20 лет назад НБА пережила клиническую смерть. Езда в багажнике, пощечина Баркли и хитрость, принесшая «Сперс» титул
На The Ringer вышел 50-страничный лонгрид, посвященный самому длительному локауту в истории НБА и худшему же сезону – сезону-98/99. Ниже – перевод самых интересных фрагментов.
Шестую игру финала 98-го посмотрели 35,89 млн зрителей – это самый высокий рейтинг в истории НБА. Через 17 дней владельцы клубов НБА объявили о начале локаута: последней каплей для них стал шестилетний контракт на 126 миллионов, подписанный молодым Кевином Гарнеттом, они посчитали, что лиге нужны меры для контроля постоянного роста соглашений.
Локаут продлился 204 дня. Игроки потеряли 500 миллионов долларов.
Главная борьба внутри профсоюза игроков – между Билли Хантером и агентами суперзвезд
Билли Хантер стал исполнительным директором профсоюза игроков в 96-м. До этого он – бывший игрок НФЛ – участвовал в качестве прокурора в процессах «Ангелов ада», Партии Черных пантер и последователей «Храма народа» Джима Джонса, а затем в качестве адвоката защищал MC Hummer и табачные корпорации.
Уилл Пердью (центровой «Сан-Антонио»): «Хантер пришел на первую встречу с шашкой наголо, завел всех парней».
Рон Клемпнер (адвокат профсоюза игроков): «Он очень харизматичный товарищ. Насколько я помню, он приходил на встречи с Библией и говорил о том, какой силой смогут стать игроки и что он их поведет за собой. Он совершенно точно не боялся Дэвида Стерна. Он говорил, что может надрать ему зад, если потребуется».
Билли Хантер: «Я очень много времени уделил изучении Библии. В какое-то время я посещал теологическую школу и разрывался между кафедрой проповедника и местом юриста. Возможно, я действительно приходил с Библией. Не буду этого отрицать. Это похоже на меня».
В исполнительный комитет профсоюза входили девять человек, в том числе президент профсоюза Патрик Юинг, Дикембе Мутомбо и Джувэн Ховард. Все трое были игроки одного агента – Давида Фалька. Также Фальк представлял интересы Майкла Джордана.
Давид Фальк: «С самого начала Билли Хантер вел себя очень скрытно. Он не давал никакой информации. Ни с кем не разговаривал. Я сказал своим клиентам: «Это ваш хлеб, если у меня нет доступа к Билли, то вам нужно требовать доступ к информации и планировать, как защищать свои интересы». Они очень умные люди. Патрик – очень умный. Джувэн Ховард, Алонзо Моурнинг, Дикембе Мутомбо – тоже. Меня обвиняют в том, что я пытался подчинить себе профсоюз – да вы могли мне дать миллиард долларов в год, я бы не согласить управлять профсоюзом. Просто, если я представляю интересы своих клиентов, то мне нужно понимать, что происходит. И поэтому мне приходилось держать руку на пульсе».
Джейсон Уильямс (центровой «Нетс»): «Мне нравится Давид Фальк. Мне нравится Майкл Джордан. Но я видел, что все эти парни думали, будто они управляют лигой. И вот что я сразу просек: это же Джорджтаун против Сент-Джонса. Как только я увидел, что в комитете трое или четверо игроков Джорджтауна, я себе сказал: «Вот уж нет».
Дэнни Шэйс (центровой «Орландо», член переговорного комитета профсоюза): «Теория Давида Фалька состояла в том, что НБА – лига, которую продвигают звезды, а потому соглашение должно это отражать. Суперзвезды могут подписывать неограниченные контракты, а остальные взаимозаменяемы. Большая часть денег должна идти тем игрокам, которых он представляет, остальные получали то, что остается».
Давид Фальк: «Я повторяю эту вещь с 20 лет. Не важно, какая у вас система – жесткий потолок, мягкий потолок, никакого потолка – всегда больше денег будут платить лебронам, джорданам, кобе, юингам, оладжувонам, бердам и мэджикам. Всегда. Это кинозвезды. Для меня самое большое преступление – то, что люди вроде Леброна, Энтони Дэвиса или Кобе не могут получать по 80-100 миллионов долларов. Только они вносят уникальный вклад, на площадке и вне ее».
Дэнни Шэйс: «Остальные 90 процентов игроков так не думали, но Фальк оставался самым влиятельным человеком в лиге. Билли Хантер хотел это урегулировать. Поэтому он не дал исполнительному комитету вести переговоры, а создал отдельный переговорный комитет, куда вошли парни вроде Тайрона Корбина, Марка Уэста и меня, опытные игроки, которые не были связаны с Фальком».
Стив Кауффман (агент НБА): «Многие игроки были напуганы. Это нужно подчеркнуть: они были напуганы».
Дэнни Шэйс: «Мы с Патриком обсуждали это. Он, естественно, был на стороне Давида Фалька, отрицавшего максималку. Я ему объяснял: «Смотри, количество долларов ограничено. Это большой пирог, но у него есть границы». Я ему предложил: «Смотри, такая тема: потолок зарплат – 36 млн. В команде 12 игроков, каждый в ростере получает по 3 миллиона, а ты можешь заработать остальные деньги на рекламе. За мое предложение проголосуют 90 процентов профсоюза. За тебя – 5 процентов»… Он отвечал: «В жопу тебя».
Дэвид Стерн использовал все доступные приемы
Переговоры начались в конце июля – Стерн и Хантер впервые встретились на полтора часа за завтраком.
Обе стороны активно блефовали. 23 июля профсоюз подал жалобу в Национальное управление по вопросам трудовых отношений, требуя, чтобы локаут был признан незаконным. 6 августа, на первой официальной встрече после 22 июля владельцы клубов встали как один через 15 минут после начала и ушли.
Стерн неоднократно выражал мнение, что локаут случился по вине агентов.
В середине декабря он прислал последнее предложение владельцев всем 400 членам профсоюза. В письме говорилось: «Мы рискуем потерять сезон-98/99. Поэтому я хочу обратиться к вам напрямую». После этого агент Норман Бласс и центровой «Рокетс» Кевин Уиллис потребовали, чтобы профсоюз устроил тайное голосование.
Уилл Пердью: «Никакого тайного голосования не было, но нужно отдать Стерну должное – он сделал все, чтобы рассорить игроков, агентов, игроков и агентов. Игроки уже не знали, кому можно верить».
