Интервью босса биатлона – Виктора Майгурова: примут ли нас со «Спутником V»? В чем сюрприз Пекина? И почему в России такой жесткий отбор?
Виктор Майгуров начинает второй сезон в статусе босса СБР.
Летом 2020-го он досрочно сменил Владимира Драчева в суперсложных обстоятельствах: финансовые проблемы в федерации, перестановки и ковид-ограничения, влиявшие на подготовку сборной.
Но и сейчас не легче – впереди Олимпиада со всеми сопутствующими факторами: обострившаяся конкуренция, сложная схема команды (по сути, по две амбициозные группы у мужчин и женщин), рост давления, которое промежуточно вылилось в крайне нервный отбор.
Мы спросили президента СБР о самом актуальном перед стартом олимпийского сезона.
***
– Отбор на Кубок мира не изжил себя? Не пора ли что-то менять?
– В моем понимании вообще бы не проводить отборов. Естественно, лучше формировать состав как те же норвежцы – с весны. А контрольные тренировки пусть носят текущий характер – показывают состояние, возможности спортсменов.
Все равно у нас в двух женских командах (8+8) собраны лучшие по результатам предыдущего сезона. И нам достаточно этих спортсменок, чтобы из них выбрать 12, которые поедут в Европу. То есть выступайте здорово в предыдущем сезоне (причем даже на российских стартах), попадайте на централизованную подготовку – и вы с большой вероятностью попадете на Кубок мира или Кубок IBU.
Первая команда у нас формируется больше по международным стартам, но вторая – в том числе и по российским. Дверь ни для кого не закрывается.
– Почему тогда мы все-таки проводим отбор?
– Потому что этого требует спортивная общественность, в том числе регионы. По мужчинам вы видели решение: 5 человек не участвовали в отборах, на Кубок мира оставалось одно место.
По большому счету, и у женщин две могли не участвовать – Миронова и Нигматуллина. Но чтобы проходить в команду без отборов, нужно показывать достойные результаты в прошедшем сезоне. Сегодня у нас практически нет явного-явного лидера у женщин, много спортсменок примерно одного уровня.
– В этой ситуации две гонки за два дня глобально что-то покажут?
– Покажут, но только на этот момент. А что будет через месяц или через два, и тем более на Олимпийских играх… Конечно, сегодняшние тренировки этого не покажут. Для этого у нас есть как минимум две команды. Те, кто сегодня начинают с Кубка мира, не обязательно уже попали на Олимпиаду. Есть состав на Кубок IBU – плюс-минус сопоставимый с основой по силам, так что будет ротация в декабре. Из тех, кого мы отсмотрим, сформируется заявка на Олимпиаду.
На Кубке России у спортсменов в распоряжении весь декабрь, плюс «Ижевская винтовка». Сильный спортсмен проявит себя там и попадет уж как минимум на Кубок IBU в январе – в соответствии с нашими критериями.
Критерии каждый год меняются – универсальных нет, но они во многом зависят от уровня наших спортсменов на этот период. Как бы мы ни хотели сделать критерии универсальными, к сожалению, этого не получится.
– Как все вместе пришли к решению по Ирине Казакевич, которая не впечатлила на отборе?
– Да, она 10-я и 15-я в контрольных гонках, но занятое место на отборе – это лишь одна составляющая. Ира – среди сильнейших в команде по ходу, по функциональной подготовке. Тренеры считают, что она способна справиться и со стрельбой. Три человека у нас прошли по тренерскому решению: Васнецова, Куклина, Казакевич. За счет результата на отборе прошла Резцова.
Ирина Казакевич прошла в команду, хотя не впечатлила на отборе в Тюмени
– Структура сборной, которую выбрали на этот сезон, оправдала себя?
– На мой взгляд, такая структура оправдана – хотя бы потому, что работают разные методики. Лично для меня вся сборная – это единое целое, а для тренеров существуют спортсмены из своей группы и не из своей. Но мне понравилось, что у них нет ревности на уровне «свой-чужой».
Я побывал на обоих отборах – и в Ханты-Мансийске, и в Тюмени. Тренеры смотрят на текущее состояние и адекватно воспринимают результаты, принимают решения. В женской части есть приоритет группе Шашилова, именно на сегодня. К сожалению, из группы Куваева перед отбором заболела Таня Акимова, Евгения Буртасова была нестабильна: не впечатляющий результат в спринте, но в масс-старте хорошо стреляла и в том числе благодаря опыту победила. Но ее функциональное состояние, на мой взгляд, далеко от оптимального.
Я рад, что в Европу отобрались вчерашние юниорки – Шевченко и Гореева. Я за то, чтобы они были в команде, как минимум начинали бы с Кубка IBU – и, возможно, кто-то из них пробьется на Кубок мира.
