Куда пропала Миронова? Вернется ли Резцова? И как не потерять команду без Кубка мира? Отвечает 27-летний шеф биатлонисток
Наш биатлон ждет уникальный сезон: без международных соревнований, но с возможностью экспериментировать, без зарубежных сборов, но с поездками по легендарным советским базам.
У 27-летнего Артема Истомина тоже новая роль – он возглавил первую смешанную группу в российском биатлоне.
Изначально она планировалась женской – и потенциально сильнейшей: Кристина Резцова, Светлана Миронова, Лариса Куклина, Екатерина Носкова, Наталья Гербулова, Анастасия Гореева, Ксения Довгая, Елизавета Каплина. Потом примкнули друзья – Карим Халили и Даниил Серохвостов. Потом женская часть просела: Резцова ушла в декрет, Миронова выпала из работы по здоровью, а Куклина ушла в мужскую группу Юрия Каминского.
Мы встретились с Истоминым во время сбора на Семинском перевале (Алтай, высота 1700-1800 м) и узнали, как работать в новых условиях, почему вернулся Виталий Норицын и чем мотивировать спортсменов в такое сложное время.
«На Семинском перевале такая же высота, как в Антхольце. А там пройдет следующая Олимпиада»
– Почему выбрали Семинский перевал и почему именно сейчас – на первый снег?
– Вкатка на Семинском перевале – своего рода эксперимент. Хотя и Матвей Елисеев пробовал вкатываться здесь, и Кристина Резцова в прошлом году приезжала. Для нас это очередной этап подготовки, мы провели большой объем базовой работы над повышением физического потенциала в июле-августе. И делали это без высоты; а чтобы нам получить хороший тренировочный эффект, нужны условия среднегорья. Это необходимо, чтобы вывести спортсменов на новый качественный уровень.
Начало октября мы провели в Сочи, там готовились, чтобы заехать на Семинский уже более адаптированными к нагрузке, к высоте.
Тренеры, которые проводили здесь много сборов, отмечали хороший эффект после этой горы. И он сохраняется долго. Но нам просто нужно было забраться выше, чем в Сочи. Здесь же высота сравнима с той, что в Антхольце. А там как раз пройдет следующая Олимпиада. Мы готовимся с прицелом на Игры.
– В начале сбора снега не было – вы говорили, что это даже хорошо. Почему?
– У нас много подготовительной работы – большой объем беговой, силовой, аэробно-силовой. Когда мы сюда приехали, у нас даже в планах не стояло тренироваться на лыжах до конца октября. Поэтому мы идем по плану: провели часть беговой работы – спускались вниз, бегали на роллерах. И параллельно привыкали к лыжам – начали с классики, потом перешли на конек.
Снег здесь натуральный, свежий. Он туговатый – и для нас это хорошо, потому что скорость не такая высокая и можно отрабатывать технику.
– Высота – это всегда риск. Как не загнать спортсмена, чтобы потом не выпал сезон?
– Можно и не на высоте загнать. Основное правило – адекватное соотношение интенсивности и объема. У нас в группе нет такого, что в один период мы делаем только объем, а в другой – только интенсивность. Просто когда идут блоки интенсивной работы, мы убираем объемы – и наоборот.
В этом году у нас интенсивность снижена относительно прошлого сезона – все-таки он был олимпийским. Кто в том году так не работал, у кого не такой высокий базовый уровень тренированности, у тех, конечно, интенсивность повыше.
Сейчас нужно восстановиться после Олимпиады – в первую очередь, а во вторую – заложить базу, на которой они будут проводить тренировки в дальнейшем.
«В горах ты подальше от цивилизации, тут меньше соблазнов для спортсменов. Это хорошо»
– База на Семинском – специфическая, все довольно устаревшее. Команде подходит?
– Здесь хорошее место, хорошая высота, хорошие условия по климату. Сколько мы здесь были – еще ни разу из-за погоды не поменяли планы.
Да, есть бытовые минусы – условия, может, не такие, как на других базах. Но, думаю, из-за всей этой ситуации и сборная, и регионы будут чаще сюда приезжать. Тогда на это место обратят больше внимания и поддержат, будут обустраивать, чтобы сборная могла здесь проводить полноценные сборы. И не одна-две группы, а все команды лыжников и биатлонистов.
– Но лыжники скептически настроены – не приезжают сюда.
– Пока да. Но если будет хорошая база, то и они подтянутся.
– Владельцы базы мечтают провести соревнования – реально?
