Никита Сандаков: «Ты рано или поздно выиграешь, но важно, какими жертвами и силами»
Баскетбольный путь извилист. Во время этого путешествия тебе приходится на время покидать паркет, садиться за стол переговоров, читать условия контракта и открывать новую спортивную главу. Однако бывают истории, когда ты навсегда остаешься за пределами площадки. О переломном моменте карьеры, тонкостях поиска молодых талантов и планах на будущее поговорили с менеджером молодежных проектов «Челбаскета» Никитой Сандаковым.
– Иногда создается ощущение, что ты всегда был в баскетбольном мире, а игра с оранжевым мячом с рождения была частью тебя. Как начался спортивный путь маленького Никиты?
– Мне было лет 6-7. Мы с родителями переехали в Челябинск из Астрахани. У меня в то время была жизнь самого обычного ребенка: школа, секции. Я в то время попробовал много видов спорта (греко-римская борьба, байдарки).
Баскетбол для меня никогда не был чем-то «вау», мне кажется, что я даже не знал о его существовании. В классе 3-4 мне отец предложил попробовать выйти на паркет. Мне сказали, что там нужно «просто мячик забить в кольцо».
Первые полгода я числился у Максима Валерьевича Перцева (прим. автора: советник президента Федерации баскетбола Челябинской области). Помню меня тогда взяли на сборы с парнями 2001 года, а я сам 2004. Вокруг были ребята старше на три года, которые занимаются уже несколько лет, а я получается только пришел. Это был ужасно, мне было тогда очень стыдно.
Помню, поехали тогда в лагерь, где я впервые познакомился с Никитой Перцевым (прим. легкий форвард БК «Металлург-Челбаскет»). Ему сказали за мной следить. Шла игровая тренировка 3х3, я был в команде с Никитой. Все держали его, а я один был под кольцом и мазал каждый раз. Я ни разу не забил. Так и начался мой баскетбольный путь.
Я не сразу полюбил это дело. Я долго думал, что это не моё, хотел уйти. Баскетбол не был делом номер один в моей жизни.
Меня спустили на группу младше к 2003 году, где тренером был Иван Солодков (прим. директор РЦСП). Меня успело потренировать всё руководство челябинского баскетбола (смеется).
Через какое-то время меня уже отдали в группу моего года к Евгению Константиновичу Соловьеву. В этой группе был один парень – Наум Александрович Чехлань. Можно сказать, что он был тем человеком, который помог мне полюбить баскетбол, зарядил меня энергией и духом побед. До знакомства с ним я не понимал баскетбол и не хотел в него играть.
Среди парней своего возраста я почувствовал, что это моя команда, здесь я буду забивать. Пришел Наум и сказал: «нет, это моя команда». Это соперничество у меня с ним все еще идет, хотя я уже функционер, а он игрок в одной из моих команд. Мы с ним лучшие друзья, но постоянно соревнуемся, например, кто быстрее доедет на самокате (улыбается). Это соперничество тогда дало мне новое дыхание. Я всерьез задумался: почему я второй?
Я начал ездить по лагерям, пробоваться в команды, заниматься индивидуально, ходить в тренажерный зал, советоваться с диетологом. Начал расти как спортсмен, хотя баскетболист из меня все еще был очень посредственный.
– В жизни ты – индивидуалист. Однако на паркете тебе удавалось выстроить связь с партнерами. Баскетбол – командная игра. Легко ли удавалось найти общий язык с коллективом?
– Я думаю, мы все индивидуалисты. Когда ты пытаешься делать все самостоятельно, то не можешь достичь всех вершин. Окружение априори влияет на тебя. Тяжело без людей рядом. Нужно ценить команду, друзей и семью. Один ты не реализуешь все свои амбиции.
– Как удавалось выстраивать коммуникацию в команде, где все тебя старше? Как правило, маленькие тянутся к старшим, а те не стремятся с ними общаться.
– Было очень тяжело, потому что я был младше всех, а еще все отождествляли меня с отцом: все знали, кто он. Были и приколы, и издевательства. Но если ты относишься к себе объективно и обладаешь силой духа, то ты справишься с этим «стебом» и станешь только лучше.
