8 мин.

«Топил под краном, душил в одеяле. Но самое больное – головой об стенку». Наш шахматист-чемпион в 11 лет сбежал от отца

18-летний шахматист Володар Мурзин стал одним из героев нашего спорта-2024 – выиграл чемпионат мира по рапиду в Нью-Йорке накануне Нового года.

А после – не только ввязался в перепалку с национальной федерацией, но и рассказал, как большую часть жизни провел рядом с отцом-тираном. В 11 лет Володару вместе с мамой удалось сбежать, но отец ставил запреты на выезд за границу и подкарауливал у школы.

Володар пришел на подкаст канала ChessMaster и добавил подробностей.

Ниже – вся жуть текстом.

– Про отца видел твое интервью. С отцом были непростые отношения, скажем так.

– Я там еще не так много сказал-то. Там еще хуже все было. Я, например, не рассказывал, как он топил под краном, и такое было. Не рассказывал, как он в одеяло закутывал, в одеяле душил.

На самом деле, много страшных подробностей. Просто вспоминать это все очень тяжело. Ну, говорить об этом очень тяжело. Я, наверное, и не сказал бы это в интервью, если бы... Я почему сказал-то? Я увидел, что он в комментариях пишет всякие гадости про бабушку и дедушку, про маму мою...

– Твой отец пишет?

– Да.

– Это где? В каких комментариях?

– У вас. Chessmaster в Дзене. Я увидел, что он там бабушку оскорбляет, с дедушкой по маминой линии, маму, тренера моего (Михаила Кобалию – Спортс”) оскорбляет. Я не мог молчать, потому что... Ну, люди защищают его, и мне было очень противно.

Мне вот не очень понятно после этой статьи, которая вышла... Люди говорили, что: вот, прошел через адские условия, отец молодец, воспитал чемпиона, закалял меня так, но... Ну что это за закалка такая? Просто бред!

Даже когда с ним жили, я боялся проиграть партию, потому что понимал, что меня ждет дома. Это нельзя назвать закалкой, это просто... Я понимал, что меня ждет.

– Подожди, то есть если ты проигрывал, ты знал, что он тебя будет бить?

– Будет бить, да, он очень жестоко бил. Он мог и не сдержаться, он мог прямо на турнире меня бить. Пальцы мог вот так вот прижать, вот так сделать.

Просто давая понять, что меня ждет дома. То есть мне на самом деле было страшно проигрывать, это никакая не закалка.

– Что он хотел-то от тебя? Чтобы ты был чемпионом или чтобы ты бросил шахматы, я не могу понять.

– Он когда-то хотел, чтобы я бросил шахматы. Говорил, что ничего не выйдет. Он почему комментарии-то писать начал – он деньги увидел, когда я чемпионом стал. Его на самом деле только деньги интересуют.

Когда мы уехали, он маме писал: заплати за квартиру. В которой жил он, кстати, в Тагиле. То есть он ей писал: заплати за квартиру, иначе запрет поставлю (на выезд за границу – Спортс”). 

В какой-то момент это надоело: проживает он, платит мама. Нам и так тяжело было. И потом он, собственно, и поставил запрет. Если бы он добра мне желал, он бы никогда мне запрет не поставил, потому что... Два года потерянных. Неизвестно, что было бы за эти два года. Может быть, я бы сейчас чемпионом мира был по классическим шахматам. 

– Я заметил: ты как будто после Кубка мира-2021 пропал немножко.

– Вообще не было международных турниров. А мне еще, ну... Последняя норма, надо было выполнить гроссмейстера. Два года не мог выполнить – турниров не было.

– Так, а вот до скольки лет эти избиения продолжались? Точнее, начались во сколько лет они?

– Я еще добавить хотел. Многие писали: почему, например, мама не сбежала, всех не забрала. Потому что это не так просто, потому что бежать было некуда. Куда бежать было? Патовая ситуация получается.

Бить он начал с 7 лет активно. Бил он не только меня, он и маму бил, и сестер. Маме он, кстати, нос сломал. Да, у нее нос кривой. Я не знаю, он на какие-то секты подсел.

– А какие секты? Расскажи.

– А я даже не знаю, если честно. Он показывал… Когда я маленький был, лет 7, он у компьютера всех сажал и говорил: вот, смотрите, как овечке горло режут. Такие видео заставлял смотреть.

– Своеобразный метод воспитания у него был.

– Это ненормально. Мы обращались в тагильскую полицию – ноль эмоций, вообще ничего не делали. Заявление теряли в полиции. Мне это непонятно. Еще случай был, что он одну из сестер в лесу потерял. Мама в полицию звонила, обращалась – слава богу, сестру нашли. А заявление потом потеряли.

