«Иногда просыпаюсь и думаю: “Я плохой баскетболист. Не умею бросать как профессионал”. Колонка Блэйка Гриффина
Автор: Блэйк Гриффин.
Эй, ребята, довольно досадно, когда вы говорите, что я совсем не собирался это делать. Смотрите как я выхожу после тайм-аута, план комбинации прямо написан у меня на лице: я собираюсь принять мяч за дугой стоя спиной к кольцу под смешным углом, затем делаю обманное движение, будто даю пас CP3 (нет уж, сынок), разворачиваюсь, хоп-степ и запускаю треху перед тем, как оказаться в первом ряду зрительских мест.
Док всегда говорит, если игра на грани – отдайте мяч Молодому Фундаментальному (Прим. пер. – Young Fundamentals – так Док Риверс называет Гриффина, по аналогии с прозвищем Тима Данкана – Big Fundamental – Большой Фундаментальный).
Хотел ли я, чтобы мяч, словно кирпич, попал в корзину рикошетом от передней дужки и верхнего края щита? Это вы мне скажите.
В общем, я не понимаю, почему все так удивлены, когда мяч влетел в кольцо.
Досадно, ребята.
Если честно, я не могу переоценить это попадание. Нравится ли мне забить один-другой данк? Конечно. Я делаю это для детей. Но, честно говоря, ничто не приносит такого удовольствия, как точный бросок в прыжке. С момента моего прихода в лигу люди говорили, что я не умею бросать. После драфта я помню, как Скип Бэйлесс сказал, что я никогда не стану кем-то больше, чем “Деннис Родман для бедных”.
Черт, Скип, неужели я не могу быть Родманом даже для среднего класса?
Честно говоря, были основания так считать. Первые годы в лиге я полагался только на свой атлетизм, поскольку именно благодаря ему я оказался в НБА. Проблема в том, что при таком подходе ты дико устаешь уже к февралю. В конце моего первого сезона в дни выездных игр я пытался встать с постели с мыслью: “Блин, я вообще способен ходить сейчас?” Вечером я выходил на площадку старался бегать вперед-назад, просто чтобы выглядеть как настоящий игрок НБА.
В общем, хейтеры, вы были правы. Как говорят дети, вы стали моими мотивароваторами. Я должен был улучшать свою игру на средней дистанции. Это правда.
Два года назад, даже год назад, я бы ни за что не стал бросать трехочковый с сиреной. У меня не было уверенности. Я читал статьи о том, как изменился мой бросок в этом году. Все это не так просто. Я действительно работал над изменением техники броска на протяжении последний трех лет. Нужны годы, чтобы изменить отдельные детали броска, которые прочно сидят в твоей мышечной памяти.
Я совершил более 250 000 бросков за три года с моим тренером Бобом Тейтом, чтобы перенастроить мозги. За день в среднем получается около 300 бросков со средней дистанции. У Боба есть поговорка: “Как ты будешь строить дом? Кирпич за кирпичом”. Как “Эппл” каждый год выпускает новую версию “iPhone”, так и мы год за годом продолжаем работать над разными аспектами моего броска.
Во-первых, самым сложным элементом для меня было научиться выпускать мяч в наивысшей точке прыжка, а не уже опускаясь вниз. Это критично, когда играешь против кого-то высоченного и длиннорукого, вроде Энтони Дэвиса или Тайсона Чендлера. Средний игрок в НБА, даже большой, как я, на тренировке способен попасть 80% своих бросков, когда защитников нет. Если против тебя защищается парень, вроде Тайсона – это другая история. Тебе нужно сильно отклониться или выпустить мяч на самом пике прыжка просто чтобы перебросить его. Для меня переучиваться было так сложно, что поначалу мне казалось, будто мяч каждый раз улетает выше щита.
Во-вторых, я заносил мяч слишком далеко за голову. Даже не знаю откуда это взялось. Техника броска формируется с самого детства, а со временем появляются плохие привычки. Я проводил в посте большую часть времени, пока играл в школе и колледже, поэтому не особо работал над броском.
В-третьих, я привык немного отклоняться назад, вместо того, чтобы выпрыгивать вверх по прямой линии. В-четвертых, наконец, мяч летел по слишком низкой дуге. Нужно, чтобы в конце рука осталась в положении, будто залез в банку с печеньем, а мяч летел ровно столько, чтобы камера успела поймать этот крутой момент, когда ты после броска в замедленном кадре лунной походкой отходишь назад, как это получается у Криса Пола.