Давид Фальк: «Я тащусь от Дэвида Стерна».
Джеффри Кесслер (советник профсоюза): «У Стерна взрывной характер. На встречах он мог наброситься на кого угодно – на владельцев, адвокатов, игроков, на меня, Билли, Патрик Юинга. У него очень неровный стиль ведения переговоров».
Джим Куинн (главный советник профсоюза): «Его стиль ведения переговоров заключался в том, чтобы на всех орать».
Джеффри Кесслер: «Игроки увидели эту сторону Дэвида. Он унижал их, орал, докапывался до всех и вел себя агрессивно».
Дэн Вассерман (пресс-атташе профсоюза): «У Стерна тогда была борода, помните?»
Рон Клемпнер: «Локаутная борода. Да, безумие. Никто не мог понять, зачем она ему».
Джим Куинн: «Ох, мы над ним постоянно шутили из-за этого».
Давид Фальк: «Стерн управлял своими владельцами железной рукой. Это было необходимо, не то они бы вели себя как игроки – говорили на собраниях наперебой».
Дэн Вассерман: «Преимущество Стерна заключалось в том, что он мог оштрафовать на 5 миллионов любого из владельцев, который сказал что-то не то. Мы же были профсоюзом, обслуживающим интересы игроков, и не могли на них повлиять. Поэтому мы естественным образом проигрывали. У нас демократия, союз, все игроки могли говорить все, что думают».
Дэнни Шэйс: «У вас есть 29 образованных миллиардеров и 400 парней, которые не окончили колледж. Понятно, что силы не равны».
Уилл Пердью: «Я считаю себя прилично образованным, но не понимал большую часть того, что там обсуждалось. Мне приходилось звонить адвокату и просить, чтобы он мне разъяснял эти моменты».
Джим Макилвэйн (центровой «Соникс»): «Нам казалось, что некоторых владельцев специально не приглашали – они приводили много ястребов и никогда тех, кто настроен миролюбиво. Мы попросили их привести Джерри Басса, многим парням он казался миротворцем. Все время на протяжении встречи он выглядел забитым, выглядел так, как будто его заставили прийти».
Самая известная стычка произошла на октябрьской встрече.
Джим Макилвэйн: «Никто не сделал столько для лиги, сколько Майкл Джордан. Он позволял зарабатывать всем – когда он появлялся, владельцы сразу же приободрялись и готовы были разговаривать.
На той встрече Стерн играл в свою привычную игру «хороший полицейский – плохой полицейский» с заместителем Рассом Грэником. Расс говорил: «Мы готовы отказаться от сезона. Вопрос закрыт». Дэвид пытался изображать хорошего полицейского. В тот момент владелец команды с маленького рынка слишком впечатлился происходящим – он начал плакать. Это позабавило игроков, они поржали над ним. Тут поднялся Эйб Поллин. «Вы знаете, это несмешно. Мы не можем зарабатывать». Он начал кричать».
Билли Хантер: «Майкл сказал ему, что если у него проблемы с деньгами, то, возможно, ему стоит продать клуб. Тут Эйб разошелся: «Да кто ты такой, чтобы говорить мне пип-пип-пип, как управлять моей командой пип-пип-пип». Здесь уже Дэвид Стерн вскочил и схватил его: «Нет, Эйб! Нет, Эйб!». Думаю, он боялся, что тот скажет что-нибудь, что разрушит лигу навсегда. Если он что-то и сказал, то мы это не услышали. После этого мы разошлись. Наши парни говорили: «Вот это ****** заварился. Кажется, мужик готов был произнести слово на «н». Если бы это случилось, то это был бы конец для всех».
Джеффри Кесслер: «Ирония здесь, само собой, в том, что в итоге Майкл завершал карьеру у него».
Игроков «Юты» выгнали с собрания
Давид Фальк: «Мы собрались на встречу между агентами в Лас-Вегасе. Самолет приземлился с опозданием, и мы задержались. Дэн Феган (суперагент НБА) уже был там. Дэн – умный парень. Но тогда он трепал языком как радикальный политик из 60-х: «Закроем все! Закроем все! Если Стерн хочет жесткий потолок – ***** Стерна! Если Стерн хочет вот это – ***** Стерна!». Это все продолжается минут 10.
Тут я встаю и говорю: «Отличная речь. Просто отличная». Вот только в чем проблема: Дэвид Стерн – это безусловный чемпион в тяжелом весе. Если ты к нему пойдешь и подразнишь его, то он тебе скажет: «Ладно, придурок, идем на ринг, на 15 раундов». После шести раундов, когда каждая кость в твоем теле будет сломана и у тебя будет идти кровь из всех известных и неизвестных отверстий, ты скажешь: «Дядя, с меня хватит». А он ответит: «Так это только шесть раундов. Тащи свою задницу на ринг. Нам еще девять осталось». Дэн меня спрашивает: «И при чем тут переговоры по коллективному соглашению?». «При том, Дэн, что если ты не готов отказаться от целого сезона, то не надо связываться с Дэвидом Стерном. Это не игра. Это миллиардный бизнес». Он меня спрашивает: «А ты готов отказаться от целого сезона?». Отвечаю: «Придурок, если на то пошло, то готов. У меня сто миллионов в банке. Как у тебя?» Он разозлился. Говорит: «Почему ты ведешь себя так высокомерно?». Я ему: «Почему ты ведешь себя так тупо?».
Марио Эли (защитник «Сперс»): «Многие звезды хотели быстро подписать соглашение и играть. Помню, Джон Стоктон в Вегасе пытался что-то такое говорить, но его быстро заткнули. Временами все было очень некрасиво».
Билли Хантер: «Это были Стоктон, Джефф Хорнасек и Адам Киф. Они поднялись и начали говорить, что мы зарабатываем достаточно денег и должны быть довольны 53 процентами.
Тут встал Дэвид Робинсон и произнес проникновенную речь о том, как они с матерью ходили в музей истории движения за гражданские права в Мемфисе и как она объясняла ему вещи, о которых он и не думал. Он сказал, что увиденное там поразило его – через что люди прошли, а теперь мы в свою очередь должны постоять за наши права… Джон, Хорнасек и Адам Киф как будто попали под грузовик. Их было только трое. Они пришли вместе. Кто-то говорил, что их послали владельцы, что они представляют интересы владельцев. Они впервые пришли тогда, и их с криками выгнали из комнаты».
