Олимпийский чемпион-2000 промотал $100 млн, продал медаль и работал в кофейне. А в 46 лет вернулся в НБА
Из «Бакс» в «Старбакс» и обратно: история от Дениса Романцова.
Перед сиднейской Олимпиадой Вин Бэйкер прибыл в сборную в печали – сорвался обмен из «Сиэтла» в «Нью-Йорк». «Я пережил приятные 24 часа, когда считал себя игроком «Никс», – делился Бэйкер. – Семья и друзья были в восторге. Мне нужно начать все сначала, и Нью-Йорк казался хорошим местом для этого».
К неприятностям добавилась травма лодыжки на первой тренировке, но к старту олимпийского турнира Вин поправился и в первых двух матчах (с Италией и Китаем), как и в финале с Францией, набрал по 11 очков. А лучшую игру выдал в четвертьфинале с Россией – 13 очков за 13 минут.
До «Никс» он доехал почти через три с половиной года – в разобранном состоянии после скандального разрыва с «Бостоном», когда вся страна узнала о его алкоголизме.
После двух месяцев вне игры Бэйкер сидел на лавке в матче с «Филадельфией» и, когда Тиму Томасу потребовалась замена, услышал от Ленни Уилкенса: «Ты ведь тяжелый форвард?» – «М-м-м, да, тренер». – «Тогда выходи».
За 14 минут Бэйкер не сделал ничего особенного, но и не облажался. До конца сезона он оставался игроком подмены, а в последнем матче серии первого раунда с «Нетс» набрал 12 очков за 24 минуты: когда удалился – болельщики проводили стоячей овацией. Это был его последний матч в плей-офф.
Спустя десять лет Бэйкер все так же жил в Нью-Йорке, но служил пастором в баптистской церкви Гарлема.
Долгов было много, а получал мало и летом 2014-го он выставил на аукцион единственную баскетбольную награду – золотую олимпийскую медаль. Через пару месяцев ее купили за $67 643.
Подростком Бэйкер страдал от того, что не может сделать на площадке все, что хочет. Все изменил перелом руки
Пастором был и его отец, а мама – оператором контроля качества в косметической компании. Бэйкер рос без братьев и сестер, но для родителей стал вторым ребенком. Первенец появился тремя годами ранее и умер до рождения Вина из-за проблем со здоровьем.
Это (а также алкоголическое прошлое отца) обусловили строгий режим детства. Вину запрещали дружить с плохишами и поздно возвращаться домой, и он – как Лужин на шахматах – зациклился на баскетболе.
Ровесники в течение учебного года переключались на другие виды спорта, а Вин уперто лепил из себя баскетболиста: с детства грезил об НБА, но медленно созревал и лет до шестнадцати физически не соответствовал своим амбициозным планам.
Родителям было все равно. Мать работала во вторую смену, до часу ночи, отец почти все время проводил в баптистской церкви, и им хватало, что Вин хорошо учится и вечерами не шастает где попало – его баскетбольные переживания казались блажью вроде подростковой влюбленности.
В каждой матче Вин страдал от того, что не может сделать на площадке все, что хочет, и игровое совершенство партнера по школьной команде – Аарона Смита – лишь умножало горечь.
На правах лидера Смит перед новым сезоном возил команду на тренировки. Однажды Бэйкер увидел, что в кабине пикапа не осталось мест, и пошел к кузову, но не успел устроиться, как Аарон тронулся. Вин упал на руку, зацепился штанами за край кузова, и его секунд пять тащило по асфальту.
«О, виноват. Думал, ты уже залез», – сказал, затормозив, Смит. Произнес почему-то с улыбкой, а потом не извинился, узнав, что Бэйкер пропустит два месяца из-за перелома руки. Вин обиделся и поклялся заиграть лучше Аарона.
Он добавил к этому (отчасти мнимое) ощущение всеобщего неверия в его силы и после выздоровления выдал такой сезон, что получил приглашение в Хартфордский университет, это всего час езды от его родного Олд-Сейбрука (городка, где провела последние годы жизни обладательница четырех «Оскаров» Кэтрин Хепберн).
Не самый престижный универ Америки, но так даже лучше. Подобно Цезарю, Вин полагал, что ему комфортнее и полезнее «быть первым здесь, чем вторым в Риме».
