Забытые герои. Под кайфом
"Я выкуривал пару косячков, выпивал 3-4 банки пива, приезжал на стадион, принимал пару таблеток амфетаминов, принимал таблетку обезбаливающего, выпивал чашку кофе, немного жевал табак, выкуривал сигарету и выходил отбивать. Я играл под кайфом в каждой игре и у меня была зависимость от всего, от чего только можно было иметь зависимость. Иногда я во время игры стоял в аутфилде и мне казалось, что звёзды падают с неба".
Что мы прежде всего помним о игре №6 Мировых Серий 1975 года? Что всегда показывают во всех хит-парадах величайших моментов в истории бейсбола? Конечно же, уок-офф хоум-ран Карлтона Фиска и его телодвижения, будто направляющие мяч обратно в поле, а не в территорию фаул. Сразу же вспоминается и апокрифическая история о крысе в недрах Зелёного Монстра, которая напугала оператора и камера осталась сфокусированной на Фиске, зафиксировав этот легендарный момент. Но как так получилось, что в тени этого хоум-рана остался хоум-ран, который повлиял на игру и Серии куда больше, чем хоум-ран Фиска? Почему уравнивающий счёт трёхрановый хоум-ран Берни Карбо в восьмом иннинге, хоть и считается самым великим пинч-хит хоум-раном в истории бейсбола, постоянно упоминается только в связке с хоум-раном Фиска, причём в большинстве случаев только как вспомогательное средство к возвеличению игры и, опять же, хоум-рана Фиска, как её концовку, вишенку в торте?
Сложно сказать. Возможно, дело в том, что заканчивающие игру моменты всегда более эмоциональны (что как нельзя лучше характеризирует эпизод с Биллом Бакнером - мало кто помнит, что счёт к тому времени был уже равным, мало кто помнит, что к этому привели три хита от клоузера Келвина Ширалди и уайлд питч/пассд бол имени Боба Стэнли и Рича Гедмана, мало кто помнит, что Муки Уилсон всё равно добежал бы до первой базы раньше любого из защитников Ред Сокс, мало кто помнит, наконец, что была ещё и седьмая игра. Зато все знают - из-за Билла Бакнера Ред Сокс проиграли Мировые Серии 1986 года), но если оглянуться в прошлое, отключив эмоции, то станет понятно - не сравняй Берни Карбо счёт в восьмом иннинге, Серии закончились бы полчаса спустя. Не было бы недоразумения между Дойлом и Зиммером внизу девятого иннинга, не было бы блестящего кэтча Дьюи Эванса вверху одинадцатого, не было бы хоум-рана Фиска, не было бы даже седьмой игры, наконец. И уж точно не было бы такого восхищения Сериями в целом.
Карбо, по его словам, даже не готовился к выходу на биту. На горке у Редс был правша Иствик и в дагауте Ред Сокс была разработана целая стратегия, как перехитрить любителя противостояний "левша-левша" и "правша-правша" Спарки Андерсона. По этому плану, Карбо должен был выйти на биту, а когда Андерсон, как предполагалось, сменит Иствика на левшу МакИнени, Карбо на бите сменит правша Беникес. Так что когда Карбо ленивой походкой вышел отбивать, он с большим удивлением увидел, что Спарки и не думает выходить из дагаута, чтобы сменить питчера.
Наверняка хитрый Спарки разгадал план соперников, но вряд ли причиной его нестандартного решения была боязнь противостояния МакИнени-Беникес. Цинциннати были впереди на три рана, на базах были два раннера при двух аутах. Бояться Редс стоило только хоум-рана, а в этом Карбо был большой мастак, в отличие от Беникеса. Так что, если бы дело было в боязни противостояния левша-правша и наоборот, Андерсон скорее выбрал бы противостояние МакИнени-Беникес. Почему же он в итоге выбрал то, что выбрал и на чём погорел?
Дело в том, что Карбо хоть и был левшой, но его свинг был довольно нестандартным. В отличие от большинства левшей, которые являются pull-хиттерами и отбивают чаще всего в правую часть поля и против которых нужно работать по внешнему краю страйковой зоны, свинг Карбо был абсолютно противоположным. После его хитов мяч летел в левую часть поля и, соответственно, работать с ним нужно было внутрь, для чего больше подходил питчер-правша. Поэтому, несмотря на то, что такая стратегия уже однажды не принесла Спарки Андерсону успеха, он снова поступил также.
