Как проходил чемпионат Европы по шахматам в Минске
В эти выходные в Минске проходил чемпионат Европы по шахматам – или, если быть точнее, по блицу и рапиду. Блиц и рапид – это те же шахматы, разница лишь во времени. Дело в том, что классический контроль времени подразумевает от полутора часов на 40 ходов плюс время за каждый ход. Само собой, такое зрелище удобнее смотреть постфактум, а не в онлайне.
Именно время, на мой взгляд, одна из главных причин, по которой шахматы с большим трудом коммерциализируются и втягиваются в новые реалии. Хотя Магнус Карлсен (действующий чемпион мира) сейчас делает очень многое для популяризации шахмат, снимаясь в великолепных рекламных роликах, играя в шахматы с Биллом Гейтсом, вводя мяч в игру на "Сантьяго Бернабеу" и др.
Так вот, блиц и рапид – это куда более «лёгкие» в этом плане шахматы. Блиц частенько подразумевает 5 минут на партию плюс 3 секунды за каждый ход. Конечно, это совсем другое дело, и смотрится с куда большим удовольствием. На минском чемпионате Европы рапид имел такой контроль: 15 минут на партию плюс 10 секунд за каждый сделанный ход. Но даже при таких раскладах некоторые партии затягивались на час.
Из-за этого иногда возникали курьёзы. Предпоследний тур в субботу немного затянулся из-за одной партии. Парни наиграли более 150 ходов и провели за доской примерно полтора часа. Когда они наконец согласились на ничью, зал искренне аплодировал. Потому что наконец-то!
- Да достал он! – эмоционально реагирует один шахматист. – 700 человек его ждали, а он всё надеялся, что в ничейной позиции сможет выиграть!
- Так можно и в магаз не успеть, - тихо смеется другой шахматист. Он не возмущается, как и абсолютное большинство в зале.
Масштаб происходящего поражает. Во Дворце Спорта выставили примерно 400 столиков на 800 шахматистов. С запасом, основательно так подготовились.
Первые 50 досок можно назвать топовыми. Чем больше очков набирает шахматист и чем выше его рейтинг, чем выше и его шансы сесть за первую доску. Это, в общем-то, почётно. К тому же, первые пять досок транслируют на огромном экране на весь зал, что позволяет следить сразу за многими партиями. Для этого не нужен никакой дополнительный оператор – доски интерактивны и любое перемещение фигуры на них фиксируется. Кроме того, первые пять досок снимают ещё и на видеокамеры для онлайн-трансляции.
Ближе к концу тура по крупным скоплениям зрителей вокруг досок (стюарды не отгоняют, но внимательно следят, чтобы люди не мешали) можно определить действительно топовые матчи. Например, матч Гадира Гусейнова и Тиграна Петросяна, который собрал вокруг столика человек тридцать – больше просто не влезло.
Шахматный поединок со стороны чем-то может напомнить игру в покер. С той лишь разницей, что здесь нет смысла демонстративно блефовать. Хотя эмоций тоже хватает. Кто-то нервно хрустит пальцами, кто-то вертит в руках фигуру, а кто-то постоянно пытается усесться поудобнее или стучит ногами. Некоторые практикуют и незначительное психологическое воздействие. Например, шахматист пытается провести пешку и превратить её в ферзя. Попытки не очень удачные, но он уверенно тянется к коробке с запасным ферзём. И его оппонент начинает нервничать. А вдруг? А вдруг он и впрямь нашёл способ провести ферзя?!
И только арбитр следит за тем, чтобы никто не мешал шахматистом. Даже близко подходить – нет, не стоит этого делать. Телефон? Не доставайте, пожалуйста. Неважно, что вы решили записать какую-то мысль, пришедшую вам в голову, уберите, пожалуйста, телефон.
Армянин и азербайджанец вели упорный интеллектуальный бой для сотен зрителей в зале и сотен тысяч зрителей в интернете. Несмотря на то, что доску окружили множество людей, все молчали и даже кашлять старались тихонько, в сторону. Хотя я не уверен, что это могло потревожить игроков. Известен случай, когда Джозеф Блэкберн, один из сильнейших шахматистов XIX века, даже не пошевелился, когда рядом с ним разбился графин с водой. После партии он искренне удивлялся: что, правда, что-то разбилось? Настолько он был погружён в раздумья.
Рано или поздно партия завершается и зрители разбредаются в поисках новых интересных поединков, а Гусейнов и Петросян остаются на месте и начинают вместе анализировать только что закончившийся поединок.
И никакая политика не помеха для армянина и азербайджанца. Шахматы – они ведь и впрямь объединяют.
Их терпеливо ждёт мальчишка с блокнотом в руках. Как только Тигран Петросян замолкает, он протягивает блокнот с просьбой об автографе. Тигран берёт в руки, но тут же откладывает в сторону, потому что находит очередной интересный вариант, которым делится с Гусейновым. Шахматисты вновь начинают анализировать закончившуюся партию. Мальчик получит долгожданный автограф только через несколько минут.