В автобиографии Бэйкер добавил, что в Хартфорде понравилось все: тренер Джек Фелан, партнеры, преподаватели, но особенно – симпатичная девушка, что согласилась потанцевать на его первой вечеринке в новом городе (да и вообще – в жизни).
После драфта Бэйкер подписал с «Милуоки» 10-летний контракт на 18 миллионов долларов
Джек Фелан понравился при встрече, но превратил первый хартфордский сезон Бэйкера в кошмар.
Тренер ругал при всех, а на предсезонке заявил: «Не уверен, что ты заиграл бы даже в нашей женской команде». Вин разревелся от злости и набирал потом хилые 4,7 очка за игру, но в конце сезона-1989/90 попал в сборную Североатлантической конференции – благодаря Фелану.
Тренируя и сборную, Джек должен был взять двух игроков «Хартфорда». Лучший бомбардир – Ламонт Миддлтон – укатил в команду другой конференции, еще один игрок отказался, и в турне по Швеции и Финляндии пришлось брать Бэйкера.
Теперь его унижал на тренировках не только Фелан, но и его помощник Карл Фогель, и лучший в NCAA по блокшотам Кевин Робертсон из Вермонта (через три года его насмерть собьет в Баффало пьяный водитель).
Возвращаясь в комнату после очередной пытки, Бэйкер жаловался соседу (и партнеру по «Хартфорду») Рону Муру на тренерские издевки и допытывался, как это прекратить. «Чувак, – улыбался более опытный Мур, – ты просто должен стать сильнее».
Бэйкер перестал жалеть себя и реагировать на тренерский ор. Заиграв так, что в конце североевропейского турне Карл Фогель сказал финской девушке, указывая на флиртовавшего с ней Бэйкера: «НБА! НБА!»
Финка улыбнулась, но Фогель не шутил, а метко прогнозировал. «Хартфорд» играл скверно, но Бэйкер проник в стартовую пятерку и стал вторым бомбардиром NCAA, а по попаданиям с игры уступил в сезоне-1991/92 лишь перспективному Шакилу О’Нилу из Луизианы.
В отличие от Шака Вин после того чемпионата не бросил универ (боялся родительского гнева), доучился и выставился на драфт годом позже, в 1993-м.
Его до тошноты вымотали на просмотровой тренировке в «Милуоки», в которой как игрок участвовал Майк Данливи, но Вин считал, что уступать на паркете 39-летнему тренеру не комильфо, поэтому пересилил усталость и произвел хорошее впечатление.
К кастингу в «Денвере» он подошел более подготовленным физически, но генменеджер Берни Бикерстафф поразил его на собеседовании: «Что же нам с тобой делать, Вин?»
Бэйкер не понял вопроса и на всякий случай повторил заученную фразу про готовность непрестанно работать и всецело развиваться. «Я не об этом, – прервал Бикерстафф. – Ты готов к НБА, и я хочу видеть тебя в «Наггетс». Но мы выбираем девятыми и нам нужно, чтобы тебя не забрали раньше».
Вин снова ничего не понял. «В ближайшие дни ты можешь услышать, что твоя тренировка в «Денвере» прошла неудачно, – пояснил Бикерстафф. – Не обращай внимания, ладно? Это просто разговоры».
Тактика Берни не сработала. Бэйкер под восьмым номером ушел в «Милуоки» и получил впечатляющий десятилетний контракт (игрокам из топ-10 чаще давали шести– или – реже – восьмилетние) на 18 миллионов долларов.
В дебютном сезоне Бэйкер выпивал после каждого матча, но считал, что все под контролем
Уэббер, Хардуэй и другие звезды драфта-1993 сразу стали важными игроками своих команд, а Бэйкер не играл в стартовой пятерке и ворчал на Данливи: «Какого черта вы взяли меня, если думаете, что я не умею играть?» Однажды чуть не подрались, когда Вин обвинил тренера в сливе сезона с прицелом на драфт-1994.
Потом в перерыве матча с «Сиэтлом» Бэйкер снова докопался до Данливи, и тот вспылил: «Твои вопросы – чушь собачья. Эрвин Джонсон надрал тебе задницу в первой половине и думает сейчас: почему этого ублюдка выбрали восьмым, а меня лишь 23-м. Вот что важно, а не твои глупые вопросы. Просто играй в баскетбол!»
