«Кто-то совмещал с фанатизмом работу, а я – химиотерапию». Драки за «Динамо», марафоны и клетка UFC – в одном интервью
Безумная история Алексея Лихарева.
В июне-2020 тяжеловес UFC Александр Волков проводил сложный бой с Кертисом Блейдсом. Перед одним из пяти раундов в его углу кто-то напутственно закричал: «Саня, ####### [уничтожь]». Это стало лучшим моментом боя.
Автору крика, блогеру Алексею Лихареву (также известен как Beardserk), в ноябре исполнится 40 лет – и сложнее всего выбрать, по какой именно причине мы решили поговорить. За 39,5 лет Лихарев побыл динамовским фанатом, пробежал несколько десятков марафонов, дошел до пояса в бразильском джиу-джитсу и упаковывал многие из достижений в качественные видеоролики. В ютубе у него 100 тысяч подписчиков, а видео, которые они с Волковым снимают для соцсетей, часто набирают больше миллиона.
Мы записали интервью, которое получилось похожим на марафон.
В 14 лет Лихареву диагностировали лейкоз. Из-за лечения он прервал учебу в ПТУ
– Первое фото [Лихарев – на переднем плане] у тебя в ВК выглядит вот так. Подпись к нему: «Это я съел всех болельщиков московского «Спартака».
– По-моему, это 2000 год, выезд за «Динамо» в Ярославль. Вообще, я был худым ребенком, но на тот момент лечился от рака, проходил химиотерапию и пил гормональные таблетки, поэтому очень большая будка. Болезнь выпала на тот период, когда модно было быть футбольным фанатом или футбольным хулиганом. Кто-то совмещал с фанатизмом работу, а я – химиотерапию.
Химия длилась 3,5 года, думаю, что фото сделано в середине второго. Тогда «Динамо» играло с «Локомотивом», вроде это чемпионский год. Я тогда сфотографировался с Овечкиным, представь!
– Модно было быть футбольным фанатом, а ты на хоккее…
– А я начинал с хоккея, ходил почти на все домашние матчи несколько лет, потом задвинул на него и стал ходить на футбол.
– Как подросток в 2000 году попадал на хоккей?
– В то время все учащиеся ПТУ так или иначе были футбольными фанатами. У тебя не было выбора. Я учился на повара, у нас вся группа болела за «Динамо». Это не традиция, когда тебя батя или дедушка привел. Я просто поддался влиянию. До ПТУ я не смотрел хоккей.
– А почему ПТУ?
– Нас в семье трое: я, сестра и брат, который старше меня на 15 минут. Думаю, родители просто не справлялись с нами тремя и решили меня пристроить куда поближе, а ближе к дому было ПТУ в Бирюлево. Брат пошел в другое. Ну и в школе я не особо хорошо учился, оценки были только по физике и математике.
– Хоть один день работал поваром?
– Нет, конечно. Макароны сварить могу… Просто ПТУ не максимум, тогда же профессию надо было получить.
– Высшее в итоге есть?
– Факультет управления и менеджмента организации. Шел, чтобы было. Диплом пригодился мне один раз, когда я сказал бабушке, что у меня есть высшее образование, причем я ей вроде фото показал. То есть можно было бы и его прифотошопить, просто я бы не смог обмануть бабушку.
– Если ты носишь бомбер и болеешь за «Динамо» в нулевые, то больше опасаешься фанатов «Спартака» или парней, которые выросли на Кавказе?
– Мне кажется, тогда было такое злое время, что ты опасался всех и в то же время никого не боялся. В принципе ты и одежду носил, чтобы искать приключения и никого не бояться.
Я знал и парней с Кавказа, которые могли носить бомберы с голубыми джинсами. До меня особо никто не докапывался.
– Как ты узнал, что у тебя лейкоз?
– Мне было 14 лет, я должен был уезжать в деревню к бабушке в Орловскую область, куда ездил каждое лето. Но стало очень хреново и мама отправила меня в поликлинику. Шли майские праздники и меня сориентировали, что результаты будут уже после них. Я только сдал кровь, а мне домой позвонили и сказали: «Срочно нужна госпитализация!» Говорят, гемоглобин такой, что вообще непонятно, как я еще живой.
Полтора месяца лежал в больнице, ставили диагноз. Брали костный мозг на анализ, а это делается через прокол в груди. И в один момент сказали: «Старина, ты здесь надолго». Сначала лежал в третьей городской на Варшавке, а потом меня перевели в Боткинскую, отпускать из стационара стали только через полгода.