Ну, как можно было такое заявление потерять? Ему ничего не сделали. Там все намного хуже было. Сложно об этом говорить.

– Понимаю, да. Понимаю, конечно. Это самое жесткое, да, что делал с тобой? Или... Кулаками по морде давал вот так прям жестко?

– Ну… Самое больное было, это когда головой об стенку. За волосы вот так об стенку. Топить, душить – это было, ну, по сравнению со всем остальным, как одуванчики, что ли. Не знаю, как сказать-то еще. Понятно, что тоже больно было…

После этого я боялся играть. Понимал, что если проиграю, то у мне просто конец будет. Вообще.

Мне кажется, из-за этого у меня раньше частично стиль такой был – такой плотный, знаете, я плотно старался играть, чтобы точно не проиграл. Мне кажется, отчасти от этого стиль и сформировался.

– Ты, кстати, ни одной партии за последние два чемпионата мира по рапиду не проиграл, да?

– Ну это не из-за этого.

– Не будем отца за это благодарить.

– После него, кстати, приходилось по психологам ходить, потому что это психологический удар. То есть это не так, как многие говорят: просто ремнем, просто для профилактики. Там было насилие.

– В итоге когда история с ним завершилась? Когда вы сбежали?

– Мы с мамой переехали в 11... Конечно, мы хотели совсем переехать, просто возможности финансовой не было. Денег вообще тогда не было. И постепенно мама начала сестер к себе забирать. И когда всех забрала, уже и на развод подала. Это когда запрет на выезд пришлось снимать – он еще в Химки приезжал к нам, в дверь ломился. Пришлось полицейских вызывать.

Он тогда маму чуть с лестницы не скинул. Прямо при полицейских – они это видели. Они вдвоем его вытаскивали силой, потому что он отказывался выходить. Дверь ногой ломил. Даже вот до школы мне дойти... Охрана нужна была, потому что у школы сидел, караулил. А неизвестно, что у него в голове, что он может сделать. И в такие моменты очень страшно.

– Подожди, он по пьяни это делал или он психически не здоров?

– Нет, он не по пьяни это делал. Он не здоров психически, может быть, да.

– Ты думаешь, у него диагноз какой-то должен быть?

– Я не знаю. Я уверен, что у него что-то с психикой не то.

– А мама не рассказывала, в какой момент он изменился? Наверное, когда-то он был нормальным?

– Мы особо-то и не обсуждали эту тему, стараемся про него не говорить. До семи лет более-менее все было, а вот с семи лет активно бить начал. Не знаю, на какие-то секты подсел.

– В итоге он тебя поздравил, когда ты чемпионом стал? Написал что-нибудь, позвонил?

– Он написал, но я сразу заблокировал, потому что…

– С нового номера? Или у тебя был его номер?

– Нет, у меня его номеров нету, я все удаляю, все блокирую. Никакого общения не хочу. Семь лет не писал, восемь даже, не вспоминал. А тут как чемпионом мира стал, он денежный приз увидел и сразу написал. Тут понятно, с каким он мотивом пишет. Я сразу всякого общения избегаю. Мне кажется, все его из жизни полностью убрали – никто о нем не вспоминает, про него не говорим. Как будто бы его нет.

– Когда ты в последний раз с ним общался?

– Общался… Когда дома был, то есть в 11 лет, когда переезжали – не могли не общаться там. А когда судились, приезжали – он, понятно, пытался что-то говорить. Но я его игнорил, вообще ни слова. Я и не буду с ним общаться никогда. Просто не хочу.

– Ты не сможешь его простить?

– Нет, никогда.

– Может быть, если он как-то покается?

– Я не поверю, просто не поверю в то, что он может извиниться. Потому что если бы он хотел извиниться, что-то изменить, он, наверное, сделал бы это раньше, а не после того, как я чемпионом стал.

– То есть до этого момента он еще мог извиниться, ты бы его простил, а сейчас уже все.

– Нет, я не говорю, что я бы его простил. Но он хотя бы мог попытаться. Он мог хотя бы сделать видимость, что сожалеет, но он даже этого не сделал. Но я, скорее всего, даже так бы его не простил. Такое не забывается и не прощается. Ну, это как... Рана навсегда, что ли? Не знаю. Как шрам.

– Главное, чтобы тебе это не мешало дальше жить. Но ты о нем просто не думаешь, да?

– Просто не вспоминаю, да. Как будто бы его нет.

«Ты живешь в великой стране и хаешь ее». Наша федерация шахмат опять скандалит с 18-летним чемпионом

Володар Мурзин vs наша шахматная федерация: вот суть конфликта