Я с детства почти всегда контактировал с людьми старше по возрасту: это дает тебе опыт, ты тянешься к ним и постоянно учишься. Сейчас у меня тоже в окружении практически нет ровесников, все меня старше. Это помогает развиваться, улучшать навыки коммуникации. Люди вокруг тоже не относятся ко мне как к «малявке», они понимают, что я уже сформированная личность и прислушиваются к моему мнению.
– Коммуникация важна не только в повседневной жизни, рабочих моментах, но без нее невозможно построить слаженную и результативную игру на площадке. Легко ли удавалось выстроить связь с партнерами по команде?
– Когда я приезжал в новые команды, то у меня не были проблем с налаживанием коммуникации. Важно понимать, что общение должно быть нужно двум сторонам.
Осознание, что в команде нужно видеть и чувствовать своих партнеров, приходит со временем. Когда ты смотришь видео с человеком, разбираешь его игру и объясняешь: почему здесь нельзя сыграть на себя, а нужно дать пас на команду, а он это потом этого не делает, то тут поможет только время.
К сожалению, как бы игрок не был силён индивидуально (мы сейчас не говорим про топовых игроков), если он не будет работать на команду, то он не сможет играть профессионально. Такие игроки просто не доживают до этого уровня, их «съедают».
– Ты никогда не стоял на месте, маленькими шажками двигался к спортивным вершинам. Переход в «Автодор» был ступенью на пути в профессиональный баскетбол?
– Когда я был «малявкой», я постоянно работал и со временем начал ощущать свой прогресс. Тогда появилась мысль, что нужно куда-то переезжать. У меня были варианты в Америке, в топ-клубах России. Из всех вариантов я выбрал Саратов.
Полуфинал Первенства России. Ко мне подошел скаут «Автодора» и сказал, что видит во мне, в первую очередь, взрослый баскетбол.
Я играл на позиции центрового. У меня было в среднем 4 очка за игру, но при этом было 6-7 передач. Обычно центровой (пятый номер) – это 15 очков, 10 подборов. Я выделялся из всех рамок. Я был в топе по передачам.
Я всегда видел своих сокомандников открытыми, мне не было жалко отдать им пас. С Наумом у нас была лучшая связка в жизни: он набирал очки, а я раздавал передачи, хотя должно было быть наоборот. У меня могло быть 8-9 передач, а у него 40 очков. Мы не достигли чего-то большого, но на том уровне, где мы играли, это работало.
Когда я переехал в большой клуб, в саратовский «Автодор», все отмечали мои передачи. Я не был глупым игроком. Я понимал комбинации, формы защиты. Из-за техники и физики мне не все удавалось, но концепцию я понимал.
– Почему именно «Автодор»? Привлек факт, что тебя заметил скаут клуба?
– Перед началом сезона я понимал, что это мой крайний сезон в Челябинске и нужно будет искать варианты переезда. Первая команда, которая на меня вышла, – «Уралмаш». Тогда я был на седьмом небе от счастья.
Когда меня спрашивали: «где ты хочешь играть?» Я всегда топил за развитие. Я всегда придерживался планомерности. Ты рано или поздно выиграешь, но важно какими жертвами и силами. Я искал место, где мне помогут развиваться. Было три варианта: «Автодор», «Нижний Новгород» и «Парма». Я думал, что если хоть один из этих вариантов станет реальным, то я сразу туда поеду. В конце сезона у меня были все эти варианты. Все три команды меня звали.
В марте 2020 года прям перед стартом эпидемии я ездил на два дня на просмотр в «Автодор». Философия, концепция, тренер и менеджер: мне все понравилось. Плюс Саратов не был для меня чужим местом, у меня там живут крестные родители. Я понял, что это мое место.
– Но мечтал ты об Америке. Ты не поехал играть за океан из-за эпидемиологической ситуации и сложностей с получением визы. Что ощущал в тот момент? (Думал прагматично и верил, что все, что не происходит – все к лучшему? Или ощущал, что детская мечта разбивается на глазах?)
– Я должен был полететь в Америку. Мне прислали приглашение. Позвали в команды из топ-10 High school, это сильнейшие школы Америки.
Из-за ковида визовый центр в Москве был закрыт, я не смог получить визу и уехать в Штаты. Для меня это тогда был сильный удар. Но я сразу понял, что не нужно расстраиваться, нужно скорее выбирать команду в России.
