«Вы будто в сумасшедшем доме». Тарасова в гостях у Тутберидзе: похвалила музыку для Валиевой и отчитала всех так, что Петросян заплакала
Татьяна Тарасова посетила тренировку группы Этери Тутберидзе, а Первый канал выдал большой сюжет об этом.
Ниже – кадры и диалоги великих тренеров, между которыми еще 2-3 года назад держалась прохлада, но теперь все в порядке.
Просмотр программы Аделии Петросян, обсуждение новинки-бомбы от Камилы Валиевой и философские рассуждения об отстранении России – мы собрали самое важное.
Отстранение: Тарасова уверена, что так безнадежно не было никогда
Тутберидзе: Посмотрим, конечно… Сменилось поколение. У них какие-то другие ценности.
Тарасова: Ну здравствуй, здравствуй. Как же ты тут живешь?
Тутберидзе: Вот так живет: я ради хозяйки готова все терпеть.
Отвлекаются от собаки.
Тутберидзе: Еще никто нам легкой жизни не обещал.
Тарасова: Нет, я сколько живу на свете, такого еще не видела. Нас отстраняли тогда когда-то.
Тутберидзе: Такого не было.
Тарасова: Такого не было, так безнадежно никогда. У них прям линия: они не слышат ничего.
Тутберидзе: Ну они объединились. Нет ничего лучше, чем дружить против.
Смотрят на лед.
Тарасова: Симпатичная вон та девочка.
Тутберидзе: Вон та маленькая? Она к концу сезона уже все четверные прыгала.
Тарасова: Вот прям сразу я ее заметила со скольжения. Так мне нравится, что они упираются над этим скольжением и скользят очень прилично.
Тутберидзе: Вон Дашулька, Даша Усачева.
Тарасова: Надо с этим поколением прямо… Ой боже, все равно я не могу понять, за что. За что вот таких деток с юниорских соревнований сняли?
Тутберидзе: Вообще я не понимаю, им-то за что такие отстранения.
Тарасова: Я им писала туда: за что?
Тутберидзе: Спортивная жизнь-то короткая. Короткая.
Тарасова: За что вот таких крошек, которые уже могут у всех выиграть. Не хотят, чтобы выступили. Хотят, чтобы мы немножко успокоились. Но мы же беспокойный народ, мы же им не дадим. А когда нас выпустят, мы выйдем вообще как звери, все унесем.
Программа Петросян: экспресс-разбор от профи, просят повторить вращения и следить за ногой
Тарасова: Будет катать? (про Аделию Петросян, готовую к программе – Sports.ru)
Тутберидзе: Волнуется.
Тарасова – Петросян: Да ладно тебе!
Тутберидзе: Дань (хореографу Глейхенгаузу про Петросян – Sports.ru), она уже стоит давно.
Тарасова: Музыкальный материал весь нашла?
Тутберидзе отрицательно качает головой.
Тарасова: А что тебе надо?
Тутберидзе: Да я не знаю. Главное, чтобы и сочетание со спортсменом было, и о чем-то рассказать было в музыке.
После проката Петросян.
Тарасова (аплодируя): Так, сказать можно по-доброму два слова?
Тутберидзе: Конечно.
Петросян подъезжает.
Тарасова: Ну, красивая очень программа. Очень музыкальная. Если бы ты начала ее делать из затакта, всю первую часть, то ты бы не опоздала на вторую. Понимаешь? Ты все время считаешь: раз-два-три-четыре – и ты сделала. А надо…
Тутберидзе: И ррраз, чтобы ты попала в такт. А ты все время: услышала – сделала, услышала – сделал. Это теряет…
Тарасова: Мало того, что теряется. Ты опаздываешь в следующую фразу. Я не буду тебе говорить, что ты последний раз прыгала двойной. Это просто некрасиво.
Тутберидзе: Безобразие.
Тарасова: Ты до этого прыгала, и что ты тут? Потом – вращение. У тебя хорошее вращение. Но хочется очень хорошее. Для этого нужно развернуть немножко ногу.
Тутберидзе: И скорость добавить.
Тарасова: Сделай, пожалуйста, можно тебя попросить сделать вращение в либеле?
Петросян делает.
Тутберидзе: Быстрее.
Тарасова: Разверни носок, вот, вот, вот. Разверни, вот. Хорошо. Немножко ногу чувствуй, разворачивай ее – и сразу у тебя другое положение получается. Понимаешь? Такой немножко анфас получается. И это смотрится лучше. Че-то там ты на дорожке застряла.
Тутберидзе: Закопалась, че-то закопалась. Настроение у тебя, лицо съехало.
Тарасова: А так хорошая программа. Можно посмотреть еще раз первую позу? Подальше встань.
Тутберидзе: Подальше встань, подальше.
Тарасова: Разверни заднюю ногу.
Тутберидзе: Ножку разверни.
Тарасова: Вот. Стой.
Тутберидзе: Ты придави, держи. Настроение здесь очень нужно. И должна так, чтобы пуммм, как будто твое тело поет.
Тарасова: Это из-за такта. Оно даст тебе возможность, как ты на разминке делаешь, пойти в жим. А так ты не успеваешь. Все, котенок, давай, беги бегом.
