Парень из Гонолулу, который знает, как забивать Германии
Я не знал, что такое Кубок мира.
Шутки в сторону. Ни малейшего представления.
Мне было десять лет, и уже два года я играл в футбол на Гавайях. Мы с друзьями сидели перед телевизором, наблюдая за чемпионатом мира 2002 года, и у меня была только одна мысль:
Что, черт возьми, происходит?
Серьезно, я не был ребенком, помешанным на футболе. Несколькими годами ранее я даже разозлился, узнав, что мама впервые записала меня в секцию. Я-то хотел стать игроком в американский футбол - с шлемом и внушительной экипировкой бороться за мяч с другими ребятами… Это нравилось мне намного больше.
Но мама отдала предпочтение европейскому футболу. Не из-за безопасности или денег, нет. Причина была в машине. Ага. Мама очень много работала, и когда оказалось, что соседка, подвозившая меня до школы, записала своего сына на футбол - у меня не оставалось другого выбора.
Чтобы вы понимали, на своей первой футбольной тренировке я понятия не имел, что делаю. Я вышел на поле в простых десятидолларовых бутсах и щитках с креплениями вокруг голени и стопы - знаете, такой классический набор. И да, у меня не было гетр - обычные носки, не доходившие даже до середины щитков.
Новичок, который, к тому же, выглядел по-идиотски.
Моя игра на поле смотрелась немногим лучше, и в итоге они быстро определили мне амплуа. «Хорошо, Бобби, просто отправляйся в ворота, и мы попробуем ещё раз», - сказал мне тренер, махнув рукой в сторону другой половины поля.
Ну, с чего-то же надо начинать, верно?
Я не понимал всех правил, но знал, что у меня есть одна задача: не позволить мячу попасть в ворота. И знаете, на самом деле, из меня не такой уж плохой вратарь.
Но тренер увидел во мне еще одно качество - скорость. В течение нескольких недель я тренировался сразу в двух ролях: начинал в атаке, пытался забить гол-другой, после чего перебирался в ворота. Видимо, я чуть лучше доставлял мяч в сетку, чем защищал её от него, потому что в итоге меня оставили в качестве нападающего.
При этом в моей игре не было никакой тактики или стратегии. Я просто носился по полю, пытаясь оказаться там, где был мяч.
Неплохо для начала.
И да, я всё ещё не болел игрой. Дети, растущие на Гавайях, не слишком часто смотрят европейский футбол. Заказать майку какого-нибудь знаменитого клуба? Бросьте, слишком дорого. Даже если бы они вдруг оказались у нас, мы бы вряд ли поняли, чью именно форму носим.
Я даже не представлял, что футбол может стать настоящей работой. Уровень моих знаний вполне допускал, что Зидан - это какой-нибудь теннисист. Дэвид Бекхэм? Кто? Да, понимаю, это звучит безумно. Но послушайте, я был обычным ребенком, выросшим на пляже, которого вдруг взяли и окунули в мир футбола.
Вот почему маме моего приятеля пришлось объяснять десятилетнему парню, что такое чемпионат мира. Мы сидели перед телевизором в гостиной, и я пытался понять происходящее на экране. Вероятно, это была моя первая футбольная трансляция.
Что, все эти вот страны? И у каждой есть команда? И всё это довольно большое событие, да?
Итак, как ребенок из Гонолулу, который был настолько далек от футбола, в конечном итоге оказался в Бундеслиге?
Эта история тоже началась благодаря моей маме.
Я до сих пор мало что знал о футбольной культуре, но отлично чувствовал себя на поле. Поэтому мама решилась переехать в Ирвайн, штат Калифорния. Там были команды получше, в которых можно было продолжать играть, а еще у нас с сестрами появилась бы возможность получить образование лучше, чем на Гавайях.
Что касается меня, я всё еще не воспринимал игру всерьез. Футбол оставался чем-то забавным, а переезд казался просто новым приключением.
Но как только я оказался Калифорнии и начал играть за клуб в Ирвайне, всё изменилось. Футбол перестал быть хобби или чем-то, в чем я просто был хорош. Появилась конкуренция. И внезапно эта часть его - часть меня - взяла верх. Я не хотел просто играть. Я хотел быть лучшим.
После переезда у нас появился канал Fox, благодаря которому можно было смотреть по выходным матчи Премьер-лиги. В большинстве случаев приходилось рано вставать, чтобы посмотреть «Арсенал» и Тьерри Анри. Я не знаю, почему именно Анри - может, потому что он тоже был нападающим - но то, как он двигался на поле, просто гипнотизировало меня. Он слово скользил. В его игре не было особенных трюков, но то, как он забивал голы, казалось чистым искусством. Смотреть за ним было сплошным удовольствием.