Чемпионат Европы собрал аудиторию, близкую к среднестатистической посещаемости белорусских футбольных команд в ноябре. Турнир практически никак не рекламировался, поэтому места в зале занимали, в основном, как родственники шахматистов. Мамы и папы пришли поболеть за своих детей (детей действительно было очень много), а дети с удовольствием рубились друг с другом и глазели на звёздных шахматистов.
Редчайшее явление для Дворца спорта – продажа шахматной литературы и сувениров. Две симпатичных девушки из Голландии пытаются купить пару сувениров и шахматную доску. Продавец, мужчина лет шестидесяти, на английском не говорит. До тех пор, пока я вежливо не вмешался, девушки и мужчина общались международным языком жестов. Девушки улыбаются, благодарят меня за перевод, а мужчину – за покупку.
- На здоровье, - отвечает мужчина, - приезжайте к нам в Оршу.
Мы тихо смеёмся.
Конечно, турнир не собрал суперзвёздный состав. Если проводить спортивные аналогии, то это что-то наподобие футбольной Лиги Европы или хоккейного чемпионата мира. Но некоторые звёздные шахматисты всё-таки приехали. Например, Найджел Шорт.
Когда я увидел имя Шорта в списке, я переспросил стоявшего рядом мужчину:
- Это полный тёзка и однофамилец Шорта или всё-таки тот самый Найджел Шорт?
Мужчина посмотрел на меня как на идиота и сказал:
- Конечно, тот самый.
Не то что бы Найджел Шорт был моим шахматным кумиром детства, но одним из любимых шахматистов – точно. Большинство шахматных журналов и книг, которые я читал, датированы концом 1980-х – началом 1990-х, когда Найджел Шорт был на коне. В конце концов, абы кто не играет матч на звание чемпиона мира против Гарри Каспарова, верно?
Я отправляюсь на поиски легендарного англичанина. Как раз должен был стартовать новый тур. Шахматисты садятся за свои места и пожимают руки. Раздаётся многочисленное цоканье копыт.
И если вы думаете, что это просто забавная метафора, вы глубоко ошибаетесь. А как, по-вашему, звучат 700 ежесекундно передвигаемых деревянных фигур на деревянной доске?
Я стоял возле бортика и вслушивался в диалог, потому что услышал кодовое слово «Шорт».
- А Шорт как начал про политику, так его еле остановили! – говорил один мужчина. – Мы его просим без политики, а он: «Хорошо. Но если меня спросят про Кирсана, я всё выскажу!».
Я улыбаюсь. Кирсан – это президент международной шахматной федерации (FIDE) Кирсан Илюмжинов. Очень разносторонняя и противоречивая личность: бывший президент Калмыкии (17 лет у руля) и долларовый миллиардер. Отношение к нему может быть очень разным. Ближайшим примером можно назвать Зеппа Блаттера, который то ли коррупционер, то ли блистательный политик, сохранивший футбол от превращения в полностью коммерческий продукт. Словом, оппозиции Илюмжинову хватает.
В самом начале партии Шорт улыбается и шутит со своим оппонентом. Потом партия окончательно и бесповоротно увлекает его, как и соперника.
Засмотревшись на соседнюю доску, я возвращаюсь к партии Шорта и понимаю, что очень многое изменилось. Начинаю пересчитывать пешки и усмехаюсь, вспоминая забавную историю. Жена второго чемпиона мира Эммануила Ласкера, Марта, не слишком разбиралась в шахматах. Чтобы получить представление о ходе матча её мужа, она пересчитывала пешки – и если у Ласкера пешек было больше, Марта успокаивалась. Поэтому Эммануил в те дни, когда Марта посещала его игры, старался бережнее обращаться с пешками. Я улыбаюсь ещё и потому, что Найджел Шорт наверняка знает эту историю.
Этим мне и нравятся шахматы. Любой топовый и нетоповый шахматист без труда назовёт сильнейших шахматистов своих эпох, потому что изучал их труды. Футболисты, хоккеисты, гандболисты вряд ли назовут легендарных предшественников.
Игра заканчивается через пятьдесят ходов и Найджел спешит к судьям отрапортовать о победе. Я же спешу к нему с просьбой о фото. Поговорить не удаётся – Шорт спешит. Но я всё равно доволен.
В огромном помещении Дворца спорта ещё никогда не царила такая тихая и уютная семейная атмосфера. Наверное, это потому, что о турнире мало кто знал. А может, это потому, что шахматы – всё-таки немного особенный вид спорта.
И знаете, я склоняюсь к последнему.
Да, это я. Когда другу-шахматисту скидывал фото похвастаться, в шутку подписал "Я и Шорт. Я слева". А здесь подумал, что эта шутка не так хорошо зайдёт - не все же знают, как выглядит Найджел Шорт)