Вартапетов: «Хирурги советовали Ромуло заканчивать с футболом»
В КГБ большинство дел хранилось под грифом «секретно», и только спустя десятилетия они были открыты для свободного доступа. У «Спартака» есть свои истории под грифом «секретно». А рассказал их «Чемпионату» руководитель медицинского департамента красно-белых Михаил Вартапетов, который уже девятый год работает с командой.
– Недавно вы были на стажировке в «Ювентусе». Через Карреру договаривались о поездке?
– Не скажу, что организация лежала на Массимо, хотя он поддержал наше желание отправиться в «Ювентус». Такая поездка состоялась бы в любом случае. Мы сотрудничаем с очень хорошей клиникой в Риме – «Вилла Стюарт». Далеко не один наш футболист был там прооперирован. Главный врач «Вилла Стюарт» дружит с главным врачом «Ювентуса». Мы воспользовались возможностью и съездили в Турин. Кстати, там многие сотрудники клуба передавали Каррере привет. Для них тоже было неожиданностью, что он стал главным тренером клуба.
– Что удалось узнать за эту стажировку?
– Не то чтобы нам открылось что-то революционное, но такие встречи очень полезны. Раньше я был в «Милане» и дортмундской «Боруссии» – везде находишь что-то интересное. Важно получить ответы и убедиться, что идёшь верной дорогой. В основном это касается не клинических случаев, а организации процесса.
– К примеру?
– У нас тоже планируется медицинский центр на территории стадиона. Он будет не внутри «Открытие Арены», а рядом, но идеология такая же. Медицинский центр будет работать и для населения, и для футболистов. Нам было интересно, как выстроили работу в «Ювентусе», чтобы потоки не пересекались, какая у них аппаратура и так далее.
– Общались на английском?
– Да. Плюс был Диего Мантовани (тренер по реабилитации «Спартака». – Прим. «Чемпионата»). Он уже отлично говорит по-русски и мог помочь с переводом.
– Когда запланировано открытие медицинского центра в Тушино?
– После ЧМ-2018.
– У кого в «Спартаке» богатырское здоровье, а кто больше всего подвержен травмам?
– Иногда эти две вещи идут вместе. Возьмём Таски. Казалось бы, у него много травм. Хотя нельзя сказать, что он подвержен травмам больше других. Одно дело, если футболиста преследует одна и та же проблема, но у Таски разные области повреждений.
– Таски восстановится к началу марта. Имело смысл брать его на сборы?
– Конечно. Он под нашим контролем. Такова идеология клуба. Стараемся не отдавать игроков в медицинские центры. Психологически важно, чтобы футболисты оставались с командой. С Таски отдельно занимается физиотерапевт. Нагрузки постепенно увеличиваются.
– Кто в «Спартаке» самый выносливый?
– Перед сборами футболисты проводили углублённое обследование в Лужниках. Там была беговая дорожка с газоанализом. Игроки бежали, сколько могли. Когда сил совсем не оставалось, сходили с дорожки. Так вот тройка самых выносливых: Тимофеев, Глушаков и Промес.
– Многие футболисты не любят таблетки и уколы. Как с этим боритесь?
– Никто не любит. Мы стараемся не злоупотреблять фармакологией, хотя расписана программа, поддерживающая сердечные мышцы и все необходимые функции в условиях перегрузок на сборах. Те, кто давно в команде, уже привыкли к нашим докторам, и проблем не возникает. Иногда трудности возникают с новичками. Особенно это касается латиноамериканцев, которые чувствительны к боли. Они при виде иголки едва ли не падают в обморок. Хотя при необходимости мы с любым футболистом можем договориться.
– Вы говорите, что латиноамериканцы боятся иголок. А вот фото, на котором Маурисио позволяет проткнуть себя в 10 местах на ноге.
– Диаметр этих игл несопоставим с теми, которые вводятся внутримышечно. Хотя во многом всё сводится к доверию. Возможно, первый раз Маурисио шёл к доктору Лю с опасением, а сейчас уже чувствует себя спокойно. Большую роль играют отзывы футболистов. Я думаю, Маурисио поспрашивал партнёров и теперь будет частым гостем у доктора Лю.
– Лю применяет метод лечения пиявками. К примеру, так лечил Бояринцева. А кого из нынешнего состава?