– Если смотреть оптимистично, то почему бы и нет? Конечно, для этого нужно постараться, поработать над условиями, трассой, рубежом. Подобные стрельбища есть. Тут механические установки, но ими все умеют пользоваться. Правда, их не много (16), поэтому ужимаются регионы и сборная – согласовываем между собой тренировки, чтобы друг другу не мешать. На данном этапе это некритичные неудобства.
– А на трассе мешают? На вкатке очень много команд – на базе 250 человек.
– Пока не начались интенсивные тренировки, загруженность на трассе особо не мешает. Мы просто пораньше выходим, чем все остальные. Во время интенсивной работы попросим другие команды где-то сдвинуться, чтобы дать нам небольшой коридор.
Контрольные тренировки здесь пока не проводим – не рискуем.
– Прониклись этим местом? Алтай – особенные горы?
– Я вообще люблю горы, эти пейзажи. Тут ты находишься подальше от цивилизации, поменьше соблазнов для спортсменов. Все, что они делают здесь – это тренировки и отдых. И я думаю, это хорошо.
«Поначалу была сложность со смешанной группой – надо оперативно переключаться с мужчин на женщин»
– Как вам предложили стать страшим тренером сборной?
– Сначала поступило предложение возглавить команду на Кубке IBU. Я так понимаю, что возглавить одну из групп предложили Андрею Падину, также президент СБР Виктор Майгуров спросил и у меня – готов ли я к самостоятельной работе, на что я ответил положительно. Сказал, что готов, но сначала это нужно обсудить с Юрием Каминским, потому что я предполагал, что он будет против (Истомин работал ассистентом у Каминского – Sports.ru). У нас уже есть определенные совместные наработки – стратегия, планирование были выстроены.
Но ведь и мне нужно было идти дальше, развиваться. Я думал, что сначала это будут более молодые спортсмены.
– В итоге дали основу. Как набирали спортсменов в группу?
– Сформировали женский состав с Михаилом Шашиловым и Виктором Майгуровым. А с ребятами было так: сначала Карим Халили спросил, может ли перейти к нам в группу. Я сказал: этот вопрос нужно обсуждать не со мной, а с Каминским и Майгуровым. Но я был не против.
Потом так же ко мне обратился Даниил Серохвостов, на что я и ему ответил: этот вопрос нужно обсуждать со старшим тренером и президентом. Они обсудили, сошлись на том, что сейчас сезон неолимпийский, у нас есть возможность поэкспериментировать.
– В российском биатлоне же никогда не было смешанных групп?
– По-моему, нет.
– В чем сложность одновременно тренировать и мужчин, и женщин?
– Специфика в том, что между ними надо переключаться – нужно понимать особенности и женщин, и мужчин. И в техническом плане, и в плане переносимости нагрузок, и в плане психологии. В этом поначалу и была сложность – надо ведь оперативно переключаться внутри одной тренировки. Хорошо, что с этими парнями я уже работал, знаю их. Они самостоятельные, им я могу довериться – например, дать какое-то задание и не контролировать их.
Девочки и меньше знают то направление, которое мы сейчас ведем, и больше в теоретическом плане надо их поднатаскивать. Поэтому с ними чуть побольше работаем.
Карим и Даниил трудолюбивые, их порой приходится останавливать даже, чтобы они себя не загнали. Потому что они любят потренироваться. Мы с ними много отрабатываем технику, теорию – обсуждаем, что и для чего делаем. Чтобы у них было понимание, чтобы были более самостоятельными, управляли тренировкой, понимали, какие ощущения должны быть.
– А девушки в плане самостоятельности и погруженности как?
– Конечно, прибавляют в этом компоненте. Видно, что они заинтересованы. Понятно, что такие тренировки для них определенный стресс, кризис, который нужно пережить, на это нужно потратить сезон-два. Но без этого не стать топовым спортсменом. Они должны понимать, как контролировать свое состояние, как его правильно интерпретировать. В условиях сбора они находятся под нагрузкой, и порой спортсмен не понимает – то ли это состояние.
Конечно, у нас есть контроль. Каждый день они проводят самодиагностику, присылают данные. Плюс мы ведем антропометрию, смотрим переносимость нагрузки. Есть ЭКГ, оценка функционального состояния.
«У меня не было большого опыта в женской команде, поэтому позвал Норицына. У нас эффективное сотрудничество»
– Сколько в вашей группе людей?
– Сейчас на сборе 14 человек, из них 7 спортсменов. В нашей команде 2 тренера, 2 сервисмена, аналитик, врач-массажист.
– В тренажерном зале вы сами растягивали Халили. Почему – не хватает рук?
– У массажистов минимум три человека вечером, у них много забот. Я на это тоже отучился дистанционно, владею техниками растяжки и массажа. Поэтому и я с ними могу поработать.
