8 мин.

«Из-за 5 сотрясений мозга я забываю, что делала на льду». Другая сторона фигурного катания

120

Откровения американки Эшли Вагнер, которая снялась обнаженной в поддержку ЗОЖ.

«Многие были бы удивлены, если бы узнали, как нам приходится работать»

Думаю, многие стереотипно считают, что фигурное катание – спорт для маленьких девочек. Что все мы там такие фарфоровые куколки. Не думаю, что люди реально задумываются о том, какие силы мы вкладываем в свою работу. Но это понятно, потому что зрители видят только конечный продукт.

Наша работа заключается в том, чтобы взять что-то очень сложное и техничное и превратить это в нечто красивое и легкое. Многие люди были бы удивлены, если бы узнали, что нам приходится для этого делать. Я провожу на льду 6 дней в неделю, каждый день занимаюсь физической подготовкой на арене по 3-4 часа, а вне льда – часа 2. Спорт – это моя жизнь. Я чувствую себя сильнее, когда прохожу через все трудности. Я упряма, я трудоголик, я просто одержима идеей быть настолько идеальной, насколько это вообще возможно.

Я росла как типичная «пацанка». Обтягивающие костюмы и блестки в фигурном катании меня не привлекали. Что мне действительно было интересно в спорте, так это скорость и ощущение катания по льду. Чувствуешь себя так, будто летаешь...

Я выросла в семье военного. Мой отец такой же стальной, как гвозди. Но знаете, что? Он сделал меня такой же. Если что-то было не так, или у меня был плохой день, то мне никогда нельзя было унывать и жалеть себя, потому что отец просто сказал бы, что я нытик. Это, конечно, не звучит, как поведение лушчих на свете родителей, но именно таких слов от родных не хватает современному поколению.

«Из-за постоянных падений мои ягодицы, возможно, уже не так чувствительны»

В фигурном катании нужно соблюдать очень странный баланс: ты должна быть настолько сильной, насколько это возможно, но и невероятно легкой. Поэтому нужно быть очень умной на тренировках, потому что все, что есть на твоем теле, тебе придется поднимать в воздух во время прыжков. Так что несмотря на то, что мы не выглядим очень мускулистыми, мы реально сильные, учитывая наш малый вес.

После прыжков мы приезмляемся с силой около 500 фунтов на квадратный дюйм. Это просто невероятно много. Большинство нашей мышечной силы идет в наши ягодицы и нижние мышцы спины – все то, что позволит нам сохранить баланс после приземления. Тебе нужно быть настолько мощным, чтобы противостоять этой силе и успешно приземлить прыжок.

Я нахожусь в воздухе всего 0,7 секунды, но этого для меня более чем достаточно. После приземления я точно знаю, как расположить руки, и что сделать для того, чтобы успешно выйти из прыжка. Что-что, а тут меня есть 21-летний опыт падений. Но это не самое страшное. Да, мои ягодицы из-за падений, возможно, уже не так чувствительны, но за годы ты учишься падать правильно.

В физическом плане у фигуристов очень молодой тип строения тела. Мы каждый день идем работать на лед. Во время тяжелого тренировочного сезона не бывает такого дня, чтобы я просыпалась с кучей сил и была готова к работе. Чувства полного восстановления мы просто не знаем. Но, думаю, элитные спортсмены привыкают к такому ощущению. Когда ты просыпаешься с болью и скованностью в мыщцах и должен опять тренироваться.

«Большинство людей хотят видеть женщину на льду, а не девочку»

На данный момент я одна из самых возрастных спортсменок в женском катании (Вагнер 16 мая исполнилось 26 лет – прим. Sports.ru). В нашем виде спорта очень редко кто-то выступает долго. Иногда в раздевалке я чувствую себя мамой. Многие фигуристки 15-18 лет. Кто-то около 20. А я на своей первой Олимпиаде выступала в 23 года. На тот момент я уже прошла пресловутый период «расцвета в фигурном катании».

Моим идолом всегда была Тара Липински. И вот в каком-то интервью я читаю, как она с Джонни Вейром рассуждает о том, чего ждать от фигуристов после Сочи-2014. И она удивилась, что я все еще выступаю. Она думала, что я уже завершила карьеру. Нет ничего более ужасного, когда твой идол списывает тебя со счетов! Но тогда я поняла, что раз уж она так думает, то так же рассуждает большинство людей. И именно это стало толкать меня вперед, да так, что я завоевала серебро на чемпионате мира-2016.

Эти молодые девочки прыгают каскады 3-3, но в конце дня они не сталкиваются с проблемами 26-летнего тела и организма взрослой женщины. Поэтому я считаю, что 17-летним девочкам куда проще, чем мне. Но также я уверена, что многое в спорте решает настрой. Когда ты становишься старше, тебе просто нужно менять правила игры.

