Химоза
Хочу бабла. Очень хочу внятного израильского денежного эквивалента моим трудам. Хочешь? Иди и не парься. Я тогда трижды не раздумывал над принятием решений. Я тогда был совсем молодым мужчиной, и на возможность сделать важный шаг уходило не более пяти минут.
Работая третий год в химчистке, я начала задумываться, что хоть мне и нравится это атмосферное место, денег всё равно не хватает. На мою беду, мой товарищ, недавно уволившийся из той самой химчистки, сообщил мне, что устроился на безобразно прибыльное предприятие и остается одно горячее местечко, на которое он хотел бы позвать меня. Плюсов этой работе добавляло еще и то, что большинство людей, которых набрали на пахоту по контракту, совершенно не в курсе разговорных навыков иврита, а значит, я и мой друг Виталий, автоматически становились начальниками своих отделений. Знать бы еще, что за работа меня ждет, так я, наверное, триста пятьдесят раз задумался бы над переходом в этот "золотник".
"Хайфа химикали". Даже исключительно русскоязычному человеку будет понятно, что дело в химии. И не в той химии, что имела место быть в уже экс-химчистке, а в био-добавках для почвы, еды и прочего. Весь тот сыр-бор, который так бранят люди, когда видят примеси искусственных добавок в еде и не только. Огромные цеха, расположившиеся в промышленной зоне гористой Хайфы имели специфический запах, огромные горы белых порошков разной консистенции и явный намек на то, что если сильно вдыхать и долго находится рядом с этим орудием массового поражения, то скоро несомненно ласты склеишь. Но мне всего двадцать один год. Сил в руках - не счесть, мозга в голове - нет, зато есть кураж и желание, наконец, почувствовать легкий привкус жизни в окружении бумажек с изображением видных израильских деятелей, т.е. многих шекелей.
Виталий не обманул. Меня прослушал какой-то местный пройдоха, сказал, что мой иврит подходит, лицо не даунское, уголовного прошлого, судя по документам, у меня не было, а значит, я автоматически был назначен "отвечающим за работу и подчиненных в цеху по расфасовке почвенных био-добавок". Другими словами, не просто смотреть за тем как работают другие, а самому больше всех работать, да еще и смотреть за, не дай бог, нарушением всего производственного процесса, и за тем, чтобы люди выполняли качественно свои обязанности и не позволяли себе откровенных глупостей (курить, пить и морально разлагаться на рабочем месте). Наблюдение за всеми бригадами велось вновь через проклятые камеры, и чуть что, в установленный над камерами громкоговоритель, просачивался он-лайн истерический голос "бога", сидящего высоко над нами, который ведал о том, что мы мудаки распоследние, что мы идиоты невозможные, и всё в таком духе.
Процесс заключался в том, чтобы поступающий по большим трубам порошок белого цвета, бесперебойно засыпался в мешки, ехал по конвейеру, заштопывался установленной швейной машинкой и попадал на деревянную подставку. Установленная временная норма на заполнение одной деревянной подставки была десять минут. Но это физически было невозможно, а потому, я постоянно вызывался к "богу", который меня матерно критиковал, обзывал, но на предложение предоставить выполнение моих обязанностей кому-нибудь другому, отвечал отказом, говоря, что с этими критинами кроме меня никто не сможет общаться. При этом зарплата у меня, и у якобы, моих подчиненных была одинаковая. Про них, кстати, отдельный разговор. Их было трое: одного звали Саша, у него не было левого глаза, он был пьяницей имевшим за спиной три ходки в тюрьму; второго звали Шакир, обычный тупой выходец из Азербайджана, с очень солидным гонором и желанием вечно косячить, потому что не любил меня; третий - спокойный Владимир, от которого за время работы, я ни разу слова человеческого не услышал. Он, вроде, даже не обедал.
Через две недели после начала моей деятельности в этом химическом аду, когда уже все, кто со мной работал, начали задыхаться и кашлять, когда работа становилась всё невыносимее, а начальство всё больше выносило мозг по поводу и без, ко мне, неожиданно, подошел мой товарищ Виталий и шепотом сказал, что всё летит к чертям и дескать, руководители проекта сбежали, а мы можем расходиться на все четыре стороны. Расстроиться бы. Но я был абсолютно счастлив, когда услышал эту новость. Сходил в душ, переоделся и отправился домой, зная, что после таких передряг, любая другая работа будет счастьем и полной уверенностью в том, что без работы я никогда не останусь. Кстати, денег заплатили за эти две недели, как за четыре месяца работы в химчистке.
Так, что рекомендую автору поторопиться с женитьбой и детьми, а то можно и опоздать...