Есть ли рабство в российском баскетболе?
Ежегодно 1 июня РФБ публикует список игроков, имеющих статус «Ограниченно свободный агент». Но что это за список, кто и почему туда попадает, известно по большому счету только специалистам и самим игрокам.
Пришло время это исправить. Спустя чуть более полугода после большой колонки в «Перехвате» о плюсах и минусах NCAA один из самых известных российских агентов Максим Шарифьянов (ProTeam) снова берется за перо, чтобы рассмотреть под микроскопом такое явление, как «статус игрока».
Что это такое и как работает? Чем вредно? Кому выгодно? Очередная большая работа Максима для канала «Перехват».
Шесть лет назад, в марте 2018-го, в одном из главных документов РФБ, регламентирующих переходы игроков и заключения ими контрактов с клубами («Статус игрока»), окончательно оформился и закрепился в близком к нынешнему пункт о так называемых «ограниченно свободных агентах». Пункт этот определял, по каким правилам подписывают соглашения и меняют место работы баскетболисты в возрасте до 21 года.
Несмотря на свою лаконичность – всего две страницы текста в первоначальной редакции, – он, без преувеличений, повлиял на жизнь и судьбу сотен юных спортсменов в нашей стране. Кого-то вынудил уехать за ее пределы, кому-то испортил карьеру, кого-то задел не так радикально, но вряд ли помог хоть кому-то из них. Впрочем, такой цели у статьи «Статуса игрока» изначально и не было.
Как и любое ограничение, вводимое на рынке, оно – очень надеюсь – было призвано уравнять в правах бедные и богатые клубы, содействовать более справедливому распределению ресурса между всеми участниками (ресурс в данном случае – живая рабочая сила в возрасте до 21 года) и, что глупо отрицать, должен был помочь клубам сохранить в собственном владении юных спортсменов, по факту, до 23 лет. Давайте разберемся и с изначальным посылом этой затеи, и, главное, с тем, как все вышло на практике. Благо, шести лет достаточно, чтобы сделать выводы.
О чем речь?
В последней редакции Статуса игрока РФБ от августа 2023 года этот пункт за номером 3.2 называется «Особенности заключения трудового договора с игроком, не достигшим возраста 21 года». За шесть лет его объем благодаря поправкам вырос с двух до трех страниц и, если коротко, смысл сводится к следующему:
Спортсмен, заключивший первый профессиональный контракт с клубом, при соответствующей регистрации данного документа в РФБ, в год своего 18-летия (рекомендованный срок окончания первого контракта) и по окончании действия договора становится ограниченно свободным агентом. Его прежний клуб имеет первоочередное право на продление трудовых отношений с ним еще на три года. А в 21 год – еще на два. Процедура для обоих возрастных границ идентична.
При этом никакой обязанности поднимать оплату труда либо какой-то фиксированной шкалы зарплат в зависимости от возраста спортсменов не существует.
Единственный вариант для баскетболиста сменить клуб – по окончании контракта найти одно альтернативное предложение от другой команды и принять его. Но и тут все непросто, так как прежний клуб игрока имеет право повторить это предложение и все равно оставить спортсмена себе. А если не повторит, то переход в новый клуб все равно выглядит проблематичным, так как новая команда должна выплатить прежней компенсацию, равную среднегодовой зарплате по новому предложению.
Иными словами, чем больше денег вы предлагаете по новому контракту, тем большую компенсацию заплатите – от несколько сотен тысяч до нескольких миллионов рублей.
Немного теории
Профессиональный спорт знает много примеров, когда введение искусственных ограничений повышает спортивную конкуренцию или защищает какую-то категорию участников рынка. Первое, что приходит в голову, это потолок зарплат в НБА или лимит на легионеров в европейских лигах, не только баскетбольных. Ограничения клубных платежек способствуют более высокой конкуренции, исключают ситуации тотального доминирования одного клуба над другими, как это было с «Бостоном» времен Рэда Ауэрбаха и Билла Рассела, и добавляют лиге спортивной конкуренции. Все это для привлечения зрителей и, как следствие, роста общих доходов.
Лимит на легионеров – другой вид ограничений, призванный защитить местных игроков от наплыва иностранцев (в баскетболе, в основном, американцев) в интересах сборной своей страны. Иногда к последнему фактору добавляют повышение зрительского интереса, связанное с болением за «своих», но этот параметр не так бесспорен, поэтому оставим его в стороне – вряд ли где-то проводились исследования или замеры аудитории именно по такому критерию.
Что объединяет введение любых ограничений рынка или критических изменений правил? Некие проблемы или кризисы, с которыми этот рынок первоначально столкнулся. В противном случае можно оказаться в знаменитой поговорке «не надо чинить то, что работает».
Немного истории
С каким кризисом было связано введение новых ограничений для молодых баскетболистов в России конца 2010-х годов и что у нас не работало? Боюсь, что никакой отправной точки или события мы не вспомним. Результаты на международной арене у наших резервных сборных напрямую зависели от таланта того или иного поколения спортсменов. У девочек успехи случались чаще, у мальчиков – реже. В интервалах между «всплесками» девочки, как правило, держали достойный средний уровень, мальчики иногда падали в дивизион «B», откуда довольно долго пытались вернуться назад.
Впрочем, существует ли прямая связь между результатами резервных сборных на международной арене и клубным устройством в вопросе молодых игроков, большой вопрос. На мой взгляд, нет. Определяющим для таких успехов являются массовость и качество работы тренеров. Кажется, что регулирование контрактных отношений игрок–клуб вообще никак не влияет на качество или количество талантливой молодежи в стране.
