8 мин.

Хранители. Почему Мигель Котто никогда не станет прежним

399

Вчера в Madison Square Garden дрался Мигель Котто, а незадолго до этого компания GoldenBoy давала пресс-конференцию в Нью-Йорке – посвященную бою 9 февраля между Забом Джудой и Дэнни Гарсией.

Пчелы-убийцы 

Гарсия был с толпой своих родственников, настоящей сворой цепных псов, Джуда – в черном, с кучкой рэпперов, весь в символике «Бруклин Нетс», кепке и очках, словно снятых с Джея Зи, промоутер Оскар Де Ла Хойя – с Хопкинсом в радужном свитере и Ричардом Шеффером в сером костюме...

ВИДЕО 

Это была большая ошибка – давать слово папе Дэнни Гарсии, Анхелю. Конечно, если вы не хотели добиться скандала с непредсказуемыми последствиями... Он сверкал бриллиантовой пылью на запястье, вспоминал о родственных чувствах в противостоянии Филадельфия – Бруклин, затем сообщил, что Заб Джуда это прошлое и назвал его бойцом на 4 раунда – и сообщил до кучи, что кепку свою Заб взял у Джанет Джексон. 

«It don’t fockin matter!», – говорил он хриплым голосом, когда Джуда не выдержал, встал и обрушился на него с руганью. – А я тоже участвую в поединке, я порву тебя и твой угол ментально, сломаю психологически»...

В этот момент Джуда снял кепку и очки, и это было сигналом – Ричард Шеффер и Хопкинс встали между ними, и сторонам осталось только разойтись по углам комнаты, выкрикивая друг другу проклятия. 

«Назад в Филадельфию ехать очень долго, – рисовался Джуда. – Не удивляйся, если приедешь в итоге в госпиталь».

«Заткнись, мать твою, – кричал Анхель Гарсия вдогонку, срывая голос. – Думаешь, я тебя боюсь?».

Хватал пояса своего сына и потрясал ими в воздухе. Затем он все успокоился, начал заматывать их в полотенца и прятать в дорожную сумку. На самом деле он не пояса складывал – он собирался на войну. Он знает, что делает – из боя в бой он выводит соперников из себя, ломает им настрой, планы на бой... по крайней мере, он сам в это верит. Так на самом деле даже лучше – он с сыном, при деле, ну и пусть ругается матом и отпускает неполиткорректные шуточки расистского толка. Даже сыну в такие моменты становится стыдно. 

В 2006 году у него обнаружили рак горла, и когда встал вопрос об операции, Гарсия заявил: «Оперируйте, но только если не тронете мои голосовые связки. Богу я не нужен здесь без голоса. Если это такой выбор, то я выбираю смерть».

Операциями, химиотерапией, силой воли – он не сдался и, кажется, победил. 

«Бог спас мои голосовые связки, чтобы я смог стать голосом Дэнни, говорить за него, – говорил Анхель. – Называйте меня его талисманом, как угодно, мне все равно. Даже рак не заставил меня замолчать».

Хранители

Вы можете относиться с Анхелю как угодно, отпускать в его адрес саркастичные комментарии или напротив складывать заголовки статей в духе «Анхель-Ангел в углу Дэнни Гарсии», но вы совершенно точно не сможете его заткнуть. Правда заключается в том, что он нужен Дэнни, он – одно из слагаемых успеха, и очень многим бойцам не хватает такого человека в углу. Даже у Али, не нуждавшегося в такой защите, был Бундини Браун, с Рэем Робинсоном всегда ходила толпа в 20 человек, его «антураж», как он их называл, которые хранили его от агрессивного давления извне (конечно, это была побочная их функция). У Рафаля Надаля есть его дядя Тони. У Мэйвезера есть его дядя Роджер и Леонард Эллербе. Когда Джеймс Принс отправил к Флойду толпу ребят с бейсбольными битами, удар принял на себя Эллербе, и это часть его большой миссии, его жизненного пути. Только тронь Пакьяо -  и окажется, что разбудил целый рой разгневанных пчел-убийц в лице Фредди Роуча, толстяка Бубоя Фернандеса, адвоката Майкла Конча и еще массы негодующих и жалящих субъектов. 

Хранители. Кто готов отвлечь внимание на себя, принять удар, атаковать соперника на пресс-конференции и в интервью, не боясь разрушить его психологическое равновесие, сцепиться с Рикардо Майоргой, в конце концов.

Больше всего в такой помощи всегда нуждались молодые у неуверенные в себе панчеры, потенциальные наркоманы и алкоголики – и супертяжи.

У Владимира Кличко есть брат Виталий, например, жутковатый блондин Бернд Бенте и вы, ребята – толпа маньяков, атакующих все, что шевелится. Именно такого рода помощь нужна Поветкину, когда его начинает провоцировать Марко Хук «Ты боишься, да? боишься?», когда Кличко начинает рисовать ему фингалы, а журналисты недоумевают – почему молчит Александр Поветкин... Именно такая помощь требовалась от Калле Зауэрланда и Тедди Атласа. Последний вообще неправильно понял свою задачу и начал его тренировать. Я тоже ошибался, думая, что так и надо. Он что-то дал ему, что-то сломал в его системе, но не стал частью защитного поля. Не понял, как. А ведь именно этот человек перед встречей с Тайсоном на пресс-конференции зажимал в кулаке на всякий случай «колбаску» монет – чтобы удар тяжелее был.