Джим Макилвэйн: «Как-то мы выкинули с собрания Джека Хэйли, потому что он уже завершил карьеру. Он казался всем шпионом. После он мне рассказал, что владельцы прослушивали все телефонные переговоры и знали все, что мы придумывали. Не знаю, возможно, он просто надувает щеки, но точно были игроки, которые симпатизировали владельцам».
Билли Хантер: «Стерн мне всегда говорил: «У меня есть люди везде. Я знаю все, что знаешь ты. У меня везде глаза и уши». Очевидно, что это было кто-то среди игроков, возможно, даже люди из моего офиса. У меня есть подозрения, но я не буду их раскрывать тут».
Ни один игрок не говорил столько о необходимости завершить локаут, как центровой «Нью-Джерси» Джейсон Уильямс. За эти месяцы он дал порядка 100 интервью на радио и газетах, высмеивая положение своих коллег.
«Мы с Китом Ван Хорном в The Chris Rock Show изображали бездомных, которые моют витрины. Останавливали людей у театра Apollo и спрашивали: «Можешь дать пятерку?».
Помню, я все время разговаривал и с Билли, и с Дэвидом и спрашивал, когда же завершится локаут. Билли мне говорил: «Это не ко мне вопрос. Звони Дэвиду». Дэвид отвечал: «Вопрос не ко мне, звони Билли». Большие эго – поэтому ничего не получалось.
Помню, как-то открываю New York Post, а там Патрик Юинг говорит мне: «Завали *****». И Спайк Ли тоже. Я обоим позвонил. Я не допускаю того. Не потому, что я крутой чувак, но такие вещи не нужно говорить прессе».
Антонио Дэвис: «Проблема была в том, что Джейсон везде ходил и говорил: «Соглашайтесь на предложение». Хотя он даже не знал, какое это предложение. Мы постоянно рассылали меморандумы, объясняя, на какой стадии находятся переговоры. Не помню, чтобы Джейсон хоть раз ответил на звонок или позвонил сам в офис. Ни разу. Это очень беспокоило. Очень».
Джейсон Уильямс: «Я вел себя эгоистично. У меня начинался большой контракт. Кроме того, мне нужна была четкость в жизни. Мне нужно было делать работу. Как только я утратил четкость, все полетело в жопу».
(В 2010-м Уильямс был осужден на полтора года за убийство водителя лимузина, которое совершил в 2002-м).
К декабрю все устали от драки миллионеров и миллиардеров
Игроки заигрывали с идеей организовать собственную лигу. Выставочный матч прошел 19 декабря в Атлантик-Сити и был показан на Showtime – на игру пришли 5603 человека.
К тому моменту и игроки, и владельцы ощутили, что аудитория может уйти навсегда.
Одним из серьезных ударов по профсоюзу стал текст New York Times, посвященный защитнику «Бостона» Кенни Андерсону. В материале под названием «Когда миллионеры остаются без работы» игрок размышлял о том, что ему придется продать одну из восьми машин, и жаловался, что тратит 75 тысяч в год только на страховку.
Джим Макилвэйн: «К счастью, твиттера тогда не было».
Кенни Андерсон (защитник «Бостона»): «Это были не очень разумные заявления. Когда ты молод, то говоришь так и не понимаешь, сколько получает среднестатистический человек. Я вел себя как ребенок».
Уилл Пердью: «Патрик Юинг тоже тогда сделал идиотское заявление. На пресс-конференции он сказал: «Да, мы много зарабатываем, но тратим мы тоже много». Парни не способствовали достижению нашей цели. Просто не говорите ничего».
Ник Ван Эксель (защитник «Денвера»): «Люди всегда настроены против тех, у кого есть деньги. Они не понимают этого, но эта ситуация ничем не отличалась от того, как на обычной работе ты хочешь, чтобы тебя повысили или дали тебе прибавку к зарплате. На нас смотрели так: «Спортсмены – испорченные уроды, у них есть то и то», но они развлекают людей за деньги. У них такая работа».
Крис Дадли (центровой «Никс»): «Сложно победить в пиар-сражении, когда миллионеры дерутся с миллиардерами. Ни одна из сторон не выглядела презентабельно».
Стив Кауффман: «У меня был негативный опыт в повседневной жизни. Я бы как-то на вечеринке. И какой-то парень узнал, чем я занимаюсь, и он прыгать на меня, орать, говорить, что я такой же жадный ублюдок, как и игроки».
Джеффри Кесслер: «Все ведут себя так, когда дело касается спорта, но не тогда, когда речь заходит о кинозвездах. Вы никогда не услышите: «Да как Джордж Клуни может столько получать?!».
Кит Гласс (агент НБА): «Я хотел бы думать, что во всем этом не было расизма. Хотя за последние три года, на мой взгляд, страна сильно изменилась – очень неприятно видеть, что сейчас происходит. Оглядываясь назад, кто знает, как это было тогда. Я хочу думать, что люди ненавидели зеленый больше, чем черный или белый. Мне так казалось, хотя могу ошибаться. Не нравилось ли им то, что именно черные зарабатывают большие деньги? Думаю, это возможно. В то время я так не думал. Сейчас, глядя на ситуацию с Каперником, полагаю, что дело еще и в этом».
Билли Хантеру пришлось поездить в багажнике
23 декабря состоялась тайная встреча между Билли Хантером и Дэвидом Стерном. Она прошла в офисе Леонарда Армато, агента Шакила, в Лос-Анджелесе. С нее началась новая фаза в переговорах.
Дэнни Шэйс: «Общие встречи не работали. Хантеру приходилось подстраиваться под настроение парней. В какой-то момент любое предложение, на которое он бы согласился, рассматривалось бы как слабость. Я сказал об этом Билли: «Мне кажется, что вам нужно обсудить важные вопросы с Дэвидом наедине. Это единственный вариант». И из этого выросла знаменитая встреча в офисе Армато».
Леонард Армато: «Хантер прилетел. Стерн вылетел из Аспена, и какой-то журналист отследил его самолет, а другой узнал, что он направляется в Лос-Анджелес. Все были на ушах. Стерн приземляется в Лос-Анджелесе, за ним следят, журналисты видят, что он приехал ко мне. Тут пошел слух, что Хантер уже там. Внезапно мой офис окружен прессой».