Вскоре я узнал, что Калифорния была своего рода фабрикой лучших футбольных талантов в США. Я больше был не лучшим игроком в команде, как на Гавайях. Меня никогда не включали в Олимпийскую программу развития. Мне не удавалось пробиться в сборную.
Вот почему, когда тренер подошел ко мне после очередной тренировки, чтобы поговорить о возможности поиграть в Европе, я сначала не поверил ему. Честно говоря, я не думал, что достоин такого шанса. Это было несправедливо по отношению к другим парням из команды.
«В Германии ты окажешься в идеальных тренировочных условиях, - сказал он. - Ты можешь попасть туда, но придется остаться в Европе».
Играть в Европе? Я никогда раньше не был в Европе!
Но мой тренер видел что-то во мне, и благодаря этому у меня появилась возможность отправиться в Германию, чтобы тренироваться вместе с «Мюнхен-1860». Мы обсудили это с мамой - как и переезд в Калифорнию, это казалось просто еще одним приключением. В случае неудачи можно было просто вернуться домой. Что терять?
Конечно, была одна вещь, которую нужно было сделать перед отъездом. Купить настоящую зимнюю куртку.
Как вы помните, до этого мы жили только на Гавайях и в Южной Калифорнии. Шорты в моем шкафу были основным видом одежды. Больше ничего и не требовалось, максимум - толстовка. Покупка зимней одежды была совершенно новым опытом. Зимние ботинки. Длинные штаны. Гигантская куртка. Это звучит глупо, но я даже не знал, что бывают такие куртки. Ребенок с пляжа...
Я никогда не забуду, как впервые увидел настоящий снег, прилетев в Мюнхен. Нет, я уже видел снежинки, когда мы ездили к бабушке и дедушке в Японию, но это был совершенно другой масштаб.
В первую неделю снег казался крутым. Потом он начал надоедать. Быстро. Особенно когда я узнал, что, в отличие от Калифорнии, где мы часто откладывали матчи из-за дождя или чего-то еще, в Германии погода не считалась помехой для футбола. Просто возьмите желтый мяч, чтобы его можно было разглядеть, и всё о’кей. Мы тренировались в любую погоду. Ветер. Дождь. И, конечно, снег.
В общем, он потерял свою привлекательность довольно быстро.
Через пару недель я узнал, что было ещё много других вещей, существенно отличавших футбол Германии от калифорнийского.
Академия в Европе - не буду врать - та ещё мясорубка. Нам было всего по четырнадцать, но нас в любой момент могли отправить домой - если тренеры решат, что кто-то недостаточно хорош. В США все играют, чтобы весело провести время и в конце сезона получить приз за участие. Здесь я лишь надеялся, что смогу профессионально тренироваться и играть семь дней в неделю, и в какой-то момент получу шанс показать себя в главной команде.
Знаете, каково быть приезжим американцем в другой стране? Я чувствовал себя аутсайдером. Я видел, что другие парни были недовольны новичком из Калифорнии, который, возможно, занял чьё-то место. Мне предстояло работать намного больше, чтобы проявить себя. Это ощущение было словно тенью, нависшей над мной.
Не слишком помогло мне и то, что в первый день тренировок я был одет, как нуб. Моя большая красная куртка выглядела нелепо. На мне были зимние сапоги. И я не мог говорить на их языке. Это очень яркое чувство... ну... одиночества.
Думаю, не имеет значения, в какой стране вы находитесь. Дети найдут мелочи, до которых можно докопаться. Я пришел в столовую и сел за стол, и они просто смотрели на меня. Я не понимал по-немецки, но ощущение, что кто-то говорит о вас, универсально. Да, так и было. Плюс, когда я сел, они ясно дали мне понять это.
«Мы не хотим, чтобы ты был здесь», - сказал мне один парень.
Подобное происходило довольно часто. И на поле, когда я ошибался, на меня кричали только на немецком. Те же самые ошибки, что и у остальных, но когда ты отличаешься от них - этого достаточно.
Кажется, мы созванивались с мамой по скайпу каждый день. Она присылала мне пакеты с рогаликами и фруктовыми снеками (между прочим, я до сих пор обожаю их). Конечно, были времена, когда казалось, что пора уже просто вернуться домой. Я скучал по друзьям. Скучал по моей школе. Скучал по своим товарищам по команде. Эти ребята в Калифорнии оставались моими лучшими друзьями - и спустя годы мы все еще вместе. Но в Мюнхене передо мной был языковой барьер. И когда надо мной издевались, я даже не знал, как защитить себя.