Тренер задел правильные струны, и вторую половину Вин отыграл сильнее, но понадобился еще один разговор. «В лиге знают, ты неудержим, когда зол, и не бесят тебя трэштоком, – сказал Данливи. – Добренького тебя легче обыграть. Научись вызывать в себе злость без посторонней помощи».
Бэйкер считал, что это противоречит его воспитанию и характеру, но реальность подталкивала к изменениям. Вина ведь не вызвали на первый матч восходящих звезд НБА: восьмой номер драфта не попал в топ-16 молодых талантов – как тут не разозлиться?
Он научился не подавлять гнев, а направлять его в игру и оставшиеся после Матча звезд месяцы провел так, что попал в пятерку лучших новичков сезона. И это на фоне образа жизни, который несколько отличался от того, что было в студенческой общаге и тем более в родительском доме.
Вин – чтобы не скучать – перевез в Милуоки двух друзей и полностью их содержал. Как сам признавал, платил друзьям за общение и поддержку. Заодно завел друзей в команде – Эрика Мердока, Тодда Дэя, Фрэнка Бриковски – и после всякого выездного матча ходил с ними в стриптиз-клубы.
«Мне нравилось появляться в дорогом костюме, чтобы все видели: я молод, успешен и наслаждаюсь плодами своего труда, – исповедовался Бэйкер. – Мы напивались, сливали килограммы денег и возвращались в отель – иногда с женщинами. Я уже не стеснялся с ними знакомиться – они сами ко мне липли.
Я был робким и неразговорчивым сыном пастора, но выпивка раскрепощала меня. К тому же некоторые из своих лучших игр я провел после того, как пил всю ночь и спал несколько часов. Я не знал о предрасположенности к алкоголизму. Считал, что все под контролем».
Во втором сезоне Бэйкер вел еще более нездоровый образ жизни и пробился на Матч звезд
После дебютного сезона в НБА Бэйкер перестал быть главной надеждой «Милуоки». На драфте-1994 «Бакс» взяли под первым номером Гленна Робинсона из Университета Пердью, заключив с ним рекордный для новичка 10-летний контракт на 68 миллионов.
Вин жутко ревновал. Ранила даже не зарплата новичка и не дикий ажиотаж, которого при появлении Бэйкера не было и близко, а то, что одноклубники, еще недавно опекавшие Вина, теперь дружно льстили новому герою, выставляя Робинсона спасителем команды.
«Какой будет твоя роль в новом сезоне?» – спросили на пресс-конференции атакующего защитника «Милуоки» (и друга Бэйкера) Джона Бэрри. – «Думаю, как и в детстве, мне придется кормить собаку», – сострил Бэрри, отсылая к прозвищу Робинсона – Big Dog.
Вин обиделся на Джона, и возникло взаимное охлаждение, что привело к драке на тренировке. «Боже, Винни, отвали от меня! – хрипел Бэрри после удушающего приема Бэйкера. – Ты сломаешь мне шею!»
Один из тренеров Бутч Картер разнял друзей-драчунов, а назавтра Бэрри (его размахивания локтями стали формальной причиной драки) преподнес Бэйкеру плеер: «Знаю, у тебя нет такого. Надеюсь, тебе понравится».
Вин и сам мог купить плеер. А заодно огромный телевизор, особняк и дорогую тачку, но ничего этого у него не было. Деньги он успевал тратить только на развлечения и веселил друзей неспособностью совладать даже с пультом от скромного телека.
«Какого хрена? Ты же вчера чуть не угробил его! – воскликнул атакующий защитник Тодд Дэй, узнав, от кого Бэйкер получил плеер. – Придется тоже врезать Джей Би. Мне нужен сотовый телефон».
Бэйкер помирился с Бэрри и подружился с Робинсоном. Они классно сотрудничали («Я был при нем кем-то вроде Пиппена для Джордана», – хвастался Вин в автобиографии) и вместе отдыхали.
Гленн не любил выпивку и стриптиз-клубы. Предпочитал покуривать дома с друзьями. Вин присоединялся, не жертвуя послематчевыми гулянками, и это не помешало пробиться на Матч звезд-1995.
Пятого января 1996-го Робинсон закурил прямо в день игры с «Портлендом», за семь с половиной часов до начала, что раньше считалось табу (выдерживали 24-часовую паузу). Бэйкер последовал примеру и набрал 41 очко.