Билли Хантер: «Оказалось, что кто-то из офиса Армато, секретарь или кто-то еще, позвонил то ли Арну Теллему, то ли Фальку и рассказал, что я собираюсь встретиться со Стерном. Они сообщили журналистам, и начался балаган.
Леонард Армато: «Нет, нет, нет. Кто-то из моего офиса? Этого не могло быть».
Давид Фальк: «Невозможно проводить встречу и не позвать на нее президента профсоюза. Как вы думаете, если профсоюз электриков будет бастовать, они устроят встречу и не позовут на нее президента? Это просто бессовестный ход. Патрик потерял 6 миллионов из-за локаута, а Билли не соизволил его позвать. Билли хоть что-то потерял во время локаута?»
Билли Хантер: «На самом деле, при помощи Джона Томпсона я прямо там связался с Патриком. Мы проговорили минут 40, и я старался убедить его, что ничего неподобающего не происходит. Мне нужно было держать перед ними ответ. Без них я не мог заключать сделку. В любом случае я должен был передать все, что услышу на встрече. Факт в том, что я так и не встретился со Стерном. Когда я закончили разговаривать с ними, просто послал его к чертям. Нужно было собраться в Нью-Йорке».
Леонард Армато: «По завершении встречи я согласился отвезти Дэвида Стерна в гостиницу. Билли говорит: «Моя машина припаркована в двух кварталах отсюда. Можно меня довезти до машины?». Один из моих стажеров – Джефф Прессман – его подвез. Они вышли на парковку, и Билли начинает: «Не хочу, чтобы меня кто-то видел». Прессман ему говорит: «Вы можете лечь на заднем сидении, а я поведу». Билли говорит: «Не, не, это недостаточно. Засунь меня в багажник».
Джефф Прессман: «Это была его идея. Он залез в багажник. Я провез его несколько кварталов, удостоверился, что никто за нами не следит, а потом выпустил его. Мне тогда было 22 или 23 – одно из самых запоминающихся событий в моей жизни».
Билли Хантер: «Все правильно. Он провез меня два квартала, остановился, открыл багажник, я вылез и поехал дальше».
5 января состоялась последняя встреча между представителями профсоюза и лиги. К этому моменту стороны отклонили все взаимные предложения и не хотели даже встречаться.
Леонард Армато: «Я участвовал и в последней стадии переговоров, постоянно общался с представителями лиги и профсоюза, давал информацию, которая помогла бы прийти к компромиссу. Подталкивал Дэвида: «Дэвид, вот здесь надо уступить». Я подготовил его к тому, что надо прийти к договоренности».
Джеффри Кесслер: «Роль Армато в переговорах сильно преувеличена, он действовал совсем не продуктивно. Не думаю, что он привнес в обсуждение хоть что-то позитивное».
Билли Хантер: «В какой-то момент я стал таким же упрямым, как и Стерн. Я сидел в кабинете и твердил: «Хрен с ним. Пусть локаут не прекращается в течение целого сезона». Тут мне звонит Армато и спрашивает: «А не позвонишь ли Стерну?». «Зачем это?» Он говорит: «Стерн хочет подписать соглашение, но только чтобы ты позвонил». На протяжении всех переговоров я все время звонил Стерну. Каждый раз я должен был звонить, за исключением того раз, когда он позвонил из Аспена. Каждый раз я звоню Стерну. Я ему сказал: «Не буду я звонить Дэвиду. Хрен с ним. Пусть будет, что будет. Если все летит к чертям, пусть летит».
Леонард Армато: «Я ему сказал: «Послушай, давай не будем устраивать сцен. На кону два миллиарда долларов и будущее лиги. Какая разница, кто позвонит?»
Билли Хантер: «Он меня убеждал минут 15-20. Перед тем как повесить трубку, он сказал: «Обещай, что позвонишь Стерну». Через две минуты я позвонил Дэвиду. Помню, что он ждал этого. Не знаю, предупредил ли его Армато. Я ему не подал виду, что собираюсь звонить. Но Дэвид был готов слушать – сказал, что хочет, чтобы мы встретились и выработали условия нового соглашения».
Джим Куинн: «Атмосфера была напряженная, но относительно дружелюбная. Никто ни на кого не орал. Мне кажется, к тому времени Стерн уже выпустил весь пар.
Единственным спорным вопросом оставались максимальные контракты. Тем вечером мы решали именно эту проблему… Помню, где-то в два часа ночи я вывел Билли из помещения и сказал ему: «Максимальные соглашения – не конец света».
Джеффри Кесслер: «Они хотели завершить дело тем вечером. Мы закончили где-то в 4 утра».
По условиям коллективного соглашения 1999-го владельцы добились от профсоюза трех уступок, позволяющих им контролировать рост зарплат: 1) налог на роскошь для команд, превышавших потолок зарплат, 2) система «эскроу», которая была введена в сезоне-2001/02 (о ней можно прочитать здесь), и 3) ограничение зарплаты конкретного игрока, называемое «максимальной зарплатой».
Игроки же получили исключения, идущие на пользу середнякам, исключение Лэрри Берда и гарантированные контракты, а также обеспечили сохранение мягкого потолка зарплат. В первые годы доля от баскетбольных доходов не обговаривалась отдельно: с четвертого по шестой годы соглашения игроки получали 55%, на седьмой год – 57%.
Джеффри Кесслер: «Максимальные контракты были неприятным вопросом не только для игроков, но и для владельцев».
Давид Фальк: «Я стал представителем Стефона Марбэри на его второй сезон в лиге. После того как появился «макс», он не мог жить с тем, что не получает столько же, сколько Кевин Гарнетт, потому что был уверен, что он лучше. Наверное, он единственный человек в мире, который так думал».
Боб Уитситт (президент «Портленда»): «Я был против «макса». Теперь игроки с их психологией «все или ничего» думали так: «Ага, если ты мне не даешь максимальную зарплату, то ты меня не уважаешь».
Мне нравился Дэймон Стаудемайр. И как человек. И как игрок. Он должен был подписать новое соглашение и не приехал в тренировочный лагерь. Наш владелец Пол Аллен мне звонит и говорит: «Выпиши ему макс». «Это 86 миллионов на семь лет». «Да, выпиши ему макс. Прямо сейчас. Хочу, чтобы он приехал в лагерь в первый же день». «Ты издеваешься надо мной?» Мне нравился Дэймон, но я ни за что не стал бы его так оценивать.