– Последний раз, наверное, он использовал пиявок в прошлом или позапрошлом году. Они особенно полезны при гематомах. Лю знает, где их можно приобрести в Москве. Пиявки живут в специальной баночке с водой. Всё приобретается в надёжном месте. Выглядит экзотично, но традиционная китайская медицина действительно помогает. Пускай даже эти методы мало в каких клубах применяются. Лю вообще вносит разнообразие в наши будни.
– Пареха, лёжа в кабинете физиотерапии, звонил своим докторам и уточнял, насколько верно его лечат в «Спартаке». Такое задевает?
– Такое редко встречается. Я к этому отношусь спокойно, без ревности. У каждого человека свои особенности, и второе мнение в медицине никогда не помешает. Когда наше мнение совпадает с позицией личного врача, то мы становимся только авторитетнее в глазах футболиста.
– Как происходит коммуникация между врачами «Спартака» и сборной России?
– Сейчас всё больше наших футболистов привлекается в сборную. У нас постоянный контакт с Эдуардом Безугловым – перезваниваемся, переписываемся, иногда встречаемся на конференциях. Помимо электронного медицинского паспорта, который передаётся в сборную, есть дополнительный обмен информацией. Мы сообщаем, что спортсмен принимал последнее время, какие были повреждения. Потом получаем обратную связь – Эдуард рассказывает, как прошли тренировки, не было ли проблем, каковы результаты лабораторных исследований. Кроме того, я вхожу в медицинский комитет РФС, так что мы ещё более плотно сотрудничаем.
– Вы на связи и с кем-то из других сборных?
– У нас отличные отношения с врачом сборной Нидерландов. Он рассказывает нам обо всём, что происходит с Промесом. Он трижды возвращался из национальной команды с повреждением. Мы понимаем, что это несчастный случай, который может произойти с кем угодно. По состоянию на сегодня у «Реала» около 1000 дней нетрудоспособности футболистов в этом сезоне. У нас средняя статистика 500-550 дней за год. Ругать врачей за травмы футболистов неправильно. Другое дело, если в повреждениях есть система. К примеру, одни и те же мышцы повреждены. Тогда уже надо задуматься.
– Сколько дней спартаковцы пропустили в этом сезоне?
– Немного. Точную цифру сейчас не назову, но мы идём на уровне лучших показателей. Пик травматизма у нас был с 2010 по 2012 год. Тогда было кошмарное количество травм, в том числе разрывы крестообразных связок. Были осложнения, связанные с оперативным лечением. Из-за этого и был создан медицинский департамент. Не в каждом клубе существует такая структура.
– Сколько у вас сотрудников в медицинском департаменте?
– В главной команде – семь. В «Спартаке-2» – четыре. В молодёжной команде – три. Плюс ещё в структуре академии трудятся медики. Всего около 20 человек – это не считая узкопрофильных специалистов, которые работают на договорной основе: остеопат, травматолог-ортопед, оперирующий хирург… В 2013 году был расписан чёткий регламент, кто за что отвечает и каков алгоритм действий. Особенно при серьёзных повреждениях. Другая причина снижения травматизма – хороший диалог с тренерами по физподготовке и со всем тренерским штабом. Многих травм избегаем из-за дозирования нагрузок. Именно поэтому Боккетти и Зе Луиш на первом сборе занимались в общей группе, но не на 100%.
– Ромуло и Гатагову неудачно делали операции. Почему так произошло?
– Не буду называть врачей и учреждения, но мы решили больше не обращаться в эти немецкие клиники. Ромуло ещё уехал в отпуск в Бразилию, где ему неудачно сделали реконструктивную операцию на колене. Была целая серия осложнений. Сейчас об этом уже можно сказать: в какой-то момент вообще стоял вопрос о профессиональной пригодности бразильца. Хирурги советовали Ромуло заканчивать с футболом.
– Жуть.
– Тогда у нас ещё не было понимания, в какую клинику мы направляем и кто за это отвечает. С созданием медицинского департамента всё встало на свои места.
– Ромуло был в курсе, насколько тяжела его ситуация?
– Он был оптимистично настроен, доверял нам, и в конце концов удалось справиться с его проблемой. Блестяще провёл операцию профессор Марианни из клиники «Вила Стюарт».
– На ваш первый сбор «Спартака» в январе 2009 года вы отправились с травмой. Что произошло?