Он продолжил в том же духе (говорил, что отбегал «под кайфом» больше ста игр) и набирал в среднем по 21 очку, ежегодно участвуя в Матчах звезд. Но головокружения, проблемы с дыханием и бешеное сердцебиение вынудили умерить саморазрушение и ограничиться алкоголем.
В первой половине сезона-1997/98 Бэйкер играл как никогда круто, но резко сдал после Матча звезд
Летом 1997-го, узнав об обмене в «Сиэтл», Бэйкер напился до беспамятства и куролесил три дня. А потом приехал в новую команду и сразу наткнулся на ее лидера Гэри Пэйтона.
«Чувак, вчера Стив говорил о тебе!» – сообщил Пэйтон. – «Какой Стив?» – «[Стэндап-комик] Стив Харви. Он сказал, что «Сиэтл» избавился от дьявола [Шона Кемпа] и взял проповедника». Это не показалось Бэйкеру смешным.
У него не было 14 детей от 13 женщин, как у Кемпа, но в остальном разница заключалась только в том, что об алкогольно-наркотических лихачествах Кемпа – суперзвезды лиги – знала вся Америка, а Вин еще даже не участвовал в плей-офф и пока не заинтересовал широкую публику своими пороками.
Но все быстро менялось. Из аутсайдера, который проигрывал 50-60 матчей за сезон, Вин попал в одну из лучших команд НБА и в ноябре 1997-го обыграл чемпионский «Чикаго»: набрал 19 очков, 12 подборов и на последней минуте заблокировал потенциально победный бросок Тони Кукоча ( «Буллз» уступили 90:91).
Бэйкеру было комфортно в «Сиэтле». Он кутил с Пэйтоном после игр и читал в автобусе Библию с набожным защитником Херси Хоукинсом. Он наслаждался раскованно-уличным стилем «Сиэтла» в мудрой обработке тренера Джорджа Карла, и чувствовал, что не просто набирает очки, а делает партнеров сильнее.
Со стороны 26-летний Бэйкер казался самым прогрессирующим игроком лиги, но внутренне был скорее молодым стариком, словно Лаевский в чеховской «Дуэли».
Перед своим четвертым подряд Матчем звезд Вин вдруг ощутил физическую истощенность. И после турне по ньюйоркским ночным клубам проспал выезд на тренировку, хотя в предыдущие годы первым устраивался в автобусе и восторгался соседством с Майклом Джорданом, Патриком Юингом и Грантом Хиллом.
Теперь он сам был полноценной звездой: представлял ярчайшую команду лиги, получил больше болельщицких голосов, чем, скажем, Джейсон Кидд и Тим Хардуэй, в в последней игре перед Матчем Звезд – с лидером Востока, «Индианой» – набрал 41 очко и заслужил похвалу от кумира (и тренера «Пэйсерс») Лэрри Берда.
Вот только Вин не подтвердил новый статус в Матче звезд (всего восемь очков) и, по три-четыре раза в неделю инспектируя с Пэйтоном ночные клубы, слабо провел вторую половину сезона, что привело к 1-4 от «Лейкерс» во втором раунде плей-офф.
Бэйкер вспоминал, что с каждой неделей становился более уставшим и менее сосредоточенным – чувствовал себя так, будто за полгода постарел лет на пять.
К концу сезона Вин пытался остепениться и накануне третьей игры с «Лейкерс» валялся в номере перед телевизором, но Пэйтон прочел короткую лекцию о вреде самокопаний и снова увлек на гулянку.
В 27 лет Бэйкер стал выпивать перед каждой игрой
«Я жил от рюмки до рюмки, но еще и от одной лжи до другой, – говорил Бэйкер. – Встречался, например, с двумя девушками (это без учета мимолетных связей). Сегодня называл любимой одну, завтра – другую. И компенсировал неверность деньгами – они заставляют людей терпеть то, что считается недопустимым».
После поражения от «Лейкерс» Бэйкер хотел исправиться в следующем сезоне, но объявили локаут и вместо тренировок Вин все лето-1998 пил коньяк, считая его менее вредным для организма, чем виски и водку.
А осенью, перед неофициальным Матчем звезд в Атлантик-Сити, указал Пэйтону на то, как поправился Кемп, и услышал: «Ты себя-то в зеркале видел?» Когда локаут внезапно (для Бэйкера) закончился, он притащил на тренировку 20 кг лишнего веса.