– Тебе давали плохие прогнозы?
– Нет, я же все-таки ребенок. Мне кажется, родителей накошмарили, а мне говорили, что все нормально и это лечится.
– В 14 ты знал, что такое рак?
– Думаю, только по слухам. В больнице лежишь, общаешься с людьми, узнаешь новости. Но там тоже бывало всякое: вроде с одним общался, а он умер через пару дней, хотя говорили, что идет на поправку. Это сейчас есть паблики в ВК, люди объединяются по диагнозам, поддерживают друг друга. Можно что-то почитать, понять, что не все так плохо.
А у меня перед глазами был бесконечный график лечения: куча клеточек, в них расписаны препараты, и ты понимаешь, что в этих клеточках не дни, а месяцы твоей жизни. И у тебя это расписано на год или больше. И так проходят 3,5 года.
– Какая атмосфера в палате для людей с таким диагнозом?
– Да я же мелкий был. Может, кто постарше, тот о чем-то задумывался, а я книги читал и с людьми общался. Мне кажется, за это время я столько всего прочитал, что мне этот период в жизни очень помог и я до сих пор им пользуюсь… Чак Паланик: «Бойцовский клуб», «Колыбельная», «Уцелевший», «Удушье». До определенного времени читал все, что у него находил, но будто просто перерос. Как я понимаю, это естественно для всех, кто читал Паланика.
«Путешествие на край ночи» Луи-Фердинанда Селина, «Страх и отвращение в Лас-Вегасе» Хантера Томпсона, Харуки Мураками «Норвежский лес». Еще читал Ирвина Уэлша «На игле» и «Кошмары аиста Марабу». Я понимал, что лучше про это почитать, чем употреблять. Думаю, в принципе детский максимализм – когда считаешь, что все вокруг фальшь, а тебе хочется настоящей правды.
Очень много чего читал у Джека Лондона и Ремарка. Помнишь, был такой популярный писатель Сергей Сакин?
– Я его помню по «Последнему герою» как союзника Сереги Одинцова.
– Прикинь, как я удивился, когда увидел его в кепке Lonsdale с надписью «Spartak Hooligans». Потом я узнал, что у него были книги «Умри, старушка» и «Больше Бена» про его поездку и выживание в Лондоне. В общем, это было интересно. И у него потом выходила книга «Последний герой в переплете». Там он сильно прорекламировал «Три товарища» Ремарка. Они прямо цитатами из нее говорили.
Я с Сергеем общался буквально за полгода до его смерти [писатель умер в 2017 году]. Он бежал десятку на московском марафоне, но тогда уже плотно сидел на героине и до этого пробовал несколько раз бросать. Он вроде работал чуть ли ни при храме, сошел с парома и у него остановилось сердце. Его искали с осени и нашли весной – буквально в 100 метрах от того места, где его в последний раз видели на камерах. Сел под деревом, умер и его снегом замело.
– Ты продолжал учиться в ПТУ во время лечения?
– Кажется, первый курс окончил, когда попал в больницу. Дальше – спасибо профессорам ПТУ, которые мне просто все закрывали автоматом, пока я лечился. Не знаю, возможно ли такое сейчас, но было очень человечно.
– Самый тяжелый отходняк от химии?
– Сложно, когда с одной химии переводят на другую. Как я понял из книг Ирвина Уэлша, это тоже очень похоже на самую жесткую простуду: суставы выкручивает, температура, ноги отнимаются. Тем более мне раз в шесть недель ставили укол в позвоночник и ты шесть часов должен лежать и не двигаться, пока лекарство распределится.
А так – живешь по графику, принимаешь лекарства, раз в неделю сдаешь кровь, раз в неделю тебе назначают новый рацион химии. Интересно. Не всем советую, но интересно.
– Помнишь фамилии врачей, кто тебя спасал?
– Искал в интернете. Там даже был врач, который сам умер от онкозаболевания. Но еще проблема, что в детстве ты запоминаешь имена-отчества, а не фамилии. Плюс тебя постоянно передают от одних к другим.
– Правильно понимаю, что при таком диагнозе нет момента, когда говорят: «Все, болезнь побеждена, идите!» Все на уровне тенденций и очень плавно?
– Раковые клетки убиваются в организме намного раньше, чем заканчивается курс лечения. То есть анализы приходят хорошие, но тебе надо полгода принимать химию и колоть препараты. Мозгом ты понимаешь, что здоров, но надо довести дело до конца.