Травма Акатьевой: порезалась при столкновении и теперь «бережет себя»
Тутберидзе: Соня Акатьева пока у нас не восстановилась. Пока меня не было, они столкнулись, ногу порезали сильно.
Тарасова: Я знаю, сильно. Есть специальные упражнения.
Тутберидзе: Она уже в форме была, уже прыгала аксель, сальхов, тулуп. И все заново. Крути мочало, начинай все сначала.
Тарасова: Ну то есть травма как таковая зажила?
Тутберидзе: Да, но теперь надо разрабатывать. Она вышла, она себя бережет. Я говорю: подожди, а что ты себя бережешь? У тебя, слава богу, не сустав, не связка, был порез. Все, теперь давай.
Как Алиса Двоеглазова со страху запрыгала все четверные?
Тарасова: Как фамилия этой девочки?
Тутберидзе: Двоеглазова.
Тарасова: А?
Тутберидзе: Двоеглазова. Я ее весь прошлый сезон пугала, что в пары отправлю. Она на страхе все четверные запрыгала, лишь бы в пары не идти.
Тарасова: Понятное дело.
Тутберидзе: Проезжай правой ножкой, опять поднимаешься вот так.
Тарасова: Вот тебе и четверной, крошка.
Тутберидзе хочет написать на входе на каток про дисциплину
Глейхенгауз: Как я испытываю гордость за новую короткую программу Камилы. Когда она ее покажет, мне кажется, там и музыка, и идея. Музыку я могу вам включить – жалко, без Камилы, конечно.
Тутберидзе: Может, ты?
Тарасова: Еще сразу! Хорошенького понемножку.
Глейхенгауз: Мне кажется, что будет хорошо.
Тарасова (глядя на лед): Мне так нравится этот мальчик, я прям умираю. Хороший. И та девчина с рукавами тоже хорошая.
Тутберидзе: Похвала и лесть в этом возрасте…
Тарасова: Ужасно.
Тутберидзе: Не очень хорошо. Дисциплина, дисциплина определяет результат. Все. То же взвешивание это и есть дисциплина. Прям должно быть на входе написано: дисциплина определяет результат. Все.
Тарасова: Напиши.
Тарасова в восторге от музыки для короткой программы Валиевой
Тарасова – Глейхенгаузу: Музыку-то включи.
Тутберидзе: Может, начало нам сделаешь одухотворенное.
Слушают саундтрек из «Интерстеллара» для программы Валиевой.
Тарасова: Потрясающая музыка. Просто потрясающая. Никогда не слышала, а я слушаю много.
Тутберидзе: Мне что понравилось… Очень хотелось увести ее от привычного образа в ее подаче. И кажется, что получилось, но при этом очень хорошо.
Тарасова: Очень! Под эту музыку ставить одно наслаждение.
Тутберидзе: Мы поставили уже.
Тарасова: Ну понятно, но все прямо – и туда, и сюда. И высоко, и наполненно.
Тутберидзе: Главное, чтобы она ее собрала, чтобы хватило сил.
Тарасова: И дорожку сделали? Все, да? Здорово! (Глейхенгаузу) Потрясающе, поздравляю. Я очень много слушаю музыки всегда. Специально слушаю. Непонятно для чего уже, но слушаю. Но я эту музыку не встречала. Если я не встречала, то другие вообще далеки от этого. Потрясающе. И программа наверняка будет потрясающая. И когда ты ее делал, у тебя, наверное, тут прям кишки подходили.
Глейхенгауз: Да, это пока лучший момент лета.
Тутберидзе верит, что Акатьева выиграла бы юниорский ЧМ, а из-за отстранения «она – никто»
Тарасова: Знаешь, как говорила Тамара Николаевна у нас, когда мы вместе трудились и работали, она говорила: плохая реклама – это тоже реклама.
Тутберидзе: Да у меня как раз этой плохой рекламы больше, чем хорошей.
Тарасова: А у тебя хорошая реклама вся на местах стоит. Тебя не надо рекламировать, ты сама себя рекламируешь.
Тутберидзе: Ну да.
Тарасова: Надо вообще занимать первое, второе и третье места в мире.
Тутберидзе: А как выходить в мире, если нас не пускают никуда? Куда выходить-то?
Тарасова: Как мотивировать их, как их каждый день тащить за собой? Быть выше, что-то новое учить?
Тутберидзе: Да-да.
Тарасова: Как? Когда они знают, что не будут выступать?
Тутберидзе: Да, та же Соня Акатьева, наверное, была бы уже чемпионкой мира среди юниоров.
Тарасова: Кто?
Тутберидзе: Ну вот Соня.
Тарасова: Соня, да!
Тутберидзе: Ну вот и что? А она – никто. Без титула, без ничего. А нам завтрашний день не обещан. У меня этим спортсменам надо здесь и сейчас. У нас может не быть завтрашнего дня.
Тарасова: Нет, может не быть. Завтрашнего дня может не быть, и какой он будет – тоже неизвестно. Все равно я верю в такой наш идиотизм, когда мы выйдем и все равно всех разорвем.