И именно такой человек всегда нужен был в углу Мигелю Котто. И он у него когда-то был – дядя, Эвангелиста Котто. Но затем были ссоры, непонимание, драка с использованием кулаков и тяжелых предметов и кирпич, угодивший в стекло нового «ягуара» Мигеля. Дядя Мигеля по итогам попал в больницу, а Котто продолжил карьеру – и никогда не стал прежним, собранным и жестким, с непрошибаемой уверенностью в себе. Возможно, дело в гипсовых кулаках Антонио Маргарито (знаю, мы ничего не сможем доказать – но презумпции невиновности у мексиканца уже нет), а может, просто внутренний конфликт в штабе и семье Котто довел его до такого состояния. Вполне возможно, что к тому моменту дяде Котто было уже все равно, было ли по подкове в перчатках Тони-локона или нет.

Из больших чемпионов с претензией на величие Мигель шагнул в категорию «именитые бойцы», – опасные ребята, потрепанные жизнью, знающие себя и бокс, но уже не готовые расстаться с жизнью на ринге. И мы не можем их в этом винить. Бой с Остином Траутом откровенно не складывался, и причина была даже не в том, что Траут быстрее, крупнее и лучше двигается и чувствует ринг. 

Когда Котто тянул соперника на себя, а затем перехватывал – все получалось. Когда шел вперед с серией в 3-4 удара – они проходили. Опыт, навыки – и Котто получалось даже слишком много, гораздо больше, чем я ожидал против Траута. Но с 8 раунда ноги у Котто встали, и он начал замедляться, опаздывать. В свою очередь, Остин Траут и не думал останавливаться, а вблизи уже не боялся потолкаться с соперником и начал просто перебрасывать его большим количеством ударов. Ему не хватало ударной мощи, чтобы остановить Мигеля, но он использовал скорость и движение, и он завершал эпизоды в свою пользу каждый раз, когда Котто не удавалось нанести значимый урон своим ударом. 

А затем еще был удар ниже пояса, после которого Котто еще больше замедлился, потом обнаружил себя спиной к канатам, а Траут все бросал и бросал по цели свои быстрые серии ударов. После этого проявились явные признаки угасания, Мигель опаздывал в защите, а глаза уже не видели соперника так хорошо. Бой все еще был равным, и Котто должен был сделать что-то для победы, что-то страшное, перейти в режим уничтожения, ударить ниже пояса и по затылку, отбить руки и пробить голову запрещенным приемом, удерживая соперника одной рукой и работая локтями вблизи... Но у Мигеля Котто больше не было этого в крови. Ему было больно, и он хотел убраться оттуда подальше. Он отдал чемпионские раунды, а с ними – свою пуэрториканскую гордость и бой. Просто оставил все как есть. И, наверное, так оно и должно было быть. На своих местах. Промоутеры это знали, судьи это предчувствовали и, судя по итоговому счету, Котто нужно было добыть не один нокдаун для победы.

ВИДЕО

Проиграл бой он ровно с тем же счетом, что и Мэйвезеру, но если предыдущий бой был поводом для гордости и обещал даже где-то что-то великое, как возрождение карьеры, то на этот раз зрелище получилось душераздирающее и печальное. 

«Что случилось в Гардене?» (с)

Котто поспешно спустился с ринга, а Джим Грэй все спрашивал его вслед: «Ты хочешь реванш? Это последний бой? Мы увидим тебя на ринге еще?». Это был вопрос-провокация, конечно, но именно такие вопросы могли возникнуть у тех, кто был в этот вечер в Гардене и у телеэкранов.

В какой-то момент Мигель Котто был идеальным бойцом для ТВ. Пусть, он не давал ярких интервью, но он последовательно дрался с лучшими,  сеял в ринге хаос и разрушение и частенько заканчивал бои весь разбитый и в крови. Того Мигеля Котто больше нет. Нет у него хранителей. Он когда-то пообещал завершить карьеру в 30 лет, пока не получил тяжелых травм, которые превратят жизнь его семьи в кошмар.  Почему-то я вспомнил об этом теперь...

Когда Траут с ним закончил, и Джим Грэй отошел на секунду со своим «шоутаймовским» микрофоном, Мигель спустился в рингсайд, к семье, поочередно поцеловав каждого, стараясь сказать что-то ободряющее, чтобы было ясно – все в порядке, я в норме. Но все было не в порядке. Он был деморализован, обессилен, разбит – из-за гематом по всей бритой голове на нее с трудом налезла его кепка, и он был исполнен печального достоинства в своей обреченности. Как истинный воин, он принял все мужественно и думал не о себе, а о них, сидевших у ринга. Он сам – хранитель. Мужчина. Отец. Женщины держались. Его сын спрятал глаза и заплакал.

logoМигель Анхель Котто
Остин Траут