– У мужчин оба старших тренера – Каминский и Башкиров – едут на Кубок мира. Вас не напрягает возможное двоевластие?
– Двоевластия нет, старший тренер у мужчин один – Каминский. И у женщин один – Михаил Шашилов. Других старших тренеров в структуре сборной нет.
– И в мужском составе четыре человека из шести, которых тренировал Башкиров: Логинов, Гараничев, Елисеев, Поварницын.
– Поймите, что там делить полномочия особо не в чем. Один тренер дает задания своим спортсменам, другой – своим. Что касается их расстановки по стартовым группам и так далее, то даже в этой когорте есть понятная иерархия на основании предыдущего сезона. По этому принципу и будут расставлены приоритеты: кому первый выбор, кому второй и дальше. Не вижу проблем.
Комплектовать эстафету тренеры будут по спортивному результату – здесь все просто, этот момент меня вообще не беспокоит. До сих пор не было прецедентов, где бы мы не могли найти общий знаменатель.
– Вы только что общались на троих – со старшим тренером Михаилом Шашиловым и Ильшатом Нигматуллиным, личным тренером и мужем Ульяны Нигматуллиной (Кайшевой). О чем?
– Просто о взаимодействии. Последние два месяца Ульяна провела на индивидуальной подготовке – мы обсудили организационные действия до начала сезона. Пришли к тому, что Ульяна вписывается в общий тренировочно-организационный план Шашилова. Ее тренировки могут чем-то отличаться, но она пойдет в тех же рамках, что и команда: если сегодня стреляем, то и она стреляет; если сегодня катаемся, то и она катается. Может, Ульяна будет бежать больше или меньше, быстрее или медленнее, но со всеми.
Вообще, когда начинается сезон, всерьез тренироваться некогда. Есть гонка, потом заминка и отдых, переезд, следующий этап. В случае Ульяны и Михаила Викторовича ни у кого нет претензий, недомолвок, недосказанности.
Мы специально собрали после отбора всех личных тренеров и дали информацию в первоисточнике. Я акцентировал это: сборная – не закрытый клуб; нет такого, что мы отобрались, уехали и не трогайте нас. Наоборот, все личные тренеры знают своих спортсменов лучше, чем тренер сборной. А тренер сборной должен следить за всеми вместе, но учитывать индивидуальные особенности. Я призвал личных тренеров: не стесняйтесь писать тренерам сборной, они в любом случае ответят – если не в моменте, то в течение дня.
Мне как президенту абсолютно неважно, кто у нас будет лидером, кто будет выигрывать. А личным тренерам, конечно, важно, чтобы это были их спортсмены. Но мы делаем одно дело, поэтому нам надо больше общаться.
На Шашилова постоянно давят, говорят, что он видит только своих спортсменок. Это абсолютно не так – он готов разговаривать со всеми, принимать информацию. Он настроен на результат и одинаково заботится обо всех, в том числе об Ульяне.
– Сама ситуация с ее уходом из команды – насколько тяжелый момент для вас по части организации, дисциплины?
– Я привык так: если мы о чем-то договорились, все должны держать слово и обещания. Весной мы договорились о централизованной подготовке, но потом Правление большинством голосов пересмотрело это решение. С одной стороны, можно принять во внимание какое-то недомогание Ульяны (я бы не называл это травмой)… Просто если всем методы тренировок подходят, а одному не подходят – наверное, это надо обсуждать, искать выход.
Я – опять же – за общение. А не так, что у команды начался сбор, а спортсменки там нет. И нет никаких документов, писем, объяснений. По линии ФМБА все были допущены до сбора… Я бы не хотел сильно в это погружаться – мы миллион раз внутри обменялись этой информацией, все друг друга поняли и двигаемся дальше.
***
– Что с разрешением на въезд для тех, кто привился российскими вакцинами? IBU одобряет «Спутник», но страны требуют сдавать ПЦР-тесты.
– Правила въезда устанавливают страны, а не IBU. Вся наша команда привита российскими вакцинами, в первую очередь – «Спутником». Кто-то из спортсменов ревакцинировался в Европе, но это личное дело каждого, я не буду это раскрывать.
– Откуда берете информацию о Пекине – трасса, снег и прочее?
– Из официальных источников. Оргкомитет предоставляет данные, плюс в Китае работает Никита Крюков, тренирует лыжников. Они с Каминским общаются, какую-то информацию мы получаем.
Что касается снега, то наш сервис поедет туда в конце декабря на тест лыж. У нас намечено три этапа тестов для сервиса:
• планировалась Тюмень, но заменили на Ханты-Мансийск, потому что в Тюмени не было натурального снега;
• потом Чита;
• и вот в конце декабря – Пекин.
Чита по климатическим условиям, по консистенции снега, по влажности и по высоте приближена к Пекину. В Чите высота около 1100 метров. До конца ноября проведем второй этап тестирования там. Мы откалибровали более 100 пар и разделили: одни лыжи тестируем чисто на структуры, которые наносятся шлифт-машиной, вторые – на ручные накатки.
