Врач сказал: «Со спортом ты заканчиваешь». Разыгрывающая баскетбольного клуба УГМК Елена Беглова о начале карьеры
Баскетболистка Елена Беглова выпустила книгу-биографию “Моя игра”. В ней она рассказывает о своем детстве и преодолении психологических травм, а также о пути в спорте: как выстраивала отношения с тренерами и руководством баскетбольных клубов, как преодолевала травмы и работала со спортивным психологом.
Книга доступна на сайте Елены http://elenabeglova.ru. Мы публикуем фрагмент текста.
Елена Беглова. 2020 год
Новая команда
Обычно выпускной из школы представляют пышным мероприятием с праздничными лентами и воздушными шарами, но в спортивной школе все иначе. Мы просто перешли из одной команды в другую: из «Звезд Тринты» — в московский баскетбольный клуб «Динамо». Мы — это часть нашей команды, которую отобрали учредители нового клуба. Мы все еще были начинающими и поэтому не выбирали, куда можно идти играть, просто двигаясь по инерции. Ни у кого тогда не было спортивного агента, который помог бы разобраться в условиях контракта, выбрать баскетбольный клуб и отстаивал бы наши интересы. Когда мы подписывали договор со «Звездами Тринты», большинству из нас было по четырнадцать-пятнадцать лет и мы не до конца понимали, что будет дальше.
Это был действительно новый уровень. В «Динамо» взяли также иностранных баскетболисток, более опытных, чем мы, — до этого я никогда не играла со спортсменками из других стран. Клуб базировался в Люберцах, там нам снимали квартиры, потому что в день было несколько тренировок и никто не смог бы на них успевать, добираясь из Москвы. Все это совсем не было похоже на прежние условия.
Меня удивляло, как здорово решился вопрос жилья. У меня появилась своя квартира! Это было потрясающе, как глоток свежего воздуха. Свое жилье, где все будет так, как я решу, и никто ничего мне на это не скажет. Где не будет чужих людей, храпящих на соседней кровати, где не нужно бояться, что кто-то разрушит мой уют. Где, наконец, я могу вешать на стену свои фотографии, а не тяжеленный ковер со странными узорами.
На выходные я приезжала к бабушке, а когда возвращалась к себе в квартиру — это была особенная искрящаяся радость. Я ощущала себя взрослой, а жизнь казалась свободной и прекрасной.
Источник: http://elenabeglova.ru
В других условиях
Когда переходишь из одной команды в другую, все меняется. Ты будто выныриваешь из привычного потока, и тебе нужно быстро влиться в новое течение. Пересмотреть свои навыки, настроиться на работу в других условиях. Это всегда сложно.
У тренера «Динамо», Александра Александровича Васина, была своя тактика, свой план тренировок, которых он педантично придерживался. Александр Александрович дал мне много возможностей для профессионального роста: я была максимально задействована на площадке — не сидела на скамейке и не выходила в самом конце игры.
Когда постоянно сидишь в запасных, нет ощущения, что ты что-то привносишь в командный результат. Это касается как победы, так и поражения: ты не берешь на себя никакой ответственности. Совсем другое дело, когда ты — основной игрок, и без тебя не было бы такого нападения, такой сыгранности, такого результата. Осознаешь свою роль, видишь, где и как помог или не помог своей команде.
Тренер знал мои сильные стороны и использовал их, и между нами сложились уважительные отношения: он был для меня авторитетом. Намного позже, когда у меня появился опыт, я посмотрела со стороны на свое спортивное прошлое. Сейчас мне кажется, что Васину не хватало гибкости и более глубокого понимания характеров игроков его команды. Но тогда я совершенно не обращала на это внимания.
Во втором сезоне игры за «Динамо» в команде произошла неприятная ситуация. За нас играла Женя, она была лет на десять старше, многому нас учила и очень помогала. Женя была с нами еще со «Звезд Тринты» и оставалась негласным лидером. И вот после первого сезона в «Динамо» неожиданно пришла еще одна опытная баскетболистка. У них с Женей началась конкуренция, они соперничали во всем. Через некоторое время выяснилось, что Женя заканчивает карьеру. В самом начале сезона игроки не уходят — очевидно, что решение расторгнуть контракт принадлежало руководству.
Тогда я поняла, что игроки, работая в одиночку, ни от чего не застрахованы: сегодня ты в команде, а завтра нет. Если и с опытными спортсменами бывают такие ситуации, то что же делать нам, начинающим? На тот момент в моей жизни не было человека, который мог бы стать опорой и помочь отстоять профессиональные интересы. И я решила, что мне нужен агент, нашла его через одну знакомую, подписала договор, и об этом узнало руководство «Динамо». Начался жесткий прессинг. Дело в том, что клубу невыгодно, когда у игрока есть агент — посредник между спортсменом и руководством.