А врач тебе в какой-то момент просто приходит и говорит: «Ну все, вроде мы закончили, давай ты две недели фолиевую кислоту еще попьешь и через полгода проверка». И, когда это заканчивается, ты даже себя спрашиваешь, как дальше жить, потому что обычно утром едешь в Боткинскую, сдаешь кровь, тебе дают курс, потом пьешь таблетки от побочек. А тут это все закончилось и ты даже не понимаешь, что делать дальше. Радость приходит уже потом.
– Сильно стрессуешь в следующие годы, боясь рецидива?
– В первые пять лет ты в основной группе риска по рецидиву, и я знаю людей, которые, к сожалению, умерли после него. Но я не был глубоким старцем, когда вылечился – мне было вообще насрать. Я был очень рад, что это закончилось.
Ходил, сдавал анализы: сначала раз в месяц, потом – раз в полгода, потом – раз в год, потом – через пять лет. В итоге мне сказали: «Старина, может, не будешь уже ходить? Тут и без тебя народа хватает». Ну и при каждом поступлении в больницу ты первым делом сообщаешь, что был лейкоз тогда-то и тогда-то. Они понимают, что это было 10 лет назад и тоже не обращают внимания.
– Ты сейчас сдаешь кровь, как и любой человек – от случая к случаю?
– Как и любой взрослый мужик, я не сдаю кровь, пока у меня ничего не болит. И сдаю кровь, когда что-то подперло: «Ах, ##### [блин], что же случилось!? Я походу завтра умру».
– Был момент, когда думал, что у тебя рецидив?
– Конечно. Такие моменты полны драматургии, но чаще всего это просто состояние, когда я не высыпался, уставал от чего-то или на тренировке. Знаешь, когда у тебя стучит в висках, перед глазами пелена, вот в такие моменты я думал: «Ого, походу опять какая-то симптоматика пошла». К счастью, все обходилось.
«Всем без разницы, какой у тебя уровень в ММА, тебе дадут белым эйрмаксом в жбан – и все». Что такое жизнь околофутбольщика?
– У тебя на ранних фото бритая голова. Это из-за болезни или из-за учебы в ПТУ с фанатами «Динамо»?
– Лысым я стал еще до. У меня даже вроде волосы и не выпадали особо, зубы крошились. Я просто стригся, потому что это было модно и аэродинамика улучшалась.
– Тебе было 17 лет, когда разные люди – от фанатов до прохожих – устроили погром в Москве после матча Россия – Япония. Где провел тот день?
– Как раз лежал в больнице. Помню эти видосы и формулировки «всему виной видеоигры». Причем отлично помню, как лежал в Боткинской больнице на «Динамо», у метро купил газету, а там разворот, как громят манежку.
– Кто-то из твоих одногруппников там был?
– Понимаешь, студенты ПТУ в том возрасте все там были, даже если близко не находились. Каждый тогда рассказывал, что сам там был, что мент его бил, что он бил в ответ. Если тебе важно, знаю ли я лично тех, кто там присутствовал, то да: и тех, кто там присутствовал, и кто врал, что там присутствовал.
– Было такое, что ты лечишься, а одногруппники рассказывают тебе про драку, которая прошла мимо?
– А я вообще драться по околофутболу начал очень поздно. В тот момент мы дрались максимум после хоккея – толпа на толпу, с такими же, как мы. Первый раз я нормально подрался по околофутболу в 2010 году. К этому моменту я уже занимался ММА, был подготовленным.
– Первый человек, кто тебя чему-то научил в единоборствах?
– Классе в шестом я занимался дзюдо, но совсем недолго, а потом у нас был кореш с околофутбольной тусовки, Руслан Бутырский – то ли КМС, то ли мастер спорта по самбо, ездил драться. Он просто знал больше, чем мы, и этого было достаточно, чтобы проводить нам тренировки. Собирал и тренировал.
Потом появился клуб «Р.О.Д.Ъ», одно из первых мест, где можно было себя почувствовать Федором Емельяненко на минималках, подраться в клетке. Там тренировались парни, кто начинал выступать.
Потом я пришел на бокс, прозанимался им пару лет, но понял, что получать по голове не хочется. Потому что было такое, что я еду с тренировки по боксу в метро, читаю книгу, прочитываю страницу и понимаю, что ничего не понял. Еще раз прочитал – и опять ничего в голове. Тогда я еще не знал про синдром расфокусированного внимания и думал, что мне бьют в #### [лицо], а я ничего не понимаю.