В фигурном катании ты хочешь быть настолько маленькой, насколько это возможно. Это реальность спорта, реальность гравитации. Когда я пришла в спорт, я соревновалась с японками, которые тогда были фаворитками. И вот на каждом соревновании я смотрю на них, а они все такие маленькие и изящные! Причем – абсолютно натурально. Не то что я, со своими двужильными норвежскими генами. Я так неловко себя чувствовала из-за своего веса и своих форм... Если вы внимательно посмотрите на меня, то увидите, насколько мускулисты мои руки и ноги. Это все потому, что я одержима физическими тренировками. Я слишком сильно люблю поесть, чтобы отказываться от вкусняшек. Но после этого сажусь на велосипед и еду, еду, еду, еду... До тех пор, пока не выбьюсь из сил. Мое тело изначально просто не должно было быть таких размеров. Так что мне пришлось сломать систему.

Сейчас я думаю, что мое тело позволяет мне выглядеть на льду настоящей женщиной. И я думаю, что большинство людей хотят видеть женщину на льду, а не девочку. И если я показываю на арене историю любви, то это куда реалистичнее выглядит, чем если с такой же программой выступает 14-летняя.

«В 2009 году чувствовала, что просто заперта в своем теле»

За свою карьеру я перенесла пять сотрясений мозга. В 2009 году после самого ужасного падения я приземлилась на спину и ударилась головой об лед. И после этого мое тело просто стало отключаться. У меня постоянно были судороги, я практически не могла ходить и разговаривать. У меня было учащенное сердцебиение. Это было самое страшное, через что пришлось пройти моему телу. И как раз начинался национальный отбор на Олимпиаду-2010. Мое тело буквально делало все, чтобы я не могла нормально выступать. Я чувствовала, что заперта в своем теле. Эти симптомы продолжались три месяца, и все эти три месяца никто не знал, что со мной происходит. Я уже думала, что это останется со мной на всю жизнь, и мне придется привыкнуть.

Я ходила к неврологу, ходила к кардиологу, ходила ко всем -ологам, какие только существуют на свете. И, наконец, я попала к хиропрактику, который стал осматривать мою шею. И оказалось, что позвонок в моей шее сместился и давил на спинной мозг! Поэтому мне пришлось несколько месяцев переносить довольно болезненное лечение, чтобы привести в порядок шею и вернуть позвонок на место.

Все эти сотрясения определенно сказались на том, как мой мозг обрабатывает информацию. Моя кратковременная память не очень хорошая. Разговор со мной немного напоминает диалоги с Дори из мультика «В поисках Немо». Все это, конечно, очень влияет на мои тренировки и выступления, поскольку мне необходимо идеально запоминать хореографию. Так что для меня самая большая проблема – запомнить все правильно.

Еще я стала очень дислексичной. Под этим я понимаю особенности моего тела. Мой хореограф должен обязательно физически быть напротив меня и делать все движения одновременно со мной. Это очень помогает мне. Все тренировки я снимаю на камеру, чтобы посмотреть потом все со стороны. И я смотрю запись снова и снова, пока все не прочувствую.

Я постоянно забываю, какое должна делать следующее движение! У меня даже бывает такое, что прямо в середине выступления я просто впадаю в панику из-за того, что не помню, какая у меня программа. В такие моменты приходится немного импровизировать и стараться не паниковать еще больше.

Когда я только пришла в фигурное катание, то думала так: ты падаешь, ударяешься головой об лед, встаешь, отряхиваешься и катаешься дальше. Но в реальном спортивном мире все куда страшнее. Сейчас, думаю, люди начинают это понимать. Раньше я не могла бы вот так легко признаться: «Эй, у меня тут было много сотрясений мозга, у меня проблемы с балансом, а память не так хороша, как раньше. Но я все еще хочу поехать на Олимпиаду, так что не берите это в расчет». Такого делать было нельзя. Но сейчас общество стало воспринимать сотрясения куда серьезнее, так что спортсмены теперь могут говорить об этом.

Я много работаю для того, чтобы усилить мышцы шеи. Это помогает мне при падениях, потому что мне хватает силы в шее, чтобы не удариться головой. Чаще всего в фигурном катании падения на спину приводят к сотрясениям мозга. Так что тренированная шея очень помогла мне в моей карьере.

Источник: ESPN.

Фото: Gettyimages.ru/Harry How, Maddie Meyer, Atsushi Tomura; REUTERS/John Gress; Gettyimages.ru/Jamie Squire

logoсборная США
logoЭшли Вагнер