Грант Хилл своими словами
Жизнь Гранта Хилла пересекается с почти каждой существенной историей о баскетболе, случившейся в последние 25 лет. Он – единственный действующий игрок, который связан со всеми последними легендарными историями университетского баскетбола: «Бегущими бунтарями Тарка» (“Tark’s Running Rebels”), «Великолепной петеркой» (“The Fab Five”) и с закатом династии Дюка. Он – один из восьми игроков, которые могут сказать, что обыграли ДримТим, а этот список действительно исключительный и может сравниться только со списком все еще живущих людей, которые ступали на поверхность Луны. Когда Шакил О’Нил просигналил о новой эре баскетбола, поставив данк через Дэвида Робинсона в Матче Всех Звезд 1996 года, именно Хилл отдал ему тот пас. И кого бы вы думали пришлось обойти ЛеБрону Джеймсу, когда он поднялся на второе место по трибл-даблам среди действующих игроков? Правильно, Гранта Хилла.
Вспоминать о путешествии Гранта Хилла в это время года совершенно естественно, так как ты инстиктивно связываешь его с Мартовским Безумием (Оригинал был опубликован 28 марта). Это стало его судьбой в тот момент, когда Кристиан Лэйттнер принял тот пас Хилла на 24 метра, развернулся и отправил мяч в корзину, после чего Дюк пробился в «Финальную четверку» розыгрыша 1992 года, а эти два парня навсегда попали в бесконечную вереницу хайлайтов турнира НСАА.
Тем не менее, тот пас не всплыл в памяти Хилла первым, когда я попросил его вспомнить о самых запоминающихся моментах из его 22-х лет в баскетболе. Он даже ни разу не упомянул о нем в первые 20 минут нашего разговора. Сейчас, в 40 лет, когда он сам говорит, что этот год в составе «Клипперс» «может быть» его последним, он вспомниает о людях, с кем ему удалось разделить особенные для него моменты, и большинство из этих моментов были вне тевелизионных камер. Встреча в лифте с Ларри Бердом. Тренировка с Карлом Мэлоуном. Ужины в составе невероятно сплоченной команды «Санз».
Здесь я приведу несколько цитат из воспоминаний Хилла о его великолепном баскетбольном путешествии. Оно начинается еще до того как «Синие Дьяволы» считались властителями университетского баскетбола, во время первого года Хилла в команде, когда она была аутсайдером перед встречей с мощной командой Университета Невады из Лас-Вегаса (UNLV), той самой, что уничтожила Дюк в предыдущем финале НСАА.
Прибытие
«Вещи, которые выделяются...Конечно,это моя первая Финальная Четверка в 91-ом. Вегас... Вегас не проиграл ни одного матча в том году только из-за того, что они сделали в предыдущем розыгрыше. Я думаю, никто не думал, что у нас есть шанс. Они по-настоящему доминировали. Будь это серией из семи матчей, я не уверен, что мы бы выиграли».
«Но это не только прекрасное воспоминание, по моему мнению, это еще и поворотная точка в истории баскетбола Дюка и его программы».
«Мы были в финальной четверке и в финале, и мы стыдились того, что никак не можем преодолеть этот последний барьер. Думаю, в то время было еще достаточно много людей, коткорые действительно переживали за Дюк и желал им победы. А потом мы выиграли и сделали это еще раз год спустя, и, наверное, это положило начало всей той ненависти, которую мы видем сейчас. Ну, и, я думаю, тот факт, что Дюк оставался грозной силой в течение всех этих лет тоже, конечно. Но если сравнивать отношение к Дюку тогда и сейчас – то оно сильно изменилось. И я чувствую, что в том году эти изменения и начались».
«Мне также кажется, что это было началом, как минимум, подъема и становления элитной команды. Как только мы выиграли, мы почувствовали, что мы можем выиграть у любого соперника. Уверенность после победы над Вегасом перешла и на игру с Канзасом в финале, и на игры в следующем году».