Тогда в чьих интересах произошла реформа?
Кто выиграл от новой системы?
Первый и самый очевидный ответ – конечно, клубы. Новые правила очень серьезно усложнили процесс перехода молодого игрока из команды в команду даже после окончания трудового договора и наделили клубы дополнительными правами.
Как был устроен наш баскетбол до введения этих правил? Ключевым фактором в успехе того или иного молодежного проекта были, разумеется, деньги. Не секрет, что на всех этапах – поиска игрока, его переезда в другой город, выплат его тренеру или школе, размещению, питанию и обучению – клубы терпят большие финансовые издержки. Иметь собственную академию или молодежный проект хорошего уровня – дело дорогое и доступное далеко не всем.
Новые правила, вроде бы, должны были помочь командам победнее не терять игроков на ранней стадии. Не исключаю, что единичные примеры этому есть, однако лидеры в молодежном баскетболе не изменились, и сила таких команд по-прежнему определяется наличием средств и желания развивать резерв. Поэтому на вершине традиционно «Зенит», краснодарский «Локо» и ЦСКА.
Что изменилось, так это сроки переезда ребят из провинции в баскетбольные столицы. Если раньше это обычно происходило ближе к окончанию школы, то теперь главным фактором стало отсутствие у баскетболиста зарегистрированного трудового договора, который по правилам можно заключать с 14 лет. И отъезд из дома в столь юном возрасте стал нормой.
Кто проиграл?
Еще один первый и очевидный ответ – игроки. Их, по сути, лишили права выбора. Теперь первый контракт для абсолютного большинства тех, кто имеет перспективы во взрослом баскетболе, остается таковым до 23 лет.
Мне известны лишь три случая, когда спортсмены сменили команду после 2018 года по новому «Статусу игрока» в результате торгов и с выплатой компенсации одним клубом другому. Все остальные – а это сотни человек! – продлевают свои контрактные обязательства в полуавтоматическом режиме без права попросить прибавку к зарплате или изменить какие-то бытовые условия. Не имеет значения, если вы не сошлись характером с тренером, вас не устраивает климат или в городе, где вы оказались еще школьником, нет того учебного заведения, куда вам хотелось бы поступить.
Любой отказ от продления трудового договора для молодых игроков связан с фактическим окончанием карьеры или отъездом зарубеж, где данные правила не действуют. Знаю несколько примеров, когда молодые спортсмены, по тем или иным причинам не желавшие оставаться в системе своего нынешнего клуба, покидали пределы страны, не имея другого выхода.
Усугубляет ситуацию то, что спортсмены соглашаются на первый контракт в том возрасте, когда их профессиональные перспективы еще очень туманны, и гарантировать им успешную карьеру не может никто. Проконсультировать столь молодого игрока обычно просто некому, агентами к этому моменту обзаводятся единицы. Подписывая такой документ, многие просто не догадываются о дополнительных ограничениях после его окончания и о том, что попадают в профессиональную кабалу.
Один из наших баскетболистов станет абсолютным рекордсменом по пребыванию в одном клубе по новым правилам. Он заключил первый профессиональный контракт в день 14-летия и – из-за дополнительных ограничений для игроков, родившихся в конце года – станет неограниченно свободным агентом только спустя почти 10 лет.
Как все вышло на самом деле?
В реальности, наряду со спортсменами, проигравшими оказались и клубы. Все дело в том, что жесткие ограничения на переходы фактически убили рынок.
С одной стороны, почти полное отсутствие переходов игроков между клубами экономит последним деньги. Нет торгов – нет роста зарплат. С другой, представьте себя на месте руководителя молодежного проекта профессионального клуба. Вы либо только что приступили к исполнению обязанностей, либо, например, ваш клуб получил дополнительное финансирование и решил развивать собственную академию. Или вам просто понадобился перспективный игрок определенного амплуа на ближайшую перспективу в силу травм или других проблем с вашими текущими подопечными.
Как вы думаете, можно ли при сегодняшних ограничениях собрать с нуля или почти с нуля команду Единой молодежной лиги ВТБ? А фарм-клуб для Суперлиги? А найти перспективного центрового в возрасте 18 лет без зарегистрированного контракта? Нет. Вы либо получите в свое распоряжение игроков, которые к 21 году (предельный возраст выступления в «молодежке») не заинтересовали ни один проект (уровень таких талантов, увы, понятен), либо останетесь вообще без людей.
Единственный разумный подход в такой ситуации – обратить внимание на 14-15 летних игроков, еще не попавших в сети академий топ-клубов и не имеющих зарегистрированных контрактов. Однако такая стратегия даст результат в виде усиления взрослой команды Суперлиги или Единой лиги ВТБ лет через 6-7, не раньше. Если, конечно, вообще даст.
Выводы
Главный вывод очевиден: если при принятии какого-то значимого решения не учитывать мнение всех заинтересованных сторон, то просчитать долгосрочные последствия таких решений невозможно. Более того, из-за не просчитанных перспектив очень часто система начинает работать против тех, в чьих интересах она задумывалась. В отсутствие действующего профсоюза игроков это не единственная поправка, которая сделала жизнь определенной категории баскетболистов хуже. И рассмотренный пример наверняка не последний.
Именно поэтому хочется призвать все заинтересованные стороны к диалогу и открытому обсуждению важных изменений тех законов, по которым потом все мы существуем. Подписывайтесь на «Перехват» в Telegram — там мы в том числе поднимаем важные для развития росбаскета темы