Елена и Галина Воронина, тренер «Тринты». 2003 год. Из личного архива Елены Бегловой.
Сначала мне позвонил один из тренеров команды со словами: «Что ты наделала? Зачем ты вообще это подписала?! Считай, что ты попала в рабство: куда скажут — туда и поедешь, теперь ты сама ничего не решаешь, все решать за тебя будет агент». Я понимала, что это не так: агент не преследует иных целей, кроме моих, — решать в любом случае буду я.
Следом позвонил директор «Тринты», начал обвинять меня и сказал, что я поступила ужасно. А потом и руководители команды, которые набирали игроков в «Динамо», стали подливать масло в огонь: говорили, что скоро я от своего агента сбегу и ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Дошло до того, что однажды главный тренер собрала нас по окончании тренировки и сказала: «Завтра приходите ко мне за зарплатой. Все, кроме Бегловой. У Бегловой теперь есть агент, вот пускай он за нее деньги и получает».
Я стояла и не верила своим ушам. Хотела было что-то ответить, но тут девочка, стоявшая рядом, сказала: «Лена, молчи. Не обращай внимания, все нормально. Они уже ничего не могут изменить, поэтому и кусаются». Я промолчала.
Моим агентом стал Сергей Николаевич Тараканов — высокий, статный, красивый мужчина, спортивный журналист, олимпийский чемпион по баскетболу, со множеством наград и титулов. Мне говорили, что я сбегу от него через пару недель, но мы сотрудничаем уже много лет и все это время прекрасно ладим. С годами он стал для меня кем-то вроде наставника: никогда не навязывал решений и всегда четко объяснял плюсы и минусы любого из них, при этом предоставляя мне полную свободу выбора.
Когда мы только начинали сотрудничать, я ужасно волновалась — не представляла, как стану диктовать агенту свои условия. Мне всю жизнь казалось, что это я всем должна, — и всегда приходилось брать ответственность на себя. Потребовалось целых десять лет, чтобы привыкнуть общаться с ним на равных: звонить ему как старому знакомому, чтобы просто поговорить и посоветоваться.
СЕРГЕЙ ТАРАКАНОВ:
Когда мы только начали работать вместе, Лена была быстрой, прыткой и работоспособной, но не всегда принимала правильные решения на площадке. Как игрок она выросла на моих глазах. Я должен был помогать ей развиваться и добиваться чего-то в профессиональном баскетболе, но даже представить не мог, что она станет таким успешным игроком и достигнет уровня национальной сборной России и «УГМК» — лучшей команды Европы.
Сергей Николаевич видит мои способности и понимает, какой команде я могу быть полезна, и это при том, что мою технику игры мы почти никогда не обсуждаем. Он знает, что в случае провала я и сама выдам себе порцию жесткой критики. Когда мы играем в Москве, он приходит поболеть за меня.
Забудь о спорте
Не помню, чтобы в первые спортивные годы со мной случались серьезные травмы. Бабушка, правда, думает иначе и может рассказать, как я вечно приходила с ушибами или выбитыми зубами. Она с ужасом вспоминает, как однажды после тренировки меня привезли домой на машине и сообщили, что я сломала ногу. К счастью, все это будто проходило мимо меня, не оставаясь в памяти. Думаю, сказалась моя «подготовка улицей»: когда мы с мальчишками вечно куда-то залезали и попадали в истории, было не до страданий от царапин и ушибов. В этих приключениях закалялся не только характер, но и тело, поэтому мелкие травмы и даже переломы я не воспринимала как нечто трагичное. Если бежит кровь — ее нужно остановить и идти дальше. Дождалась, когда снимут гипс, — топай тренироваться и работать. За это тренеры меня уважали: они видели, что несмотря на боль я встаю и иду играть, стиснув зубы и вырывая победу; видели, что мне важно приложить максимум усилий. Но одна травма выбила меня из привычной жизни и едва не лишила баскетбола.
Шел первый сезон в «Динамо». За нашу команду стали играть две баскетболистки с Кубы. С ними приехал тренер, тоже кубинец. Руководство клуба решило, что он будет заниматься с нами в тренажерном зале — передавать опыт.
Несмотря на дистанцию между игроком и тренером, он не скрывал, что я ему нравилась, и девчонки из команды, конечно, обращали на это внимание и посмеивались. Однажды мне пришло сообщение: «Мне бы хотелось встретиться с тобой в непринужденной обстановке. Может, сходим куда-нибудь, погуляем? Я понимаю, что это неправильно, но ты так мне интересна». Не помню, что ответила ему: к таким жестам я относилась пренебрежительно и с недоверием. Он точно выделял меня среди остальных, поэтому обычно вызывал, когда на тренировке нужно было что-то продемонстрировать.