В тот день я подписал с ним соглашение на 80 миллионов. Не доплатил ему 6 миллионов – не мог ничего с собой поделать».
За что Чарльз Баркли получил по голове
6 января 200 игроков НБА собрались в центре Манхэттена, чтобы ратифицировать новое коллективное соглашение. Всю неделю до этого ходили слухи, что Шакил О’Нил и Хаким Оладжувон хотят сместить руководство профсоюза, если игроки не будут голосовать за предложенный вариант.
Кит Гласс (агент НБА): «Что это был за цирк».
Джейсон Уильямс: «Что мы сделали – взяли Оладжувона, Чарльза Оукли, Энтони Мэйсона. Я хотел собрать самых отмороженных типов, которых знал, чтобы прийти на собрание и устроить там веселуху. Мы собирались прийти туда и потребовать голосование – сделать так, чтобы никого не запугали. Накануне я им сказал: «Друзья, оденьтесь профессионально. Только костюмы. Не надо приходит как кучка звездных богатеев». Помню, Энтони Мэйсон пришел в черной шубе с головы до пят. Я его спросил: «Мэйс, ты че делаешь?». Он говорит: «Отпадная шубейка, не так ли, Джей?». Я ему говорю: «Меховая шуба и меховая шапка, серьезно?». «И это еще не все». Он поворачивается, а у него на спине номер «14».
Билли Хантер: «И вот тут Чарльз выбил дерьмо из Чарльза».
Антонио Дэвис (форвард «Индианы»): «Я знал, что что-то такое произойдет. Я очень не хотел, чтобы случилось что-нибудь, что могло бы отвлечь нас. Мы просто стояли в коридоре. И тут заходит Чарльз Оукли».
Крис Чайлдс (защитник «Никс»): «Оук заметил Баркли и подошел к нему. Тот протягивает руку, а Оук отвешивает ему пощечину».
Билли Хантер: «Выбил все дерьмо из Чарльза. Хренак! Да, я видел это. И не мог поверить. Сказал тогда: «Что это сейчас было?»
Джордж Маклауд (форвард «Финикса»): «Оукли не позволял себя схватить, он отмахивался от всех, кто пытался его сдержать».
Антонио Дэвис: «Я схватил Оука и говорю ему: «Чувак, все понимаю, но здесь не место. Не здесь! Не сейчас! Не здесь! Не сейчас!». Я умолял его. Помню, я его держал, а он мне: «Пусти, пусти». А я ему: «Пожалуйста, братан. Не здесь! Не сейчас!». «Ну хорошо, ну хорошо».
Билли Хантер: «Баркли испарился из комнаты. Мы его в тот день уже не видели».
Крис Чайлдз: «Это пощечина была такой громкой, что разнеслась по всему помещению. Я дико ржал. Мне показалось, что это так смешно, потому что Оук давно говорил, что так сделает».
Глен Грюнвальд (генменеджер «Торонто»): «Оук должен был получить 7-8 миллионов в тот сезон, огромные деньги тогда. Из-за того, что часть сезона отменили, он получил только половину. Мне кажется, он обиделся, что его обманули».
Крис Чайлдз: «До этого они обменивались любезностями. Это было в материале о том, какого рода игрок Оукли, как он борется и жестко играет на площадке. Баркли тогда сказал: «Знаете, что на самом деле означает, когда говорят, что кто-то борется и жестко играет? Это значит, что в реальности он не умеет играть». Не помню точную формулировку. Оук взбесился: «Когда он приедет в Нью-Йорк, я подойду к нему и шарахну по голове. Я не буду его бить. Я с ним обойдусь как с...». И вот мы все сидели там и ждали. Я знал, что это случится, потому что знаю Оука. За время в Нью-Йорке и Торонто он отоварил достаточно людей. Несколько. Я был там. Все видел».
Уилл Пердью: «Стерн задвинул речь, а потом Чарльз Оукли поднялся и двинулся к нему. Дело запахло керосином. А потом объявили голосование – да или нет. И все на этом закончилось».
Игроки одобрили соглашение: 179 голосов – за, 5 – против.
Кит Гласс (агент НБА): «После ратификации соглашения я подошел к Патрику Юингу и поблагодарил его от имени своих игроков. Я его очень зауважал тогда, он прочертил линию и не отступался от нее. Ему досталось по полной – зачастую это переходило все границы, вплоть до оскорблений на расовой почве. Но он держался».
Крис Дадли: «Патрик достоин всяческой похвалы. Он делал то, что расходилось с его личными интересами».
Самая драматичная история межсезонья – переход Антонио Макдайесса из «Финикса» в «Денвер»
После ратификации у клубов было минимум времени на подписания и обмены.
Джордж Маклауд (форвард «Финикса»): «Как-то по ходу сезона-97/98 владелец «Финикса» Джерри Коланджело позвонил мне и попросил связаться с Антонио Макдайессом. Мы с Дайсом были очень близки. И по-прежнему так. Но он перестал разговаривать с кем-либо. Он не отвечал на звонки Джерри. Я позвонил Антонио. Говорю: «Чувак, что за хрень?». Ты же знаешь, что чертов владелец тебе звонит, а ты ему не отвечаешь». Он говорит: «Тут в газете написали, что меня хотят обменять». Я говорю: «Дайс, слушай, если бы я был Коланджело и звонил тебе, а ты не отвечал, я бы тоже хотел тебя обменять».
Ник Ван Эксель (защитник «Наггетс»): «Дэн мне говорит: «Какие у нас шансы? Сможем ли мы его перевезти? Он нам очень нужен». Я делал все, что мог. Во время локаута мы жили рядом друг с другом в Хьюстоне, так что я каждый день привозил ему пончики – знал, что он любит сладкое. У меня никогда не было такого лета – я умолял его играть со мной. Пытался убедить его, что мы с ним может стать Стоктоном и Мэлоуном и нес вот такую вот ерунду».
Дэн Иссел (генменеджер «Денвера»): «Возможно, мы немного схитрили. Перед локаутом я поговорил с Ником и объяснил, кого мы хотим подписать и как он может помочь».
