«У меня восемь детей от шести или семи разных женщин». История Роберто Карлоса
Егор Бычков – о легенде «Реала» и «Анжи».
«Роналдо умирает! Роналдо умирает!» – сквозь слезы кричал Роберто Карлос, бегая по коридору парижского отеля, и колотил по дверям, за которыми уже не первый сон смотрели его партнеры по сборной. Было за полночь, до финала французского чемпионата мира оставалось меньше двадцати четырех часов, но об этом он сейчас думал меньше всего. На полу его номера бился в конвульсиях Роналдо, и он пытался найти хоть кого-нибудь, кто мог бы ему помочь.
Еще час назад все было в порядке. На календаре – 11 июля 1998-го, завтра главное событие в его жизни – Роналдо-то уже был чемпионом мира, хоть и не сыграл в США ни минуты, а вот для него это был первый шанс прикоснуться к золотому Кубку. Они с первого дня знакомства решили, что на сборах всегда будут жить вместе. Так и повелось – в сборной Бразилии, «Реале» и даже «Коринтиансе», куда обоих занесло на излете карьеры. «За 20 лет я провел с Роберто Карлосом больше ночей, чем со всеми своими женщинами», – признается позже Роналдо.
В тот вечер они смотрели квалификационные заезды перед Гран-при Великобритании. Болели, понятное дело, за Баррикелло, но тот остался 16-м. Неожиданно Роналдо свалился с кровати на пол, его руки и ноги затряслись. Отлично зная чувство юмора друга, в первые несколько секунд Роберто Карлос даже не обратил на это внимания, лениво предложив ему перестать валять дурака. Но когда на экране стих шум моторов, он услышал хрипы, увидел белки вместо зрачков и бросился звать на помощь. Первым на крики в коридоре выбежал Эдмундо. «Он был не в себе, только вопил что-то про Роналдо и смерть, – вспоминал потом нападающий со звучным прозвищем Скотина. – Я вбежал в их номер, увидел Роналдо – у него вывалился язык, а руки болтались из стороны в сторону. Был странный шум, будто он хотел дышать, но не мог. Мы бросились к нему с Сезаром Сампайо, я сжал Роналдо покрепче, а Сезар зафиксировал ему язык. Еще через мгновение появились врачи».
После медицинского вмешательства Роналдо некоторое время был без сознания, но главное – был жив. Его увезли в больницу, ночь он провел там – ни о каком финале не могло быть и речи, но на Марио Загалло, главного тренера бразильцев, начали давить из министерства спорта, а потом и правительства – защитить чемпионский титул было делом чести. «Что значит, не может играть? Он – наша главная надежда. Он должен быть в стартовом составе». Много лет спустя Бруно Кару, врач-кардиолог, который был в медицинском штабе бразильской сборной на том чемпионате, рассказал, что у этого решения могли быть очень серьезные последствия: Роналдо пережил не приступ эпилепсии, как все решили вначале, – это было нарушение работы сердца, которое привело к обмороку и конвульсиям. Вместо полного покоя и детального обследования у специалистов – важнейший матч турнира, в котором Роналдо был тенью собственной тени. Бразилия без шансов уступила Франции, и Роберто Карлосу, спасшему жизнь своему другу, пришлось ждать еще четыре года, прежде чем Кубок оказался в его руках.
В нем всегда жила эта мечта. Его родители – Оскар, легкоатлет и футболист, и Вера – познакомились на концерте популярнейшего бразильского певца Роберто Карлоса, от которого оба были без ума. Настолько, что в его честь и назвали своего первенца, появившегося на свет 10 апреля 1973-го в небольшом городке Гарса, близ Сан-Паулу, главным активом которого до сих пор остается кофе. В двенадцать лет он уже работал на шпагатно-веревочной фабрике Torsaro Cordeiro, чтобы пополнять семейный бюджет – бедностью в Бразилии сложно кого-то удивить. В свободное время пинал мяч на пустыре за домом и смотрел футбол на маленьком черно-белом телевизоре. Своего у них дома не было, поэтому он часто засиживался у соседей. Удивительно, но своим кумиром он, не задумываясь, называет Марадону: «Я никогда не видел игру Пеле вживую. Да, в Бразилии он – Бог, но я никогда не видел его в деле. А за Марадоной я следил с того момента, как начал что-то соображать в футболе. Это было необыкновенно. Для меня он номер 1. Я был бы счастлив сыграть с ним в одной команде. С ним – и с Ди Стефано. Ну и что с того, что они – аргентинцы?»
