7 мин.

Коляда знает, в чем его проблема, но не говорит. Мы скажем за него

Реплика Павла Копачева.

Гран-при России, интервью после произвольной программы в мужском катании, пробегитесь:

– Не все получилось в начале. Тем не менее, получилось собраться, баллы за компоненты у вас самые высокие. Возможно ли, что на ошибки повлияло снятие с турнира в Граце? Или выступление дома добавляло нервозность?

– Очень длинный вопрос.

– Проблемы со здоровьем повлияли на прокаты в Сочи?

– А! Слава богу, удалось поправиться. Все нормально. Поэтому… За здоровье я не переживал.

– Где вам было легче кататься – в Турине или в Сочи?

– Да сложно сказать. В принципе, одинаково и там и там. Если смотреть на усталость, то примерно одинаково.

– Чем можно объяснить недочеты в короткой и произвольной программах? Они связаны с ментальными проблемами?

– Я знаю, в чем проблема, но вам не скажу, хе-хе.

***

Это свежие слова из микст-зоны. Разбудите меня среди ночи, и я назову этого славного собеседника.

Нет, ну бывает, конечно, что фигуристы неразговорчивые. Алина Загитова, например, точно не Мисс Красноречие.

Или бывает, что фигуристам не хватает образования и кругозора, чтобы складывать слова в предложения, сыпать метафорами и рефлексировать (в конце концов, это спортсмены, они проводят все время на льду, а не за книжками). 

Или фигуристы часто стесняются, как, например, Камила Валиева. Или говорят общими фразами, как Саша Трусова.

Или просто нет настроения, но это скорее частность. Не может же быть, что настроения нет всегда, иначе это уже терапевтический случай.

А мы говорим о тенденции. Так вот тенденция в том, что один из наших лучших фигуристов на протяжении 7 лет (а это два олимпийских цикла!) Михаил Коляда – в медийном плане удивительно серый, безликий и неинтересный. 

Звучит как диагноз – и это на фоне харизматичных лидеров прошлого: Урманова, Кулика, Ягудина, Плющенко и даже Ковтуна.

Они, конечно, тоже парни с непростыми характерами, но создавали вокруг себя ореол загадочности, аккумулировали силу и производили впечатление уверенных людей. Тот же Ковтун, к его чести, находил силы после отвратительных прокатов что-то объяснять, извиняться, благодарить. Ягудин говорил без остановки и договорился до роли ведущего «Ледникового периода», а Плющенко умел расставить акценты так, что с его поддержкой побеждал Билан на «Евровидении».

Такая искренность подкупала – это и есть симпатия, единение с героем. И в моменты побед, и неудач…

Увы, Михаил Коляда, которого наша федерация упорно позиционирует как фигуриста №1, а судьи благодарят щедрыми (иногда – необъяснимо) компонентами, – давно выстроил зону отчуждения. И дело даже не в том, что Михаил избегает общения – проходит мимо смешанной зоны, мычит, бубнит и всячески делает вид, что все разговоры для него – пытка или одолжение.

Дело в другом: Михаил своими ответами настраивает ПРОТИВ себя. Такие ответы не могут не вызвать раздражения. Он как будто дает понять всем нам: мне с вами не по пути, неинтересно, я выполнил свою работу – попрыгал, покрутился (уж как получилось), отстаньте от меня. 

Моя хорошая знакомая, которая смотрит фигурное катание в Сибири даже по ночам, часто спрашивает: «Миша так чувственно и легко катается, но как за него болеть? Как себя заставить это сделать? У него, с одной стороны, публичная профессия, а с другой – он самый непубличный и скучный человек в этой профессии»...

Мы можем, конечно, ошибаться: возможно, среди друзей и близких Михаил – душа компании, лучший рассказчик анекдотов и поэт-песенник. Но мы этого не знаем и возможности узнать не представилось. А раз так – значит, будем додумывать и лепить образ Коляды так, как это видим со стороны.

Что нам известно? Родился и рос в многодетной семье (старший среди 4 детей), с 9 лет ездил один по сборам, несколько раз бросал фигурное катание, но возвращался, отслужил в спортроте ЦСКА, окончил физкультурный институт имени Лесгафта, не любит мыть посуду, зато любит играть на гитаре, иногда выбирается в бильярдную, женат на экс-фигуристке Дарье Беклемищевой...