Это отразилось на штрафных – 0 из 14 в четырех играх. Болельщики смеялись, а один приятель посоветовал играть пьяным – будто отсылая к анекдоту про русского охотника, который для меткости выпил три бутылки водки и первым выстрелом убил попугая («А что там попадать? Четыре ствола и все небо в попугаях»).
Вин юмора не понял, пьяной ночью приехал в зал и забил 70% штрафных. С тех пор он выпивал перед играми и чуть сбавил по сравнению с прошлым сезоном (13,8 очка vs 19,2), но попал в сборную на предолимпийский турнир в Пуэрто-Рико и получил от «Сиэтла» (и агента Аарона Гудвина) новый контракт – 86,6 млн за семь лет.
На медосмотр перед подписанием Бэйкер явился с похмелья и едва не провалился, а потом раздавал деньги благотворительным организациям, словно вымаливая прощение за (по его же словам) грабительский для «Сиэтла» контракт. Доставшийся Вину только благодаря тому, что про его алкоголизм еще мало кто знал.
Заодно Вин проникся уверенностью, что и дальше сойдут с рук пьянство и фактическое двоеженство. Он попеременно жил в трех домах: в первом один, в другом с подругой юности Морой, в третьем – с новой девушкой Шони.
Бэйкер искренне любил обеих и удержал на плаву треугольную лодку любви даже весной 1999-го, когда Мора случайно узнала, что Шони родила Вина-младшего. Бэйкер соврал, что вторые отношения закончены, сохранил первые и через год в них тоже появился сын, Гэвин (Шони в итоге родила троих, Мора – двоих).
Вин ловко лавировал и на паркете. Все так же пил перед матчами, конфликтовал с тренером Пола Уэстфалом (отсюда и желание уйти в «Никс»), но все равно стал вторым бомбардиром «Сиэтла». И хотя не вполне наиграл на 12 млн в год – попал в сборную на Олимпиаду-2000.
По возвращении из Сиднея он нарвался на гнев Уэстфала. Тот устал мириться с вечно пьяным игроком и выгнал Вина с тренировки, а тот позвонил из раздевалки генменеджеру Уолли Уокеру и пожаловался. Назавтра у «Сиэтла» был новый тренер.
В 32 года Бэйкер перешел с белого рома на ополаскиватель для рта
Увольнение Уэстфала не помогло Бэйкеру. На пороге 30-летия он провел худший сезон в карьере, и новый владелец – глава «Старбакса» Говард Шульц – сделал ему замечание по поводу статистики и внешнего вида. В ответ Вин стал выпивать не только перед играми, но и во время, заправляя бутылки с водой белым ромом.
В конце ноября 2001-го, после поражения от «Лейкерс», в руководстве узнали о новой затее Бэйкера и вызвали на разговор с Шульцем.
Пару часов они перекусывали, смотрели футбол, болтали о спорте, а на прощание Говард сказал: «У всех есть проблемы. И у меня. И у моих детей. Знаешь, что мы делаем? Мы помогаем детям пережить это в позитивном ключе. У тебя все будет хорошо. Мы поддержим тебя».
Шульц мог разорвать контракт с Бэйкером, но решил привести его в форму и обменять.
С помощью таблеток для похудения Вин сбросил лишний вес и, по-прежнему выпивая перед играми, выжал из себя хоть какую-то статистику (14,1 очка и 6,4 подбора), а летом 2002-го – на вопрос генменеджера «Бостона» Криса Уоллеса о слухах про пьянство – ответил: «У меня нет проблем с алкоголем».
После обмена Бэйкер пришел на тренировку «Селтикс» пьяным, и в его дом заселили сотрудника клуба Майка Прокопио по прозвищу Свитчак (напоминал одноименного персонажа «Полицейской академии»). Де-юре он отвечал за адаптацию Вина в Бостоне, де-факто – следил, чтоб не пил.
Без толку: Бэйкер заправлялся в спальне и ванной. Тогда «Бостон» ввел для Бэйкера ежедневные тесты на алкоголь. Вин принимал диуретики и другие маскирующие средства, но все равно попался и 4 марта 2003-го попал в реабилитационную клинику Силвер-Хилл – под именем Майк Эванс (актер ситкомов семидесятых).