– Летом вы отмечали, что в группе не хватает третьего тренера. Что-то изменилось?
– Есть такая проблема, потому что на рубеже надо, чтобы не один человек стоял. Сейчас мы не можем поставить себя на один уровень с норвежцами в этом плане, да у них и команда поменьше. Мы проводим групповые тренировки, и когда два человека приезжают на рубеж – тренер увидит только одного, либо же не увидит никого. Надо посмотреть в трубу, увидеть, что спортсмен делает на рубеже. И второй, получается, останется обделенным вниманием.
Когда мы работали с Каминским, у нас всегда были тренеры – и на трассе стояли, и на рубеже. И это было эффективно.
Сейчас, когда более равномерные тренировки, мы можем пожертвовать где-то технической частью, но сделать акцент на стрельбу – тогда я встаю на рубеж, и мы вдвоем там. А если проводится интервальная или техническая работа, то разбиваем – сначала техническую проводим, потом выходим на комплексную со стрельбой. Когда интервальная работа, Виталий Викторович один на рубеже, а я ухожу на трассу.
– Все-таки будете звать еще кого-то?
– В этом году уже, наверное, нет. Посмотрим, как сезон пройдет – от этого и будем отталкиваться.
– Почему в напарники выбрали именно Виталия Норицына?
– Тут много факторов. Я пришел в женскую команду, а большого опыта у меня не было – поэтому мне нужен был специалист, который тренировал женщин, чтобы побыстрее адаптироваться. Он со всеми этими девочками работал, знает их. Считаю, у нас эффективное сотрудничество – он где-то подсказывает, рассказывает их особенности, объясняет, как они переносят нагрузки, какие упражнения давать. В свое время он эффективно работал со стрельбой. Эти два фактора и сыграли роль в выборе второго тренера.
У нас нет четкого разделения – мы можем вместе стоять на рубеже, можем вместе уйти на трассу. В этом никаких проблем.
– Как писать планы для такой большой и неравномерной группы – у всех же разная подготовка?
– В биатлоне преобладает силовая выносливость – и это нужно всем. Другое дело, что кто-то более функциональный, кто-то – менее. Это мы учитываем. Нет крена в какую-то одну направленность подготовки, когда мы выделяем одно направление, а другое отметаем. Захватываем все направления, пытаемся со всех сторон подойти к тренировке.
Получается, что какой-то вид тренировок более эффективен для одних, а для других – это поддерживающая подготовка, и наоборот. Не сказать, что, например, Серохвостову не нужна силовая выносливость.
Они тренируются все вместе, по времени выполняют плюс-минус одинаковый объем. Если, допустим, тренировка три часа, то парни проезжают намного больше, чем женщины. Если девушкам по времени урезать работу, то они очень мало пробегут. Мощность у парней выше, ну а по времени примерно одинаково. Внутри самих тренировок, да, мы вносим коррективы для каждого спортсмена.
Вернется ли Резцова, что с Мироновой и почему ушла Куклина?
– Кристина Резцова ушла в очередной декрет. Какие у нее планы – вернется?
– Планы у Кристины оптимистичные. Конечно, она хочет выступать, соревноваться. В этом плане она боец, очень азартная.
К новости о беременности я отнесся хорошо, потому что сейчас есть и возможность. Да и как этому вообще не радоваться?
Сейчас она, конечно, тренируется. Направленность она знает – что нужно делать. Это не первый раз же. У нас есть отдельный специалист, который в курсе, как с такими девочками работать – Виталий Викторович. Она так же выполняет тренировочные нагрузки, просто они снижены.
– Ждать ли в этом сезоне Светлану Миронову? Что с ней сейчас происходит?
– К началу лета у Светы сложились определенные трудности со здоровьем. Она не могла выполнять предложенную нагрузку. На сборе в Раубичах вроде бы начала тренироваться, но мы видели, что она плохо переносит нагрузку. Откатились, снизили нагрузку, ушли в базовую работу. В июле опять попробовали зайти в развивающую – опять организм не адаптировался к ней. Снова скорректировали подход. Думали, что надо попробовать еще раз, даже завезли ее на высоту в Сочи. И все равно организм давал сбой.
Мы посовещались с врачом и решили, что лучше ей поехать в Москву и обследоваться. Отправили ее в одну из клиник ФМБА, они провели полноценное обследование. Сейчас она дома, восстанавливается, приступила к тренировкам. Втягивается, и как только восстановится, перейдет к более развивающим тренировкам.
Конечно, настрой у нее не такой, как был перед сезоном. Перед началом подготовки у нее горели глаза, она хотела тренироваться. Условия работать позволяют, а вот здоровье пока не дает.