А потом я принял решение.
Живи одним днём.
Вот и всё. Я слишком много думал о том, что происходит, вместо того, чтобы фокусироваться на своей игре. Скучал по дому, забывая, для чего на самом деле оказался там. Я был там, чтобы играть в футбол. И поэтому принял решение - играть здесь и сейчас.
Я научился выбрасывать из головы все остальное. Это было нелегко, но каждый день нужно было просто выходить на тренировку. Выходить на матчи. Я контролировал только то, что действительно мог: свою игру на поле.
И тренеры увидели во мне потенциал. Через три года, проведенных в академии, я заработал своё место во второй команде. Впрочем, не всё было гладко. Меня допустили к играм за дубль, а спустя месяц случилась моя первая операция на мениске. Перед этим я довольно долго играл через боль в колене, но в тот раз стало слишком плохо. Даже просто ходить было невозможно. Я восстанавливался несколько месяцев, вернулся к тренировкам, вернулся на поле.
Но через три недели мениск снова порвался.
Я не знал, что ждет меня в Мюнхене. Мой контракт закончился, а я даже не пробился в основной состав. Честно говоря, перспектива остаться в футболе казалась туманной. Все говорило о том, что пришло время отправиться домой - пусть я и не хотел, чтобы годы, проведенные вдали от семьи и друзей, оказались потраченными впустую. Но клуб никак не решался предложить новый контракт, учитывая проблемы с моим коленом.
А потом мне повезло.
Один из тренеров, работавший со мной еще в молодежной академии, был назначен менеджером второго состава. Он оттащил меня в сторону.
«Ты останешься еще на один год и вылечишь своё колено, - сказал он мне. - Я верю в тебя».
И он действительно это сделал. Он был одним из немногих людей, которые были на моей стороне. Так что я остался, работал над восстановлением в течение года, после чего вернулся во вторую команде. И знаете, что случилось в конце сезона? Мой тренер был назначен менеджером первой команды, и он взял меня с собой.
Я подписал свой первый профессиональный контракт с клубом.
В момент подписания в голове крутилась мысль: «Ты действительно это делаешь!». Пробыв там так долго, пройдя через травмы, через одиночество - честно говоря, я просто очень гордился собой.
Живи одним днем.
То, как все получилось, это чистое безумие: от игры на пляже в Гонолулу до подписания контракта с «Гамбургом» в прошлом году.
Играть в Бундеслиге... Это сложно описать. В конце каждой недели я выхожу на поле перед тысячами кричащих болельщиков. Это значительно отличается от всего, что я когда-либо мог себе представить. В тот день, когда мне было 10 лет, и мы смотрели чемпионат мира с моими друзьями... Все их эмоции шли от чистого сердца. В то время я этого не понимал. Я не понимал, что футбол означает для людей. И не представлял, что он будет значить для меня.
Сейчас я это понимаю. Каждый раз, когда я забиваю гол, в одно мгновение пятьдесят тысяч человек могут стать счастливее.
Не знаю, как выразить это чувство. Никогда не забуду свой первый гол в Бундеслиге. Это был мой дебют, в матче против «Ингольштадт». Кажется, мне ещё ни разу не удавалось выпрыгнуть так высоко. Это особенные эмоции - все каждодневные тренировки, все мысли о том, удастся ли вообще сыграть снова, всё это было со мной в тот момент, вперемешку с радостью и гордостью, которые я испытывал. Это чувство принадлежности. Да. Ты здесь. Ты можешь сделать это.
Когда ты играешь за такой клуб, как «Гамбург», всё по-другому. Это нелегко, но даже когда мы шли на последнем месте, фанаты оставались с нами. На стадион приходят пятьдесят тысяч человек. Каждую неделю. Знаете, так происходит далеко не везде. Это что-то невероятное. И каждый раз, когда я надеваю футболку «Гамбурга», я чувствую это.
Когда мы выходим на домашние матчи, часы на стадионе показывают время, в течение которого клуб сохраняет место в высшем дивизионе Бундеслиги. Это продолжается с момента её основания, вот уже 54 года. Я чувствую традиции, связанные с этим клубом, и понимаю, что он значит для города. И хочу, чтобы эти часы работали вечно.
День за днем.
Бонус: 2015 год, гол Бобби Вуда на 87-й минуте в ворота сборной Германии.
