Николай Валуев: «Если чувствую, что выигрываю по очкам, зачем еще добивать?»

Обязательный претендент на титул чемпиона мира по версии WBA в супертяжелом весе россиянин Николай Валуев дал интервью, в котором рассказал, что ему не хватает спортивной злости, что больше всего на свете боится потерять себя и что с педофилами нужно бороться.

О недостатке агрессии: «Не спорю, кровожадности мне природа не дала. И считаю, что это к счастью… Желание подавить соперника возникает лишь на ринге. И то до какой-то границы. Если я чувствую, что уже победил по очкам, зачем еще добивать? А в жизни – ну, бывает, когда кто-то уже слишком зарывается и творит беспредел. И то, я сначала подумаю, как бы не вышло – сильный побил слабого… Даже если это и подонок, еще не значит, что надо сразу задавить, растоптать. Да, я еще не побывал в нокдауне и даже близко к нему не был. Но по жизни мне не раз приходилось оказываться в тупике. От безысходности даже решал завязать с боксом, но из уважения к уже проделанному труду продолжал бои. Не смог сбежать, как капитан с тонущего корабля… Да и не время сдаваться – вся страна понемногу встает после удара».

О России: «Да, Россия пока не очухалась, но уже приподнялась, оперлась на локоть… Страна возвращается к вечным ценностям: семья, Бог, Родина. Сейчас это слышно чаще, чем десять лет назад. По счастью, предки оставили нам громадную территорию и неисчерпаемые природные ресурсы, поэтому мы и выдерживаем такие страшные, почти смертельные удары. Если бы что-то подобное случилось, например, с какой-то Швейцарией, от страны осталось бы мокрое место. Подыматься было бы уже некому… А у нас – герои найдутся».О страхе: «Я опасаюсь не нокдаунов. Страшно не падение как таковое, а если ты потом так и не смог подняться. Пережить проигрыш труднее, чем взять приз. Я смог, переборов себя... Самое страшное – потерять себя. Но я этого не боюсь, а скорее избегаю. Меня от слишком уж сильных страхов еще в детстве избавили родители. Вот, когда мой пятилетний сын Гриша выходит один на улицу, я и в самом деле начинаю бояться. Но это нормальный отцовский инстинкт…

Вот ситуация с питерским боксером, который забил педофила. Если все было именно так, я ему аплодирую. Любой мужик представляет себя на его месте: «А как бы поступил я сам?!» И ответ напрашивается один: если бы каждый педофил и маньяк знал, что за свое сатанинское преступление будет тут же растерзан как минимум отцом ребенка или правосудием, детей пропадало бы меньше. Это не только возмездие, а протест самой души… Есть случаи, когда логика, разум уже бессильны. Можно назвать это аффектом, а можно – реакцией на беспредел. Если бы я, не дай бог, своими глазами увидел сына в таком кошмаре, то, не думая, оторвал бы маньяку голову. Исходя именно из отцовских чувств! И, скорее всего, совесть бы меня потом не мучила… А быть этаким добреньким к изуверам-садистам можно, пока дело впрямую не коснулось тебя самого. Это уже не ринг, тут-то и нужно добивать. Для меня ясно одно: существа, посмевшие глумиться над беззащитными детьми, – нелюди. Их легче уничтожить, чем изменить».

О сыне: «С маленьким сложнее: его желания, рефлексы бегут впереди. Но я добился, что одного моего взгляда или изменения тембра голоса уже достаточно. И я рад, поскольку не хочу доставать ремень… Когда вожусь с сыном, думаю: «Он вырастет, ему будет не до меня. Надо ловить момент, пока он со мной». Кстати, это залог того, что твои дети приведут к тебе твоих внуков. Так что отложите дела и хотя бы сходите с ребенком на детский фильм…» – цитируют Валуева «Аргументы и Факты».