«Кобе подталкивал меня к трем титулам. А потом выпихнул из команды». Речь Шака при введении в Зал славы
Семифутовые шутки и другие интересные моменты из выступления Шакила О’Нила.
«Я бы хотел поблагодарить этих замечательных джентльменов за то, что они ввели меня в Зал славы.
Комитет попросил, чтобы я выбрал кого-то одного. Но все тренеры, которые работали со мной, знают: я не умею соблюдать правила. Поэтому я выбрал сразу четверых.
Эти четверо сделали для меня очень многое.
Алонзо Моурнинг. Мой злейший враг, который стал мне лучшим другом. Мы пришли в лигу вместе в 92-м. Сражались на площадке. Он ставил через меня, я ставил через него. Затем мы объединили усилия в составе «Хит», чтобы выиграть его первый и мой четвертый титул. Спасибо тебе, без тебя я бы ничего этого не добился.
Айзейя Томас на одном из Матчей всех звезд отозвал меня в сторону и объяснил, как должен себя ставить лидер команды. Мы работали вместе, он стал моим ментором в бизнесе. Спасибо вам, мистер Айзейя.
Билл Расселл. Величайший «большой», когда-либо выходивший на площадку. Когда я впервые встретился с мистером Расселлом, то мы проговорили около трех часов. Мы говорили о его игре, о его жизни, о том, что ему пришлось пройти как игроку. В тот момент я осознал, что мне не стоит ни на что жаловаться. Мистер Расселл, для меня большая честь, что вы почтили этот день своим присутствием. Спасибо вам.
И наконец, Джулиус «доктор Джей» Ирвинг. Это кумир моего детства. Я всегда мечтал быть похожим на него. Я столько о нем мечтал, что однажды он вломился ко мне в комнату в универе и разбудил меня. Помните, Док? Я тогда подумал, что я уже умер. Я спал. И когда почтенный брат положил руку мне на грудь, я спросил: «Док?! Док, как ты оказался в моей комнате?». Я мечтал о нем так много, что он поселился по соседству с моими родителями в Орландо. Я мечтал о нем так много, что он отвечал на мои звонки, когда мне требовались баскетбольные советы. Я мечтал о нем так много, что теперь он вводит меня в Зал славы. Спасибо, брат.
Лучшее, что можно подарить другому – это поверить в него. Я хотел бы начал с благодарностей в адрес тех, кто первыми поверили в меня.
Во-первых, хотел бы поблагодарить мою маму Люсил О’Нил. Мы начинали вместе в северном Нью-Джерси, ты тогда воспитывала меня в одиночку. Мое первое воспоминание – ты ругаешься с водителем автобуса, который отказывался поверить, что двухлетние дети бывают такими огромными. Помню, как ты его убедила ударом с правой. Мама победила нокаутом, а водитель схватился за глаз и сказал: «Да, мэм, дети младше двух лет имеют право на бесплатный проезд. Приношу свои извинения».
Хотя мы и были вдвоем, остальная семья помогала нам. Бабушка Сильва О‘Нил, бабушка Одесса Чэмлесс, дядя Рой, тетушка Виви… Благодаря доброте и щедрости нашей семьи нам всегда было где приютиться. Было где подкрепиться моей любимой едой. То есть всем подряд.
Работая в мэрии, мама познакомилась с мужчиной, который стал самым влиятельным человеком в моей жизни – сержантом Филиппом Артуром Харрисоном. Мой отец Филипп Харрисон был фанатом дисциплины и порядка, он был жестким, но справедливым. Он стал примером того, как должен вести себя успешный лидер. И когда я плохо себя вел, то меня знакомили с его альтер-эго, известным просто как «ремень». Он изучал игру. Именно благодаря ему я познакомился с баскетболом и полюбил его. Он понимал, что я вырасту очень большим. Поэтому он заставил меня запомнить три имени и постоянно проверял меня. Этими тремя парнями оказались боги игры: Билл Расселл, Уилт Чемберлен и Карим Абдул-Джаббар. Билл, еще раз благодарю вас за оказанную честь. Уверен, что сейчас мой отец на небесах спорит с Уилтом Чемберленом о том, что именно его сын – самый доминирующий «большой» в истории баскетбола.
