9 мин.

Глава РУСАДА раскрылся у Познера. Хоть кто-то вменяемый в нашем спорте

736

На Первый канал в гости к Владимиру Познеру пришел Юрий Ганус – генеральный директор РУСАДА.

Ганусу 54, у него сильное резюме: несколько высших образований (в том числе – в сфере юриспруденции, бизнеса и управления). Он много лет преподавал в МГТУ имени Баумана, руководил Северо-западной морской компанией, был антикризисным управляющим в ЗАО «Ленстанкомаш».

В РУСАДА Ганус пришел в августе 2017-го – просто выиграл конкурс на открытую вакансию. За 1,5 года в спорте он, пожалуй, больше всего удивил позицией по допинговому кризису: отказался от популярной риторики отрицания проблем и выстроил диалог с иностранными коллегами.

Ну и главное – при Ганусе РУСАДА вернуло статус соответствия (это случилось в сентябре 2018-го), а позитивные сдвиги в антидопинговой работе заметили даже главные противники России.

Ниже – главное из беседы Познера и Гануса: о Родченкове, Степановых, Макларене, политике и допинг-системе в России.

Россию прессуют по допингу из-за политики?

– Я категорический противник проецирования политики на эту ситуацию – это совершенно разные вещи. Когда мы говорим о политике, то говорим о санкциях, политическом давлении. Политика, безусловно, участвует. Но главные проблемы – не внешнеполитические. Я видел, даже представители МИДа проводят параллели: дело Скрипаля и антидопинговый кризис. Так ни в коем случае нельзя.

Когда мы говорим о санкциях, мы говорим об интересах. Это присуще для борьбы за внешнее влияние, за распределение ролей в мире. Когда мы говорим о допинговом кризисе, мы говорим о ценностях. И здесь большая разница, огромная. Ценности – это то, что близко человеку.

Если мы выйдем на улицу и спросим у прохожих, как они относятся к санкциям, для многих еще придется комментировать, что это такое. Больше того, мы услышим от некоторых: надо налагать больше санкций на олигархов и еще кого-то.

Но когда мы зададим вопрос: если тренер вашего ребенка даст ему допинг – как вы отнесетесь? Конечно, негативно. Как вы отнесетесь к тому, что ваш ребенок конкурирует со спортсменом, употребляющим допинг? Конечно, негативно. И это во всем мире. Вопросы, связанные с ценностями, нужно решать как можно быстрее.

У РУСАДА отняли статус в 2015-м из-за множества положительных проб?

– Это вопрос не количества нарушений, а вопрос отношения к этому. Это тот же вопрос, который вызывает у некоторых лиц обеспокоенность: что будет, если мы откроем лабораторию, а там будет огромное количество позитивных проб? Опасаться этого не стоит. Безусловно, если там были призеры Олимпиады, мы лишимся медалей.

Но вопрос – в отношении страны: как страна будет реагировать? Вопрос кризиса связан, прежде всего, с реакций наших спортивных чиновников. Вопрос – в отношении государства к этой проблеме.

Россия признала доклад Макларена?

– Ричард Макларен, как бы ни пытались его порочить, уважаемый человек. Он успешен в судебных делах, он эксперт WADA. WADA – это регулятор данной области. Пункт признания нами доклада Макларена, как бы там ни был принят, считается зачтенным.

Необходимо разобрать доклады Макларена на дорожную карту и по всем обвинениям дать ответ. Если ответа не находится – значит, мы вынуждены их признать. И делать выводы. Эта моя позиция, к сожалению, отличается от официальной, но она находит отражение в работе международных федераций.

Они проводили и проводят проверки на основании докладов. И когда с нашей стороны возникает вопрос: а почему мы должны отвечать, ведь пробы были негативные? На минуточку, мы же не дали никакой оценки ранее этим докладам. А доклады – как скелеты в шкафу, будут еще долго греметь, если мы не разрешим этот вопрос раз и навсегда. Я никогда не выступал за признание доклада Макларена в целом – это было бы странно. Но разобрать на дорожную карту и ответить на все вопросы нужно.

Когда нас обвиняют, а мы не даем никакого ответа – значит, мы признаем? Здесь действует презумпция вины. Мы должны были давать ответ, мы не должны были затягивать. Меня спрашивали коллеги: Юра, объясни. Вы не даете ответа – значит, вы презираете всех?

Мы думали, что мы защищаемся? Да нет, мы отступали. Мы формировали вакуум, который заполнялся негативом. Мы часто занимаем такую позицию по многим вопросам: чуть свысока, не пытаясь ничего объяснить. Когда мы три года уходим от ответа – мы погружаемся в болото. И чем глубже, тем тяжелее потом выходить. За три года наше молчание сформировало информационное поле. Теперь одна из задач РУСАДА – восстановление доверия.

Степановы и Родченков – предатели?

– Впервые увидел Степановых на связи по скайпу на конференции iNADO (Международный институт антидопинговых связей). Я спросил их: у вас есть вопросы ко мне с точки зрения доверия? Я пришел не из спортивной среды.