– Она не рассматривает вариант с пропуском сезона, как делал Елисеев?
– Все зависит от того, как она будет восстанавливаться. Если все успешно, то к середине-концу сезона она может войти в нормальный режим и вернуться к соревнованиям, показать себя. Мы не ставим спешные цели, чтобы она быстрее восстановилась.
В этом сезоне у многих лидеров трудности, другие понимают, что не молодые – и если организм постоянно так натаскивать, то можно до следующей Олимпиады и не добегать. Поэтому кто-то посвящает этот сезон восстановлению – и это правильно, адекватно. Тогда и организм лучше адаптируется к нагрузкам и будет дальше развиваться.
– А в чем причина проблем Мироновой – перегрузилась в олимпийский сезон?
– Я не могу точно утверждать. У нее все-таки были болезни в конце сезона: и ковид, и ветрянка. Это могли и болезни свои отпечатки оставить. Может, и в совокупности. Но считаю, что это все-таки болезни. Они шли последовательно – практически в один месяц. Во взрослом возрасте переболеть ветрянкой – это тяжело.
Надеемся, что все будет нормально. Света – сильная функционально спортсменка. Думаю, даже если она пропустит сезон, то многого от этого не потеряет.
Что касается стрельбы, то корректировка, конечно, велась. Идеи есть, летом мы уже пробовали их воплощать. И в тренировках начало получаться, но посоревноваться не удалось.
– Почему Лариса Куклина ушла в группу Каминского – ей чего-то не хватало?
– Она перешла окончательно. Переход произошел по согласованию – она посоветовалась с личными тренером, с нами. У нее было желание попробовать себя в той группе, мы не шли вразрез с ней, не мешали, а поддержали.
Для меня важно, чтобы спортсмен верил в то, что он делает – это 50% успеха. Я считаю, что это приносит больший успех, чем когда спортсмен выполняет работу и не понимает, зачем она. Если она поверила, что там тренироваться будет более эффективно, то я точно не могу запрещать или отговорить. Я сам был спортсменом – знаю, что это такое. Это ее карьера, ее жизнь, ей самой принимать решение.
– Наталья Гербулова – сейчас лидер сборной. За счет чего она прибавила?
– Наташа сама отмечала, что в этом году приступила к тренировкам более осознанно, начала копаться, узнавать – что, зачем, почему мы делаем. Теперь она меньше жалеет себя, больше отдается тренировкам, соблюдает дисциплину – во всем, что связано со спортом. Это и питание, и режим дня, и отдых. Все в совокупности дало эффект. Главное – нужно придерживаться этого и дальше. Надеемся, что она справится.
Конечно, в тренировочном плане многое что поменяли. Значительно увеличился объем беговой работы, делаем больше аэробно-силовой – на роллерах, на ногах бегали в гору, делали имитацию.
– Гербулова говорила, что похудела – и это тоже помогло улучшить результаты. Она сама пришла к этому или ей подсказали?
– Мы не говорили, что кому-то надо похудеть. Просто с июня проводим замеры – один-два раза в неделю. Но для меня важны не антропометрические данные в абсолюте, а то, как они подходят к питанию, режиму питья – на тренировках, перед тренировками. Мы это все с ними обсуждаем, насколько и почему это важно. Я им приводил в пример топовых спортсменов, которые тоже об этом говорили.
– А до этого они не задумывались о том, что выходит за рамки тренировок?
– В России нет спортивной культуры питания. Например, в этом году Лагрейд говорил, что поменял отношение к питанию, и почувствовал, что в тренировках все стало по-другому, что организм функционирует лучше. Я и по себе это знаю, и по тем научным данным, которые изучал, насколько важно питание.
Одно дело донести это до спортсмена, а другое – чтобы спортсмен сам в это поверил. Это одна из сторон дисциплины, когда спортсмен загоняет себя в определенные рамки и держится в них не только с понедельника по пятницу, а всегда – независимо от того есть тренировки или нет.
Почему разладилась стрельба у Халили и что нужно исправлять Серохвостову?
– С парнями мы все это начали раньше – года два назад. Когда в команду пришел Каминский, мы стали больше внимания уделять этим вопросам – питанию, питью, режиму. Я ходил и смотрел бачки с водой – проверял, когда они пьют, заставлял пить. И объяснял, почему это важно – когда и сколько.
– Как Халили и Серохвостову тренироваться с девушками? Нравится?
– У них не всегда тренировки пересекаются – только если какая-то стрелковая работа или силовая. Скорости разные, хотя где-то девочки могут за парнями подержаться. В остальных моментах парни самостоятельны, у них свои задачи, своя работа над ошибками.