Летом 1992-го, Хилл был одним из восьми игроков из университетов (также Крис Уэббер, Пенни Хардауэй, Аллан Хьюстон, Джамал Машберн, Эрик Монтросс, Боб Херли и Родни Роджерс), которых пригласили на спарринг с ДримТим во время их лагеря в Ла Хойя, Калифорния, где она готовилась к Американскому Турниру и Олимпиаде. В первой тренировочной игре студенты обыграли команду, которая, по общему мнению, является величайшей командой, которую когда-либо собирали. Просматривая запись той игры спустя годы, Хилл бросает: «Все были худющие». Даже Чарльз Баркли. Та нежность, с которой Хилл вспоминает о том времени, напоминает мне о сентиментальности Майкла Джордана по отношению к дням, которые он провел перед тем, как попасть в НБА, запечатленной в статье Райта Томпсона. Это было временем, когда вещи были, по словам Джордана, «непорочно чистыми».
Хилл вспоминает: «Мы вот-вот перешли бы в профессионалы… Мы стучали в двери...»
«Провести неделю с легендами… отттягиваясь. Мы вроде как тусили с теми ребятами…»
«Вещи, которые бросились мне в глаза – это дух соперничества и рабочая этика. Один раз, после тренировки мы пошли на пляж – как один из тех ритуалов, что делаешь всей командой – и после мы заходим в лифт, и Ларри Берд заходит в лифт. Он – самый старший игрок в команде. Но он только что вышел из зала. Он практиковал бросок. И тут он начал болтать: «Так, парни, вы, я вижу, прохлаждались, пока я тренировался в спортзале». На следующий день Берд вышел на площадку и устроил представление. Он был в ударе».
«И это было, словно – Окей, так вот почему он – это он [Ларри Берд – прим.авт.]. Сейчас лето, у нас только, что была длинная тренировка, затем небольшой матч, а он возвращается в зал после этого. Он вернулся и продолжал работать. Это открыло нам глаза.»
«Но это так же придало нам уверенности. Ведь мы обыграли ДримТим.»
«Это то, что нас обьединяет».
Хилл был выбран под общим третьим номером на драфте 94-го года и попал в «Детройт». Совместно с Джейсоном Киддом он выиграл звание Новичка года и попал пять раз на Матчи всех звезд. Он собрал 29 трипл-даблов в своих пяти первых сезонах в НБА, и этого достаточно, чтобы поставить его на третье место среди всех действующих игроков, не смотря на то, что последний раз он сделал это в 1999-ом году. Ты либо помнишь ту версию Хилла, либо нет.
«Грант был одним из тех игроков, на примере которого я хотел учиться», – говорит Брэндон Рой. Когда Рой был в школе и то и дело жаловался своему отцу на недостаточное количество бросков, которые ему достаются, отец говорил ему сконцентрироваться на передачах и подборах. Чтобы понять как, отец наказывал ему смотреть на игру Гранта Хилла.
«Он делал очень много вещей в игре, – вспоминает Рой. – Грант набирал кучу очков, но он также ассистировал и подбирал».
«Драфт… Попасть в НБА официально – это было мечтой, которая воплотилась в реальность», – вспоминает Хилл.
«Мой первый Матч Всех Звезд в Финиксе в 1995-м… Быть в одной команде с [Патриком] Юингом, [Скотти] Пиппеном и всеми остальными... Я был самым молодым. Это были ребята, которых я обожал в детстве, и теперь я был на одной площадке с ними».
Хилл снова присоединился к ним в 1996-м на Олимпиаде в Атланте. Между играми он играл один на один с Хакимом Олуджавоном (правила были такими, что Олуджавон мог только бросать джамперы, а Хилл – только из краски) и занимался в тренажерном зале с фанатом таких тренировок Карлом Мэлоуном (Хилл говорит, что ему никогда не было так тяжело).
В Детройте Хилл был перед своей Травмой. Да, с большой буквы Т. Ступня Хилла треснула в конце сезона-99/2000, он постарался сыграть через боль, но в итоге принес ноге такой ущерб, который пришлось исправлять многочисленными операциями, хирургическим скобками и металлической пластинкой в ступне. Почти все это время он провел в уже в Орландо, где за пять лет сыграл только 200 матчей. Его лучшие воспоминания о том времени – это то, что он все-таки прошел через все это.
«С Орландо все сложно – это было тяжелым бременем для всех. И для организации, и для меня, и для людей, которые поддерживали меня и команду. Но я горжусь, что я прошел через это и выкарабкался».
Награда
Возвращение позволило ему сыграть в Финиксе, где он присоединился к бегущим «Санз», и в 2010-м, наконец, выиграл свою первую серию плей-офф. Две, вообще-то, перед тем, как проиграть в финале Западной Конференции «Лейкерс».