А потом уже занимался только джиу-джитсу, мой околофутбол закончился году в 2015-м. В 2016-м я съездил в Марсель и был очень рад, что теперь мне можно просто бороться, что могу больше не бить и не пропускать в голову.
– Не хотел для себя карьеры в ММА?
– Я видел в этом больше прикладной момент. Понимал, что надо будет драться по околофутболу, драться хорошо, тем более все вокруг качаются, а я самый маленький. Так что надо много тренироваться. Боев пять у меня есть, но на этом все.
– Твой самый тяжелый пропущенный.
– Мне как-то на Тверской о голову разбили бутылку, вот это я прочувствовал. Как будто пружина в голове разжалась. Или даже порвалась…
Давай считать, что я не помню деталей. Бытовой конфликт, шли, друг друга задели плечами, но у него в руке была бутылка.
– Что случилось после разбития?
– Я не упал без сознания, продолжил оказывать активное сопротивление. Мы чуть-чуть побили друг друга и разошлись.
– Как выглядит момент, когда понимаешь, что теперь ты в топовой знаменитой фирме?
– Я попал в секцию по боксу, где тренировались капитала [представители Capitals – фирма, поддерживающая «Динамо»], меня туда подтянул знакомый, с которым мы вместе слушали определенную музыку. Изначально я говорил, что околофутбол – хрень: «Зачем нам это нужно?» При этом я болел за «Динамо» и однажды пообещал, что съезжу и подерусь. Он меня подловил, я подрался и мне прямо понравилось.
Где-то раз пять я ездил на просмотровые темы, причем выиграли раза два, но там ты должен просто показывать, что не сдаешься, должен был показывать дух. Тем более ты выходишь не с топовым составом, а с людьми, которые тоже проходят проверку. Где-то после пятой драки мне сказали, что я в составе, дали значок и футболку, и у меня все стало как надо.
– Сколько весил, когда дрался?
– В самый лучший день, наверное, килограммов 70. Это мой самый большой вес.
– Как с таким весом можно подраться против человека весом 95-100 кг?
– Нужно топить за самые сильные стороны. Я никогда ни с кем не пытался боксировать в стойке. Человек длинный, только пока он стоит. А, когда лежит, уже разницы нет. Когда спрашивают: «Как бить здорового?» – есть универсальный ответ: «Молча». Это же не ринг, тут все уравнивается.
– Когда с кем-то возишься в околофутбольной драке, должен ли ты постоянно смотреть, чтобы тебя просто не пнули ногой в голову?
– 100%. Потому что в этот момент всем без разницы, какой у тебя уровень в ММА или джиу-джитсу, тебе дадут белым эйрмаксом в жбан – и все.
– Мой знакомый во время драки на поляне взял человека на болевой и сломал ему руку. Это ок?
– Считаю, так нельзя. Вы вышли подраться ради прикола, а ты калечишь такого же парня. Ломаешь руку или плечо и он полгода будет восстанавливаться.
– Человек из динамовского коллектива говорил, что он мог добивать людей ударом с ноги в затылок. Чем это лучше?
– Я бы не хотел выглядеть как комитет по этике. Как бы это ни драматизировали, но за все время, что я был погружен или интересовался этой темой, не видел серьезных последствий.
Знаю одного человека, которому выбили глаз. Пинать кого-то по затылку? Его все-таки пинают не в огромных тяжелых ботинках, ничего серьезного с ним не случится. В худшем случае будет сотряс, но и на открытом ринге по боксу или в боях на голых кулаках ему могут сделать то же самое. А вот сломанная рука или уничтоженный сустав – ты выбываешь из жизни.
– Правда, что в какой-то момент околофутбол отталкивает не травматичностью, а тем, что появляется довольно много подковерных игр. Что это модель государства, где много политики и личных амбиций?
– Для меня это не было секретом. На красивые слова я не велся. Да, есть братство, хороший коллектив, поддержка. Но точно так же есть люди, которые приходят туда, чтобы заработать себе баллы. Кто-то хочет куда-то продвинуться, кто-то хочет с кем-то познакомиться, кто-то хочет порекламировать магазин или зал, кто-то может обеспечить покупку билетов, чтобы поддержать какого-то спортсмена.
– Было такое, что тебя звали на силовую акцию, которая не была связана с околофутболом. Нужно было постоять, например, возле магазина с очень серьезным лицом?