Лишний вес – от лени: один грамм жира = один грамм лени
Тарасова: Тяжелые, конечно, первые месяцы работы. Пока ты посмотришь на них, насколько они поправились.
Тутберидзе: Они же еще и приходят какие-то все… не знаю. Вы знаете, я всегда говорю, что один грамм жира – это один грамм лени.
Тарасова: Ленивые. Лень, конечно.
Тутберидзе: Вот насколько они поправились, настолько они и ленивые.
Тарасова: Конечно, вес – это лень. Надо себя заставить встать, пойти, побежать.
Разговор с Акатьевой: пока бережет одну ногу, нужно отрабатывать прыжки со второй
Тарасова: У тебя левая?
Акатьева: Да.
Тутберидзе: А че ты тогда с правой четверной риттбергер не отрабатываешь?
Тарасова: А че? Уже б пока четверной выучила. Пока левая приходит в себя и привыкает кататься, на правой ноге-то три-три риттбергер тоже приятная вещь. Прыгаешь?
Акатьева: Я тренирую.
Тутберидзе: Она не любит каскады с риттбергером. Это надо прям ее…
Тарасова: Я че-то сегодня не видела три-три риттбергер.
Акатьева: А я никогда не прыгают риттбергер-риттбергер. У нас задания не было такого. Только лутц-риттбергер прыгала, валялась.
Тутберидзе: Валялась.
Тарасова: Чего ты валялась?
Акатьева: Это все снимают. А я тут наговорила.
Тутберидзе: Все снимают. Иди.
У Эгадзе все хорошо, кроме кистей. Тарасова приедет помогать через две недели
Тарасова: Можно потом этому грузинскому парню кое-что сказать?
Тутберидзе: Ника, иди сюда.
Тарасова: Ника, здравствуй. Я Татьяна Анатольевна. Очень приятно.
Эгадзе: Здравствуйте. Мне тоже очень приятно.
Тарасова: Очень красиво катаешься. И прыгаешь, и делаешь все. И руки у тебя очень хорошие, но сами кисти у тебя не доделывают движения. С них начинается любое движение, и ими заканчивается любое движение. Если ты даже в тройку вошел, ты раз – и пошел. А ты кисть бросаешь. У тебя еще длиннее были бы руки. Пойди сделай шаги перед риттбергером.
Эгадзе идет делать.
Тарасова: Кисть! Во-о-от! И тут же бросил. Во-о-от! Через раз делает.
Тутберидзе: Волнуется.
Эгадзе возвращается.
Тарасова: Вот сделал, но через раз. Одно движение делаешь, а второе забываешь. Вот разбери. Я приду через две недели – если меня Этери Георгиевна пустит…
Тутберидзе: Будем ждать.
Тарасова: …И я радостно в хореографической части помогу. Но ты сам почувствуй, что они у тебя в кулачках более-менее.
Эгазде: Спасибо большое.
Тарасова: Ты очень красиво катаешься.
Эгадзе: Буду стараться.
Тарасова: Старайся! Куда же нам деваться? Мы все стараемся. Кто что. И ты старайся. Удачи тебе.
Эгадзе: Спасибо большое. А вам здоровья.
Тарасова: Спасибо тебе. Мы тоже стараемся, у нас будет здоровье – куда мы денемся?
Петросян – фигуристка-настроение, на тренировки у нее не шли прыжки
Тутберидзе: Давай-давай. Поворачивайся, катись. Ну и в итоге не поворачиваешься. Задняя дуга тебе нужна, чтобы повернуться, а ты просто вылетаешь. Вот девочка-настроение: могу сегодня прыгать, а завтра вообще не хочу кататься никогда.
Тарасова: Что тебе надо делать? Что тебе показывают?
Петросян: Прыгать.
Тарасова: Пойди сделай это.
Тутберидзе: Она мне еще до прыжка сказала: я сегодня не могу, не могу сегодня.
Тарасова: Давай иди сделай то, на что тебе указывает тренер. Не заходи опять от балды, давай.
В конце Тарасова раскритиковала выезды всех фигуристов, а Петросян почти заплакала
Тарасова: Спасибо всем за тренировку. В первую очередь – тренерам, потом уже вам. Если вы даже сделаете прыжок, вы совершенно не показываете выезд. Мне так показалось. Раз – и все. Выезд ведь еще идет с воздуха, правда? А вы этого не делаете. Вы как будто в каком-то сумасшедшем доме немножко. Всем хороших прыжков. (Увидела, что Петросян плачет) Не надо плакать – надо делать.
Счастливо вам. Слушайте тренеров. Слушайте и делайте то, что они в вас видят и что они от вас просят. И вы это делайте. Счастливо. Приду через две недели.
Тутберидзе: Спасибо вам огромное.
Фигуристы: Спасибо.
Тарасова: Не за что.
Фигуристы делают поклон, Тарасова смеется.
Тарасова: Милые мои. Бегите бегом.
Тутберидзе: Спасибо вам огромное. Мы вас ждем. Может, через две недели мы вам все-таки покажем… Наверное, уже можем Сашу показать.