Ник Ван Эксель: «Ближе к сезону стало жарко. Когда мы доставили его в Денвер, прилетели парни из «Финикса»: Джордж Маклауд, Джейсон Кидд, Рекс Чепмен. И мы жили все в одной гостинице, но на разных этажах. Дичайшая штука».
Дэн Иссел: «Это был самый длинный день моей жизни. Антонио начал сомневаться».
Джордж Маклауд: «Мы в Финиксе. ДжейКидд и Рекс Чепмен стучат мне в дверь в 4 часа утра. «Парни, вам чего?» «Поехали в Денвер, надо поговорить с Дайсом. Джерри дал нам самолет». Мы даже не взяли с собой никакой одежды. Приезжаем в гостиницу в Денвере. Я тут же вижу Ника Ван Экселя – он сразу же понимает, зачем мы приехали. Агент Дайса Тони Датт – тут же. Я звоню Дайсу, но тот не отвечает – он поехал на игру «Колорадо Эвеланш».
Дэн Иссел: «Помню, он ходил на игру и Патрик Руа подписал ему клюшку. Приехала делегация «Санс», включая моего приятеля Рекса Чепмена… Но у них не было билетов на матч, и охрана не пустила их внутрь».
Джордж Маклауд: «Мы припарковали лимузин у арены. Вокруг метель. Метель. У нас нет никакой зимней одежды, мы только что прилетели из Финикса, где 20 градусов. Тут поднимается дверь гаража, и Рекс с Джейсоном пытаются попасть внутрь. Мы бежим и требуем, чтобы нас впустили».
Дэн Иссел: «Послушайте, у них же не было билетов на игру. Без билета никого не пускают. Антонио – очень добрый человек, думаю, что он не хотел никого подвести. Но мы знали, что если он сядет с ними в самолет и улетит в Финикс, то мы больше его никогда не увидим».
Чем отличался сезон-98/99
Локаут официально завершился 20 января – в тренировочные лагеря большинство игроков приехали совершенно растренированными. В «Шарлотт» готовился к сезону рэпер MasterP.
Боб Уитситт: «По всей лиге можно было обнаружить кучу парней, у которых хотелось спросить: «Бог ты мой, как можно так отожраться за три месяца?»
Джейсон Уильямс: «Помню, что все были в плохой форме».
Антуан Уокер (форвард «Бостона»): «Я был не в лучшей форме. Я бы даже сказал, что я был не в баскетбольной форме».
Уилл Пердью: «Я бы не сказал, что мы были готовы на 100 процентов. Но на 80 процентов были, а это давало нам колоссальное преимущество перед остальными».
Би Джей Армстронг (защитник «Шарлотт» в конце 90-х): «Это один из моих любимых тренировочных лагерей, потому что с «Хорнетс» готовился МастерПи. Просто отпадный чел. Приходил каждый день на тренировку, фигачил там по полной. Он не пытался никого развлекать. Он действительно хотел стать баскетболистом – и неплохо играл, жестко, не боялся, мог попасть открытый бросок. Когда его песни проигрывали на разминках перед матчами, трибуны невероятно реагировали. Помню, они начали петь его песню, чтобы его выпустили на замену. Люди приходили посмотреть на него».
Антонио Дэниэлс (защитник «Сперс»): «Помню, если Дэвид Робинсон приходил с номером San Antonio Express News, то он не тренировался. Если он приходил с часами, то не тренировался. Именно тогда у него начались проблемы со спиной. Очень часто мы приходили на тренировки, и парни, которые бегали больше 30 минут за матч, не участвовали – нам приходилось играть три на три».
Ленни Кюррьер (тренер по физподготовке «Филадельфии»): «Когда нам приходилось играть три дня подряд, на третий день счет был что-то вроде 76:69. Усталость главным образом влияет на бросок. Бросок – это точность. А если у тебя устали руки и верхняя часть тела, то мяч не будет залетать. Потом устают ноги, а если ноги устают, то тяжело выпрыгивать».
Крис Чайлдс: «Мои ноги умерли. Помню, мы играли на выезде, сдвоенный матч. Обычно мы ехали в город и ужинали. Но я не поехал. Я взял лед, залез в ванну, заказал еду в номер и сидел в ванне час».
Майкл Финли (защитник «Далласа»): «Три матча подряд – это как бегать по песку».
Ленни Кюррьер: «Тогда весь восстановительный процесс сводился к джакузи. Все садились в холодные или горячие ванны, пытались просто избавиться от молочной кислоты и боли в мышцах. Все восстановление сводилось к тому, что парни пили воду и Gatorade».
Уолли Блэйз (помощник тренера по физподготовке в «Чикаго»): «Сейчас мы знаем, что восстановление – важная часть тренировочного процесса. Сейчас, как только игрок уходит с площадки, его сразу помещают в ледяную ванну или в восстанавливающие «сапоги». Сейчас все играют в компрессионном белье – тогда их не надевали даже во время перелетов».
Би Джей Армстронг: «Невозможно отыграть 50 матчей за 90 дней. Просто физически невозможно».
Джейсон Уильямс: «Мне кажется, больше всего убивают тело выездные матчи. Приходилось ездить на автобусах, ждать в аэропортах. Это был февраль, что априори означает плохую погоду на восточном побережье. При этом тренеры делали вид, что это обычный регулярный сезон и ничего не меняли. Наши тела не были подготовлены.
До сих пор я уверен, что не получил бы травму, если бы не весь этот хаос. Тогда я завершил карьеру в НБА». (Джейсон Уильямс сломал ногу 1 апреля – перед стартом того сезона он подписал с «Нетс» 6-летний контракт на 86 миллионов).
«Нетс» считались одним из фаворитов сезона, но из-за локаута все завершилось катастрофой. Они начали с показателями 3-17, после чего был уволен тренер Джон Калипари, а разыгрывающий Сэм Кэсселл обменян на Стефона Марбэри.
В первом матче сезона «Нетс» играли с «Атлантой» – Дикембе Мутомбо сломал нос Джейсону Уильямсу. По слухам, он сделал это намеренно – из-за поведения Уильямса во время локаута. Этот момент спровоцировал драку между Кендаллом Гиллом и Стивом Смитом.
Кендалл Гилл: «Мы посчитали, что Мутомбо сделал это специально, так как сломал нос кому-то накануне (центровому «Кэвз» Виталию Потапенко)».