– У меня такого не было. Но знаю, что с другими коллективами такое случалось. Можно было не просто приехать и постоять, а даже захватить какой-то мусороперерабатывающий завод под Москвой. И здесь, конечно, все с этого зарабатывали. Понятно, что там говорили: поднимем денег для коллектива, поставим нашего человека. Но тебя никто не может заставить. Ты едешь туда зарабатывать деньги и четко это осознаешь.
– Самая памятная тема, в которой участвовал?
– Я уже работал в магазине с экипировкой. Работал плотно: полгода без выходных. И вот на один день я взял выходной, потому что мы ездили драться с одной питерской конторой. Как итог: я 10 часов трясся в маршрутке до города Бологое, где поребрик переходит в бордюр. Мы вышли, за три минуты избили оппонента, и я 10 часов ехал обратно и думал, что еще полгода надо будет так же работать без выходных.
– Не очень обидно, когда ты неплохой спортсмен или работаешь на нормальной работе, а тебя пинают ногами по голове студенты старших курсов ПТУ?
– А тебя порой пинают по голове такие же неплохие люди, как ты. Я со многими из них готов умываться росой по утрам. Меня это стало напрягать, когда я увлекся блогерской деятельностью. Многие захотели меня выцепить. Говорили: «Это же вот тот ####### [словоплет] бородатый, давай-ка его выцепим и накажем». То есть я понял, что на меня люди охотятся и каждый хочет зарубиться.
В то время клуб «Р.О.Д.Ъ» еще находился рядом с магазином, где продавали экипировку, это был один из первых больших магазинов в Москве, а мне нравилось в этом разбираться, погружаться в детали. И я после тренировок там работал и пробовал что-то для них снимать.
– Объясни тем, кто не занимается: это похоже на сноуборд или экстремальное развлечение, поэтому так нравится?
– Мне кажется, сноуборд чуть более травмоопасен. Я катаюсь на сноуборде и могу сравнить.
Забег на 130 км в Мурманской области и помощь собачьим приютам – как это связано?
– Твой первый марафон?
– 4 часа 15 минут, 2014 год, Москва. Узнал о нем за месяц до старта. Знакомый сказал: «Я бегу марафон». И я начал гуглить, узнал, что люди бегут 42 км и потом не умирают. Зарегился и побежал. Все проклял, но добежал и не бегал ровно год. Тогда ничего не знал: ни по одежде, ни по питанию, ни по кроссовкам, что надо их на вырост брать. Страданул, потерял очень много ногтей, думал, что травмировал ногу…
Второй марафон я пробежал уже за 3:45. В 2018 году раз в месяц я бежал марафон в новой стране. Летал от Израиля до США. Везде круто, но я тебе так скажу: с московским марафоном мало что может сравниться. Возможно, только нью-йоркские мейджоры.
– А лучший результат?
– Пока 3:30. Но я хочу в Америке и марафон выбежать из трех часов, и получить черный пояс по бразильскому джиу-джитсу. Пока – коричневый. Просто я человек, который, как сейчас модно говорить, не может сфокусироваться. Мне хочется бороться, монтировать видео, путешествовать и, естественно, бегать марафоны. Параллельно с этим остается личная жизнь, работа. Если я найду в сутках лишний час для дополнительных тренировок, наверное, за год подготовлюсь и пробегу.
– Ты бегал в Териберке – село в Мурманской области. Сильно впечатляет?
– Это сказка. Ее чуть-чуть причесать, чтобы сделать для людей, и будет красота. Прикинь, я бежал и видел северное сияние. Как будто мультфильм «Умка» смотрю, только вживую. Мурманск-Териберка, что-то около 130 км, 17,5 часов – и просто весь световой цикл посмотрел.
– Что нужно любителю, чтобы четко пробежать марафон?
– Я бы сказал, что надо бегать шесть дней из семи. А если ты не готов столько бегать, то зачем тебе бежать марафон? Если у тебя есть спортивный бэкграунд, то марафон пробежишь и с дивана. Вопрос последствий, переваривания нагрузки. Скорее всего, ты травмируешься и бегать долго не захочешь. Но добежать – добежишь. Сфотографируешься с медалькой и соберешь кучу лайков и тупых вопросов от друзей.
– Самым тяжелым в беге называют интервальные тренировки. Ты их бегаешь?
– Все реже. Бегаю периодически, блюю, все как надо, но скорее я пойду на джиу-джитсу. Интервалы нужны, чтобы росла скорость – если ты хочешь ее увеличить, надо бегать интервалы. Но если ты не филонишь, то это реально тяжело, тебе именно физически плохо.