– Как складывалась твоя игра в «Автодоре»? Было ли спокойнее играть в новой команде, зная, что лучший друг рядом? (прим. автора: Наум Чехлань также перешел в команду ДЮБЛ «Автодор»)
– Я ездил на просмотр в Нижний Новгород, и когда был там понял, что остановлю свой выбор на Саратове. Сразу тогда позвонил Науму.
В «Автодоре» наша химия продолжала работать. Нас еще отдали играть на Первенстве России по 2004 году усилением за Ижевск. Мы играли матч против ЦСКА, где мне не хватило двух передач до трипл-дабла (прим. в том матче Никита набрал 16 очков, 14 подборов и 8 передач), а Наум набрал тогда 35 очков. У нас с Наумом особенная связь.
Сейчас будучи функционером, когда мы перевозим ребят из других городов, я стараюсь брать не одного, а сразу двоих, чтобы им было легче адаптироваться и социализироваться.
– Почему не продолжил путь в Саратовской баскетбольной системе?
– После сезона я понял, что Саратов – это хорошее место, но, наверное, оно не для меня. Я разошелся со всеми на хорошей ноте. Опять рассматривал разные варианты, но потом мне позвонил папа (прим. автора: Николай Сандаков – президент Федерации баскетбола Челябинской области и БК «Челбаскет») и сказал: «Зачем тебе Сербия, Латвия, Америка? Может стоит вернуться домой? Будешь играть в «Челбаскете»».
Я недолго думал: решил вернуться и начать все заново. Играть дома – это супер. Я увидел здесь будущее, возможности и развитие. И мы сделали команду ДЮБЛ.
Помню, что уже тогда мне сказали «накидать» ростер команды ДЮБЛ. А мне с детства это было интересно. Я знал многих игроков, делал на них минимальный скаутинг. Мы могли приехать играть с какой-то командой, а я знал там всех в составе и мог про каждого рассказать.
Когда я вернулся в Челябинск, мне казалось, что это лучшее решение моей жизни. Те три месяца были лучшими в моей жизни.
Я чувствовал, что нахожусь на другом уровне. Не потому, что я стал эгоистом, а потому что наконец вся моя работа стала окупаться.
Меня тогда взяли на сборы с основной командой: шестнадцатилетний я и взрослые мужики. Весь месяц я тренировался с ними, мне даже доверяли время, давали бросать. И когда я возвращался к ДЮБЛу, то был лидером.
Все как будто получалось. Я не ловил тогда звездную болезнь, наоборот, понимал, что нужно работать еще больше. Это меня и погубило.
– Баскетбол в Челябинске получил новую жизнь. Тебя привлекли к игре основной команды. Помнишь этот момент? Чувствовал ли счастье или ощущал давление?
– Я понимал, что даже если у меня не будет получаться, то отец будет меня поддерживать. Знал, что ко мне по-другому относится тренерский штаб, игроки. Это, с одной стороны, дает надежность, а, с другой стороны, я – очень амбициозный парень. Я понимал, что они сделали на меня ставку и если я не смогу показывать уровень, то значит они ошиблись во мне.
Ответственность была ежедневная. Я не мог выйти на матч и не выложиться на максимум, потому что знал, что тогда кто-то скажет: «он играет, потому что у него папа – президент». Меня мотивировала мысль: доказать, что добиваюсь результата своими силами.
– Домашние трибуны, друзья, семья. Звучит хорошо. Момент, когда карьера молодого амбициозного парня только должна начаться. Задумывался, что что-то может пойти не так?
– Каждый матч для меня был праздником. Но при этом с августа у меня постоянно была мысль: «что, если случится рецидив?» (прим. автора играя в Саратове, Никита надорвал крестообразную связку). Я прорабатывал это с психологом, но из головы это не вылезало.
Мы ездили с основной командой играть в Ревду. Мне там рассказали, что у них на предсезонке два человека за один матч порвали себе кресты. Я тогда очень боязно играл.
В сентябре я просыпался каждый день и думал, что «похоже я сегодня порву себе крест». Это не уходило от меня. Я выходил на площадку и ощущал, что могу травмироваться.
Это чисто психосоматика. Я сам себе это внушал. Мне нужно было до конца убить в себе эту мысль.
– Расскажи про тот злосчастный матч.
