол