12 мин.

Орзубек Назаров: «Дона Кинга я просто порвал»

38

Во второй части эксклюзивного интервью для блога «Проект «Manhattan» многократный чемпион мира Орзубек Назаров рассказывает, как разозлил Дона Кинга, судился с промоутерами, был обвинен в связях с мафией и в драматичнейшем поединке уступил титул французу Менди.

- Орзубек Пулетович, ваша четвертая защита титула чемпиона мира вновь прошла в Японии. Проблем у вас в бою против филиппинца Диндо Эдуардо Кэноя не возникло, но поединок он закончил на ногах. Этот Кэной был такой крепкий парень?

– Знаете, у меня каждый бой, как кино. Изначально этот поединок должен был проходить у нас в Кыргызстане, 1995 год как раз был годом Манаса, а у нас в Киргизии это очень большой государственный праздник, и, когда с предложением об организации и проведении боя я обратился к президенту нашей республики Аскару Акаеву, он обеими руками был только за, но руководитель президентской администрации, которому было поручено это дело, все запорол. А надо было всего лишь, чтобы Киргизия внесла взнос в 50 000 долларов, а после боя эти деньги возвращались государству.

«У меня каждый бой, как кино»

- Стандартная страховка.

– Да, но они на это не пошли. Я хотел сделать подарок кыргызстанцам, проведя бой с Кэноем в День независимости республики – 31 августа. Я, боксер, договорился с промоутерами, подтянул телевидение. Но все равно не получилось, к большому сожалению. В итоге нашу встречу перенесли в Японию.

Диндо Кэной был очень неудобным противником. Мы боксировали в древней столице Японии, городе Киото, и все двенадцать раундов поединка бой был очень грязным. Я его весь бой кидал с кулака на кулак, а в одиннадцатом раунде было огромное желание ударить филиппинца ногой! Да, я выигрывал, но ничего с ним сделать не мог. Ничего. Беру раунд за раундом, но уронить соперника не могу. Поэтому в психологическом плане этот поединок был для меня очень тяжёлым.

- Кэной реванша не требовал?

– Нет, какой уж там реванш.

- Следующая, пятая защита, в бою с представителем Индонезии Андреасом Тарорехом, и здесь у вас проблем, кажется, не было.

– Хороший был паренек этот Андреас Тарорех, боксерская школа у него была очень неплохая, весь в наколках, а понтов там было выше крыши. Менеджер его, так тот вообще был блатной: с косичкой и весь в золотых цепях.

Когда во втором раунде Тарорех пропустил, то стал мне показывать, что ему не больно. Думаю, ну хорошо красавчик, подожди, и в концовке того же раунда я по нему попал очень жестко. Андреас упал, и спасло его только то, что буквально через секунду прозвучал гонг об окончании раунда. А на самых последних секундах четвертого раунда я пробил двойку ему в живот и сделал классический перевод в голову: два снизу, делаю оттяжку и бью через его руку в голову. Индонезиец отлетел метра на полтора в конкретный аут. Но сам по себе парень мне очень понравился: школа, дух, без грязи, но класса у него на меня не хватило.

- Ваша шестая, последняя успешная, защита состоялась десятого мая 1997 года, претендент на титул – Левандер Джонсон.

– В США я боксировал с Левандером Джонсоном уже не от японцев, с которыми как раз разорвал контракт, а от французов. Предыстория этого матча такова. Перед японцами я поставил вопрос о достойном вознаграждении. Говорю им: у меня популярность, телевидение, а вы мне так мало платите. Те в ответ предложили самому найти, кто будет платить больше. Я их поблагодарил, и начал сам двигать всё это дело. Были предварительные контакты с главой Universum Box Promotion Клаусом-Питерем Колем и президентом промоутерской компании Sauerland Events Вильфредом Зауэрландом, но они побоялись со мной связываться, так как, у меня еще действовал контракт с японцами и с ними надо было судиться. В итоге я вышел на известных французских промоутеров Мишеля и Луиса Аккариес. Братья пообещали мне помочь с судами, и в 1996 году я заключил с ними договор, уйдя от японцев, которых этот мой смелый шаг, конечно, шокировал. Они не верили, что смогу сам себе найти промоутера, к тому же братья Аккариес это не кто-то там, они входят в пятерку лучших промоутеров мира. Далее в Санто-Доминго на конгрессе WBA был суд, французы мой контракт у японцев перекупили, и в ринг на бой с Левандером Джонсоном я вышел уже от них.

Вообще то, этот матч должен был проходить в апреле месяце в Неваде, в «MGM Grand Las Vegas», в андеркарте боя Майка Тайсона. И для меня это было... Не я первый, кто вам скажет, что хрустальная мечта каждого боксера-профессионала боксировать в Мекке профессионального бокса. Но не получилось, так как гаденыш Тайсон (смеется) сломал палец на дискотеке, и его бой был перенесен на два месяца, а вмести с ним, перенесли и все шесть титульных боев, что стояли в андеркарте. Все это было очень неприятно, так как под этот день и час у нас была сверстана целая программа, мы готовились, а тут бац и все отменяется. В итоге наша встреча с Левандером Джонсоном состоялась десятого мая 1997 года в «Convention Center» города Майами, под промоуцией мистера Дона Кинга.

«Такого ничем не прикрытого беспредела в профессиональном боксе никогда не было»

Скажу сразу, что в то время Левандер Джонсоном был единственным в мире боксером, кто мог победить Орзубека Назарова. Единственным. Действительно классный боец, высшей категории. Моего класса и уровня, но вот психологически оказался слабоват. Уже на предваряющих нашу встречу пресс-конференциях было видно, что он сгорел.

Бой шел по накатанной тактике и тому плану,  что себе наметил. Американец пытался что-то изменить, но тщетно: уже в третьем раунде я очень жестко достал его через перчатку, послав в нокдаун. Джонсон был потрясен, и в дальнейшем ничего сделать уже не смог. А шестой раунд, когда я его дважды сбил с ног, вообще стал для него фатальным. Если вы посмотрите запись поединка, то обратите внимание на то, сколько длился перерыв между шестым и седьмым раундами. Звучит гонг, мы расходимся по своим углам, и перерыв длится 1 минуту 40 секунд. Минуту сорок! На записи очень хорошо видно, как я сижу в своем углу, как с ринга выгоняют моих секундантов, а в это время сторона Джонсона активно продолжает приводить своего бойца в чувство. Он пропустил два очень страшных удара, которые потрясли очень основательно, а если подсчитать, сколько он всего пропустил ударов за все шесть предыдущих раундов… Это же все накапливается. И вот перерыв идет минуту сорок. Такого ничем не прикрытого беспредела в профессиональном боксе никогда не было, и все это с позволения организатора матча и промоутера Левандера Джонсона – мистера Дона Кинга, который сидел у ринга.

Мы вышли на ставший заключительный седьмой раунд, и остановить меня было уже невозможно. Где-то на семнадцатой секунде я его снова очень здорово достал. Это была затяжная многоударная серия. Здесь же сказался и тот шквал ударов, что он пропустил ранее. Американец упал, уже не в силах продолжать.

- Как себя чувствовал мистер Дон Кинг? Вы общались с ним после боя?

– А как же, конечно общался. Вы знаете, если говорить откровенно, то я его очень уважаю. Очень. Дон Кинг действительно король мирового профессионального бокса, и ко всему умнейший человек.

Балагур, всегда веселый. Первый раз я увидел его грустным как раз после поединка против Джонсона, точнее будет сказать, что именно я и сделал его грустным. После боя мы с Луисом Аккариесом столкнулись с Кингом в подтрибунном помещении. Луис его поприветствовал, сказав: «Дон, хочу тебя познакомить, – это Орзубек Назаров». Американец посмотрел на меня, у него перекосилось лицо, а затем последовал крик: «Я тебя видеть не хочу! Видеть не хочу!» Потом он смог взять себя в руки, заулыбался, пожал мне руку и сказал: «Орзубек, ты действительно супербоец, но ты ошибся, отказавшись работать со мной. Ошибся».

- О чем это он?

– Пока у меня шла контрактная война с японцами, те продали мой контракт Дону Кингу, а я в это же время заключил соглашение с французами. Потому то и был суд в Санто-Доминго.

- Что вы ему ответили?

– Дон, это жизнь и я ничего не могу сделать. Кинг, разговаривать со мной не хотел. Пожал руку, пожелал мне удачи и удалился. Луис мне тогда сказал, что Кинг меня еще вежливо послал, потому что довести Дона до такого состояния редко кому удается. Я был собой очень доволен, так как порвав Джонсона, я порвал и самого Кинга. Просто порвал.

- Закрывая тему вашего суперматча с Левандером Джонсоном, напомню, что в конце сентября исполнилось ровно пять лет с момента его трагической гибели …

– Чьей гибели? Левандера Джонсона?

- Да, именно.

– Он погиб???

«Затем Дон Кинг закричал: «Я тебя видеть не хочу! Видеть не хочу!»

- Семнадцатого сентября 2005 года Левандер Джонсон проводил бой в ранге чемпиона мира IBF в легком весе с претендентом Хесусом Чавесом. Поединок был очень жесткий. После десятого раунда Джонсона осмотрел врач, но боксер был уверен, что сможет продолжать бой. Одиннадцатый раунд стал для него действительно роковым. На тридцать восьмой секунде рефери Тони Уикс остановил бой, и Джонсон, жалуясь на головную боль, отправился в раздевалку. Там он потерял сознание и был доставлен в больницу. Томография показала наличие гематомы в его голове и спустя пять дней, вследствие повреждений, полученных в бою, он умер….

– Да вы что… Это точно тот Джонсон? Вы не ошибаетесь?

- Орзубек Пулетович, я не ошибаюсь. Это именно тот Левандер Джонсон, ваш бывший соперник в ринге.

– Вот оно как значит … (запоздалое известие о кончине американского боксера произвело на моего собеседника тяжелейшее впечатление – прим. автора).

Я знаю одно, что после меня он год не боксировал, потому что тогда во Флориде я его очень сильно сломал… И как мне говорили промоутеры, помимо физических увечий, у него была очень тяжелая психологическая травма. А вот как складывалась его дальнейшая жизнь и карьера, вот это я упустил… А этот Чавес, это не тот – Хулио Сесар Чавес?

- Нет, это не легендарный Хулио Сесар Чавес, который был одним из сильнейших боксёров на рубеже 80-90-х годов прошлого века, этот Чавес тоже мексиканец, но его имя не Хулио Сесар, а Хесус. Он не родственник, а однофамилец.

– Понятно. Я очень сожалею о кончине Левандера Джонсона, и скажу, что наш с ним бой в 1997 году, скорее всего, и стал отправной точкой к его трагической гибели…

- Свой последний титульный поединок вы провели против француза Жана-Баптиста, и этот бой в итоге стал для вас последним в карьере. Ваше поражение все-таки по причине травмы?

– Жан-Баптист Менди … (имя французского боксера было произнесено Назаровым очень тяжело – прим. автора). Вы знаете, там было очень много факторов, которые наложили на этот бой свой неизгладимый отпечаток, сделав его таким, каким он получился. Недавно я в очередной раз просмотрел тот свой бой против Менди. В этот момент подошла супруга и, увидев, как у меня меняется лицо, попросила, чтобы я в очередной раз себя не травмировал и не мучил.