– За два дня до моего последнего матча, 18 сентября, у меня была индивидуальная тренировка с Евгением Сорокиным. Он тогда подошел ко мне и сказал, что хочет, чтобы я поехал на матч с Высшей лигой, где меня выпустят в старте. А тот матч пересекался с туром ДЮБЛа. Мне нужно было выбрать: ехать с ДЮБЛом в Москву или с Вышкой в Ставрополь. Когда у 17-летнего парня такое спрашивают, появляется мысль: «похоже я делаю все правильно».
На следующий день после тренировки мне позвонил Евгений Константинович Соловьев (прим. автора: тренер Никиты в СШОР №8) и сказал приехать в СШОР – сфоткаться с ребятами 2009 года (улыбается) (прим. автора: в 2023 году Никита впервые стал организатором финала Первенства России среди команд юношей 2009 года, повлиял на подписание профессиональных контрактов двух игроков 2009 года рождения с БК «Челбаскет»). Я думаю: классно! Приезжаю, захожу в холл. Стоят мальчики с мячами. И тут один парень выносит мою фотографию, где написано «Никита Сандаков. Игрок БК «Челбаскет»».
У нас в «восьмерке» есть стена, на которой висят выдающиеся игроки школы: Андрей Зубков, Иван Нелюбов, Александр Тихонин. Я каждый день, когда тренировался, смотрел и мечтал попасть туда. Была четкая цель и я знал, что рано или поздно к ней приду. Это дело времени.
И тут я просто приезжаю, и мой тренер Евгений Константинович вешает мою фотографию на стену. Все аплодируют. Парни просят сфотографироваться со мной. В тот момент я понял, что все не зря. Это было не для того, чтобы фото висело на стене, а чтобы мальчики стремились быть как я.
20 сентября была лучшая тренировка в моей жизни: я попадал все броски, я забивал сверху. Основная команда не знала, как меня остановить. Вечером у меня была игра с УрФУ, мы выходим: полный зал, забитые балконы, отец, друзья. Все пришли посмотреть на ДЮБЛ-Челбаскет. Тогда был один из немногих матчей, когда людей пришло больше, чем на игры основной команды. Я ощутил вау-эффект, что все эти люди собрались ради нас.
Начался матч, складывался он так себе, но к началу заключительной четверти я набрал очков 20-25. Мы идем вровень. Начинается четвертая десятиминутка. Мне дают пас. Я делаю удар. Иду под кольца. И спотыкаюсь о ногу соперника. Падаю.
Весь зал затих. Первый раз в жизни я видел, чтобы на баскетболе воцарилась такая тишина. Музыка не играла. Чирлидеров не было. Никто ничего не говорил.
Я понимаю, что, наверное, это все.
Люди, доктора. Мои сокомандники плачут, тренер плачет.
Это был сильный момент. Вся жизнь в секунду поменялась. Утром ты звезда, а вечером у тебя порваны три связки на колене. Так и закончился мой баскетбольный путь.
– Ты сразу понял, что это кресты?
– У меня была порвана передняя, задняя крестообразные связки. А еще порвался малый-берцовый нерв: он отвечает за поднятие стопы.
Я полетел в Германию. Меня оперировали шесть часов. После врач сказал, что это был самый сложный случай в его практике.
Было сложно психологически. У меня было все: друзья, баскетбольное будущее, а в моменте все исчезло. Мне даже никто не писал. Два-три самых близких человека только осталось.
Это сложно для 17-летнего парня. Ты думаешь о достижении своих целей. А потом лежишь и в голове только мысли, что все тебя бросили.
Я благодарен за этот опыт. Если бы не травма, я бы сейчас не был тем, кем являюсь.
– Когда ты осознал, что больше не выйдешь на паркет?
– До января-февраля я думал, что все будет хорошо, что это просто одно из испытаний.
Я не смотрел в это время баскетбол вообще. Я просто не мог.
Когда мне сделали уже вторую операцию в марте, то прозвучала фраза: «с баскетболом уже все». Это был огромный удар.
Не скажу, что я не ожидал этого. Я догадывался. Уже понимал, что нужно искать что-то другое в жизни.
В тот момент я просто хотел ходить. О баскетболе мечтать уже было бессмысленно.
– Сейчас ты являешься важной частью челябинской баскетбольной системы. Как ты примерил на себя роль спортивного менеджера?
