Баскетболист, который помешан на чистоте. Шейн Ларкин рассказал, как жить с обсессивно-компульсивным расстройством
Сегодня разыгрывающий «Анадолу Эфес» Шейн Ларкин набрал 30 очков (5 из 9 трехочковых) и помог своей команде пройти «Фенербахче» в полуфинале Евролиги.
Sports.ru поднимает текст о драме лидера турецкого клуба.
«Анадолу Эфес» – главное открытие нынешнего сезона Евролиги.
Турки прошли путь от последнего места в сезоне-2017/18 до позиции в самом топе.
За два тура до конца регулярки «Эфес» гарантировал себе преимущество домашней площадки в четвертьфинале, пропустив вперед только большое трио – «Фенербахче», ЦСКА и «Реал».
Лидер и лицо турецкого клуба – разыгрывающий Василие Мицич. Именно ему клуб в первую очередь обязан взлету в таблице Евролиги.
На протяжении всего сезона сербский баскетболист показывает крутейшую стату – 12 очков и 5,2 передачи. По числу ассистов он уступает только Майку Джеймсу и Нику Калатесу. А в СМИ уже вовсю говорят об интересе к Мицичу со стороны «Реала». Очевидно, что летом серб пойдет на повышение.
Куда хуже шли дела у самого известного и раскрученного баскетболиста «Эфеса» Шейна Ларкина. Баскетболист с почестями возвращался в Европу из НБА, получив один из самых дорогих контрактов в Евролиге (1,7 млн долларов). Да, в «Бостоне» он уступил Терри Розиру право находиться в тени Кайри Ирвинга, но по меркам европейского баскетбола оставался звездным игроком.
На деле же Шейн так и не стал в Турции лидером. Начав регулярку стартовым разыгрывающим, уже к середине сезона он мимикрировал в заурядного ролевика.
Самый худший отрезок в его игре пришелся на середину декабря – начало февраля. В девяти матчах он не мог набрать больше восьми очков (в среднем – 5,5). А игровое время в среднем сократилось до 17 минут.
После очередного матча на скамейке Шейн позволил себе публично выразить недовольство ситуацией в «Эфесе». Один из пользователей Twitter оставил запись: «Как болельщик «Реала», хочу сказать спасибо Атаману за то, что дал так мало минут своему лучшему баскетболисту Ларкину. «Отличный» тренер».
Ларкин пришел в реплаи и ответил тремя ржущими до слез эмодзи. После скандала, раздутого в турецкой прессе, он удалил твит и извинился за этот поступок.
Тренер «Анадолу» не оставил выходку Шейна без внимания. В следующем матче Евролиги с «Панатинаикосом» разыгрывающий провел на паркете 11 минут.
Взбучка от Атамана пошла на пользу Ларкину. Встреча с «Пао» стала низшей точкой падения баскетболиста в сезоне, после которой его цифры пошли вверх.
Уже 8 марта разыгрывающий наконец-то показал, почему ему платят 1,7 млн в год. В игре с главным конкурентом за четвертое место – «Барселоной» – Шейн выдал лучший индивидуальный перфоманс Евролиги за последние шесть лет. Он набрал 37 очков (второй результат в истории) с процентом попаданий с игры 80% и эффективностью 43.
Для «Эфеса» очень кстати, что разыгрывающий нашел свою игру к старту плей-офф. Преобразившийся Ларкин делает из «Анадолу» полноценного контендера. Без серийных попаданий американца туркам трудно выдерживать скорости трех лучших команд Европы. Вспомните, как его трешки во второй половине матча с ЦСКА (78:80) едва не похоронили «армейцев». Как только Шейн перестал попадать, соперники тут же сделали решающий рывок.
Нынешний сезон – определяющий в карьере 26-летнего баскетболиста. После него он либо получит третий и последний шанс закрепиться в НБА, либо же навсегда осядет в европейском баскетболе.
«Финал четырех» – единственный шанс спасти год.
Для самого Ларкина этот сезон важен и еще по одной причине.
Перед его началом он впервые раскрыл душу и рассказал ESPN о тяжелейшем психическом заболевании, которое мучает его с восьми лет.
Всю сознательную жизнь Шейн борется с обсессивно-компульсивным расстройством. Эта борьба отнимает у него много сил и энергии. Иногда навязчивые идеи и неврозы окутывают его до такой степени, что ему трудно выйти за порог собственного дома.
В интервью ESPN Ларкин признался, что одержал главную победу в своей жизни – над ОКР. Теперь ему нужно не спасовать перед главным вызовом в баскетбольной карьере – плей-офф Евролиги.
Обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) – это психическое расстройство, характеризующееся навязчивыми неприятными мыслями, возникающими против воли пациента (обсессии) и действиями, цель которых снизить уровень тревожности.
Пример поведения человека с ОКР в массовой культуре – герой Джека Николсона из фильма «Лучше не бывает» 1997 года.
Семья Шейна начала осознавать, что с их сыном происходит что-то неладное, когда ему исполнилось восемь лет.
Одна из форм ОКР – навязчивые идеи, связанные с порядком, симметрией и идеальным выполнением действий или ритуалов. Именно с таким видом расстройства столкнулся баскетболист.