– Сломал два ребра в автокатастрофе. Мы ехали за городом с супругой. Машину занесло на льду, и меня выбросило с трассы при скорости в 140. Увы, машина вошла именно в бетонное кольцо на обочине. Сработали все подушки безопасности, машина не подлежала восстановлению. Главное, что восстановлению подлежали мы (улыбается).
– Сразу поняли, что с вами не так?
– Да. На месте происшествия поставил себе диагноз. Потрогал и понял: два ребра – 11-е и 10-е. Потом рентген подтвердил.
– Сколько времени после такого восстанавливаются?
– Обычно в этой ситуации ребра срастаются за месяц.
– А через сколько дней нужно было отправляться на сбор?
– Через пять.
– Неужели не сомневались, ехать или нет?
– Я ни на секунды не допускал, что могу не поехать. Это было самое начало работы в «Спартаке». К тому же есть ноги, руки и голова, так что мои рёбра – это мои личные проблемы, и никто не должен был об этом знать. Я вообще никому не говорил. Теперь, по прошествии лет, об этом уже можно рассказать. Как рассекречиваются архивы КГБ (смеётся).
– Разве не требуется хирургическое вмешательство, когда ломаются ребра?
– Не обязательно. Если перелом без смещений, то ничего, кроме покоя, не требуется. Если же рёбра смещаются, то есть опасность повредить лёгочную ткань. У меня был первый случай.
– Я был на том сборе «Спартака» в Белеке и запомнил, что у вас была необычная манера бега.
– Сейчас вспоминаю с улыбкой. Забавно было изображать из себя здорового человека. Тяжело было даже наклониться, поднять сумку, сделать резкое движение или, не дай бог, пробежаться.
– Не секрет, что футболисты симулируют травмы на поле. Как вы понимаете, когда не нужно к ним бежать, а когда что-то серьёзное?
– Во-первых, такие затяжки времени не всегда помогают. Даже если ты полежишь больше минуты, судья может добавить две. Он ведь знает все эти приёмы. Иногда тренер останавливает медицинскую бригаду. Вы же знаете эту знаменитую ситуацию с Евой Карнейро.
– Да, мы столько про неё писали.
– Так вот я не могу сказать, на чьей я стороне: Моуринью или Карнейро. У врача должно быть взаимодействие с тренером. Обвинять Моуринью я точно не могу. Я скорее готов понять его, чем её.
– А как же корпоративная этика?
– Она здесь отсутствует. Есть логика и понимание футбола, того игрового момента.
– Однажды Боккетти оказывали помощь 75 секунд, и это стало едва ли не скандалом.
– Всё дело в том, что в его отсутствие забили гол. Если бы этого не случилось, то никто бы и не вспомнил. Но тут даже дело не в количестве секунд, а в месте оказания помощи. Если бы всё происходило на поле, то игра бы не продолжалась в это время и такого резонанса не было бы – ни со стороны тренеров, ни со стороны болельщиков.
– Так всегда же просят отойти за бровку?
– На самом деле есть инструкции УЕФА, по которым врач имеет право оказывать помощь уже на поле при подозрении на черепно-мозговую травму. Если бы произошло так, то никаких разговоров потом не возникло.
– Когда Олег Гусев мог задохнуться, проглотив свой язык, то там тоже было не до ухода за бровку.
– Само собой. В таких ситуациях ни о каких носилках не может быть и речи. Что бы ни говорил судья, жизнь человека всегда важнее. Для случаев, когда что-то угрожает здоровью, у нас на «Открытие Арене» отработан сценарий, при котором машина скорой помощи выезжает на поле. Дежурные готовы сорваться по моей команде по рации, если с футболистом одной из команд что-то случится. Пока скорой ни разу не требовалось выезжать на поле. Надеюсь, и не придётся, но мы наготове.
– Вы ведь сами работали на скорой помощи?
– Да. Бывало, что и на футболе.
– Что запомнилось?
– 1999 год. В «Лужниках» играли сборные России и Украины. Тот самый матч, когда Филимонов пропустил от Шевченко. Я уже был заведующим и приехал посмотреть, как работает бригада. В какой-то момент слышу, что вызывают врача. Первый, второй, третий раз, а он молчит. Не ответить на вызов – одно из самых грубых нарушений, которое только возможно. На следующий день мне сказали объявить этому доктору об увольнении.
– И что он вам ответил?
– Сказал: «Ну и ладно. Зато легендарный матч увидел».