– С 2016-го ты организовываешь и участвуешь в благотворительных забегах. Сомневался ли, надо ли это так активно подсвечивать?
– У меня сомнений не было, я всегда считал, что надо, потому что это привлекает больше людей. Потому что можно красиво говорить, но так говорят те, кто ничего не делает вообще. Если ты делаешь что-то крутое, об этом надо рассказывать, потому что ты привлечешь внимание людей и они тебя поддержат.
Первую благотворительную движуху «Бегу за собак» я замутил в 2016 году. В помощь собакам Шереметьевского приюта в Подмосковье. Мне просто хотелось съездить в приют для животных и чем-то помочь. Никаких видений, озарений и происшествий. Это постепенно росло внутри и все. Сделал беговой челлендж: ты мог бегать, где угодно, и фиксировать километры.
Массовый забег организовать намного сложнее. Мне кажется, я в Москве знаю всех организаторов забегов и думаю, что это очень своеобразный труд, за который не всегда что-то получаешь, кроме респектов и хорошего настроения.
– Вспомнишь семью или человека, у кого прямо сейчас живет собака, взятая в приюте в рамках ваших челленджей?
– Таких людей могу назвать с десяток или больше. Мы периодически переписываемся, я могу написать: «Как там пес (или кот)? Скинь фото».
– Ты пережил тяжелое заболевание. Почему не пошел с благотворительностью в ту сторону?
– Примерно в одни даты с Московским марафоном всемирный день борьбы с раком крови. Есть фонд «Лейкоз точка нет», про который я тоже постоянно рассказываю. Когда они выходили на связь и просили их поддержать, я тоже старался это делать. На московском марафоне несколько раз бегал в красной шапочке в рамках акции, призывающей обратить внимание на это заболевание у взрослых.
– Акция, которая тебе кажется максимально классной по затраченным усилиям и собранным средствам?
– Когда начался ковид, мы с фондом «Жизнь как чудо» провели акцию «Борода для врача». Врачи сбривали бороды, чтобы носить маски. И мы кучкой бородачей решили, что если соберем миллион, то сбреем бороды из солидарности. За неделю собрали 1,7 млн. Сбрили бороды. По-моему, нормально вышло.
На эти 1,7 млн купили защитные средства, все сделали сами, все со всеми отчетами, потому что тогда был полный провал с этим изначально, нигде ничего не было. Тупо не было масок, халатов и бахил.
– Есть популярная претензия: почему ты помогаешь животным, когда страдает столько людей? Интересно обсудить это с тобой, потому что ты 3,5 года лечился от тяжелой болезни.
– Когда я первый раз помогал приюту, то просто взял оттуда собаку и узнал, что такая история в принципе существует. И у меня появилась мысль: сейчас я забираю одного пса, а там еще 300 остается. Подумал, как привлечь внимание к собакам, потому что им вообще никто не поможет. И, когда организовывал забеги, самым крутым в них было, что потом мне люди писали: «Привет, а я собаку забрал!» Собранные деньги на корм – тоже круто, но некоторые люди забирали собак домой, давали им лучшую жизнь.
А с выбором – та же ситуация, что и с анонимностью: можно много говорить, что никто не должен знать о твоих хороших делах, и так же – что важнее помогать детям или старикам. Я не против, но часто люди, кто так говорит, вообще никому не помогают. Они просто говорят.
– У тебя в соцсетях много фотографий хаски. Это из приюта?
– Этот – нет, этот – породистый. Вообще, стоит знать, что хаски – самая нетактильная собака. Вот он ходит везде, где и я, но начинаешь его гладить – всегда уходит и рычит. Если ты возьмешь его на руки, он тебя точно куснет. Единственный плюс собаки хаски дома – она красиво получается на фотографиях. Все.
– Ты же веган. По-прежнему не ешь мясо?
– Веганом я стал в 2013 году. Сейчас продолжаю не есть мясо, но уже не шучу в духе «употребление мяса – потенциальное желание сосать член». Это была ответная агрессия на шутки про вегетарианцев. У меня сейчас все друзья мясоеды и проблем с этим нет. Просто в 2013-м я был уверен, что спасаю животных и мне было искренне жаль. Сейчас мне почти плевать.
Лихарев дружит с бойцом UFC Волковым – вместе придумали видео на 10+ млн
– Как и когда ты впервые пересекся с Александром Волковым?
– По-моему, это было в клубе «Р.О.Д.Ъ», он чуть ли ни тренировал там группы. Был на его поединке на турнире, где Джефф Монсон дрался с Федором Емельяненко [в 2011 году]. А плотно общаться стали лет шесть-семь назад.
До этого он был спортсменом, который представлял наш магазин, мы ему делали футболки, фотосеты, промо. И с того момента поймали общий вайб. У него специфическое чувство юмора: постирония, метамодерн. Мы можем сидеть и угорать над одной понятной нам темой.
– Кто-то говорил, что ты хочешь от этого в первую очередь популярности?
– А я же никогда не пытался из этого бенефитов получить. Не бывает, чтобы я говорил Саньку: «Блин, хочу снять вон с тем чуваком видео. А ты не можешь ему написать? Он тебе точно ответит». Думаю, он прекрасно это понимает. Мы двигаемся вместе, я чем-то помогаю с контентом, мы можем обсудить какую-то идею, снять, смонтировать. И опять же, почти все идеи идут от него и сейчас рилсы, с которых орут люди, это практически всегда его задумка, его идея.
– Если взять самое популярное видео в его соцсетях, какая там твоя роль? [Повар Бурак режет мясо на воздушном шаре, падает кусок. Склейка. Волкову с неба прилетает кусок мяса на барбекю на заднем дворе. Волков показывает большой палец в небо. Играет песня «Где прошла ты»]
– На самом деле этот видос мариновался очень долго. Как кусок мяса. Вышло несмешно: мы его сняли, выложили, и почти в тот же момент произошли трагические события в Крокусе. Разница во времени такая, что тут было утро и мы пошли тренироваться. Потом оба открыли соцсети и поняли, что видео совсем неуместно. Забили на него, месяц оно просто лежало. А потом опубликовали – и полетело. Если интересно мое участие, то кусок мяса там кидаю я.
Честно могу сказать, что, с одной стороны, что-то советую и добавляю, а с другой – все, что мы снимаем, Саша смог бы придумать и сделать сам. Просто мы совпали. Вот есть Сергей Павлович, я к нему отлично отношусь, он реально русский богатырь, но с ним бы мы точно не сработались, даже учитывая, что он тоже вкладывается в соцсети.
– Это видео собрало больше 10 млн просмотров, еще несколько залетели больше, чем на миллион. Видно, что там есть работа с монтажом и идеей. В какое видео вложились сильнее всего?
– Я не назову конкретный видос, который я бы спродюсировал от и до. Точно могу сказать – есть больше 10 сюжетов, которые я предложил, а он сказал: «Да не, я это делать не буду».
– Например?
– В одно время был тренд на песню «Можно я с тобой». На нее много всего снимали, было видео, где девушка в красивом пальто стоит на кассе магазина. И подписано: «Когда увидела человека с тремя килограммами шашлыка».
Я долго убеждал использовать этот трек. В итоге мы сняли видео с этой песней, с Сашей и подписью: «Когда узнал, что кому-то дали титульный бой». И у нас этот видос выстрелил. Но Александр кому-то ответил в комментариях со свойственным ему юмором: «А тебя это ##### [волновать] не должно» – на вопрос, где и почему он живет. И у нас хлопнули видео.
– Кто эти видео монтирует? У кого открыт проект на телефоне или ноутбуке?
– У меня в телефоне. Механическую работу делаю я.
– «Что он делает в углу Волкова, если не большой спортсмен?» Ответь интернету на этот жесткий вопрос.
– А я же в Америке нахожусь, давай считать, что идентифицирую себя как элитный спортсмен… Если серьезно, когда вижу, что где-то на меня накидывают говна, я, во-первых, еще сам докину, потому что у меня непробиваемая самоирония. Во-вторых, когда я был угловым, не было виз ни у кого, была пандемия, а мы с Саней пилили контент. Я ему говорю: «Слушай, у меня виза есть, давай я с вами сгоняю». Он говорит: «О! Погнали».
Свою роль в команде, если можно меня к ней причислить, вижу в том, что, когда надо дать разрядку, мы можем что-то посмотреть, отвлечься, поснимать видео. Понятно, что по бою я ему ничего не подскажу, могу только в нужный момент закричать: «Саня, ####### [разнеси]». Никто больше этого не сделает. Хотя один раз я задушил Волкова гильотиной.
– Когда?
– Да он может сам рассказать. Кстати, как раз тебе в интервью. Ему нравится давать интервью тебе – не знаю, почему. Сейчас был вариант сходить на интервью к Джо Рогану, а он сказал, что не пойдет.
– Причем я даже слышу, с какой интонацией он это сказал. Получилось дольше, чем если бы он отвечал на вопросы Джо Рогана.
– На самом деле он ответил что-то в духе «Да не, я не хочу». Он же не только в боях умеет удивлять. Может, знаешь, как было... Вот меня однажды хотели сделать амбассадором Reebok по беговой теме. И я сидел в офисе, слушал, как они рассказывают все, и говорю: «Чуваки, мне не хочется быть десятым амбассадором Reebok, мне хочется быть первым, кто вас… послал. Потому что в целом вы делаете ##### [ерунду]». Хотя Александр мог просто подумать: «Да не, я лучше книжку почитаю».
– Волков может заработать за бой $200-300 тысяч. Вероятно, ты столько не зарабатываешь. Было ли это хоть раз водоразделом: при выборе ресторана или места, где снимать жилье?
– Ты переоцениваешь Александра. Не его возможности, а именно образ жизни. Скорее всего, вместо ужина в ресторане он себе дома приготовит еду в контейнерах. По этому моменту у нас никогда не было проблем. Если у меня не будет денег и мы пойдем куда-нибудь, он купит мне веганскую шаурму. Если у него не будет, то я ему куплю.
Лихарев переехал в США, где работал грузчиком (зарабатывал до $8 тысяч). Но не представляет себя без России
– Волков говорит, что переехал в США, потому что так было лучше для его карьеры. Почему переехал ты?
– Основная причина – я боялся, что ко мне на Патриках подойдет какой-нибудь членосос и спросит, сколько мне лет и сколько я зарабатываю. И я переехал.
На самом деле я хотел жить и там, и тут. С 2018 года регулярно езжу в Америку. И вот здесь подвернулся моментик, что можно было попробовать. И попробовал. Пока тут.
– Александр рассказывал, что твоя супруга иногда помогает тебе со съемкой видео на хорошую камеру, а вы с Витой Волковой начали небольшой бизнес в США по доставке товаров в Россию?
– Да, мы открыли такой бизнес. Делаем так, чтобы какие-то товары можно было заказать напрямую из США, логистически. У нас официальный СДЭК, в Москве их пункты в каждом районе больше, чем секций по БЖЖ. У нас все официально летит через Турцию.
На самом деле в обратную сторону работает еще круче – «Почта России» доставляет до Америки примерно за семь дней. И это очень дешево. Нам чай отправляют, футболки. Максимум 10 дней идет. А когда-то все смеялись, мы даже хотели сделать забег: отправить кроссовки «Почтой России» в другой город и побежать в него. Посмотреть, что быстрее. А отсюда отправить можно только СДЭКом, мы просто поможем с покупкой.
– Считали, сколько чистыми приносит один заказ?
– Зависит от веса. Думаю, около $7 с заказа весом в один килограмм.
– Ты же первое время работал грузчиком – только с красивым названием.
– Мувером, да. Когда я в моменте решил переехать, понял, что у меня тут без языка и документов остаются простые мигрантские способы, как двигаться. А мувинг – одна из основных работ для всех приезжих, которые в нормальной физической форме. Можешь там работать, не имея языка, без документов, но зарабатывать относительно хорошие деньги – особенно, если готов к переработкам. Если в сумме посчитать, то выходит где-то $40 в час.
Я, конечно, так не делал, но в основном все же в серую работают, не платят с этого налоги. И в месяц у мувера может выходить около 8 тысяч. Ну или от шести, а для первого времени в Америке это неплохо. Просто я понимал, что мне это нужно на первое время, пока не освоюсь. Сейчас возродился блогинг и даже доставки вещей из США в Россию уже не основная работа, а для души, как говорят, таксисты.
– Ты говорил, что хотел бы вернуться и прогуляться по Садовому с рафом в руке.
– 100%. На божьекоровьем молоке. Берешь раф, идешь по Садовому кольцу, падает снежок. И ты такой: «Как же круто!» Я не вижу жизни отдельно от России.
Фото: личный архив Алексея Лихарева; РИА Новости/Дмитрий Коробейников
такое заявление от болельщика московского Динамо похоже на троллинг)))
Виделись в Питере, после финиша «Белые ночи», в финишном городке. Вроде в 2017-м, он тогда проспал старт насколько помню)
Вы вышли подраться ради прикола, а ты калечишь такого же парня. Ломаешь руку или плечо и он полгода будет восстанавливаться.
Т.е. бить в голову ногой - ок, это прикольно и весело. А вот сломать руку - нет. По-моему слегка нелогично