4 мин.

Как бабуля-знахаркa Витале Мутко жизнь наладила

367

 

   Матрос-моторист 2-го класса Виталя  Мутко был страшно опечален : злой боцман сухогруза Сочи-14 Степан Мельдонченко в очередной, седьмой или восьмой раз, заловивший ушлого подчиненного за несанкционированным сном во время вахты, решил таки устроить ему козью морду. К трём-четырём веским подзатыльникам и не менее увесистому поджопнику он добавил витиеватую фразу, доходчиво поясняющую незадачливому морячку о недвусмысленном знакомстве боцмана с матушкой последнего, с некоторыми пикантными интимными подробностями и деталями.

  В завершении Мельдонченко потребовал чтобы завтра ( дословный перевод с матерного на общепринятый от автора) на его половом члене и в половом органе женщины легкого поведения, оказавшей боцману оральные интимные услуги, было побывавшее в интимных отношениях заявление об увольнении, побывавшего в нестандартных интимных отношениях в пассивной позиции, матроса-моториста второго класса Мутко.

bb

  Все, жизнь Виталика рухнула : прощай мечты о загранке, кроссовках Адидас, ментоловых сигаретах Салем, толпе блондинок дерущщихся на причале за обладание навьюченного заграничными подарками героя-морехода.   Вот с такими горестными мыслями, поникшим взглядом и потухшей головой и ввалился, выжженный горем изнутри, Виталя в 8-метровую неермитажеподобную комнатуху своей общаги, и тут начались чудесные чудеса.... В комнату ворвалось нечто огромное, румяное, пахнущщщее самогонкой, духами Красная Москва и домашними пирожками, облаченное в цветастую безразмерную юбку, орущщщее и хохочущщщее существо - ето была лубимая Виталиком краснодарская бабушка-станиШница Лукерья Дормидонтовна Мутко.

cc

Одной рукой обнимая внучика, другой она с ловкостью, которой позавидовали все вместе взятые члены заслуженных и краснознаменных трудовых династий Кио и Акопянов, начала метать на стол баночки, бутылочки, свертки и сверточки, которым бы в лубое другое время Виталик был бы неимоверно рад, в лубой другой день, но не сегодня.... Заметив острым знахарским взглядом, что реакция на всегда радовавшие внучека гостинцы, стремится к уровню емоций персонажей картины Сурикова Утро Стрелецкой Казни, Лукерья Дормидонтовна быстро взяла внучека в оборот и дозналась о истинных причинах тотального упадка духа.

Призадумавшись на пару минут, бабуля с лукавым видом попросила карандашик, бумажку и вышла в коридор. Возвратясь через минуту она протянула размякшему внучеку бумаженцию и подмигнув заверила, что все его проблемы решены, она нашептала древный заговор, его надо только показать боцману и всего-то делов. Виталик раскрыл вспотевшую ладошку, на которой пиратской черный меткой лежал смятый листочек, поднеся его к глазам, почти списанный на берег матрос изумленно прочитал (орфография и пунктуация Л.Д.Мутко) :" Дай мне сказать от моего сердца, епто: хто мово Веталю малохольного с егойной работы попрёт - у того ентое самое окаянное место ко всем бабам будет кольцом, и ни к одной концом. Полная и безоговорочная емпатенция."

 

nn

Послушный Виталик на следующий день, одновременно с заявлением об уходе, предьявил боцману бабулино творение, за что был снабжен еще двумя поджопниками, хотя, видимо исходя из возраста авторши, про инимные подробности возможного знакомства с ней бывший начальник Виталика не упомянул....

Прошла неделя, ссухопученный матрос начал собирать манатки - из общаги попросили съехать. Бабуля улыбалась, закусывала припертый ею буряковый самогон припертым ею же ароматным салом и говорила : " Терпи, паря, епто, все будет зашибись...." И вот, когда вещи были собраны, самогон допит - в дверь постучались, ну как постучались - поскреблись как-то жалобно-жалобно. Виталя открыл и обомлел : на пороге стоял в дрезину пьяный боцман Мельдонченко, по граждане, размазывающий пьяные слезы какой-то скомканной бумажкой. Увидев охреневшего екс-матроса, боцман со всхлипом швырнул ему обильно пропитанную бумжку в лицо и простонал : " Забери, гадёныш, заяву свою и бабке свое проклятой скажи, чтоб расколдовала меня - семья рушитсяяя на хеееер...." - плач перешел в бессвязное бульканье и бывалый моряк рухнул на пол, как якорь сухогруза на дно Черного моря. Надо-ли говорить, что Виталя был восстановлен на судне и даже назначен старшим смены. Вообще, встречая его на борту корабля грозный боцман как-то заискивающе улыбался и старался быстрее, килечкой, слинять с курса внучека вредной кубанской знахарки.

А предприимчивый Виталя заклучил заветный листочек в красивую рамочку, всегда вешал ее на самом видном месте в доме, и, как-бы невзначай, пригласив очередного своего начальника в гости, показывал ее и прихохатывая рассказывал вышеуказанную историю, как-то особенно заглядывая боссам в глаза. Начальники задумывались и начинали поглядывать на него как-то по новому, уважительно и с некоторой опаской....Он ни разу, таки, не был уволен.