Ларкин выбирал «ритуальное» число произвольным образом. Во время сборов в школу он смотрел по телеку SportsCenter. Услышав новость о том, что Рэй Аллен забросил восемь трехочковых, мальчик определялся со своим числом. Восемь!
«Теперь я знал, что мне предстоит помыть руки, намылить голову шампунем или почистить зубы восемь раз», – говорил Ларкин ESPN.
В другой день парень мог обратить внимание на трех птиц, щебечущих за окном. Тогда «ритуальным» числом становилась тройка.
После гигиенических процедур Шейн приступал к выбору одежды. Не дай бог джинсам случайно коснуться пола. В таком случае парень тут же бросал их в корзину с грязным бельем и искал новые. А затем бежал в ванную, чтобы снова вымыть руки. Восемь раз.
Квартира превращалась для Ларкина в минное поле. Особенно он боялся кухни. Столовая казалась мальчику рассадником микробов. Шейн не мог прикасаться руками к грязной губке и посуде, проливать на себя чай или пользоваться общими столовыми приборами.
Даже если мальчик идеально проходил полосу препятствий, перед самым выходом из дома к нему, как назло, подбегала собака и лизала руку. Отчаявшийся Ларкин снова шел к рукомойнику, чтобы проделать все ритуалы. Из-за долгих сборов Шейн редко приходил в школу вовремя.
Родители какое-то время не могли понять, что происходит с сыном, пока врачи не диагностировали у него ОКР. Этим расстройством страдает всего 2,3% населения США и 1 ребенок из 100. Ларкин не понимал, почему этот ад происходит именно с ним.
«Я не понимал, что со мной происходит, – говорил Ларкин. – Видел, как мои друзья моют руки один раз за день или не моют вовсе. В такие моменты я задавался вопросом: «Что со мной не так?».
Правда, одну странность врачи так и не смогли объяснить. Психическое расстройство отступало в те моменты, когда парень выходил на баскетбольную площадку. Только занимаясь любимым делом, Ларкин не отвлекался на свой недуг.
«Это было просто сумасшествием, – вспоминает он. – Я не мог дотронуться до кнопки лифта или повернуть кран, но на площадке был абсолютно спокоен. Парни пальцами ковырялись в носу, штанах и подмышках, потом трогали мяч, но меня это абсолютно не смущало. Я часами играл в баскетбол, потом уходил с площадки и ел этими же руками гамбургер. Для меня это было ненормально».
Шейн скрывал свое психическое расстройство от друзей, одноклассников и партнеров по команде. Только семья знала о его мучительной внутренней борьбе. «Я не хотел, чтобы люди посчитали меня извращенцем», – говорил Ларкин.
Чем старше он становился, тем больше прогрессировало расстройство. Если собака пробегала по коридору, Шейн оставался в заточении в своей комнате. Пол становился лавой. Он просто не мог осмелиться ступить на ковер, кишащий микробами.
Помимо Ларкина страдали и его родные. Мама, Лиза Ларкин, мыла по 20 полотенец в день, потому что сын не пользовался дважды одним и тем же. На протяжении всей жизни ее мучили депрессии и панические атаки, поэтому она прекрасно понимала ребенка.
А вот отец Шейна, легендарный бейсболист, член Зала славы Барри Ларкин, не хотел вникать в трудные психологические термины. Он считал, что все это ерунда и пытался лечить мальчика довольно жестокими методами. «Мой отец проверял меня. Он нарочно не мыл руки после прогулок и лез с рукопожатиями, зная, как болезненно я к этому отношусь. Папа говорил мне: «Ты крутой! Ты справишься!». Так он меня воспитывал. На этой почве у нас часто возникали конфликты».
Поначалу Барри считал, что проблемы сына – лишь оправдания и детские капризы.
В средней школе стало очевидно, что консервативное лечение Шейну не помогает. Тогда мама отвела его на прием к местному психотерапевту. Врач прописал мальчику курс антидепрессантов, которые должны были купировать симптомы. После сеанса Ларкин спрашивал: «Я ведь не в депрессии? Почему я должен пить эти таблетки?».
Антидепрессанты оказались не очень-то и эффективны. Да, они смягчили некоторые симптомы ОКР, но в то же время вводили парня в странное состояние. Таблетки мешали ему кайфовать от жизни. Несмотря на психологическое расстройство, он был очень жизнерадостным и веселым парнем. Антидепрессанты же делали его заторможенным и равнодушным. На баскетбольной площадке он также становился менее агрессивным и страстным.
«Антидепрессанты выровняли мое состояние. Они сделали меня слишком расслабленным и отрешенным, – вспоминает Ларкин. – Для того чтобы конкурировать с другими ребятами на площадке, мне надо было сфокусироваться и завестись. А из-за таблеток я всегда был на шаг позади. Поэтому я сказал маме, что не буду их принимать».
Болезнь сына сильно подкосила и здоровье Лизы. Она впала в глубочайшую депрессию, но все равно пыталась спасти Шейна.