Бэйкер на полгода забыл о алкоголе, чему способствовало не только лечение, но и отсутствие баскетбольных переживаний, которые Вин и глушил выпивкой.
На предсезонке тренер Джим О’Брайен устроил ему игру один на один с другим мощным форвардом, Антуаном Уокером, и Вин выступил так, что за полторы недели до старта сезона конкурента обменяли в «Даллас». Решили, что трезвого Бэйкера вполне достаточно.
На Вина накатило такое волнение, что о трезвости не было и речи. Сразу начинать квасить, как раньше, казалось не самой умной идеей, но он вспомнил, что спирт содержится в ополаскивателе для рта. Выпил половину маленькой бутылки, порадовался эффекту и вскоре перешел на полтора литра в день.
В 35 лет Бэйкер разорился и продавал шины от маминой машины, чтобы купить коньяк
«По контракту Бэйкеру полагался отдельный номер на выездах, – вспоминал форвард «Бостона» 70-80-х Седрик Максвелл, с 2001-го работавший диктором на матчах «Селтикс». – И комната баскетболиста, который не играл и 20 минут, была лучше, чем у тренеров. Жаль, что он попал к нам не в расцвете сил».
В начале сезона-2003/04 Вин выдал несколько сильных матчей, но долго так продолжаться не могло. Ополаскиватель решал проблему с запахом алкоголя, но не с внезапными тестами, которые Вин несколько раз провалил и в феврале 2004-го остался без контракта.
Он полагал, что сезон закончен, но в него вдруг вцепились «Майами» с «Нью-Йорком» и после перехода в «Никс» Вин в четвертый раз в жизни сыграл в плей-офф.
В следующем году ему прописали таблетки для лечения панических расстройств. Их полагалось пить при сильном беспокойстве, но знание меры никогда не было сильной стороной Бэйкера. Он глотал по 30-40-50 таблеток в день (рекорд – 80), покупая их в Лос-Анджелесе через посредников.
И стал настолько умиротворенным, что однажды (заскучав в «Клипперс», где Данливи почти не поднимал с лавки) махнул в Лас-Вегас и спокойно, без лишних терзаний проиграл за ночь 800 тысяч долларов. Ранее Вин потерял четыре миллиона, вложившись в ресторан в Олд-Сейбруке, и к 35 годам остался без денег.
«Люди удивлялись: как можно разориться, заработав за карьеру больше ста миллионов, – говорил Бэйкер. – Легко, если тратить деньги безо всякого смысла. Когда я осознал масштаб катастрофы, было уже поздно».
Партнер по «Сиэтлу» Рашард Льюис пожертвовал ему 50 тысяч, но только на коньяк уходило в неделю полторы тысячи. Когда деньги закончились, Вин – еще недавно входивший в топ-10 самых высокооплачиваемых игроков НБА – продал шины от маминого «Мерседеса».
Из-за безденежья Бэйкер поехал с Родманом в Северную Корею
16 апреля 2011-го Деррик Роуз набрал 39 очков в первой игре плей-офф с «Индианой», Леброн Джеймс сделал 14 подборов в матче с «Филадельфией», а Бэйкер проснулся и удивился, что еще жив.
Он ахнул от учащенного сердцебиения и съежился от приступов тошноты. Потом потянулся к журнальному столику, где покоились бутылка коньяка с очищенным апельсином, и немедленно выпил. А дальше, как положено, долго морщился и сдерживал тошноту, чертыхался и сквернословил.
Когда боль в голове утихла, Вин (не впервые уже) размышлял, почему при таком настойчивом саморазрушении до сих пор не в аду. Обычно как сын пастора он утешал себя, что просто сбился с пути и вот-вот вернется к смиренной жизни, но это уже не помогало.
Он подошел к зеркалу в ванной и заплакал от ужаса: желтые глаза, впалые щеки, худоба (с игровой поры сдулся на 27 кг): готовый Федор Протасов для современной постановки пьесы Толстого «Живой труп».
Вин упал на колени и попросил Бога об облегчении страданий, но не дождался ответа и позвонил отцу: «Я готов пройти реабилитацию. Поможешь мне?» Отец жил рядом и приехал через несколько минут. Вин устроился на заднем сиденье с бутылкой и в дороге почти не говорил с отцом.