В 14 он оказался в «Жувентусе» – клубе, в котором играл его отец, и где, как правило, чаще заканчивают карьеру, чем начинают; здесь, например, проводили свои последние матчи Сесар Менотти и Вампета. В «Жувентусе» он играл в центре полузащиты и на левом фланге нападения, но ему нигде не хватало простора. «Мне никогда не нравилось делать рывки на 20 метров. Вот на 80 – с удовольствием!» К счастью, Жоану Карлосу Кампосу – главному тренеру его следующей команды, «Фламенгиньо», который почти не умел читать и едва умел писать – удалось найти бойкому парню место на поле. Роберто Карлос занял левый фланг обороны и начал оттуда свой звездный футбольный путь.
После «Фламенгиньо» он прошел через школу «Унион Сан-Жуана», откуда в 93-м его, уже игрока олимпийской сборной страны, забрал «Палмейрас». На одной из тренировок, после подачи углового, он снял мяч с головы долговязого и костлявого нападающего, и тот на несколько секунд застыл в недоумении – он был на 20 см выше Карлоса. Так началась их дружба с Ривалдо.
В первый же год он выиграл с «Палмейрасом» золото чемпионата – эта победа стала для «свиней» первой за 20 лет. В следующем сезоне успех был повторен. В середине 90-х европейские клубы особенно пристальное внимание уделяли Бразилии, так что успех «Палмейраса» и левого латераля с сумасшедшим ударом не остался незамеченным. В борьбу за него активно включился «Мидлсбро», но «Интер» оказался проворнее. Итальянские приключения начались за здравие – в первом же туре он принес миланцам домашнюю победу над «Виченцей», лихо пробив со штрафного. Дальше начались проблемы – Рой Ходжсон, одновременно с бразильцем появившийся в «Интере», упорно ставил того в нападение и не хотел ничего слышать про левый фланг защиты.
Промаявшись так год, Карлос поставил вопрос ребром: «Я сказал, что хочу играть на позиции левого латераля, потому что это мое место на поле. У Ходжсона были другие планы. Тогда я позвонил Моратти и сказал, что мне важнее сохранить место в сборной Бразилии, которое я потеряю, если останусь у вашего упрямого тренера. Он согласился на мой переход в мадридский «Реал». Мне нравилось в Милане, и, если бы не Ходжсон…». Мир так и не узнает, что было бы, «если бы не…», но итальянские поклонники бразильца не простили этого английскому тренеру, который и сам не задержался в «Интере». Перед началом сезона 1996/97, когда Роберто Карлос уже вовсю тренировался в столице Испании, знаменитый итальянский журналист Маурицио Моска в прямом эфире обратился к Ходжсону, с улыбкой ожидавшему вопроса в наушниках: «Я поздравляю Вас с работой в «Интере», но объясните мне вот что – как Вы могли продать Роберто Карлоса?» Ходжсон молча снял наушники, покачал головой и вышел из кадра. Через год он вернулся в Англию.
«Мадрид» заплатил за молодого защитника совсем небольшие деньги – 600 млн песет (около 3,6 млн евро). Тем летом в «Мадриде» начали строить команду, которая через два года откроет самый успешный этап в истории клуба за последние 4 десятка лет – «сливочную» форму, кроме бразильца, тогда примерили Давор Шукер, Предраг Миятович, Кларенс Зеедорф. Уже вовсю начинал свой разбег Рауль. Собирать этот конструктор воедино начал Фабио Капелло, продолжили Хайнкес и Хиддинк, а до ума все довел Висенте дель Боске. В 1998 году испанцы, впервые за 32 года, подняли над головой Кубок Лиги Чемпионов. Затем в 2000-м. И еще раз в 2002-м. В каждой из этих побед левый фланг мадридской команды горел огнем, который не удавалось потушить никому из соперников. Особенно памятным вышел финал ЛЧ 2001/02 против «Байера». «Солари кинул мяч мне на ход, я мчался по своему флангу и видел краем глаза, что кто-то из наших стоит перед штрафной, но не знал, кто именно. Решил попробовать перевести мяч туда. Слава богу, это был Зизу». Через мгновение француз забил один из самых красивых мячей в истории Лиги Чемпионов, оказавшийся, к тому же, победным.