Бой был неимоверно тяжелым. После него я стал инвалидом, хотя сейчас я к этому и отношусь очень спокойно. Смеюсь и шучу, езжу за рулем автомобиля и.т.д., но это сейчас. За прошедшие годы я сумел приспособиться к своему увечью. А что до факторов, которые негативно повлияли на мой бой с Менди… В 1997 году я попал в перестрелку, получил ранение руки и потерял очень мне близкого друга. Психологическая травма была очень тяжелая. Далее началось очень серьезное давление со стороны прессы, писали, что Орзубек Назаров мафиози.

- Давление шло от нашей прессы?

– Травлю начала наша пресса, а потом ее подхватила и зарубежная. Ситуация была очень серьезная. Когда я прилетел во Францию, то именно под эту тему были организованы несколько пресс-конференций. Из-за этого начались неприятности и у моих французских промоутеров: их обвинили в том, что они пригрели на своей груди русского мафиози, который прикрывается карьерой боксера. Все это вкупе с ранением и сказалось в бою с Менди. В нем я уже не был тем железным Орзубеком Назаровым, которого все знали, и, тем не менее, смог достойно выступить во всех отведенные регламентом двенадцати раундах.

«Перед боем с Менди я одним глазом видел только черные точки»

Вот еще что. От переживаний по поводу всех описанных выше событий, перед боем у меня воспалился травмированный в 1994 году глаз, который тогда запаяли лазером, чтобы я смог продолжить карьеру. Так вот, перед боем с Менди я одним глазом видел  только черные точки. На этом основании можно было встречу с французом перенести, но я не придал этому большого значения. Нормально отбоксировал первые три раунда, а в четвертом француз грязным приемом усугубил повреждение того самого многострадального глаза. Я вернулся в угол и сказал Александру Зимину,  что ничего не вижу, но он уверил, что все пройдет. В следующем перерыве я сказал ему то же самое, и тогда Зимин предложил остановить бой. В ответ я сказал, что никогда больше с ним не поздороваюсь, если так сделает. Наступил момент, когда тренер должен был взять ответственность на себя, но Васильевич этого не сделал.

- Да… Ваша ситуация в деталях напоминает знаменитую историю или скорее трагедию Эдди Фатча и Джо Фрезера. После избиения, которому подверг Мухаммед Али слепого Джо Фрейзера в четырнадцатом раунде их третьего боя, в перерыве Эдди Фатч сказал своему подопечному, что собирается остановить бой, и Фрейзер отреагировал так же, как и вы. Но Фатч схитрил, предложив Джо назвать число показанных им пальцев. Он поднес раскрытую ладонь к самому лицу своего боксера, и тот сказал, что видит два пальца… Из их угла тут же вылетело полотенце. Прошли годы, а Джо Фрейзер так и не смог простить своему тренеру это белое полотенце.

– Да, все так. Тренер Фрейзера смог, а мой Васильич нет. Но он и думать не мог, что у меня такая проблема. Он работал в Японии, а я во Франции. Он приезжал, готовил меня к боям, выводил на них, но, что случилось, то случилось. Я же больной на голову. Спортивный азарт и все прочее… Когда в последний раз смотрел этот бой, то еще раз убедился, что не проиграл. Понимаете? Мне не хватило ровно одной минуты, чтобы размазать этого Менди! Минуты! В одиннадцатом и двенадцатом раундах я его попросту размазывал по рингу! Надо было только начать прессовать его не с десятого, а с восьмого раунда! Ломать его! Ломать! Начни я его давить чуть раньше, то он бы не устоял. А в итоге… В принципе, победу могли отдать и мне, но здесь негативную роль сыграла финансовая политика. Если бы я его уронил, то выиграл бы матч, а так получалось, что какой-то неизвестный боксер Менди побеждает самого Назарова, и это создало бы большой ажиотаж, что привело бы к очень громкому матчу-реваншу, появлялся вариант заработать действительно хорошие деньги. И реванш должен был состояться уже в Лас-Вегасе, но … Этого не случилось, так как я ушел с ринга: через день после боя с Менди я лег на операцию, она оказалась неудачной, вторая тоже, и только третья дала результат. И это за один месяц. На этом все и закончилось.

Первая часть интервью - здесь