Вот, собственно, и все.

*** 

Есть версия, что Михаил закрылся после неудачи на Олимпиаде-2018 в Пхенчхане. Там он, напомню, так начал командный турнир, что после его проката шансов на золото у России уже не осталось. Знающие люди говорят: он серьезно переживал и болезненно реагировал на критику. И с тех пор превратился в самого напряженного молодого человека на льду.

Все это легко понять, если бы не одно «но». До Пхенчхана Михаил также не выглядел расслабленным и общался с ВАМИ (я намеренно не говорю с журналистами, потому что мы только проводники) через губу:

«Еще не разобрался в своем выступлении. Что случилось, то случилось»

«В коротком прокате допустил помарки, но пока не разобрался в их причине»

«Не придаю значения тому, какие ожидания со мной связываются» 

Однажды Татьяна Тарасова, не выдержав такого пустословия после домашнего этапа Гран-при, сорвалась: «Мы уже на протяжении нескольких соревнований подряд видим одно и то же. Спортсмену пора бы понять, что ему мешает. Главное — не нужно врать самому себе. А нужно честно ответить на вопрос: чему ты рад? Тому, что два основных элемента программы ты учил и не выучил? Тому, что соперники опережают тебя уже на круг?»

Все публичные выступления Коляды – минимум конкретики, минимум пояснений, минимум полезной информации. Я долго думал, что это исключительно мое ощущение. Но нет, открыл комментарии к свежей новости и уловил похожие нотки: 

Как, скажите, спортсмен может прогрессировать, если не рефлексирует, не делится удачами и не объясняет провалы?

Как, скажите, верить такому спортсмену, который регулярно срывает прыжки, говорит, что знает, в чем причина, но никак ее не решает?

Как, скажите, не беспокоиться за результат командного турнира, если лидер сборной в олимпийском сезоне не прокатал чисто ни одной программы? А ведь еще не забылись корейские флэшбеки… Кого ставить в команду? В каком психологическом состоянии сам Михаил – или это мы узнаем только на пекинском льду? 

А командник – это турнир, где переплетутся ожидания и судьбы целого поколения. Там нужен надежный боец, который в решающий момент не дрогнет и не развалится. И чем ближе Олимпиада, тем больше волнений можно прочитать на лице великого тренера Алексея Мишина. За два года он перепробовал разные программы, вернул четверной сальхов, проделал большую работу, но пока так и не добился от ученика главного – стабильности и уверенности.

***

Коляда часто говорит, что знает, в чем его проблемы, но не скажет. Раз так – попробуем догадаться за него, выбора-то все равно нет.

Так вот, давно складывается ощущение, что проблема №1 Михаила не в нем самом (или психологии), а в тех ожиданиях, которые вьются вокруг него. И этим ожиданиям с каждым годом все труднее соответствовать.

Так получилось, что Коляда – безусловно, талантливый фигурист, но с очевидным потолком и ограниченным набором четверных прыжков, если сравнивать с Ченом, Ханю, Уно, Кагиямой (а теперь уже пора, видимо, сравнивать с Квителашвили). 

Он далеко не бриллиант огранки Урманова, Ягудина или Плющенко – и сам Михаил, уверен, это прекрасно понимает. Как понимает и то, что лидером сборной в ключевой сезон видят/назначают именно его – хотя многие парни (Игнатов, Самарин, Мозалев, Семененко) не уступают ему в технике.  

Того минимума, которым владеет Коляда, хватает для побед внутри страны; но даже этот набор исчезает, как только Михаил попадает в действительно конкурентную среду. Тогда и Морис, и японец Томоно, и канадец Садовский превращаются из середнячков в монстров, которые могут исполнить хотя бы одну программу лучше Михаила.

И это проблема №2 – Коляда катает безупречно на тренировках или разминках, но крайне редко – на соревнованиях. Это знают зрители, понимают соперники, в этом убеждены судьи. И это не лучшее резюме для лидера такой сборной, как Россия.

От Коляды, которому в феврале исполнится 27, – по инерции, держа в памяти славное прошлое нашего мужского катания – ждут чуда (и медалей), но Михаил на это чудо (и медали) пока на способен.

Оставим робкую надежду, что пока.

Фото: РИА Новости/Александр Вильф; REUTERS/Evgenia Novozhenina; Gettyimages.ru/Jamie Squire