Впервые мне пришлось ощутить бремя лидерство тогда, когда мне доверили присматривать за младшими братьями и сестрами, пока родители были на работе. В каком-то смысле это была моя первая боевая операция – моя сестра Латифа стала моим заместителем по тарелкам, моя сестра Аиша превратилась в старшего офицера по тому, как застелить кровать, а брат Джамал был заведующим по уборке листьев. Они должны были давать мне отчет обо всем, что происходит, пока я решал серьезные задачи – поедал сэндвичи с колбасой и кукурузные хлопья и смотрел «Главную больницу». Кстати, Люк и Лора навсегда! Но если серьезно, спасибо вам, ребята, люблю вас.
Затем мы оставили северный Нью-Джерси и оказались в Западной Германии. Там же произошла целая цепочка событий, которая помогла создать такого героя, как Шак. Важно понимать, что моя карьера начиналась нетрадиционным образом, без каких-либо фанфар. Если честно, меня вообще отчислили из команд и на первый, и на второй год в школе. Я задумывался над тем, чтобы бросить все. Но три человека изменили направление моей жизни.
Во-первых, мой первый тренер. Вон тот белый мужик сзади сидит. Мы ездили на матчи так же, как ездят любительские команды. И он дал мне полную свободу, так что я смог подражать своему любимому игроку – доктору Джею. Да, я был защитником ростом 2,10. Я посмотрел фильм «Рыбка, которая спасла Питсбург» пятьдесят раз и знал все его движения.
Затем «Айсмэн». Не Джордж Гервин, а Крис Вудер. Крис был легендой в армии. Он играл в стиле Гервина и тем самым заслужил прозвище «Айс». Именно он брал меня, парня, который не умел играть, не умел ставить сверху, в свою команду и заставлял работать над собой, оттачивать навыки и стремиться стать профессиональным баскетболистом.
И наконец, папочка Дэйл Браун. Как-то отец пришел домой, я сидел на диване, с вонючими ногами, бросил в меня газету и закричал: «Поднимай свою задницу, тут приехал университетский тренер, иди поговори с ним, может, он тебя возьмет куда-то». Во мне было 2,05 или даже больше, я не умел играть, и меня совершенно точно никто бы не взял в колледж. Так что я поднялся. И тут подумал: раз уж я иду говорить с университетским тренером, то пойду-ка я загляну в словарь, чтобы использовать какие-нибудь умные слова и показать, насколько я умен.
Слово, которое я тогда обнаружил – «конечности».
И вот подхожу я к тренеру Брауну. Он с кем-то общался. И говорю: «Тренер, меня зовут Шакил О’Нил, вы не могли бы порекомендовать мне программу, чтобы я мог поработать над моими нижними конечностями». И он посмотрел на меня и сказал: «Без проблем, сынок. Сколько ты служишь уже?»
Я сказал: «Да я не в армии. Мне тринадцать лет только».
«Что?! ЧТО?! Где твой отец?! Я хочу предложить тебе стипендию прямо сейчас!»
И в тот же день он предложил мне стипендию. Спасибо, тренер.
Но перед тем как пойти в университет, мы с семьей переехали из Западной Германии в Сан-Антонио, где я начал ходить в школу. Именно здесь я получил свое первое прозвище. Тренеры Смит и Дэйв Мадура ласково называли меня… «здоровенным сукиным сыном». Так оно и было.
Они находили уникальные способы для выражения своих чувств. Например:
– Тренер, мне нужны новые тапки!
– Я не могу позволить себе новые кроссовки 55-го размера, здоровенный ты сукин сын.
– Тренер, когда игра?
– Понятия не имею. Но, здоровенный сукин сын, ты должен выдать 40 очков и 22 подбора!
А когда мы выиграли титул чемпиона штата и выдали впечатляющую серию из 37 побед в 89-м, они оба подозвали меня к себе и сказали: «Ах, здоровенный сукин сын, мы тебя любим. Мы знали, что ты способен на это, здоровенный ты сукин сын».
Извините за выражения, детки.
А затем пришло время университета. И как я уже сказал, не я выбрал университет Луизианы, а университет Луизианы выбрал меня. Я никогда бы не подвел тренера Брауна.