Как-то он дал нам упражнение со штангой и в очередной раз пригласил меня показать всем, как его делать. Я встала под штангу, он повесил на нее несколько тяжелых блинов, с которыми я должна была присесть и после этого вернуть штангу на место. Видимо, количество блинов, с которыми я присела один раз, его не устроило, и он стал довешивать еще и еще. Когда я взяла эту штангу, она стала во много раз тяжелее. Я не смогла сказать тренеру: «Мне тяжело — я не могу», — поэтому присела снова и неожиданно почувствовала, как в спине что-то щелкнуло. По телу начала медленно разливаться боль. Я стала успокаивать себя тем, что недостаточно размялась перед тренировкой и скоро все пройдет.
Тренировка закончилась, но тянущая боль никуда не ушла. Она нарастала: с поясницы перекинулась на ногу, отдавала в бок — захватывала все тело. Я поняла, что произошло что-то серьезное.
Бывает привычная боль, с которой можно продолжить игру, сконцентрировавшись на том, что происходит на поле. Выбила палец, например, — да, больно, но нужно пойти и взять в руки мяч — потом будет время, чтобы себя пожалеть. Воспалились ахилловы сухожилия — да, неприятно, но сквозь эту боль можно двигаться. Получила сильный ушиб? После тренировки сделай компресс или массаж, приложи лед. Эта боль временная, она пройдет, она знакома и понятна.
Когда я в режиме игры, все меняется и мозг как бы перестает воспринимать болевые сигналы, он сосредоточен только на том, что происходит на площадке. Я не бегу с мячом, думая: «О боже, как болит нога!» или «Что мне делать с этим выбитым пальцем?» — я просто знаю, что смогу сделать после игры, чтобы облегчить боль. Спустя годы тренировок я научилась понимать, где можно терпеть, а где нужно сбавить обороты, дать телу восстановиться, чтобы быть в форме перед решающими соревнованиями. Тогда я попробовала было терпеть боль, но она была новая и совершенно мне непонятная. Я не знала, чего от нее ждать, — это опасная боль или боль, с которой можно продолжать тренировки.
Источник: http://elenabeglova.ru
Чтобы понять, насколько серьезна травма, нужно было срочно делать снимок. На тот момент большинство из нас были начинающими игроками, едва окончившими спортшколу. За нас не держались, поэтому, когда я повредила спину, никто из тренеров или руководства команды не выразил особого беспокойства. И когда случилась эта история со штангой, я несколько раз подходила к тренерам, прежде чем меня направили на МРТ.
Это сейчас я уже могу взглядом опытного спортсмена определить проблемы в спине, коленях и других частях тела, едва взглянув на снимок, а тогда это была моя первая МРТ в жизни. Я еще не знала, что между снимками обычного человека и профессионального спортсмена большая разница. У тех, кто много лет в спорте, есть травмы, которые накладываются одна на другую: у нас совсем иначе работают мышцы и связки. Если у обычного человека есть те же проблемы со здоровьем, что и у профессионального спортсмена, — это беда. Поэтому хороший врач всегда проведет границу между организмом обычного человека и такого, как я.
Мне сделали МРТ и под снимком написали: «Протрузия межпозвоночных дисков». Я подумала: «Боже, что за страшные слова?!» Врач, разглядывая мой позвоночник на листе негатива, тоном, не терпящим возражений, сказал: «Ну все, со спортом ты заканчиваешь. Стоит тебе упасть — и ты инвалид. Ты не сможешь родить ребенка, да что там — не сможешь даже ходить. В общем, все плохо».
Я слушала его, молчала и не понимала, как такое возможно. Это был ужас: как это так — «заканчиваешь со спортом»?! Больше врач не сказал ничего, и я не понимала, что делать дальше: как ходить, как быть со спиной и, главное, — как жить без баскетбола? На тот момент я не представляла, что когда-нибудь проснусь и мне не нужно будет идти на тренировку, разминаться, бегать и отрабатывать сложные броски, готовиться к турнирам и соревнованиям. Жизнь без баскетбола казалась немыслимой.
Я стала искать других врачей. Все как один пугали неутешительными прогнозами, но конкретики никто не давал. Я чувствовала, что они хотят навязать мне что-то чужое, совсем не имеющее ко мне отношения. Первое время я была совершенно раздавлена. Я только окончила спортшколу, вышла на новый уровень, начала играть с иностранными спортсменками, а теперь всему этому может прийти конец?!
Продолжение истории можно прочесть в книге Елены Бегловой «Моя игра» (доступна на сайте http://elenabeglova.ru).