А прощаясь в дверях больницы, напомнил: «Я люблю тебя, папа». Бэйкер покинул клинику уже через неделю и поехал в отцовскую церковь, где со временем стал выступать с проповедями, рассказывая о своих ошибках.
Вин совсем не пил, но много ел, поправился, а к концу 2011-го сбросил вес для участия в ветеранских матчах. Он восстановил отношения с Шони и тремя детьми, тренировал школьников, а в 2012-м с подачи Говарда Шульца стал молодежным пастором баптистской церкви Гарлема.
Но с деньгами по-прежнему было туго (к тому же у Вина с Шони родился четвертый ребенок) – настолько, что Бэйкер присоединился к Родману в поездке по Северной Корее.
В 43 года Бэйкер работал в «Старбаксе», а через шесть лет стал чемпионом НБА
Весной 2015-го (снова при участии Шульца) Вин устроился в «Старбакс» в Норт-Кингстауне, штат Род-Айленд. Начал менеджером-стажером и трудился с 8:30 до 16:30. Сперва не отличал мокко от маккиато, но втянулся, научился работать на кассе и готовить кофе.
Многие посетители узнавали в нем звезду НБА девяностых: одни интересовались делами, другие насмехались, а кто-то принимал Бэйкера в «Старбаксе» за розыгрыш и спрашивал, где камера.
Все видели в нем опустившуюся звезду прошлого (Вин же полагал, что не опустился, а поднялся на уровень «Старбакса»), но о его новой жизни написал Providence Journal, и Джейсон Кидд – партнер по олимпийской сборной – позвал потренировать летом молодых игроков «Милуоки».
Спустя три года Бэйкер вошел в тренерский штаб «Бакс» на постоянной основе, а еще через три, незадолго до 50-летия, стал чемпионом НБА. Накануне золотого сезона Вин два месяца работал в Греции с будущим MVP финала Яннисом Адетокумбо, который называл потом Бэйкера «большим другом».
«Я и не думал, что Яннис знает о былых моих страданиях, – говорил Бэйкер в разгар серии с «Финиксом», – но однажды за ужином он сказал мне: «Тренер, ваша история удивительна. Трудно представить, через что вы прошли». Его восхищало, что я вернулся после всего пережитого».
Первый баскетболист не из Америки в Зале славы. Как играл и тренировал Сергей Белов
Фото: Gettyimages.ru/Jed Jacobsohn, Elsa Hasch /Allsport, Jed Jacobsohn/Allsport, Doug Pensinger/Allsport, Jonathan Daniel/Allsport, Brian Bahr/Allsport, Otto Greule Jr./Allsport, Stephen Dunn, Bryan Bedder/Getty Images for Nickelodeon, Andrew Toth/Getty Images for TopSpin
Спасибо, Денис!
Уже давно замечаю, что через Гугл Хром в мобильной версии сайта я не могу поставить плюс автору статьи!!!
Причём комментариям под этой статьёй я плюсы ставить могу, как и всем обычным новостям и комментариям к ним.
Такая проблема только (!) с оценкой статей.
Я уже не раз читал в комментариях под статьями, что не только у меня такая проблема возникает.
Вот и под этой шикарной статьёй Дениса также...
Я понимаю, что от моего плюсика к статье ничего не зависит, но всё же...
Ответьте, люди - есть же такая проблема???
Колеса от бабкиного пылесоса...
Отличный игрок. Всегда казался более крупным. более сильным вариантом парней вроде Шейна Батье. И сам играть умел, и делал игру партнеров лучше.
Гленн Робинсон тоже молодец, взял таки перстень с САС в последнем своем сезоне, хоть отыграл всего 9 матчей. Должно же было повезти в этой жизни после обломов в Атланте и Филадельфии.
Помню трио: Вин - Биг Дог - юный Рэй Аллен. С виду казалось чем-то ктулхуобразным, с перспективой на династийные три-питы, сменой Буллс в ближайшее время. Но не сложилось. Лишь один сезон вместе отыграли и тот по итогу оказался посредственным.
Главный показатель того, что пока ты сам не придёшь к тому, что тебе надо, ты этого не получишь.
Ну и самое главное, где те друзья, подруги? Отец молодец, помог. К сожалению, в нашей жизни, порой так мало искренности, любви, поддержки просто человеческого отношения.