«В Финиксе, именно в 2010-ом, я играл в команде настолько сплоченной и близкой, насколько это только может быть – даже в Дюке я не ощущал такого. Наша раздевалка была по-настоящему одним целым. Я уверен, что и в других командах есть что-то подобное. Но, работая с множеством эго и теми деньгами, что крутятся в НБА, создать такую атмосферу по-настоящему тяжело».
«Я не знаю, планировалось это, или просто случилось. Мы не были самыми таланлтливыми. Но, работая вместе, поддерживая друг друга на площадке и вне ее, проводя ужины вместе, включая наши семьи... Мы были одним целым.»
«Одно из самых запоминающихся воспоминаний – это игра в Сан-Антонио. Они всегда были нашими заклятыми врагами. Мы не могли пройти их в плей-офф. И вот мы играем, 3 встреча в серии, и Горан Драгич творит что-то невообразимое в четвертой четверти, и наш капитан – Стив [Нэш] болеет за него. А это парень, играющий на его позиции, и я помню, как Элвин [Джентри, тренер Санз] спрашивает у Стива: «Ты хочешь вернуться в игру?», а Стив: «Нет, пусть играет он». То есть наш квортербек говорит: «Пусть мой резервист играет. Он в ударе». Это была особенная группа игроков».
Игра меняется
В Финиксе Хилл застал последний год работы Майка Д’Антони. Высокоскоростной стиль Д’Антони помог войти в моду новому брэнду баскетбола, совершенно другому и различному от того, который царил в НБА, когда Хилл только пришел в Лигу.
«Я думаю, игра изменилась. Парни стали меньше. Когда я впервые здесь появился, все было намного традиционней – два больших, спиной к кольцу, игра была очень методичной, мяч пытались доставить в краску. Когда я попал сюда, в Лиге было много талантливых «больших». Я вспомниаю Хакима [Олуджавона], Патрика [Юинга], Дэвида [Робинсона], Шака [О’Нила], Рика Смитса.Даже парни второго эшелона были хороши, и, имели, на удивление, неплохое чувство игры. Мощный форвард был по-настоящему мощен. Это не тот мощный форвард, который является твинером и бросает по кольцу с дистанции. Игра изменилась. Она стала более неравномерной. Сам подход к игре изменился. Акцента на физику стало намного меньше.»
«Тот стиль [Д’Антони] изменил многое. Сейчас подход к игре, мышление, стремление к быстрому баскетболу – это от того Финикса Д’Антони. Несколько вещей сошлись идеально в той команде. Лига обесценила физический компонент игры, сделало акцент на набор очков. Я думаю, они приняли согласованные усилия для того, чтобы на табло больше не было таких результатов, как 84-85, в конце матча.»
«Это Лига копирования. Если что-то работает, люди это видят и пытаются применить сами. То же самое происходило в 90-е: методичная игра, тренеры сами называли комбинации, которые нужно играть в определенном владении. Много ловушек. Это были тяжелые защитные битвы, в котрых игроки грызлись друг с другом. Может быть, это началось после «Пистонс» и продолжилось Пэтом Райли в «Нью-Йорке» в начале 90-х. Потихоньку команды стали использовать это».
«Изменения всегда происходят. А с ними меняются и тренеры, появляются новые, новое мышление, новые идеи. А потом меняются и игроки….и, наконец, сама игра».
«Все развивается и меняется. Возможно, 80-е были быстрыми».
«В 90-е же, доходило до того, что придумывали специальные схемы, чтобы увести команды и игроков от того, что они хотели сделать».
Конец?
Он играет свой первый год в составе «Клипперс», после того как подписал двухлетнее соглашение прошлым летом. Он сыграл только в 26-ти матчах, а его статистика такова: 3,2 очка, 1,7 подборов и 1 передача в среднем. Восстановление после травм занимает больше времени. Реакция уже не так быстра, бросок немного колеблется. Все указывает на выход на пенсию после сезона.
«Скорее всего, на этом я и закончу, – говорит Хилл. – Я пообещал себе, что не буду принимать никаких решений до конца года, как я делал это последние три или четыре года, но, скорее всего, здесь я и закончу».
«Мое тело и мое мышление согласны с друг другом в этот раз. Да, возможно, пришло, мое время. Но я не хочу ничего заявлять официально. Я хочу посмотреть, что случится, и как я буду чувствовать себя в конце года. Но конец года уже совсем близко».