Я люблю Боба, но иногда бросков так много, что, засыпая ночью, я будто слышу его шепот: “Ноги вместе. Отпускай на пике.” А ведь он даже не смотрит попал мяч или нет. Он просто стоит и наблюдает за техникой. Я волнуюсь.
Люблю тебя, Боб.
Можно я покажу иллюстрацию?
Вот, смотрите.
Сейчас мы работаем уже над пятой версией моего броска, а я еще иногда просыпаюсь и думаю: “Я плохой баскетболист. Я не умею бросать как профессиональный игрок”. Все равно, это очень помогает, я пользовался моментами, когда защитники бросали меня одного. В этом и смысл, хоть я не выхожу на игру с мыслью, что если сегодня я брошу по кольцу 17 раз, то 40% бросков должны быть со средней дистанции. Я не собираюсь доказывать что-то, но защитники должны уважать меня в любой точке площадки.
Люди все время говорят, что тот или иной игрок должен “исправить технику броска” или “улучшить защиту”, но далеко не все понимают, что на элитном уровне уходят сотни часов работы на малейшие изменения отдельных деталей игры. Почему? Пока я здесь оттачиваю технику броска с Бобом, где-то в другом зале тренируется Тайсон Чендлер, чтобы блокировать еще лучше и огорчить меня. С таким графиком переездов, как у нас, остается не так много времени на подобную работу. Каков будет ваш выбор теперь?
На протяжении долгого времени я только и слышал: “Клипперс” никогда не выиграют, потому что у них нет большого, который может забивать со средней дистанции”. А знаете, что самое странное для меня? Не думаю, что переживал бы так на счет постоянной критики в мой адрес, если бы не работал как сумасшедший. Иногда я думаю: “Блин, зачем я все это делаю? Люди просто хотят увидеть как я заколочу сверху пару аллей-упов”.
Несколько лет назад в доме моих родителей в своей старой комнате я нашел кое-что, что действительно меня мотивировало. Это была заметка из газеты “The Daily Oklahoman” про особенности тренировок Эдриана Питерсона во время его пребывания в университете Оклахомы. В мой первый год в университете тренер по физподготовке дал мне эту статью, а я ее повесил на стену своей комнаты в общежитии так, чтобы она была первым, что я видел, когда звонил будильник. Знаете о чем шла речь в той статье? Питерсон выполнял все упражнения на повышение выносливости, которые только есть в американском футболе, с утяжеляющим жилетом на себе, хотя сами по себе эти упражнения доведут до слез любого.
Все смотрят подборки лучших моментов, но немногие представляют что за этим стоит. Когда люди говорят: “Этот парень просто фрик”, на самом деле нужно говорить: “Этот парень вкалывает как фрик”.
Когда я попал домой после того попадания под сирену, я еще долго ходил по дому как заведенный. Я попытался уснуть в 1:30 ночи, затем около 20 минут разглядывал потолок до того как понял: “Так, видимо, ничего не получится”. Адреналин все еще бурлил. Потом еще некоторое время я смотрел телевизор и окончательно отрубился только к пяти часам утра.
Пока я пялился в потолок мои мысли переключались между этим победным броском и кое-чем еще. Кое-чем ужасно мучительным. Это кое-что случилось три года назад во время игры против “Голден Стейта”.
Досадно.
Несмотря на все улучшения механики броска твой главный вызов сидит у тебя в голове. Самая сложная вещь в баскетболе – научиться забывать последний промазанный бросок как можно скорее. Даже если он пришелся в край щита, ты должен быть уверен, что следующий обязательно попадет в цель. Я люблю одну цитату, она помогает вырабатывать правильное мышление и держать разум чистым: “Успех – не окончателен, провал – не фатален: имеет значение лишь смелость продолжить путь.”
Кирпич за кирпичом, ребята.
Фото: Fotobank/Getty Images Sport/Harry How
Но Apple и iPhone он зря упомянул, Балмеру это не понравится.
Если ты и так доминируешь - зачем что-то менять?
Еще спроси, почему Шаку не поставили бросок, причем даже в НБА.
PS Очень приятно для самолюбия видеть прогресс Блейка. Я еще в его первые сезоне в лиге, когда его тут доморощенные аналитики называли тупой машиной для данков, доказывал всем - что Гриффин далеко не так прост. А в последнее время убедился, что он еще и умен и интересен.