Плюс у нас разные порошки-парафины – отечественные и импортные. В итоге получается минимум 4-5 компонентов, которые мы должны протестировать в самых разных комбинациях. Тогда мы сможем сузить диапазон тестов на будущее, уже не тыкать иголкой в небо, а понимать: нужно обратить внимание в эту сторону.
– Что знаете о профиле олимпийской трассы?
– Нам присылали видео. Она чем-то похожа на Антхольц – почти те же 1600 метров, нет сильно крутых подъемов, но есть длинные, и высота так или иначе накладывает отпечаток. Там будет холодно. Скорее всего, там будет ветрено, будет, в основном, искусственный снег с некоторой добавкой натурального. На Олимпиаде может быть реальная лотерея.
– Олимпийскую неделю в прошлом сезоне отменили. То, что вы впервые попробуете трассу только в январе, большая проблема?
– На самом деле, нет. По своему опыту я это знаю: ну нет в этом беды. Если ты в форме, если ты бежишь, то бежишь по любой трассе. Пруха есть – прешь и прешь. Да, может, кого-то испугают крутые повороты, если они есть. А в остальном – беги и беги. Другой момент – возможно, в горах кто-то лучше себя чувствует, это индивидуально.
***
– В прошлом сезоне у сборной был главный тренер – Валерий Польховский, весной он ушел. Насколько сложно перераспределять функции без главного?
– Я отвечаю за коммуникацию всех тренеров между собой и коммуницирую с каждым. Этот сезон живем так. Я не буду присутствовать на каждом этапе, в этом нет жесткой необходимости – мы регулярно проводим совещания по зуму. С каждой группой, с юниорами тоже.
Я буду выезжать на отдельные этапы, но практически любые бытовые вопросы можно решать из Москвы. У нас хороший международный менеджер – она на связи со всеми отелями, начальники команд отрабатывают логистику. Тренеры владеют языками – те же Куваев, Загурский, Башкиров вообще говорит свободно. Не вижу проблем.
– Долг перед IBU за допинг-дела прошлого погашен?
– Да, в июне. Платили 3 года – точнее, с нас сам IBU удерживал часть полагающихся денег.
– В марте-2022 тюменская «Жемчужина Сибири» примет финал Кубка мира по лыжам. Биатлона в России не было с 2018-го – когда ждать?
– Международный календарь спланирован до 2026 года. Мы хотим восстановить наше полноправное членство в IBU в 2022-м. Если вдруг у IBU возникнет форс-мажор по отмене соревнований, то мы готовы, будем предлагать варианты после полного восстановления.
Я думаю, все держат в голове, что Тюмень и Ханты-Мансийск подготовятся к любым соревнованиям за месяц. Даже за две недели – при большом желании. Наша страна – визовая, это сдерживающий фактор, но, думаю, мы способны принять решение на уровне правительства: чтобы чартеры с этапа в Европе прилетели сюда, а вместо визы работала бы аккредитация. Прецеденты в других видах спорта уже были – тот же ЧМ по футболу.
– Дела Слепцовой и Устюгова рассмотрят только в 2022-м – насколько СБР в этом участвует?
– Мы со стороны наблюдаем. Юридически мы не имеем права вмешиваться и фигурировать там – это персональные дела спортсменов. Это не обвинения в адрес СБР.
– Но они соревновались как представители федерации.
– И что? Если кого-то дисквалифицируют – это же не значит, что дисквалифицируют федерацию. Так и с медалями: их получает не СБР, а спортсмены. И все премии, и так далее. Кто к нам обратился, тем мы помогали – советом, делом, но точно не деньгами на юристов.
– Пойдете на выборы президента СБР через полгода?
– Я живу по принципу «делай работу хорошо, правильно, а дальше посмотрим». Весной мы подведем промежуточный итог – делам, поступкам, в том числе выступлению сборной. И примем решение. Разочарования от своей работы или от условий, в которых приходится работать, у меня нет. Я вижу, что нужно сделать в следующие 4 года, чтобы был прогресс. И, в общем-то, мы уже начали это делать.
– У вас есть ощущение, что биатлон потерял в популярности – и по вниманию аудитории, и по количеству занимающихся?
– Нет, нет, нет. Не знаю, хорошо это или плохо, но как бы мы ни выступали – интерес не спадает.
Расписание трансляций первого этапа Кубка мира по биатлону в Эстерсунде: старт – уже 27 ноября!
Программное интервью Майгурова в финале прошлого сезона
Фото: biathlonrus.com; instagram.com/ulianakaisheva; РИА Новости/Александр Вильф, Алексей Филиппов
Ладно, записали, посмотрим.
А кого ещё ставить на место женской сборной?