– Мир очень сильно поменялся после травмы. Я уже не понимал, что мне нужно, но знал, что нельзя просто сидеть и чего-то ждать.
Я занимался изучением других направлений: криптовалюта, акции, бизнес, маркетинг, менеджмент. Но понимал, что баскетбол где-то рядом, и я должен попытаться вернуться.
Я осознавал, что отдал баскетболу много времени, но мне еще есть, что сказать. Я могу быть полезен.
Еще в детстве я подходил к Евгению Константиновичу Соловьеву и рассказывал, что собрал свою команду, которая будет выигрывать. У меня была своя система.В NBA на Playstation есть режим «Manager». Это единственный режим, который мне нравился. Я в него играл с 13 лет.
Когда карьера игрока подошла к концу, ко мне подошел папа (прим. автора: Николай Сандаков – президент БК «Челбаскет» и Федерации баскетбола Челябинской области) и спросил, чем я хочу заниматься дальше: тренер, функционер или попытаться где-то заиграть. Тогда я озвучил, что хочу попробовать себя менеджером.
Мне сказали, что можно попробовать, но только когда я сдам ЕГЭ (улыбается). Помню, сижу на выпускном и мне звонят и дают первое задание.
Тогда я начал помогать Максиму Валерьевичу Перцеву с ДЮБЛами. Он осуществлял всю серьезную работу, а я был на подхвате. Начинал с логистических и организаторских вопросов, об управленческих компетенциях речи не шло.
– Когда тебе стали доверять больше управленческих вопросов? В какой момент ДЮБЛ стал твоей полной зоной ответственности?
– Когда я пришел на работу, у всех возникли вопросы: мне было 18 лет, у меня не было никакого образования и опыта. Я учился на практике.
Со временем я доказал, что нельзя во мне сомневаться. Я много работал, познавал информацию, задавал вопросы. Начал проявляться: где-то сэкономил, где-то нашел хорошее логистическое решение, где-то нашел нужный контакт.
Мне начали доверять. В конце августа 2022 у нас ушел менеджер Студенческой сборной, и мне предложил Максим Эдуардович Огарков (прим. автора: вице-президент Федерации баскетбола Челябинской области) взять кураторство над командой.
Я должен был отвечать за состав и денежные вопросы. Это было важно для меня. Я почувствовал, что это моя команда – мне ее доверили. Я начал организовывать матчи, занимался регламентом, заявками, паспортизацией. Это был мой главный кейс.
Я продолжал работать, и мне начали больше доверять. Я уже стал организовывать туры ДЮБЛов, Лиги РЖД. Мы реализовали кучу крутых концепций.
Когда я только пришел, то сразу попросил, чтобы я не просто был в спортивной дирекции, но и принимал участие в работе маркетинга. Я с раннего детства понимал, что личный бренд — это важно. Я хотел, чтобы мне дали возможность креативить и творить. Я благодарен, что мне дали эту возможность.
– Можно ли сказать, что с тебя началась тенденция, что в «Челбаскете» работают достаточно молодые работники?
– У нас была конференция с Сергеем Валентиновичем Кущенко (прим. автора: президент Единой лиги ВТБ) и Николай Дмитриевич задал вопросы: что вы посоветуете клубу? На что стоит обратить внимание? В каком направлении двигаться?»
Тогда прозвучала фраза: «Доверяйте молодым! Они по-другому видят этот мир. То, как они сейчас думают, - работает».
С того момента у нас началось омоложение. К нам пришло работать много молодых ребята. Даже руководители, которым у нас около 40 лет, молоды для должностей, которые они занимают.
– Чем тебя привлекает работа именно в молодежных проектах?
– Все желания идут из детства. В моем раннем возрасте не было больших возможностей для баскетбольного развития в Челябинске. Поэтому сейчас я стараюсь создавать как можно больше этих возможностей. На мне ответственность не только за команды РЖД и ДЮБЛа, но и за всех пацанов. Я хочу давать детям со всей страны шанс. Шанс, которого у меня не было.
Для многих спортивные менеджеры и управленцы – это взрослые злые бывшие спортсмены или функционеры, которым нужен быстрый результат. А мне 19 лет. Я сам два года назад еще играл. Я катаюсь на самокате, хожу со своими игроками в кино. Это не панибратство, это открытость. Я простой, такой же как парни, которые только начинают свой спортивный путь.