– К разговору об ошибках – в августе-сентябре у Халили заметно снизилось качество стрельбы. Почему?
– В этом году мы с ним обсуждали, что он хочет повысить скорострельность. Мы его идею поддержали, так как у него качество стрельбы было хорошее. А для дальнейшего роста как биатлониста нужно было сокращать время пребывания на огневом рубеже.
Если это делать ближе к Олимпиаде, то мы сильно рискуем. Естественно, увеличивая скорострельность, мы теряем в качестве. Только когда все это выйдет на более устойчивый уровень, мы сможем повысить качество. При повышении скорости стрельбы, повышаются риски, выявляются ошибки, которые были скрыты до этого.
Мы эти ошибки обнаружили – возможно, поздненько, но у нас не было до Кубка Содружества такой интенсивности. Потому что мы понимали, что летом у нас много соревнований – если еще и перед ними делать интенсивную работу, то как потом зимой бегать? Так что только на соревнованиях обнаружили эти ошибки – так получилось, что они пришли именно в этот момент.
Он знает эти ошибки, мы стараемся их исправить. Наладится ли стрельба к зиме? Не факт. Но наша задача – стабильно повысить скорострельность, чтобы ему было комфортнее. Конечно, надеемся, что сильно не провалимся в качестве. Потому что качество стрельбы на тренировках очень высокое.
– А какие цели у Серохвостова?
– У него другие – ему надо повысить стабильность стрельбы. Он может на тренировках стрелять качественно, даже лучше, чем Карим. Но есть некоторые моменты, которые больше связаны с его головой, с психикой работы на рубеже. Он может стрелять качественно и надежно, но это нужно перенести в соревновательный режим.
– Захлестывает гонка?
– Да, в том числе. И на соревнованиях выше колебания оружия – нужно работать над выстрелом.
«Сейчас никого не надо подстегивать или мотивировать. Цель должна быть одна – Олимпиада»
– Какие у команды глобальные задачи на сезон? К чему готовиться – к Кубку России, Кубку Содружества?
– Мы готовимся ко всему сезону, для нас задача – повысить уровень тренированности. Если нам это удастся, то они должны выступать более надежно. По крайней мере это относится к тем, у кого уже сейчас неплохой уровень тренированности – тем, у кого были низкие объемы, еще нужно переварить нагрузку. Поэтому не факт, что все с начала сезона будут показывать хорошие результаты. Но для нас задача – это общий зачет и стабильный сезон.
– Виталий Норицын сказал, что сейчас спортсмены не до конца понимают, что сезон пройдет без международных стартов.
– Да, наверное, так и есть.
– Как их мотивировать в данной ситуации?
– Для мотивации СБР создал бонусы в виде вознаграждений. Плюс для них цель должна быть одна – Олимпиада, а не конкретный сезон. Поэтому вся подготовка выстроена под Игры, и все ориентиры мы им задаем мировые.
У нас все разговоры об Олимпиаде. Мы объясняем, зачем делаем то или иное именно с точки зрения подготовки к Играм. Я думаю, на данном этапе никого не надо подстегивать или мотивировать – они все понимают, к чему готовятся. Они выбирали этот вид спорта не потому, что хотели только на Кубке мира выступать и все.
– Но до Игр еще три сезона – все дотерпят?
– На самом деле Олимпиада не так далеко. Мне тоже кажется, что я вот только пришел в команду, а это было после прошлых Игр – и уже прошла очередная Олимпиада. Все очень быстро пролетело, и для них все так же быстро пролетит. Мы уже тренируемся полгода.
Возможно, это (отсутствие международных стартов) будет заметно, когда сезон начнется, но у них все же есть система вознаграждений – и в регионах, и от СБР. Думаю, это тоже хороший бонус для них – можно побороться, заработать и не бросать. Но для них основное – это Олимпиада. Все верят и надеются, что к Олимпиаде мы будем допущены и нам удастся там выступить.
– За соперниками будете следить?
– Да, будем смотреть Кубок мира. И ребята будут – им самим будет интересно, кто как выступает, какие тенденции, будут анализировать гонки. Дистанционно можно все разобрать – есть аналитика и по скоростям, и по времени на рубеже. Мы и раньше наблюдали за разными гонками – когда ездили на Кубок мира, следили за тем, что происходит на Кубке России или Кубке IBU.
Фото: Семинский перевал – Учебно-тренировочный центр; РИА Новости/Владимир Астапкович, Артур Лебедев, Алексей Филиппов
Чтобы пропасть, надо быть))
Дальше не читал)
А Свете надо Любовь найти. Тогда полетит.