Было молчание. И тогда я предложил им представить все материалы, которые у них есть. Я готов выехать в любую точку мира, оставил все контакты для организаторов конференции, чтобы они представили все доказательства. В результате тишина, мы не получили никаких подтверждений.

Роль информаторов значима, мы тоже продвигаем институт информаторов. Я юрист, я работал в судебной системе. Там были такие факты несправедливости, что я за голову брался. Судебный процесс заводит, но когда ты сталкиваешься с несправедливостью – честно, опускаются руки. Но у меня другой характер.

Что касается Степановых… Проблема в том, что формируется информационное поле одних или других лиц: Родченков – предатель, Степановы – предатели. Необходимо сопоставлять факты. Я знаю, что Родченков долго возглавлял лабораторию и потом покинул страну. На основании чего покинул? У меня фактов недостаточно. Но я за то, чтобы разобраться, а не пытаться вешать ярлыки. Я считаю, что очернение и дискредитация каких-либо лиц – это ложный путь.

У нас и правда была допинг-система, организованная государством?

– Мы должны сами разобраться в том, на каком уровне было применение допинга: Минспорта, ЦСП, федерации? Я с трудом себе представляю, что лично президент давал какие-то указания. Я пытался моделировать ситуацию, как это могло бы быть. Слушайте, для этого надо понимать вертикаль нашей власти.

После провальной Олимпиады-2010 следует наша Олимпиада в Сочи. Перед спортивными властями была поставлена нормальная задача: государство вкладывает деньги в инфраструктуру, а вы должны отобрать спортсменов и получить достижения. Кто как это понял и воспринял – об этом можно думать. Но я не люблю сослагательные наклонения.  

В РУСАДА работает отдел расследований по определенным федерациям. Мы преследуем дисквалифицированных тренеров, которых сопровождают автомобили с администрацией регионов, где располагается их ЦСП. Как к этому относиться?

Чегин вредит русской атлетике. Его уже сдают свои

Мы поэтому расторгли договор с одним из субъектов РФ (вероятно, речь о республике Мордовия – Sports.ru) по антидопинговому сопровождению. Потому что когда министр спорта республики прямо или косвенно приводит определенные угрожающие факты в сторону одного руководителя, либо когда мы видим сопровождение пожизненно дисквалифицированного тренера автомобилем с госномерами республики.

А тренер находится в составе сборной, таким образом дискредитируя… Мы что, будем говорить о том, что там нет поддержки допинга? Что тренер взял машину из администрации и сам пригнал? В этой ситуации сложно говорить о том, что администрация данного субъекта не имела никакого отношения к допингу.

Другие национальные антидопинговые агентства – наши враги?

– Все знают, что нашими критиками являются так называемые англосаксы, Нидерланды, Норвегия. Мы проводили конференцию, куда приехал директор Нидерландского агентства – он глыба в мире антидопинга. Приехал в Россию и выступил на нашей конференции. Председатель iNADO – так называемых крестоносцев, которые постоянно выступают за полное отстранение России – записал обращение к участникам нашей конференции, именно приветственное.

Один из руководителей WADA сказал, что взаимодействие с РУСАДА – образцово-показательное. И это не значит, что мы продаем или сдаем национальные интересы. Наоборот, мы выстраиваем работу на защиту интересов наших чистых спортсменов, тех, кто завершили карьеру, и на защиту будущих поколений.

Один из наших критиков – USADA. Так вот, мы тестируем американских спортсменов по заявкам USADA, в прошлом году выполнили более 100 миссий. Когда кем-то высказывается недоверие – это недоверие не к РУСАДА, а к российской антидопинговой системе. Ее ядром является РУСАДА, но в данный момент ввиду в том числе некоторых заявлений российской стороны есть разделение. Вопросы международного сообщества возникают именно к системе, которая представлена государственными спортивными чиновниками.

Когда мы получили соответствие – был сумасшедший шквал критики. Мы можем пуститься в шаблоны: Запад преследует Россию. Нет, давайте попытаемся понять. Коллеги поздравляли меня и РУСАДА, зная, какую работу мы проделали. Но они были против восстановления, потому что фактически Россия не выполнила условия, обеспечивающие соответствия. И это прецедент.

Россию пустят на Олимпиаду-2020?

– Нас отстранят, если РУСАДА потеряет соответствие. Мы можем его потерять, если будет установлено, что база данных Московской лаборатории изменена – и нельзя сделать никакие аналитические выводы.

РУСАДА сейчас независимо фактически от всех. Мы получаем государственное финансирование, но никто не может оказывать влияние на принятие решений. Меня могут снять наши акционеры – ОКР, ПКР. Можно сделать все что угодно, но крайне важно просчитывать последствия. После трех лет мы только-только вышли в конструктивное русло.

Мы назвали антидопинговые курсы фейком. Нам сразу же позвонили из РУСАДА

Фото: 1tv.ru; РИА Новости/Алекс Макнотон, Евгений Одиноков, Антон Денисов; REUTERS/Brian Snyder, Denis Balibouse

logoдопинг
logoWADA
logoЮрий Ганус
logoРУСАДА