Откуда у Карбо взялся такой необычный свинг? В детстве Карбо много играл в бейсбол, но в командах зачастую не хватало одного игрока. В таких случаях, не мудрствуя лукаво, дети оставляли один угол аутфилда свободным и все мячи, отбитые туда, считались аутами. Естественно, подавляющее большинство детей было правшами, поэтому свободным оставался именно правый филд и у Карбо не было другого выхода, кроме как научиться отбивать влево.
К сожалению, кроме бейсбола, в детстве Карбо было мало позитива. Когда ему было 9 лет, его попытался сексуально растлить кто-то из родственников, он ненавидел своего отца за полное безразличие к нему, за его измены, враньё и алкоголизм. Понемногу Берни и сам начал пить, в 16 лет уже стал алкоголиком, в 21 год пристрастился к марихуане, в 23 подсел на кокаин, а в 25 начал принимать "колёса". И всё это несмотря на то, что Цинциннати Редс выбрали его в первом раунде драфта 1965 года (а во втором раунде Редс выбрали не кого-либо, а лучшего кэтчера всех времён Джонни Бенча) и на стремительно развивающуюся бейсбольную карьеру. Впрочем, как говорил сам Карбо: "Бейсбол в то время и был выпивкой, бейсбол был наркотиками, бейсбол был женщинами, бейсбол был тяжёлой жизнью".
С наркотиками в бейсболе Карбо столкнулся сразу же после первого вызова в MLB. Когда ему захотелось пить, он подошёл к одному из двух контейнеров с, как он думал, водой для питья, налил стаканчик... Но выбрал не тот контейнер, о чём ему тут же сообщили одноклубники. Это был коктейль из амфетаминов и его позволялось пить только ветеранам, которые под конец сезона уже не выдерживали нагрузок и таким образом боролись с усталостью. Но, несмотря на то, что такое применение наркотиков в целом ещё можно оправдать, влияние такой дикости для современного человека на неокрепший разум парня с трудным детством нельзя недооценить. Да, это было время "Вудстока" и Вьетнама, войны и любви, марихуаны и крови, но не все в итоге могут сказать себе "стоп". Карбо не сумел.
После удачного дебютного сезона 1970 года, когда он стал вторым в голосовании за звание Новичка Года, он провалил следующий сезон и, когда во время Весенних Тренировок 1972 года он отбивал всего .143, Редс обменяли его в Сент-Луис. В составе Кардиналс он провёл два невыразительных сезона и был обменян в Бостон. Здесь он начал за упокой, когда в первом появлении в раздевалке Ред Сокс принял владельца клуба Тома Йоки за чистильщика обуви и дал ему двадцать баксов, чтобы тот принёс ему чизбургер. Но в итоге Йоки и Карбо подружились и смерть владельца Сокс в 1976 году Берни переживал очень тяжело.
С бостонской публикой Карбо тоже подружился быстро, к чему весьма предрасполагала его экцентричность и умение выбивать важные хиты, выходя пинч-хиттером. Так, в одной из игр против Янкиз, он в блестящем прыжке "украл" хоум-ран у Криса Чемблисса, впечатавшись в стену. Но вот беда - при ударе у него изо рта вылетела табачная жвачка и Карбо попросил задержать игру, пока он её не найдёт. Через минут 10 интенсивных поисков, в которых участвовали и реливеры из буллпена, жвачка была найдена и незамедлительно отправлена обратно в рот. Ну а его клатч хиты многие видели в Мировых Сериях 1975 года - сначала в третьей игре его соло выстрел сократил разницу в счёте и дал возможность Дуайту Эвансу сравнять счёт внизу девятого иннинга, а в шестой игре он сравнял счёт лично, снова передав лавры главного героя игры другому.
В 1976 году Карбо снова впал в сламп, так что когда Сокс обменяли его в Милуоки, казалось, что его дни в Бостоне сочтены. Но нет, позже по ходу сезона Даррела Джонсона на посту менеджера сменил Дон Зиммер (тот самый, которого в качестве тренера скамьи Янкиз 27 лет спустя уронит на землю Педро Мартинес), который загорелся желанием вернуть Карбо в состав Сокс, и спустя некоторое время так и поступил, отправив в Милуоки Сесила Купера, а получив Карбо и ещё одного бывшего любимца фанов Сокс Джорджа "Бумера" Скотта.