Джейсон Уильямс: «Вы что, спятили? Вы, правда, думаете, что Мутомбо или кто-нибудь еще в этой лиге, особенно парень из Джорджтауна, может специально сломать мне нос и дойти живым до автобуса? Вот уж нет».
Кендалл Гилл: «Так вот я разговаривал с Мутомбо после того, как он махнул локтем и сломал нос Уильямсу. Стив, естественно, начал защищать партнера, что-то мне сказал, а я ответил: «Давай дождемся момента, когда пойдем в раздевалку». Если что-то начнется на площадке, то партнеры и судьи вас будут разниматься. Так что мы ушли в подтрибунное помещение, и там все произошло. Он меня пихнул, я его пихнул, на этом все закончилось. Стив – мой хороший друг…
Помню, что Калипари начал проводить очень интенсивные, демонстративно тяжелые тренировки. Такие вещи меня никогда не напрягали. Я психологически готов к тому, что на меня будут орать. Мне кажется, что многие игроки у нас считали, что Кал относится к ним как к студентам. Некоторые, главным образом Керри Киттлс и Кит Ван Хорн, устали от него».
Дэймон Стаудемайр (разыгрывающий «Портленда»): «Я и еще пять-шесть парней оставались летом в Портленде. Мы не тренировались вместе, но присматривали друг за другом. Рашид всегда набирал форму по ходу сезона, но ему это было несложно».
Майк Данливи (тренер «Портленда»): «Мы индивидуально планировали тренировки парней, например, Сабониса. Перед тренировкой я ему говорил: «Я хочу, чтобы ты поработал над этим и над этим». Это были занятия пять на пять или отработка комбинаций, что-то новое вроде защитных схем под конкретного соперника. После этого он мне был не нужен».
Дэймон Стаудемайр: «Саба никогда особенно и не тренировался. Ему не нужно было тренироваться. У него и так все было».
Марио Эли (защитник «Сперс»): «У нас была хорошая команда, но мы плохо начали. Пошли слухи об отставке Поповича».
«Сперс» начали сезон с показателями 6-8.
Антонио Дэниэлс: «Был слух, что если мы проиграем «Хьюстону», то это будет последний матч Поповича в качестве главного тренера».
Шон Элиотт: «Говорили, что новым тренером станет Док Риверс».
Антонио Дэниэлс: «Когда тренеры вышли из автобуса, Эвери Джонсон сказал, чтобы никто не двигался с места. Мы говорили о том, что нужно делать, чтобы переломить ход сезона, и о том, что это может быть последняя игра Поповича».
Шон Элиотт: «Мы выиграли в «Хьюстоне». С того момента у нас все пошло – мы выиграли 9 матчей подряд и 18 из 20».
Антонио Дэниэлс: «Это собрание изменило ход сезона».
Шон Элиотт: «Должен сказать, что я ненавижу все эти собрания. Ничего хуже не придумаешь. У нас были гораздо более запоминающиеся собрания. Мне кажется, по большей части это просто пустая трата времени. Это все позволяет журналистам написать красивую историю, а игроки могут почувствовать себя лучше на один, на два матча, а затем все возвращается».
Марио Эли: «Тогда Дэвид передал эстафету Тиму. Как только это произошло, как только Тим стал лидером, мы полетели».
Почему «Сан-Антонио» стал чемпионом
В финале «Сперс» играли с «Никс», единственной командой в истории, которая заняла восьмое место и сумела выйти в финал НБА.
Перед тем сезоном «Нью-Йорк» расстался с легендами Чарльзом Оукли и Джоном Старксом и приобрел Маркуса Кэмби и Летрелла Сприуэлла. Команда завершила регулярку с показателями 27-23, но затем выбила «Майами», «Атланту» и «Индиану», даже несмотря на травму Патрика Юинга. Ключевым моментом для той команды оказалось 4-очковое попадание Лэрри Джонсона в третьем матче серии с «Пэйсерс».
Крис Дадли: «Естественно, я предвзят, но за ту команду хотелось болеть. У нас играли работящие парни, настоящие воины, которые много вкалывали на паркете».
Крис Чайлдс: «Мы чувствовали себя рок-звездами. Куда бы мы ни пошли, все хотели взять у нас автографы».
Крис Дадли: «Я забыл, в какой это было игре – кажется, после «Атланты» – мне аплодировали все трибуны. Безумие».
Крис Чайлдс: «Мне устроили овацию в стрип-клубе Sue Rendezvous».
Антонио Дэвис (форвард «Индианы»): «Мы вообще не беспокоились по поводу «Никс». Мы были готовы ко всему. Все шло по плану, и тут мне дали фол в том моменте с Лэрри Джонсоном».
Крис Чайлдс: «Изначально комбинация шла на Аллана Хьюстона, но в итоге они поменялись – Лэрри Джонсон получил мяч, отшагнул назад и бросил. Никогда не видел, чтобы Гарден так взрывался. Был ли там фол? Эту тайну я унесу с собой».
Антонио Дэвис: «Хрена-с два. Я пересмотрел тот момент не помню сколько раз, прокрутил его в голове не помню сколько раз. Если бы я мог сделать все заново, то не знаю, что бы стал менять. Лэрри Джонсон никогда не был снайпером. Я хотел дать ему пространство – я выше его – а когда он будет бросать, сделать так, чтобы моя рука ему мешала и затруднила бросок. Если бы он попал, то попал, но никакого фола. В худшем случае он сравнял бы счет».
Крис Чайлдс: «Я думал о том, что мы всего лишь сравняли счет, так что надо успокоиться. Лэрри Джонсон просто обезумел, показал трибунам букву L и все такое. Нет, нет, тебе надо расслабиться, подышать, досчитать до десяти. Нам нужен этот штрафной. Он понял, что я ему говорил и успокоился. Я мог на него повлиять. То, что он попал штрафной, оказало решающее влияние на серию».
Уилл Пердью: «Нужно отдать должное Греггу Поповичу. Он все твердил: «Эй, парни, не надо смотреть на их состав, посмотрите, как они играют. Не надо сравнивать их игроков с нашими». Он убедил нас не расслабляться».
Крис Чайлдс: «В финале было тяжело, потому что Лэрри Джонсон играл с травмой, и нам не хватало габаритов. Эти парни устраивали волейбол над сеткой. И у них был молодой, но неотразимый Тим Данкан. Я говорил: «Этот чувак просто невероятен».