Я хочу, чтобы ребята, которых мы приводим в баскетбол, развивались всесторонне. Баскетбол – это хороший социальный лифт.
Для меня победы – это не главная мотивация. Они рано или поздно будут. Приоритет моей работы – воспитать хороших людей. Чтобы через 15 лет позвонить выпускнику ДЮБЛа, а он мне рассказал, что у него все получилось: бизнес, семья. Ради этого я работаю, а не ради денег и побед.
– В это межсезонье два четырнадцатилетних парня подписали первые профессиональны контракты и стали частью «Челбаскета». Это была твоя инициатива?
– Мы создаем всю систему в Челябинске с нуля. Мне не хочется, чтобы игрокам нужно было уезжать, как пришлось мне. У нас в городе есть молодые талантливые игроки. Хочется, чтобы они закрепились в челябинском баскетболе.
Контракты с молодыми – это гарант их спокойствия. Это дает понять, что у нас все серьезно, и мы настроены на долговременное плодотворное сотрудничество. Мы будем растить и развивать этих игроков.
Родители этих парней доверились нам. Мы будем работать, чтобы не подвести их.
Это, в первую очередь для того, чтобы парни оставались дома. Когда наш клуб дорастет до Лиги ВТБ, эти парни станут нашим ядром. Местные воспитанники – это наше будущее.
– Ты стремишься сделать детский баскетбол не только конкурентным сегментом спорта, но и медийным мероприятием. Финалы Первенства России по баскетболу среди юношей 2009 года рождения, проходившее в Челябинске, в узких кругах называли «лучшими финалами». Почему именно 2009 год?
– У нас хорошие команды в этом возрасте, сильные специалисты, которые взяли 2009 год. Просто сошлось много факторов. Было время, возможности. Федерация баскетбола Челябинской области поддержала идею.
Я надеюсь, что 2009 год – это будущая основа «Челбаскета». Не хочу загадывать и вешать на ребят эту ответственность. Просто хочу, чтобы ребята развивались.
– Можно называть эти финалы удачным «кейсом»? (Если учесть, что даже РФБ подхватила тему с лучшим финалом детских соревнований)
– Когда я был игроком, у меня ни разу не получилось попасть в финал Первенства. Это была моя мечта.
Когда появилась возможность взять финал домой, то решение было принято молниеносно. Это был мой гештальт.
Я хотел показать, что возможности для детского баскетбола огромные. Мы не выжимаем максимум из этих соревнований. Эти дети играют с огнем в глазах, и заслуживают лучшего!
– Искусство помогает тебе не замыкаться на одном лишь баскетболе? Когда ты заинтересовался современным искусством?
– Я понимаю, что для молодого поколения вдохновение не может прийти просто так. Нужно черпать что-то новое. Искусство меня успокаивает и дает мне силы.
– «You know» – это серьезный проект или просто проба пера в мире моды? Как пришла идея запустить свой бренд?
– Когда я сделал свой бренд одежды «You know», то первая коллекция вся продалась. У меня не было никакого опыта. Было два товарища, которые помогли это делать.
Очень приятное ощущение, когда ты идешь по ТЦ и видишь человека в твоей футболке. Я думал тогда подойти и отдать деньги ему.
Я открыл для себя новую отрасль. Со временем реализую весь потенциал бренда.
– Реализовывать идеи одному возможно, но сложно. Вокруг тебя большое количество людей. Баскетбол подарил тебе тех, кто стал настоящими друзьями и готов поддержать твои внеспортивные инициативы и помочь в их реализации?
– Человека формирует его окружение. У меня всю жизнь рядом были люди из баскетбольной среды.
Когда становится тяжело в работе, то возвращаюсь к мысли, что я люблю баскетбол. Если бы не эта игра, то у меня бы ничего не было.
– К чему стремится Никита Сандаков?
– Мои главные цели – быть счастливым и оставить след.
Через 10 лет, мне будет 30. Я вижу себя взрослым, опытным человеком, который понимает, что он хочет от этой жизни. Надеюсь, что мои идеи будут воплощены, потому что в жизни нет ничего приятнее, чем реализовать то, о чем мечтал.
Но что-то в конце очень много пустых абзацев/пробелов, поправим?)