Вскоре Зиммер пожалел об этом, так как Карбо вскоре стал одним из "Баффало Хэдс", компании, которая прежде всего ценила веселье и частенько объектами их шуток становился всегда серьёзный, "олд-скул", Зиммер. Вместе с Карбо эту группу составляли питчеры Билл Ли, Рик Уайз, Фергюсон Дженкинс и Джим Уиллоугби. Несмотря на то, что Карбо впоследствии говорил, что лично ему Зиммер прощал все выходки, вымещая злость на питчерах, по ходу сезона 1978 года Карбо был продан в Кливленд. Это настолько разозлило близкого друга Карбо Билла Ли, что тот день не появлялся в расположении команды. По возвращении на него наложили штраф в 500 долларов, на что Билл лаконично ответил: "Оштрафуйте на полторы тысячи и отпустите домой на уик-энд".
Обмен в Кливленд стал для Берни началом конца. Он доиграл сезон в Кливленде, потом подписался в качестве свободного агента за Кардиналс, где провёл ещё один средний сезон, а уже в 1980 году отыграл всего 14 игр за Кардиналс и Пайретс, после чего его карьера закончилась в возрасте 32 лет.
Что может делать алкоголик и наркоман, оставшись без работы? Поначалу он пытался обустроить свою жизнь, купив салон красоты, но вскоре дно затянуло его. Он продал салон и стал заниматься исключительно двумя вещами - продажей и употреблением наркотиков. Он жил на улицах, спал в лужах мочи и собственной блевоты, а однажды утром, проснувшись на тротуаре в Чикаго, увидел, что в паре сантиметров от его головы припаркована машина. "Я не думаю, что водитель видел, что там лежит человек, - говорит Берни. - Я не раз должен был умереть, но Бог имел другие планы на меня и уберёг мою жизнь".
В 1993 году Берни достиг-таки самого дна. Его мать покончила жизнь самоубийством в 1989 году, три месяца спустя умер его отец, а в 1992 он развёлся с женой. Кто знает, сколько бы ещё протянул Берни, если бы в отчаянии не позвонил Биллу Ли. "Космонавт" связался с ещё одним другом по "Баффало Хэдс" Фергюсоном Дженкинсом и вместе они устроили Карбо лечение по программе помощи бейсбольным игрокам.
Но не всё было так просто. Лечение зависимости - это одно, а лечение психологии - другое. Ещё лёжа в больнице, Берни не мог разобраться в себе, но помог сон, в котором он увидел умирающего мужчину и руку, которая спасла его. Проснувшись, он понял - мужчина это он сам. И он начал новую жизнь.
Больше он ни разу не употребил даже капли алкоголя, не говоря уже о наркотиках. Он порвал с призраками прошлого, стал глубоко верующим человеком, женился во второй раз, и даже вернулся в бейсбол, став тренером одной из команд Независимых Лиг. И до сих пор он вспоминает момент всей своей жизни.
Он пропустил первый страйк, после чего получил подряд два бола. Четвёртый питч - фастбол - пришёлся по самому центру страйковой зоны, но он не попадает по мячу. Ещё один фастбол, теперь по внешней стороне зоны страйка - фаул. Счёт в доме 2-2, и Иствик бросает свой лучший питч, синкер с обманчивой траекторией. Он пойман врасплох, наудачу взмахивает битой и каким-то чудом выбивает мяч чуть ли не из ловушки Бенча. Дон Зиммер позже назвал этот свинг худшим из всех свингов, которые он видел в своей жизни, а один репортёр сравнил эту попытку отбить мяч с попытками убить осу крикетным молотком.
И всё же он сумел продлить своё пребывание в зоне бэттера как минимум на один питч. И этот питч (снова фастбол) пришёлся в лучшую возможную точку для хиттера - прямо по центру страйковой зоны на уровне бедра. Он разжал пружину своего настоящего свинга, бита идеально попала по мячу и тот улетел в небо, прямо по центру поля. "Deep center field! Way back! Way back! WE′RE TIED UP!" - кричит комментатор Джо Гараджиола, а "Фенуэй" сходит с ума.
Он оббегает вторую базу, вскидывает руки. Подбегая к третьей базе, кричит бывшему партнёру по Редс Питу Роузу: "Ты хотел бы быть таким сильным? Хотел бы?" Поприветствовав Дона Зиммера на третьей базе, разводит руки в стороны и будто влетает в объятия Линна, Петроселли и Купера.
И в этот восхитительный момент чистой эйфории одна мысль бьётся в напичканном наркотиками мозгу: "Может, хоть это заставит отца признать, что я чего-то стою?"
Не заставило.