Марио Эли (защитник «Сперс»): «Джонсон не был готов на 100 процентов, Юинг отсутствовал, так что у нас было преимущество в передней линии. Лэрри – 201 см – приходилось защищаться против семифутера Тима Данкан. Тим с ним игрался».
Крис Чайлдс: «Мы сражались, как могли. Команда у них была лучше. Ничего тут не поделать – только пожать им руку и поздравить.
Самое дурацкое произошло уже после серии. Я поехал в Кону, на Гаваи, со своим корешком. Приходим мы на поле для гольфа и тут же – простите мой французский – *********** в Дэвида Робинсона. Я такой: да вы издеваетесь, что ли. Он хочет поболтать с нами и улыбается: «Возьмете меня?». «Нет. Не возьмем. Я тебя видеть не хочу прямо сейчас». Он был настроен доброжелательно, пригласил нас к себе на гавайскую вечеринку. Мы не пошли».
Шон Эллиотт: «Я недавно обсуждал эту серию с Тимом, и он мне сказал: «Мы должны были выиграть тогда всухую» («Сперс» победили в пяти матчах). Он все еще бесится из-за этого. Бесится, что мы отдали одну игру в Мэдисон-Сквер-Гардене».
Уилл Пердью: «Мне кажется, одна из главных причин, по которой мы победили тогда – в том, что мы держались вместе. Во время локаута четыре или пять раз в неделю мы проводили тренировки в оздоровительном клубе в Сан-Антонио. Мы занимались, ходили в тренажерный зал, делали упражнения и отрабатывали комбинации в позиционном нападении. Потом играли четыре на четыре или пять на пять. Мы не просто бегали по площадке, это было похоже на настоящую тренировку. Иногда приходилось брать паузу, когда начиналась совсем уж жесткая игра».
Уолли Блэйз (тренер по физподготовке «Чикаго»): «Сперс» взяли титул, потому что во время локаута тренировались на площадках церковных лиг по всему городу. У них было около дюжины тренеров, которые не числились в штате клуба – они встречались с Данканом и остальными парнями и проводили тренировки за пределами базы «Сан-Антонио». Так все и было».
Уилл Пердью: «На этих тренировках не было ни одного тренера. Не было никого, кто был бы связан со «Сперс». Только игроки».
Уолли Блэйз: «Парни, которые работали на «Сперс», всегда любят рассказывать, до чего хороши «Сперс» во всем. Приезжаешь в Сан-Антонио, а парни показывают тебе эти залы церковных лиг и говорят: «Да, вот там вот я встречался с Тимом». Мне об этом говорили бывшие стажеры, которые сейчас занимают посты помощников тренера в лиге. «Сперс» известны благодаря своим «стажерам» – тогда они не входили в штат, но могли организовать работу команды по всему городу».
Кто выиграл противостояние
18 января Sports Illustrated вышел с легендарной картинкой: кавалерия под предводительством Дэвида Стерна сминает представителей профсоюза игроков.
По оценкам Sports Goods Business, зимой 98-го продажи атрибутики НБА упали на 50 процентов. Посещаемость в сезоне-98/99 снизилась на два процента и восстановилась до 17 тысячам в среднем лишь в сезоне-2003/04. Телевизионные рейтинги упали с 6,3 млн зрителей в сезоне-97/98 до 4 млн в сезоне-2000/01. Рейтинг финальных серий так никогда и не вернулся на уровень 98-го года (рейтинг 18,7 и 29,04 млн зрителей), а низшей точки достиг в 2007-м, когда «Сперс» обыграли «Кэвз» (рейтинг 6,2 и 9,29 млн зрителей).
Джим Макилвэйн: «Думаю, что владельцы добились более выгодных условий для себя».
Адам Киф (форвард «Юты»): «Мне кажется, та иллюстрация из Sports Illustrated, на которой Дэвид Стерн сметает профсоюз, соответствует моим воспоминаниям о сделке. При всем при этом, если перемотать на двадцать лет вперед, то лига процветает, игроки купаются в роскоши и гораздо лучше защищены после завершении карьеры».
Джим Томас (бывший владелец «Сакраменто»): «Я бы не назвал то соглашение идеальным для владельцев, по крайней мере, с точки зрения клуба маленького рынка. Но все вышло удачно – лига стала расти и процветать. Последний телевизионный контракт принес кучу денег. Моя жена всегда говорила, что я продал клуб слишком рано, и была абсолютно права».
Рон Клемпнер: «Владельцы настаивали на жестком потолке зарплат и уменьшении процента выручки в пользу игроков. Они ничего из этого не получили».
Кевин Уиллис (центровой «Рокетс»): «Конечно, владельцы победили».
Дэн Вассерман: «В сезоне-97/98 фонд оплаты и стимуляции игроков впервые вырос до миллиарда долларов, в сезоне-2004/05, последнем сезоне по соглашению 99-го, эта сумма уже составляла 1,8 млн долларов. Так что сделка, в рамках которой «нам надрали задницу», увеличила компенсацию игроков на 80 процентов».
Марк Бартельстейн (суперагент НБА): «Не думаю, что кто-то выиграл. Проиграли обе стороны».
Уилл Пердью: «Если что-то позитивное и можно увидеть в локауте с точки зрения профсоюза, так это то, что в итоге игроки сумели объединиться и получить больше власти в лиге».
Кит Гласс: «Локаут не имел вообще никакого смысла. Игроки справились бы и так, зарплаты неминуемым образом продолжили бы расти. Владельцы зарабатывали миллионы и миллионы долларов, хотя и говорили, что это не так. Но многие люди пострадали – люди, которые работали на аренах, на парковках, в торговых палатках. Этим людям деньги были нужны по-настоящему. И вот это никак не получается забыть».
Материалы по теме:
11 самых ярких примеров культурного недопонимания в НБА
Лототрон. Как лотерея драфта подрывает доверие к НБА
Баскетбольные причины. Как Стерн убивал НБА
Фото: REUTERS/Mike Segar, Peter Morgan, Tami Chappell, Ray Stubblebine; Gettyimages.ru/Ezra O. Shaw/Allsport, Ronald Martinez/Allsport, Elsa Hasch/Allsport, David Leeds/Allsport