В «Мадриде» Карлос, всю жизнь носивший шестой номер, – есть в Бразилии такая традиция, под 6-м номером всегда играют левые латерали, потому и в сборной именно «шестерка» на его спине – взял номер 3. Собственно, по той же причине – в Испании тоже есть традиция, только цифра другая. Он сразу стал кумиром «Сантьяго Бернабеу» и врагом всех остальных стадионов. Как-то раз, во время Эль Класико в 1999-м, Луис Энрике дважды обозвал его «обезьяной». Однажды его спросили, против кого ему было сложнее всего играть. «Против Луиша Фигу. С ним у нас были самые жесткие столкновения во время матчей. А потом еще жестче – на тренировках…». Дель Боске говорил: «Если Роберто Карлос в основе, у меня на одного игрока больше, потому что он выполняет двойную работу». Вместе с ним пришла эра «галактикос», хотя ему самому это слово никогда не нравилось. «Это придумали журналисты. Я уверен, что всем нам было некомфортно, когда отовсюду только это и слышалось. Мы отлично играли, это правда, но это слово давило на нас».
За 11 лет в Испании он провел 514 игр, забил 67 мячей и завоевал 13 титулов. Каждый второй его гол за клуб был шедевром, но главный мяч своей жизни, не по значимости, нет, но по красоте исполнения и невозможности повторения, он забил за сборную Бразилии. На турнире во Франции, за год до ЧМ-98, он думал, что отправил мяч в ворота Бартеза, а на самом деле отправил его в историю футбола. «Как я это сделал? Да нет тут никакого секрета. Все дело в расположении ниппеля. Я всегда устанавливаю мяч так, чтобы ниппель смотрел на меня, потому что там самое твердое место. В него и бью». Благодаря этой простой технике и природному дару мячи после его ударов набирали скорость от 150 до 200 км/ч и крайне редко разминались с сеткой ворот.
В последний свой сезон в «Мадриде» он завоевал золото чемпионата вместе с Капелло, с которым за 10 лет до этого начинал свою испанскую карьеру. «Надо вовремя уходить и уступать дорогу молодым. Все, что я мог отдать «Мадриду» – я отдал». Был интерес из Италии и Англии – говорят, Жозе Моуриньо еще в 2004-м, только приехав в Лондон, обрывал его телефон, но он предпочел остаться в «Мадриде», – но Зико, который помогал Загалло в сборной на ЧМ-98, позвал его в «Фенербахче», и он не отказал. После двух лет в Турции, взяв серебро чемпионата, Роберто Карлос на год вернулся домой – в «Коринтианс». Снова одна комната с Роналдо, шутки, ностальгия, и все бы хорошо, но бразильские болельщики очень требовательные, а ему уже 37… После вылета из Кубка Либертадорес они начали получать письма с угрозами. Латинская Америка – не то место, где к таким вещам можно отнестись несерьезно. Нужно было что-то решать. Роналдо решил закончить с футболом, Роберто Карлос – стать частью нового проекта Сулеймана Керимова.
Дальше были какие-то безумные суммы денег (не такие безумные, как в случае Это’О, но все же), дорогие машины, квартиры, брошенные с трибун бананы. Он провел в «Анжи» два сезона – в первом играл, во втором работал директором команды, а через два месяца после его ухода вектор развития клуба взял резкий крен. Он стал тренером, поработал в Турции, потом восточный ветер занес его в Индию, где местное «Динамо Дели» тоже наметило определенный вектор – с ним на бровке и Малуда и Рийсе – на поле. Богатая (во всех значениях этого слова) жизнь после ухода из «Мадрида» лишь подтверждает тот факт, что верность он хранил только «Реалу». Футбольную, но не супружескую. «У меня восемь детей от шести или семи разных женщин: мексиканки, бразильянки, венгерки… Знаете, с женщинами – как с машинами или часами. Одна и та же быстро надоедает».
В канун Нового Года Роберто Карлос собирает всех своих детей за одним большим столом.
Фото: REUTERS/Desmond Boylan, Sergio Moraes; it.wikipedia.org; REUTERS/Kai Pfaffenbach; Gettyimages.ru/Denis Doyle