В старшей школе навязчивые идеи Ларкина очень дорого обходились семье. Стоило кому-то из одноклассников чихнуть на его телефон или ноутбук, как он тут же шел мыть гаджеты в рукомойнике. Как итог – короткое замыкание. Родители бегут в магазин и покупают сыну новый мобильник или лэптоп.
Несмотря на прогрессирующее ОКР, Ларкин был лучшим игроком своей школы в Орландо. В среднем он набирал 19 очков, 6,4 подбора и 6,3 передачи и установил рекорд школы по перехватам (3,5 за матч). В результате разыгрывающий попал в престижный чикагский университет Де Поля.
Переезд из Орландо в Чикаго ухудшил состояние Шейна. Он остался наедине со своими навязчивыми идеями. Окончательно его добили звонки матери, которая жутко волновалась за сына. Ее тревожное состояние передалось Ларкину.
«Из-за резких перемен в моей жизни и переезда мама не могла найти себе место. Она волновалась и постоянно звонила мне. Я находился в стрессе от этих звонков, – говорил Шейн. – Тревога и страх лишь усилили симптомы ОКР. Это окончательно доконало меня. После тренировок в колледже я принимал душ пять раз подряд, но даже это меня не успокаивало. Я должен был мыться снова и снова».
За несколько недель до начала учебного года Ларкин прыгнул в самолет до Орландо и улетел домой. Отец был разгневан этим поступком. Барри дорожил репутацией и не мог поверить, что Шейн так просто нарушил условия стипендиальной программы. Легендарный бейсболист искал поддержку у жены, но Лиза встала на сторону сына.
Барри по-прежнему считал, что ОКР – выдумки и не придавал большого значения психическому здоровью пацана. Однажды Лизе все-таки удалось взять себя в руки и убедить мужа в том, что их мальчику нужна интенсивная и дорогостоящая терапия, а не походы в местную больничку.
Тем временем Шейн перевелся в университет Майами. Его отец задействовал все связи, чтобы университет Де Поля добровольно расторг соглашение с Ларкином и не препятствовал его игре за другой колледж.
Новый университет находился примерно в 400 км от их дома. Близость к родителям снизила уровень тревожности баскетболиста. В Майами он наконец-то сосредоточился на игре.
Родители нашли сыну квалифицированного и дорогого психотерапевта, который обучил Ларкина техникам расслабления и медитации. Они много говорили о детстве, родителях, воспитании и баскетболе.
«Самое смешное, что из разговоров с психотерапевтом я понял, что у моего отца также есть легкая форма ОКР, – говорил Ларкин. – Дома папа не может пройти мимо одиноко лежащего листа бумаги или булавки. Ему обязательно нужно разложить все по своим местам. Иначе он не может заснуть и постоянно думает об этом. Сам же папа списывает все на аккуратность».
После того как Шейн неожиданно оставил учебу в Чикаго, среди скаутов тут же расползлись слухи о ментальных проблемах баскетболиста. Перед драфтом 2013 года представители команд засыпали Ларкина вопросами. «Как ты можешь находиться в раздевалке с таким тяжелым расстройством?», «Ты принимаешь антидепрессанты», «Ты здоров?», – спрашивали они. Тут-то ему и пригодились техники медитации. Шейн спокойно отбивался от любых неудобных вопросов и при этом сохранял внутреннее равновесие.
На драфте разыгрывающий под 18-м номером уйдет в «Даллас». Позже он проведет по одному сезону в «Никс» и «Бруклине». В 24 года дебютирует с «Басконией» в Евролиге, а затем вернется в НБА в составе «Бостона».
Сейчас Ларкин, вроде бы нашедший свою игру, но все еще не ставший главной опцией «Эфеса» в атаке, стремится впервые попасть в «Финал четырех».
Он все еще поворачивает кран локтем и очень часто моет руки, но навязчивые идеи остались позади.
В прошлом году Шейн познакомился с девушкой, которая столкнулась с ОКР. Ее 10-летняя дочь страдала этим расстройством. У малышки были такие острые симптомы, что она не могла выйти из своей комнаты. Весь остальной мир казался девочке рассадником микробов.
«Эта встреча навсегда изменила мою жизнь. Я прекрасно понимаю, через что проходит эта малышка. Поэтому я протянул ей руку и попытался помочь выбраться из плена навязчивых идей. У меня потекли слезы, когда она произнесла: «Боюсь, что у меня никогда не будет друзей, потому что я не такая, как все».
По словам Ларкина, он научился управлять ОКР благодаря поддержке матери и отца. Шейну полегчало в тот момент, когда мама перестала паниковать, взяла себя в руки и начала действовать, а папа признал проблему и принял сына таким, какой он есть.
Несмотря на то, что болезнь на время ослабила свою хватку, баскетболист продолжает борьбу. Решение публично рассказать о своих проблемах далось Ларкину тяжело, но в итоге сделало его счастливее.
«Когда ты делишься с кем-то своими переживаниями, то не чувствуешь себя одиноким».
Фото: twitter.com/AnadoluEfesSK; globallookpress.com/AFP7, Peter Sabok; instagram.com/shanelarkin_0 (4-9); Gettyimages.ru/Al Bello