Но сначала нужно сказать, что я играл вместе с двумя величайшими игроками в истории колледжа: с Крисом Джексоном (Махмудом Абдул-Рауфом) и Стэнли Робертсом. Эти люди задали высокую планку. Я понимал, что нужно, чтобы добраться до их уровня.
Это может показаться странным, но особенную мотивацию мне придал Дик Вайтел. Декабрь 1990, университет Луизианы играл с Аризоной. Дик Вайтел зашел к нам в раздевалку и выдал блистательную речь. Понятия не имею, что значит «блистательная», но раз он так сказал, то и я могу. Затем он отвел меня в сторону и сказал мне: «Шак, у них Крис Миллс, Брайан Уильямс, Шон Рукс, у них второй посев, вы вряд ли выиграете, но постарайтесь провести хороший матч». И в этом момент я мысленно ответил ему: «Спасибо, Дик (dick также значит «половой член» – прим.)». Но именно в тот момент я осознал, что могу сам стать хозяином собственной судьбы. И благодаря мистеру Вайтелу я закончил игру с 28 очками и 19 подборами. Вряд ли он тогда понял, как хорошо он меня замотивировал (и разозлил).
Я хотел бы поблагодарить семью ДеВос за то, что они выбрали меня в 92-м под первым номером. Хотел бы поблагодарить Денниса Скотта за то, что он научил меня быть профессионалом. Пенни Хардуэя – вместе мы провели несколько впечатляющих лет. Хотел бы поблагодарить Ника Андерсона за четыре промаха подряд в моем первом финале. Я шучу, Ник. Но когда я писал эту речь, то подумал: прикольно будет, если человек, который ужасно бросает с линии, будет критиковать кого-то за промахи. А потом я себе сказал: черт, нужно было слушать Рика Бэрри, который предлагал мне бросать из-под юбки. Но затем я себе сказал: да ладно, лучше уж ужасно бросать штрафные, но оказаться в Зале славы, так что, Рик, спасибо, конечно, но как-нибудь без этого. Слишком большой, чтобы бросать из-под юбки.
После «Орландо» я оказался в «Лос-Анджелесе». «Казаам» еще тогда не готовился к выходу. Но что готовилось, так это новая династия «Лейкерс». Первые годы были непростыми. Но Джерри Уэст и семья Бассов знали, что нужно делать – пригласить дзен-мастера Фила Джексона. Многие этого не знают, но Фил заставлял нас медитировать в зале, где пахло полынью. Я не знаю, что это еще за полынь такая, но запах ужасно напоминал марихуану. И вот как-то мы сидели там: я, Гэри Пэйтон и Кобе. Я никогда не был под кайфом, но тогда, кажется, все же был. И вот я сижу там, и наконец, у меня появилась возможность поговорить с Филом. Я ему говорю: «Фил? Хватит валять дурака!» И Фил отвечает: «Это не то, это родственник марихуаны». «Ок, Фил, что бы это ни значило». Так что теперь мы с Филом открываем сеть по продаже лечебной полыни по всей стране.
Хотел бы поблагодарить Биг Шот Боба, Брайана Шоу, Рика Фокса, Хораса Гранта, Тайрона Лю, Девина Джорджа, Гэри Витти, Дела Харриса, мисс Рамбис, мисс Басс. И наконец, великого Кобе Брайанта, парня, который подталкивал меня и помог мне завоевать три титула, но в итоге выпихнул меня из команды и заставил перейти в «Майами».
Именно в «Майами» два моих любимых человека помогли мне завоевать четвертый титул: Пэт Райли и ДиУэйд. Я бы хотел упомянуть важных игроков. Джеймс Поузи, Джейсон Уильямс, Антуан Уокер, член Зала славы Гэри Пэйтон, Юдонис Хаслем и член Зала славы Алонзо Моурнинг.
После «Майами» я выступал в «Финиксе». Хотел бы поблагодарить Стива Керра. Он был первым генеральным менеджером, который позвонил мне и сообщил, что меня обменяли. Во всех остальных случаях я узнавал это от Стивена Эй Смита на ESPN. Хотел бы поблагодарить Майка Д’Антони, Стива Нэша, Амаре Стаудемайра, врачей «Финикса» и моего соседа Гранта Хилла.
Затем я играл с Королем в «Кливленде». А оттуда отправился в «Бостон» и поиграл с тремя членами Зала славы: Полом «Истиной» Пирсом, Кевином «БигТикетом» Гарнеттом и Рэем Алленом, одним из лучших снайперов в истории.
Вот такая была карьера.
Теперь же меня в жизни мотивирует тот урок, который я получил от своих родителей: меня научили, что давать приятнее, чем получать. В этом году исполнится 25 лет, как мы с мамой проводим акцию ШакаКлаус – когда я облачаюсь в Санта-Клауса и раздаю игрушки. В этом году исполнится 25 лет акции День шакодарения – мы отправляемся в приюты для бездомных и кормим людей тем, что сами едим на День благодарения. Очень рад, что смог отстроить сеть кинотеатров в бедных районах Нью-Джерси, где я вырос.
Я также научился тому, что нужно много работать, но при этом не относиться к себе слишком серьезно. Ну, например, когда я влез в «Бьюик», куда с трудом помещался. Слушайте, они мне заплатили три миллиона долларов. Вы хотите, чтобы я сказал им «нет»? 3 миллиона – ну, уж как-нибудь втиснусь.
В целом я старался показывать хороший пример для молодежи и для всех, для кого стал кумиром. Я всегда старался говорить им одно: никогда не сдавайтесь, много работайте и продолжайте учиться. Я сам стремился делать также: в 92-м я отправился играть в НБА, в 2000-м я получил диплом, а не то мама грозилась выпороть меня. У мамы тоже был альтер-эго – ремень еще большего размера. В 2004-м я получил MBA. В 2012-м я получил ученую степень.
…
Хотел бы поблагодарить комиссионеров НБА: Адама Сильвера и Дэвида Стерна. Эти люди вывели лигу на невероятный уровень. Кстати, Дэвид, за время моей карьеры вы меня отстраняли 10 раз, что обошлось мне в 4 миллиона долларов. Я люблю вас, даже несмотря на это. Хотя если у вас будет желание выписать мне чек, то я с радостью его приму. Желательно без налогов.
…
Хотел бы также поблагодарить болельщиков: матерей и дочерей, отцов и сыновей. Знайте, что каждый раз, когда вы поддерживали нас, я вас слышал. Особенно когда промахивался с линии. «Шак, согни колени». «Шак, сконцентрируйся». «Шак, играй в защите». Да заткнитесь уже…
Выражения ваших лиц вдохновляли меня. Вы становились частью наших побед и частью нашей жизни.
…
Спасибо комитету Зала славы. Я также хотел бы поблагодарить и тех, кого вводят сегодня вместе со мной.
Две небольшие истории.
ЭйАй, ты был дурным мальчишкой. Вы знаете, что я люблю пихать «маленьких», когда они лезут в «краску». Это не секрет. Сажаю их на задницу. Так что когда мы играли с ЭйАем, я сказал Гэри: «Дай ему пройти, я ему двину». Я ему двинул – после этого он пошел в проход еще пять раз. Дошло до того, что мы начали играть с ним в шахматы. Если бы я ему двинул еще раз, то Гэри бы оказался на скамейке рядом с накуренным полынью Филом Джексоном, а он бы взял игру под свой контроль – так что я давал ему проходить и не трогал его.
Яо Мин. Яо был первым, кто заблокировал мой бросок три раза подряд. Обычно говорят, что его рост – 7-7, но на самом деле это скорее как мой любимый магазин – 7-11. Он был отличным игроком. Он меня обманул. В течение трех лет я не разговаривал с Яо – я думал, это языковой барьер. И вот в одной игре он развернулся против меня в стиле Оладжувона. И я сказал: «Здорово, Яо, отличный маневр». А он ответил: «Спасибо, братуха». «Ээээй, ты что, говоришь по-английски?» «Шак, ты никогда со мной не разговариваешь. Конечно, я говорю по-английски». Черт.
Я очень рад быть частью этого братства. Когда мне было 10 лет, отец сказал мне: «Если ты будешь меня слушать, этот день настанет». Надеюсь, что когда-нибудь, когда другой отец заставит своего сына выучить имена великих «больших», то одним из них окажется «Шакил О’Нил».
Спасибо за прекрасную карьеру и за то, что влюбил в баскетбол миллионы людей, здоровенный сукин сын!
Шак - великий! Помню его игры и это здорово!!!